Глава 22
— Что-то случилось? — на этот раз я проснулась от острого чувства беды. Не той, которая очевидна и не скрывает своего лица, другой… приходящей из темноты и вонзающей свой нож в спину.
— Нет, — не обернувшись, «успокоил» меня Северов. Стоял у кресла уже полностью одетый. — Я буду внизу. Ты можешь не торопиться.
— Не торопиться или не спускаться? — приподнявшись на локте, уточнила я.
Было позднее утро следующего дня. Когда он начался, мы с Даниилом даже не заметили.
— Не торопиться, — подошел он к кровати, присел на корточки. — И, пожалуйста, ничему не удивляйся.
— Даже так? — задумчиво приподняла я бровь. Отметив укоризну в его глазах, медленно выдохнула, избавляя его от необходимости услышать то, что я собиралась сказать.
— Надеюсь, что сегодня вечером ты будешь уже в Марикарде, — поднимаясь, кивнул он, отметив мою покладистость.
— Я? — надолго моего терпения не хватило. — А ты?
— Мы скоро это узнаем, — ответил он уже от двери. Потом обернулся… улыбка вышла кривой. — Я буду не один.
Высказаться мне не удалось, Северов вышел в коридор, оставив меня наедине с вспыхнувшей яростью, на смену которой тут же пришло понимание: все именно так, как и должно было быть.
Пожелание князя «не торопиться» я выполнила, но как ни пыталась растянуть привычные действия, намного все равно не удалось. Я добавила к тем самым двадцати минутам, которые он мне обычно давал, еще десять. Больше не получилось.
Предугадать, что ждет в гостиной, я не пыталась — не имея информации, сделать это невозможно, но следовательское нутро все равно размышляло над возможными версиями.
Действительность значительно превзошла самые смелые предположения.
Мужчину, стоявшего у раскрытого окна в гостиной, я узнала даже со спины…
— Ваше императорское величество… — скорее выдохнула, чем произнесла я. Ничего подобного даже близко не ожидала.
Он медленно обернулся, окинул меня тяжелым взглядом…
На помощь пришел появившийся Северов. В руках держал тот самый сверток, с вещами погибшей кузины.
— Ваше императорское величество, — положив свою ношу на стол, начал он, — позвольте вам представить мою невесту, Анастасию Волконскую.
— Невесту? — как-то… недовольно переспросил император Владислав. Дал мне знак подняться — реверанс в мужском костюме не самое привлекательное зрелище, подошел ближе, бросив быстрый взгляд на сверток. — Насколько я помню, вы — приемная дочь Елизаветы Николаевны?
— Да, ваше императорское величество, — «скромно» опустила я взгляд. Думать о том, какие именно события стали причиной для столь хорошей памяти, я побоялась.
— Матерью Анастасии была Ольга Вертанова, — сбил мгновение напряженной тишины князь.
Лучше бы молчал…
— Кто?! — резко развернулся к нему император.
Гневно прозвучавший вопрос Северова ничуть не смутил:
— Ольга Вертанова, — повторил он совершенно спокойно. — Брата Анастасии найти пока что не удалось, но есть уверенность, что жив и он.
— Вот как?! — уже несколько мягче отреагировал император. Вновь повернулся ко мне: — То-то ваше лицо показалось мне знакомым.
— Мне об этом стало известно лишь несколько дней назад, — довольно хрипло произнесла я, мысленно зацепившись за последние слова князя. О моем брате…
Если он жив, я его найду. Рано или поздно…
— Это имеет какое-либо отношение к вашей просьбе о тайной встрече? — уточнил император, обращаясь к Северову, но продолжая рассматривать меня.
— Самое непосредственное, — тут же ответил князь, отходя к столу.
— Один из двух сюрпризов… — как-то невпопад произнес Владислав. Повел плечами, словно кафтан ему жал…
Такого быть точно не могло.
— Если считать этот, то из трех, — с явным задором поправил Северов. — Ваше императорское величество, я могу попросить вас подойти ко мне? — уже более высокопарно продолжил он.
Владислав поморщился, буркнул что-то об этикете, но просьбу выполнил, вернувшись к столу.
— Анастасия Николаевна, — посмотрел на меня князь, — вы — тоже.
Спорить я не стала, прошла в гостиную, остановившись так, чтобы быть ближе к Северову. Хоть и зла, но рядом с ним мне казалось спокойнее.
— Анастасия Николаевна — следователь-эксперт Следственного департамента Аркара, — пояснил князь, наталкивая меня на очередную мысль.
Чтобы убедиться в своей правоте, ждать долго не пришлось:
— Анастасия Николаевна, вы можете подтвердить, что данный сверток опечатан знаком Следственного департамента и не имеет следов нарушения целостности? — четко, по протокольному спросил он.
Я поднесла к свертку левую ладонь, на которой находилась особая метка, та тут же засветилась, служа ответом.
— Да, подтверждаю, — тем не менее, озвучила я очевидное.
— Благодарю вас, — кивнул Северов. Взяв лежавший на столе нож, аккуратно разрезал веревку, не торопясь развернул плотную бумагу. — Это — вещи Амалии Вертановой, дочери Юлии Вертановой и князя Леонида, — пояснил он, раскладывая одежду.
Платьице, длинная рубашка, детские чулки, ботиночки… Та самая, тряпичная кукла, с нарисованным на белом лицом, осталась у него в руках.
— Я надеялся, что она — жива, — с искренним сожалением произнес император. Отвел взгляд от вещей, посмотрел в окно…
Мне даже стало его жаль… На мгновение.
— Это — второй? — как-то… слишком равнодушно для того, чтобы быть правдой, спросил он спустя пару минут.
— Пока еще нет, — заставил его обернуться князь. Вновь взял нож и… под нашими взглядами распорол игрушку.
Вставленное в довольно примечательное кольцо письмо упало на стол…
— Меня долго мучил вопрос: кто именно и почему пытался похитить Юлию Вертанову? — начал Северов, не дожидаясь реакции императора. — Симпатии к ней князя Леонида могли бы стать причиной, но лишь в одном случае, если бы приказ исходил от вас. Но вы его не отдавали. Соперник? — Он качнул головой: — Не тогда, когда речь идет о наследном князе. И тогда я предположил нечто совсем неожиданное. А что, если Юлия Вертанова, оказавшись в императорском дворце, узнала о чем-то, способном стоить ей если и не жизни, то свободы. — Он сделал паузу, но стоило императору чуть шевельнуться, проявляя нетерпение, как тут же продолжил свой рассказ: — Я обратился за помощью к отцу, он дал мне подсказку. Ваша переписка с вождями диких племен, неожиданно оказавшаяся у султана Мурада и надолго испортившая отношения между Ровелином и Изаиром. Среди подозреваемых был тогда и…
Князь замолчал, посмотрел на меня.
Я уже собиралась покинуть гостиную, дав им возможность поговорить о делах давно минувших дней, когда Владислав потребовал:
— Продолжайте!
— … и наследный князь Леонид, — Северов не стал испытывать императорское терпение. — Тем более что побег Юлии прекрасно вписывался в это предположение.
— Благодаря вашему отцу он был полностью оправдан, — заметил император, почему-то вновь посмотрев на меня.
— Но тень подозрений осталась, — без малейшего пиетета перед монархом возразил ему князь. — И ваши отношения со старшим сыном лишились прежней теплоты.
Несмотря на то, что прозвучало практически обвинением, император наглости словно и не заметил.
— Тем не менее, вы оказались правы, когда заподозрили сына, — неожиданно жестко произнес Северов. И добавил, не дав нам возможности удивиться: — Только не того.
— Доказательства! — гневно воскликнул Владислав, заставив меня втянуть голову в плечи.
Присутствовать при таких откровениях мне точно не хотелось.
— Доказательства в этом письме, — движением подбородка указав на выпавшую из игрушки бумагу, ответил он. — Юлия действительно стала случайной свидетельницей одного разговора. Выглядел тот совершенно безобидно, если не соотнести с последующими событиями. Старшая дочь графа была не столь бойкой, как младшая, но это не делало ее глупой. Юлия Вертанову пытались похитить, когда она пробиралась во дворец, чтобы рассказать обо всем князю Леониду.
— Кто?
Северов обошел стол, подошел к императору, встав ко мне спиной.
Имени я не услышала, но догадалась без труда. Князь Ринат…
— Дальше! — потребовал Владислав, когда Северов вернулся на свое место.
— А дальше — все, — пожал плечом князь. — Отношения между Ровелином и Изаиром продолжали ухудшаться не без его помощи. Если вы помните, отец пытался найти виновника, и даже докладывал, что близок к успеху, но…
Он замолчал, бросил на меня быстрый взгляд. Не было в нем ни сочувствия, ни сожаления… только поддержка. Словно пытался сказать, что всегда будет рядом.
Увы, он не мог не понимать, насколько все изменилось за последние несколько минут.
— Один из его верных помощников сумел встретиться с Юлией Вертановой, чтобы уговорить письменно подтвердить все, чему она стала свидетельницей. Юлия отказалась, и тогда он обратился к Ольге, та и заставила сестру все описать. Что было потом, мы узнали лишь недавно — случайность, которая разрушила великолепный план и стоила всем жизни. Ольга Вертанова сама навела наемников на дом, в котором они скрывались. Прежде чем умереть, она успела отправить вестника тому помощнику. В нем было одно слово: игрушка.
— Двадцать лет, — прикусив губу, чтобы не разрыдаться, прошептала я.
Император не понял, о чем я говорила, а вот князь проявил вполне ожидаемую сообразительность:
— Да, Анастасия Николаевна, вещественные доказательства и архивные свидетельства хранятся в Аркаре двадцать лет. Этой осенью игрушка Амалии Вертановой была бы уничтожена. Вместе с доказательствами.
— А что стало с тем помощником? — неожиданно спросил император, заставив меня вновь собраться. Эта история, судя по всему, еще не была завершена.
— Служит вам, — многозначительно улыбнулся князь. Вновь подошел к императору и что-то тихо произнес.
Как я ни прислушивалась, сумела разобрать лишь несколько звуков. В том, что первым из двух слов было — граф, не сомневалась, а вот с именем… только и расслышала что-то шипящее.
— Кто?! — с явным недоверием потребовал уточнить Владислав.
Князь, уже успевший сделать шаг, остановился. Улыбнулся… грустно:
— Да, ваше императорское величество, именно он. — Потом добавил, глядя на меня, как если бы это именно я не поверила: — Бывает и так.
— Хорошо, — спустя несколько минут раздумий, произнес император, — я изучу доказательства и объявлю свое решение.
Он протянул руку, поднял письмо вместе с кольцом, поморщился, глядя на вензель императорского рода. Для Юлии Вертановой он когда-то стал символом любви.
Я надеялась, что на этом встреча будет завершена, но ошиблась, забыв о том, что князь пообещал еще один сюрприз.
— Надеюсь, оно многое изменит, — многозначительно протянул Северов, лукаво улыбнувшись. — Особенно, для него.
— Для кого? — как-то… обреченно, поинтересовался император. В отличие от меня, о еще одной возможной неожиданности он помнил.
— Для меня, — внезапно раздалось у меня за спиной.
Изумление на лице Владислава я успела заметить, пока разворачивалась. Впрочем, и сама была удивлена не меньше.
Вряд ли ошиблась, признав во входящем в комнату мужчине князя Леонида. Того самого, который вроде как теперь просто существовал, не осознавая ничего из того, что происходило вокруг…
* * *
— Надо бы казнить вас, князь, чтобы другим неповадно было, — выслушав историю «чудесного» спасения сына, качнул головой император.
Все время, пока то один, то другой, рассказывали о череде событий, приведших к ситуации, когда князь Северов, чтобы спасти друга, самолично устроил «покушение» на него, Владислав расхаживал по гостиной. Мы держались с другой стороны — главное, не попадаться на пути и не встречаться взглядом.
— Но… — продолжил император, внезапно остановившись.
— Помня о заслугах моего батюшки, — воспользовался короткой паузой Северов (и ведь не побоялся перебить), — вы всего лишь посоветуете какое-то время не появляться в столице Ровелина.
Император исподлобья посмотрел на Северова, я — напряглась, готовая броситься на его защиту…
Владислав, заметив, многозначительно ухмыльнулся, но улыбка тут же сошла с его лица:
— Вы, князь, проделали славную работу, пора и домой. К тому же, — он перевел взгляд на меня, — вам необходимо официально представить свою невесту ко двору и получить мое высочайшее соизволение на этот брак.
— А я его еще не получил? — удивленно вскинул бровь Северов, но, поймав жесткий взгляд императора, тут же склонил голову. — Как прикажете, ваше императорское величество.
— А вас, — обратился Владислав к сыну, — я попрошу еще некоторое время побыть немощным.
— Ваша воля для меня закон, — сдержанно поклонился Леонид. Отошел к окну… вздох был протяжным, судорожным. — Я долго ждал этого дня, но удовлетворения нет.
— Вкус победы всегда приправлен ядом потерь, — равнодушно заметил император, но я его интонациям не поверила.
Было в том, как смотрел на сына что-то… от страха неверия. Словно боялся, что все это лишь видение. Поверишь и…
— Ее смерть на моей совести, — не оборачиваясь, твердо произнес Леонид. Мое присутствие его нисколько не смущало.
Впрочем, я тоже была частью этих событий. И сейчас, и — тогда. Потому и находилась здесь, как равная в том, что они приближались к своему логическому завершению.
— Свою вину мы можем загладить только будущими делами, — столь же категорично ответил Владислав и обратился ко мне: — Я буду рад увидеть вас при дворе, госпожа Волконская.
Я сочла это предложением оставить их одних и, поклонившись, покинула гостиную.
Из двух вариантов: подняться наверх или прогуляться, выбрала второй. Эмоции бурлили, я с трудом с ними справлялась.
Этот день хоть и был теплым, но с тем оттенком напряжения, когда возникает предчувствие приближающейся грозы. И ни чистое небо, ни птичий гомон, ни бережный, мягкий ветерок не способны избавить от подспудного волнения и тревожного ожидания.
Мое настроение было таким же. Вроде все разрешилось, но… я чувствовала себя преданной и обманутой. И не история с тем самым невнятным проникновением в консульский отдел посольства была тому причиной — там теперь все было достаточно понятно. И даже ни мои отношения с князем.
Все было одновременно и проще и… сложнее. Единственный человек, который действительно имел право влиять на мою жизнь, дал мне свободу, остальные…
— Настя…
Северов появился не вовремя. Минутой раньше или позже, и все могло быть иначе.
Нам с ним просто не повезло.
— Я хочу вернуться в Марикард, — четко произнесла я, продолжая смотреть на то, как играет рыба. То там, то здесь на чистой глади озера появлялись крошечные воронки, расходясь кругами по воде.
— Это невозможно, — ровно ответил из-за спины князь. — Император…
— Я хочу вернуться в Марикард, — удивляясь собственному спокойствию, повторила я. — Немедленно!
— Настя… — подошел князь ближе. Тронул за плечо…
Я резко обернулась…
Дыхание сбилось, когда наши взгляды встретились, вот только ярость не прошла.
Должно было быть все иначе! Не так!
— В Марикарде мой дом. Моя матушка. Мои друзья. Моя служба…
— Ты ведь говоришь не о том, — грустно улыбнувшись, укоризненно качнул он головой.
— Возможно, — согласилась я, стараясь не смотреть на его губы, не видеть его глаз, не слышать, как бьется сердце.
— Если бы я знал, что ты, это — ты…
— Мне еще грозит опасность? — сделала я вид, что не услышала его признания.
— Нет! — не воспользовался он шансом задержать меня здесь.
— Тогда я прошу позволить мне покинуть ваш гостеприимный дом! — потребовала я, насколько было возможно жестко.
— Это твое решение? — не отступив ни на шаг, ровно спросил он.
Мне бы подумать… Мне бы позволить себе увидеть то, что скрывалось за его вопросом, но… обида душила, требовала разделить эту боль на двоих…
Я слишком долго сдерживала бурю внутри себя, чтобы, вырвавшись, она не погубила и меня…
— Да! — твердо ответила я. Наши взгляды схлестнулись и… он опустил глаза, признавая за мной право на этот выбор.
— В твоей комнате на комоде лежит перстень переноса. В подвале…
— Я — знаю, — перебила я его. — На что он настроен?
— Маяк в холле дома Елизаветы Николаевны, — не помедлил Северов с ответом. Отошел в сторону, давая мне возможность уйти. — Я передам императору Владиславу твои извинения, — без малейшего намека на язвительность продолжил он, когда я прошла мимо.
Оглядываться и отвечать я не стала, на это хватило здравого смысла. Сказав «да»…
Я не рассчитывала, что Северов попытается изменить мое решение, начнет уговаривать, убеждать, а то и угрожать. Кто угодно, но только не он…
Слишком хорошо князь разбирался в людях, чтобы совершить подобную ошибку.
Но…
Возможно, это в женской натуре, продолжать верить, даже точно зная.
На второй этаж я поднялась решительно. Перстень, как князь и сказал, лежал на комоде… словно он заранее догадывался, чем закончится наш разговор. Схватила кольцо, стараясь не смотреть по сторонам, не цепляться за те мелочи, которые буквально кричали о нем…
Смятые простыни, бокалы с вином, все еще стоявшие на полу, медвежья шкура, его рубашка…
Слезы на глазах не мешали видеть… Гнев не лишал возможности оценивать ситуацию трезво. И ведь не было вины… ни его, ни моей, но…
Это «но» вновь и вновь взбивало яростью кровь, заставляя идти вперед, не думая о последствиях, не осознавая того, что могу…
Мысль о том, что могу его потерять, пришла мне в голову уже в Марикарде, окончательно лишив самообладания.
Дыхание сорвалось всхлипами… слезы застлали взгляд.
Я была дома…
Как и хотела…
Но… без него.
