Глава 7
Я не буду проще, и не надо ко мне тянуться!
NN
Эрика
Утренняя побудка не доставила мне радости. Уснула я вчера поздно, ворочаясь с боку на бок, и дико тосковала, не в силах расстаться с мыслями о доме. Не исправил ситуацию даже принесенный Машей аппетитный завтрак, состоящий из свежевыпеченных булочек с фруктовым джемом и сока. Оглядев роскошный поднос с едой, я пригласила свою дуэнью составить мне компанию в уничтожении продуктов:
— Присоединяйся!
Немного развеселило выражение священного ужаса на ее лице после озвученного предложения.
— У нас так не принято! — попятилась Мария. Девушка отмахивалась от моего предложения, будто черт от ладана.
— У них, видите ли, так не принято! — передразнила я, начиная подозревать подвох. — А мне плевать, что у вас принято, а что — нет!
Девушка молча внимала.
— Несомненно, лучше давиться куском в одну харю под голодным взглядом истощенной компаньонки! — вещала я, бегая по комнате. Вскоре мне это занятие надоело, я остановилась, вперилась в дроу и полюбопытствовала: — Маша, скажи на милость, вот отчего у тебя истощенный вид?
Мария смутилась и, опустив голову, начала объяснять местные порядки:
— Понимаешь, мой Дом погиб в пламени ночного пожара. Орки… Почему при дворе я плохо выгляжу?.. — Девушка погрустнела. — Приживалку никто не обязан особо кормить, а быть на побегушках у придворных дам аристократке не положено по статусу. Ныне я принадлежу Повелительнице и по этикету обязана есть лишь после тебя и только то, что останется.
— Ой, мамочки мои, вот условия работы! — возмутилась я до глубины души. — И ты согласилась на этакое неравноправие?
— Доверенное лицо вашего величества — это почетная должность! — гордо выпрямилась Мария, но тут же сникла под моим взглядом.
— Серьезно-о-о? — издевательски протянула я. — Давай-ка разберемся… Если я сейчас сожру все это, — указала рукой на поднос, — то ты будешь поститься до обеда в надежде наесться объедками, которых может и не быть? Выходит, попросить себе отдельную порцию ты не имеешь права? Я не ошиблась?
Получив в ответ подтверждающий кивок и несчастный взгляд, мне срочно потребовалось успокоиться. Что и проделала с помощью чашки кофе и сигареты.
— М-да, не стать мне идеальной Повелительницей при всем моем желании, — пригорюнилась, жалуясь компаньонке. — У меня, видимо, мозги скудоумные… Ваши изуверские порядки для них непостижимы.
Девушка пригорюнилась вместе со мной. У меня хандра прошла раньше.
— Садись и ешь, я приказываю! — надавила авторитетом. Так сказать, не мытьем, так катаньем.
Полузадушенный писк:
— А ты? — был окончательно задушен зловещей ухмылкой.
Многозначительно хмыкнув, я сообщила наивной девушке, никогда не давившейся в километровых очередях за вареной колбасой, не ночевавшей с родителями в очереди под магазином, когда твой номер тысяченадцатый, а нужных вещей завезли всего штук сто:
— Не дрейфь, уж о себе-то я не забуду! Подскажи мне, кто у нас заведует кухней?
Прожевав булочку, компаньонка сообщила:
— Йармионэль из Дома Кладези Мудрости.
— Какая прелесть! — обрадовалась я. — Сейчас поглазеем на этот «кладезь»! — И направилась к двери.
— Эрика, ты куда? — с тревогой поинтересовалась Маша.
Я ткнула сигаретой в сторону выхода и оповестила:
— Туда.
— В таком виде? — поразилась она, разглядывая вполне приличную пижаму.
— И чем тебе мой вид не нравится? — усмехнулась Повелительница, красуясь перед зеркалом. — Обычная пижама: широкие штаны и короткая майка милого бежевого оттенка. А то, что на груди надпись: «ТЫ — бесконечно доброе, феноменально умное, чертовски привлекательное, божественно красивое, исключительно порядочное и кристально честное, беспрецедентно талантливое, гиперсексуальное, бесподобно бесподобное ЧУДОВИЩЕ»… так полиглотов здесь нет.
Услышав перевод длинной красочной надписи, девушка сначала старательно скрывала улыбку, потом уже хихикала, а по завершении ржала в голос, утирая слезы.
— Вот видишь, — улыбнулась в ответ, любуясь миленькими пушистыми тапочками с помпонами, — день нужно начинать с улыбки! Тогда все неприятности покажутся сущими мелочами. — Отлепившись от зеркала, пошлепала к выходу и, распахнув створку, обозрела пучеглазых караульных. — О, все те же милые лица! — расплылась я в улыбке, делясь зарядом бодрости и хорошего настроения. — Привет, бойцы! Как жизнь? На мозги не давит?
Мне ответил старший дроу, сгибаясь в приветственном поклоне:
— Доброе утро, ваше величество. Чем могу служить?
А по глазам вижу — мы с ним сработаемся!
Прищурившись, я выдвинула предложение:
— Давайте для начала познакомимся. Так уж вышло, я вчера была невежливой и не представилась. Меня Эрикой зовут, а вас? — запоздало припоминая, что меня тут вообще-то по-другому кличут. Вычурно и зубодробительно. А и бог с ним, пусть называют привычным именем…
Мужчина выпрямился. Если он и удивился, то виду не подал. Дроу склонил голову и представился:
— Айлонор из Дома Стражей. К вашим услугам.
— Исключительно приятно, — подпустила меда. — А второго, который глазенки забыл в районе моей… хм… талии, как величают?
— Малагдаер из Дома Стражей, ваше величество. Мой племянник, — ответил за мелкого Айлонор. — Простите его за вчерашний инцидент. Молодой, неопытный…
Прислонившись плечом к косяку и затягиваясь, я милостиво кивнула:
— Прощаю, так и быть, но не просто так, а за услугу. Задам пару вопросов. Вопрос первый: сколько по времени длится ваше дежурство?
Дроу удивленно переглянулись и ответили:
— Сутки.
— Чудесно. Вопрос второй: как вы питаетесь эти сутки?
— Никак, по этикету…
— Ой, у меня сейчас планку сорвет! — На губах проступила пена, глаза начала заливать алая дымка. — Какая, блин, помешанная на голодной диете сволочь выдумала столь дивный распорядок?
В ответ — настороженное молчание.
— Ребята, хотите тишины и покоя? — вкрадчиво поинтересовалась рассерженная жена Повелителя. Дружелюбно покивала: — Вижу, хотите! Так вот, для этого не упоминайте в моем присутствии слово «этикет» и вызовите ко мне… Йо… Черт! Опять забыла имя! Главного по кухне.
— Йармионэля? — пришел на помощь Айлонор. И добавил с извиняющимися нотками: — Он… не придет.
— Это еще почему? Я не жена вашего Повелителя или это он особенный? — делано изумилась, нахально загасив сигарету об косяк. — Ну! Я жду ответа!
Айлонор с тоской во взоре обозрел порчу вверенного ему имущества и постарался максимально деликатно донести до моего сведения:
— Йармионэль не придет, потому что… Повелитель не дал прямого распоряжения повиноваться вам. Госпожа… вы… у вас нет права ему приказывать.
Переварив поступившую информацию и окончательно потеряв терпение, я все же уточнила:
— То есть я здесь никто? Фикция? Рабыня за решеткой?
Под моим яростным взглядом стражи с несчастным видом кивнули, виновато опустив глаза. Я взорвалась:
— Ну это мы еще посмотрим! Повелителя сюда! Живо! Или я за себя не ручаюсь!
— Повелитель приказал его не беспокоить! — пискнул мелкий, расширившимися глазами рассматривая среднего размера фаербол у меня в руках.
После этого заявления Повелительница стала еще злее, а фаербол еще больше и ярче. Его цвет из тускло-желтого стал бело-голубым.
— У вас есть выбор: или ваш драгоценный господин притащит свою сиятельную задницу сюда, или я, как его единственная, горячо любимая супруга, навещу его лично! — прошипев сквозь зубы и перекинув шар из руки в руку, свирепо уставилась на охрану, ожидая решения. — Или… — Выдержав паузу, приобщила: — Начну крушить дворец… Тоже сгодится!
Злость мне вообще-то обычно не присуща. Сержусь я редко, но… метко! И уж если разозлюсь, то ховайся кто может! Причин беситься у меня набралось более чем достаточно! Черт-те что творится! Притащили бог знает куда! Держат взаперти! Предъявляют немыслимые требования! Этикетом под нос тычут! Еще и в грош не ставят! У кого тут терпения хватит? Гр-р-р!
Терпения у меня не хватило. Я пошла в народ! Представляю, какую изумительную картину наблюдали воочию мои стражи: разъяренная, взлохмаченная, сверкающая глазами эльфийка, одетая непонятно как и укомплектованная огненным шаром. Разумеется, они безотлагательно прониклись и впечатлились. И главное, предпринять мужчины ничего не могли: этикетом такие случаи не предусмотрены. Все, на что их хватило, — это следовать за мной на расстоянии, пока я рыскала по коридорам в поисках благоверного, и стыдливо уговаривать:
— Ваше величество, соблаговолите, пожалуйста, успокоиться и вернуться в свои покои! — Первая попытка сотрудничества.
— Ваше величество, пожалуйста, поверните назад! У нас приказ!
— И что? Вы меня расстреляете? — полюбопытствовала, спугивая занятную парочку из алькова. (Дама тут же упала в обморок.) — Что стоишь? — попеняла я кавалеру. — Пользуйся моментом! Сама легла, даже уговаривать не надо!
— Ваше величество, вам приказано… — завел Айлонор заезженную пластинку.
— Ха! — возмутилась, явно демонстрируя отношение ко всяким приказам в мой адрес. — А я прям вся из себя овца послушная!
— Вы не овца, но…
— И на том спасибо! Тогда не будьте баранами! — перебила, укоризненно глядя на стражников. — Ребята, пожалуйста, не лезьте под горячую руку. — Я выразительно продемонстрировала лучистый фаербол. Помолчала и с угрозой добавила: — Будете надоедать — запишу в группу поддержки! Вручу каждому по пучку лент, и будете акробатические кренделя выделывать и речевками мои выступления сопровождать!
Охране такое времяпрепровождение пришлось не по нутру. Они заткнулись и угрюмо следовали за мной молчаливыми тенями. Впрочем, на подмогу они тоже временами приходили… несколько дам было перебазировано в сторону от торной дороги, паре мужчин оказали первую помощь: одному нос вправили, когда я его нечаянно дверью прищемила, другому сломали, когда ручонки свои не по делу протянул. Вот так мы и гуляли…
Когда мне окончательно надоело безрезультатное шатание по дворцу и до помраченного гневом сознания достучалась разумная мысль — можно элементарно спросить местонахождение объекта у местных, я так и поступила.
— Молодой человек, подождите нас, пожалуйста! — прокричала я мужчине, спокойно шествовавшему на приличном отдалении впереди по коридору.
Кавалер, видимо, не обладал хорошим слухом и продолжал идти дальше, совершенно не реагируя на вполне вежливую просьбу. Пришлось добавить скорости и добежать рысцой.
— Молодой человек, — пропыхтела я, любуясь стройной фигурой и шикарными волосами, уложенными в сложную высокую прическу, — не подскажете…
В это время до мужчины дошло: обращаются именно к нему. Он оглянулся и куртуазно ответил:
— Ик!
После чего сделал попытку бесславно удрать. Но был остановлен недрогнувшей дланью. Моей, естественно. Нашел с кем соревноваться в беге! От меня еще никто не уходил!
Вцепившись в рукав сиреневой шелковой рубашки, я жалобно сморщилась и тонким голоском произнесла:
— Не будете ли столь добры и не соблаговолите ли указать направление, следуя коему я смогу осчастливить венценосного супруга своим появлением.
— Че? — разродился пространной речью придворный и свел глаза к носу (мозги, видимо, сошлись там же), исказив некрасивой гримасой тяжкого раздумья не тронутое печатью интеллекта симпатичное лицо.
— Через плечо, — тихо пробормотала я, не отцепляясь от заложника.
Тут ко мне подошел Айлонор и прошептал, склонясь к уху:
— Ваше величество, отпустите Мартиниуэля, пожалуйста…
— Это почему? — проявила я небрежный интерес, сдувая прядку, щекотавшую нос. Прядка упорно возвращалась на место, вызывая желание чихнуть.
— Он жених дочери кузена советника по безопасности, который приходится двоюродным дядей советнику по обороне и состоит в четвертой степени родства с советником по финансам.
Страж основательно заморочил мне голову родственными связями… Пытаясь сообразить — кто, кому, когда и кем приходится, я машинально впихнула в руки пойманному дроу фаербол. И со словами: «Подержите, будьте добры», нервно поправила волосы. Отнимая назад свое имущество, я даже успела за него повоевать. Потому что мужчина к шарику приклеился обеими руками, мучительно не желая расставаться. — И?.. — Вернув назад любимый шарик, повернулась к Айлонору. — То, что он чей-то там родственник, ограждает его от простых вопросов и любезности в отношении дам?
— Нет, — зашептал страж, — просто его невеста — девица крайне резкая и любому горло за жениха перегрызет…
— Ого! — окинула я взглядом замершего пленника. — Бедненький, какую ж тебе стерву подыскали! Поесть — и то нормально не может! Так, где у нас Повелитель проводит свободное от должностных обязанностей время?
— Ва-ва-ва… — задолдонил молодой человек, показывая рукой направление.
Рука тряслась и указывала каждый раз другую сторону света: мне стало непонятно, куда следовать на развилке — направо или налево.
— Мое величество, — пришла я на помощь (Чип и Дэйл стояли за спиной и бдили), — желает, чтобы вы нас сопроводили.
В этой ситуации я проявила эгоизм. В самом деле, сколько можно пугать народ и гонять по вражеской территории, чтобы высказать свое «фи»? Обойдемся малой кровью…
Настоятельно подталкивая несчастного в указанную сторону, я убедительно втолковала ему свое горячее желание:
— Многоуважаемый Коньякуэль, окажите скромную, но неоценимую помощь и доведите даму до мужа. Горю желанием сжать его в пламенных объятиях. — В подтверждение слов продемонстрировала фаербол.
Придворные, встречаемые по пути, с изумлением провожали ошалелыми взглядами нашу странную процессию: впереди нервно оглядывающийся через каждые два шага «проводник», следом расхристанная первая леди и в хвосте, на значительном отдалении, — почетный эскорт из стражи. Думаю, этот шокирующий эпизод надолго запомнится и даст основательный повод для сплетен. Плевать! Я реноме Дарниэля поддерживать не нанималась! Если он не уважает мой статус, пусть страдает его!
Наконец мы все же прибыли к месту назначения. Будучи уже не в состоянии связно изъясняться, я знаками попросила постучать в дверь. Горемычный дроу сильно колебался перед тем, как выполнить приказание, справедливо опасаясь репрессий со стороны главного лица государства. Правда, увидев сильное недовольство его дражайшей половины, он из двух зол выбрал меньшее и робко постучал:
— Повелитель, к вам пришли!
В ответ раздался нахальный женский смех и вопль супруга:
— Пшел вон! Я занят и приказал меня не беспокоить!
Понукаемый мной дроу отважно попытал счастья еще раз:
— Прошу прощения, мой Повелитель, но ваша высокочтимая супруга…
— В… на… и туда… со всеми, кого привел. Пошел вон вместе с ней! — не дал закончить ему венценосный хам.
— Ах, даже так! Ну ты сам напросился! — Нетерпеливым жестом повелевая отойти в сторону, я запулила фаером в дверь, снеся ту напрочь, после чего все-таки вошла.
Не будь я настолько зла, точно заржала бы от души, разглядывая открывшийся вид. На смятой постели, съежившись и натянув простыню почти до глаз, сидела полураздетая девица, прикрывая голову подушкой. Дева испуганно выглядывала из получившейся амбразуры.
Рядом с кроватью в боевой позиции застыл Дарниэль, одетый лишь в штаны, но зато вооруженный мечом и кинжалом.
Мне свидетели для теплого супружеского общения не требовались. Я высказалась, выразительно глядя на «даму сердца»:
— Брысь, нахалка!
При полном молчании под моим тяжелым взглядом девица выползла из постельных завалов и, трепетно прижимая к груди одежду, дала деру. Этого времени хватило для того, чтобы сиятельный супруг пришел в себя. Крепкая психика у благоверного, однако! Неторопливо освободившись от оружия, дроу подошел к прикроватному столику, по пути сверкая тылом, украшенным полуспущенными штанами. Наполнив бокал вином, осведомился:
— Ты пришла выполнить супружеский долг?
— Не дождешься! — прошипела я. В свою очередь поинтересовалась: — Это «особо важные государственные дела» в твоей постели разлеживаются?
— Ревнуешь? — с милой крокодильей улыбкой парировал Повелитель.
— Я? Тебя?! Не обманывайся! К твоему сведению, многое потеряешь, если услышишь мое сакраментальное: «Я согласна!»
— Например? — заинтриговался Повелитель.
— Например, ты уже не сможешь запросто смотаться на охоту, накачаться там под завязку алкоголем и, мягко говоря, перещупать все окрестные «важные государственные дела»! — не отказала я себе в удовольствии проехаться по любовнице. — Точно так же дело будет обстоять с рыбалкой и прочими «выездными заседаниями государственного Совета». — Повысила тон: — А также я катастрофически не выношу в спальне холостяцкого беспорядка, мокрых полотенец на полу ванной, громких неприличных звуков и чисто мужских жестов в области, отвечающей за деторождение. Я доступно изложила свою женскую позицию? Или продолжить?
— Вполне доступно! Продолжать не надо. Мне теперь вовек не оправиться от подобного удара судьбы, — язвительно отозвался Повелитель. Хмыкнул: — Придется прибегнуть к посторонней помощи.
— Ну тебе это не впервой! — кивнула я в сторону кровати (в ответ мне досталась самодовольная улыбка). — Еще можешь психиатра с психологом на чай позвать. — (Улыбка увяла.)
— Если не за этим, то зачем ты пришла? Да еще с таким шумом и в столь откровенном виде? — спросил Дарниэль, прислонившись спиной к изножью кровати и безмятежно отпивая вино из бокала.
Подобному спокойствию можно лишь втайне позавидовать, но мы тоже не лыком шиты. Я прошествовала дальше и дерзко уселась в стоящее рядом с камином кресло, закинув ногу на ногу.
— В отличие от тебя мне небезразличны окружающие меня лю… дроу, — сообщила, бесстыдно разглядывая новоявленного мужа, и даже в состоянии крайней ярости была вынуждена признать, что внешностью его природа не обделила. — Я возмущена некоторыми фактами, связанными с моими людьми…
— И кто же посмел обидеть твое окружение? — последовал вопрос, заданный ядовито-язвительным тоном. — Хочу посмотреть на этого безумца…
— Ты, конечно! Кто ж еще посмеет? — отрезала я. — И осторожней с ядом, не обкапай хозяйский ковер. А то прожжешь — казне убыток будет. Неэкономно это, не по-хозяйски!
После моих слов, высказанных доброжелательно-вкрадчивым тоном, его величество поперхнулся вином. Я, естественно в самых лучших чувствах, ненавязчиво собралась ему помочь и даже пригребла железяку, висевшую на подставке рядом с камином. Но мои благие намерения обломали уже на подступах, строго погрозив пальцем. Пожав плечами — была бы честь предложена! — я вернулась в кресло и стала терпеливо дожидаться, когда он сможет говорить. Откашлявшись и смахнув выступившие слезы, Дарниэль вылупил синие глазищи и возмущенно высказался:
— Ты с ума сошла?! О чем ты говоришь?
— Кто тут и сошел с ума, так это ты! У тебя стража сутками голодная стоит! Девчонка по вашему идиотскому этикету должна объедками питаться! Чего зыришь, сказать нечего? — Я вновь начала злиться, в упор глядя на остолбеневшего от упреков Повелителя. — Так я продолжу! Ты по какому праву меня запер? И…
— Стоп! Запер я тебя для твоего же блага! Ты здесь ничего не знаешь и вполне можешь пострадать!
— Серьезно? — В руках опять возник фаербол. — А по-моему, сейчас пострадает кто-то другой!
— Послушай меня, я не сниму охрану до тех пор, пока не буду уверен, что ты не причинишь вреда ни себе, ни окружающим и будешь полностью готова для проживания в нашем мире! Это обсуждению не подлежит! Но если тебе что-то не понравилось, почему ты не вызвала прислугу?
— А потому, ненаглядный мой супруг, что ты, мерзавец этакий, не отдал такого распоряжения! И когда я попыталась решить этот вопрос сама, как в общем-то и полагается хозяйке дома, правительницу предельно вежливо оповестили об отсутствии каких-либо полномочий! Дошло до того… мелкие кухонные вопросы, выеденного яйца не стоящие, я должна начинать с визита в твой офис! Который к тому же поголовно занят… — я бросила недобрый задумчивый взгляд на дверь, за которой скрылась мэтресса, — решением «серьезных», прямо-таки жизненно важных мировых проблем!
Дарниэль долго молчал и рассматривал меня с интересом, но спустя какое-то время спросил:
— Тебя действительно волнует судьба дроу, которых ты практически не знаешь?
Я стойко выдержала его немигающий взгляд и ответила, держа в ладонях сияющий ярким светом фаербол и втихомолку прикидывая, как избавиться от шарика:
— Представь себе, волнует!
— Хорошо, я разберусь! Что-то еще?
— Пока все. Если будут претензии, обещаю — ты узнаешь о них первым.
Я собралась уходить. На выходе меня догнало удивленное:
— Ты куда?
— В камеру роскошного заключения, — поведала я недогадливому мужчине.
— В таком виде?
— А что? Сюда-то я в таком виде дошла, чем обратный путь хуже?
— Подожди! — Галантный Повелитель подошел и накинул мне на плечи плащ, не преминув съехидничать: — Не стоит демонстрировать прелести тем, кто еще не удостоился такой чести.
Мило улыбнувшись, я сунула не ожидавшему подлянки Дарниэлю фаербол и вылетела за дверь со словами:
— Ой, спасибочки, благодетель! Это тебе на память! Сувенир!
В коридоре перед выбитой дверью собралась толпа придворных, настороженно подслушивающих перепалку супругов. Они активно перешептывались, обсуждая шокирующее явление жены мужу и делясь предположениями. Не обращая ни малейшего внимания на частные обстоятельства, я гордо кивнула стражам и направилась в сторону отведенной мне комнаты. Вдогонку неслись грохот взрывов, звон бьющейся посуды и сдавленные ругательства моего венценосного супруга. Уже почти скрывшись за поворотом, я услышала приказ Дара: «Советника ко мне! Живо!» — И усмехнулась.
На пороге комнаты Айлонор осмелился справиться:
— С вами все в порядке? Повелитель вас не обидел?
— Кто меня обидит, тот трех дней не проживет! — Я обогатила его скудный запас знаний проверенным афоризмом и закрыла дверь.
Ко мне тут же кинулась Маша и почему-то принялась судорожно ощупывать, что вызвало у меня недоумение:
— Маш, стряслось чего?
Девушка смахнула слезы и призналась:
— Испугалась. Думала, ты назад не вернешься.
— Да ну? — притворно поразилась я и сделала большие глаза. — Кто у нас такой грозный?
— Ты совсем не боишься Повелителя?
— Боятся те, кому есть что терять, а я уже потеряла все, — поделилась с Машей и ушла в сад.
Дарниэль сдержал слово и разобрался. Вечером нам принесли целых два подноса с едой. Выглянув за дверь, я обнаружила довольную, смачно жующую бутерброды охрану. Ну хоть что-то хорошее я сумела сделать…
