Глава 11

Компания развеселых девушек и молчаливых стражей в сгущающихся сумерках прибыла к городским воротам. Решив, что светить дарами ее мира в замке с крайне консервативными обитателями нельзя, ибо чревато последствиями, Аня попросила разрешения у капитана временно подержать у себя ее пожитки. Кастор не посмел отказать, и уже через пять минут езды по гулким полупустым улицам города конники оказались у дверей двухэтажного домика. Люди капитана были крайне молчаливы, и у Ани родилось подозрение, что все солдаты немы, однако Керберос поспешил развеять сомнения благородной самозванки.

– Если вы соблаговолите хоть раз порадовать нашу дружелюбную компанию своим присутствием, то мы вам споем, и вы удостоверитесь, что наших парней порою крайне сложно заткнуть.

На этой веселой ноте девушки попрощались с капитаном и поспешили домой.

– Соль, мне нужны деньги. Я должна расплатиться со стражниками.

– А зачем мы вообще брали их с собой?

– Ну, знаешь, в лесу всякое водится. Кроме того, не забывай, мы живем почти на границе с Севером. Считай, на пороховой бочке.

– На чем?!

– Гм… в клетке с тигром.

– А-а, – протянула Соль. – Давай напомним маме про обещание дать денег, а если не даст, пойдем в банк или попросим господина Дариуса связаться с каким-нибудь богатеньким магом, и тот купит у тебя камень.

Леди Юдора ожидала девушек в библиотеке.

– Леди Анна, как вы желаете получить ваши деньги?

Вот так вот – с корабля на бал.

– Думаю, удобнее всего было бы воспользоваться услугами банка.

– Хорошо, завтра на ваше имя откроют счет и перечислят деньги.

– О какой сумме идет речь?

– Две с половиной тысячи золотых.

Аня повернула голову в сторону Сольвейг – та стояла с открытым ртом.

– Благодарю вас, леди Юдора. Мы подождем до завтра. Могу ли я получить назад свое кольцо?

Леди-хозяйка медлила, крутила ободок колечка между пальцев.

– Хорошо, три тысячи.

Аня и бровью не повела, все так же стояла с протянутой рукой.

– Пять тысяч, леди Анна, – крякнула сзади Сольвейг. – Но это последняя цена.

– Леди Юдора, вы как истинная леди, воспитанная в лучших традициях высокородных домов, должны понимать, что предварительной оценки одного специалиста недостаточно, когда речь идет о таком сокровище.

– Вы правы. – Супруга лорда протянула кольцо.

В чем оказалась права Анна – в том, что мать Соль воспитанная, или в том, что кольцо нуждалось в еще одной оценке, – осталось загадкой.

Попрощавшись, девушки отправились к себе, а оставшаяся в одиночестве старшая леди задумалась. Уж очень ей не понравились губы Сольвейг: слегка припухшие, алые, горящие.

Среди захваченных из склепа вещей были найдены маски для волос, что крайне обрадовало Аню: местная вода обнаружила давно скрываемые и раздражающие способности ее волос закручиваться в кудри. Мазать волосы увлажнителями местного производства девушка наотрез отказывалась. Магия не справлялась, так как одной из характеристик волос был каждодневный рост оных, а значит – удлинение, изменение характеристик, что моментально разрушало наложенные заклятия: тут никто не менял цвет волос, не выравнивал их, а в отдельно взятых случаях дамы просто спали на бигуди. Вот она – привязка к материальному.

Посему и парики, прихваченные со склада, придутся ко двору в театре. И косметика для грима, и накладные ресницы.

Завтра Аня обязательно должна будет разобрать сумки, рассортировать добро и поближе познакомиться с местным волшебником-экспериментатором.

В дверь гостиной постучали. Аня предположила, что сейчас явится стихийное бедствие по имени Сольвейг, и не ошиблась.

– Ты уже переоделась? Тогда идем, будешь рассказывать.

Леди Анна неохотно закуталась в плед и поплелась за кузиной.

– Соль, я тебе сейчас все расскажу, но сначала пообещай, что завтра же сошьешь мне халат.

– Что такое халат?

– Черт, что такое халат! – передразнила Аня. – Ты не знаешь, что такое халат?!

Соль покачала головой, извиняясь за незнание.

– Отлично! Раз у вас нет такого понятия, как халат… А домашнее платье?

– Что домашнее платье?

– Есть такая одежда?

– Ну есть. Платье не для выхода. Но обычно, если ты заранее знаешь, что куда-то идешь, то и одеваешься соответственно.

– А когда ты просыпаешься, в чем ходишь?

– В ночной рубашке, укутавшись в шаль.

– А если никуда идти не надо, но хочется позавтракать?

– Тогда завтракаю в комнате.

– Во-о-от, – протянула Аня и торжественно изрекла: – С завтрашнего дня мы с тобой вводим новую моду – домашний халат! Для мужчин и для женщин. Начнем с меня! Неси свои карандаши.

– Что нести?

– Ой черт, неси свои рисовалки.

– А-а… – протянула Соль. – А-а-а! – донеслось из-за прикрывающейся двери.

Через пять минут, увидев нарисованный халат, удовлетворенная результатом Аня успокоилась.

– Теперь рассказываю про это. – В руках оказался консервативно белый комплект – бюстик без бретелек и трусики-слипы. – Это бюстгальтер, его надевают вместо корсета.

– Платье без корсета?! – ужаснулась Сольвейг.

– А ты видела хоть раз, чтобы я надевала корсет?

– Я не смотрела, как ты одеваешься, – обиделась блондинка.

– Ну и хорошо, а то это извращение. Так, теперь смотри. Вернее, не смотри. Я надеваю это чудо. И рубашку сверху. Смотри! – Сольвейг обернулась. – Видишь разницу?

– Не-а.

– А теперь? – Аня легким движением руки расстегнула застежку и сняла бюст.

– Ого! А ну еще раз надень.

Аня надела и снова сняла, потом снова надела и стала возмущаться:

– Сама надевай!

– Давай!

С кряхтеньем, как маленькая девочка, Сольвейг пыталась застегнуть застежку на спине. Аня тихо сползала с кресла – это ж надо так руки выкручивать! Наконец сжалилась над бедолагой и объяснила, что и как делать.

– Ух ты! – только и получилось выдохнуть у блондинки, когда все встало на свои места.

– И размерчик подошел, – улыбнулась Аня. – А теперь гвоздь программы. Иди в ванную комнату, снимай свои панталоны и надевай трусики, вот так. Это перед, поняла?

Через две минуты в дверях ванной комнаты показалась Соль, прикрывающая руками белье.

– Я чувствую себя голой.

– А тебя никто не заставляет щеголять так. Наденешь это завтра под платье. Панталоны можешь не надевать, сразу чулки. Кстати, о чулках! Я завтра заберу часть вещей и покажу тебе настоящие чулки, а не это, – Аня махнула рукой, – безобразие.

Еще через полчаса примерок париков и белья Сольвейг испарилась, а Аня завалилась спать.

Ночью Земную мучили кошмары: она скакала на лошади в нижнем белье, было холодно и страшно. Казалось, что среди деревьев кто-то прячется, но не показывается, а наблюдает из-за кустов. А потом конь пропал, и Аня очутилась на безлюдных улицах города, бежала куда-то, путалась в лабиринте, задыхалась от бега. Заскочила в какой-то дом, пронеслась по пустым коридорам, залетела на кухню и спряталась за стол, сжалась в комок, прислушивалась к звуку шагов, доносившихся из того коридора, по которому Аня только что неслась. Шум приближался и приближался, шаги замедлялись, а Аня все сильнее сжималась в комок и не в силах была оторвать взгляд от открытой двери слева. Наконец поняла, сейчас ее найдут, потому что ноги в огромных кирзовых сапогах остановились с другой стороны стола. В сон проникла реальность, Аня вспомнила свои чувства, когда на нее напали на постоялом дворе: нехватка воздуха, тяжесть в груди. Рывком заставила себя вынырнуть из мира сновидений, долго лежала на спине не шевелясь, прислушивалась к темноте, потом осмелилась открыть глаза: в комнате было темно и пусто, только густая тишина, даже сквозняка не слышно.

Стало страшно, как во сне. Земная лежала, не шелохнувшись, и слышала лишь бой собственного сердца, повторяющего звук шагов из сна. Наконец она осмелилась и пошевелилась, повернулась на бок и смогла расслабиться. Быстро уснула, но перед тем как упасть в объятия Морфея, вспомнила, в какой дом забежала во сне.

Утром Анна не могла найти себе места. С восьми часов доставала Сольвейг просьбами скорее приступить к пошиву халата, долго выбирала оттенок шелка, наконец остановилась на нежно-голубом цвете. За завтраком почти ничего не ела, ерзала на стуле, в конце концов извинилась и ушла к магу Дариусу – узнавать истинную стоимость камней.

Леди Юдора не обманула: Дариус оценил колечко в шесть тысяч золотых, сказал, что обычная усадьба на берегу озера стоит пять сотен золотых, а значит, на Анино сокровище в пять тысяч золотых можно купить много домов.

Вернувшись в замок, Аня отдала леди Юдора колечко и попросила выделить время для похода в банк, на что старшая леди Дэмон ухмыльнулась и отослала слугу за работником финансовой структуры. Через полчаса с такой формальностью, как открытие депозита, было покончено. Аня, «ограбив» собственный счет, получила на руки шесть золотых монет и отправилась к себе в комнату. Мечась из угла в угол, не могла успокоиться, вспоминала свой сон и наконец приняла решение.

Когда часы в библиотеке показывали без двадцати минут полдень, никому не говоря ни слова, Аня, нацепив рыжий парик и укутавшись в длинный плащ с капюшоном, вышла из неприметной калитки в замковой стене. Улица к полудню заполнялась гуляющими людьми, спешащими или просто мерно прохаживающимися перед обедом, городскими прикормышами – котами и собаками. Воздух наполнялся звуками бодрствующего города, выкриками торговок и зазывал.

Аня спешила, но боялась встретить хоть кого-то знакомого – все-таки мир тесен. Почти бежала, спотыкалась, несколько раз путалась в лабиринте улочек, но все же достигла цели, остановилась у дверей двухэтажного домика, в котором вчера оставила свой скарб. Страх сковывал, страх подталкивал. Аня толкнула дверь и вошла в темноту прихожей.

Как только за девушкой закрылась дверь, дом окутала тишина: уличный шум остался ждать у входа. Осмотревшись по сторонам, Аня направилась на второй этаж. Мягкие кожаные подошвы полусапожек скрадывали звук шагов, капюшон прятал лицо в тени.

Аня поднималась на второй этаж, и лишь скрипящие половицы выдавали ее присутствие в доме. Остановившись на мгновение у открытой двери, Аня, коротко выдохнув, поспешила войти в комнату. Плавные движения и мягкая поступь, развевающийся на ходу плащ, стук сердца и шелест ткани. Девушка тенью скользила от двери к единственной кровати у плотно зашторенного окна.

До спального места она не дошла. Такой же тихой поступью сзади к ней подкрался хозяин дома и схватил незваную гостью, приставив нож к горлу:

– Кто такая? Чего надо? – Голос хрипел, но не дрожал.

Аня медленно подняла руку, чтобы сбросить капюшон. Капитан увидел рыжие длинные волосы, почувствовал под рукой хрупкие девичьи кости и попытался сообразить, кто пожаловал. Аня снова поднесла руку к голове и стянула парик. Капитан вдохнул знакомый аромат волос и рывком развернул пленницу к себе.

– Кас, я принесла деньги, – прошептала девушка.

Она стояла так близко, она пахла как горный воздух, она смотрела влажными глазами и горячими пальцами обжигала кожу на его груди.

– Анна, – вырвалось у Кастора, но девушка не услышала ничего, кроме бешеного стука сердца. Она пришла к мужчине – слова ей не нужны. Только страсть, только поцелуи, только жажда тела.

Кастор не выдержал: накинулся на Аню коршуном и принялся бессвязно бормотать, целовать в губы, в шею, в подбородок. Нож полетел куда-то в сторону, с глухим звуком вонзился в деревянную поверхность, и Аня всецело оказалась во власти сильных рук. Клубок вожделения раскрутился и стал вихрем, унес мысли и страхи, чуткие пальцы ощутили переливы мышц под кожей, захотелось кричать, но Аня прикусила губу и застонала.

Резким порывистым движением капитан сорвал плащ с девичьих плеч, но вдруг остановился, отстранился и заглянул гостье в глаза. Аня поняла – он сомневается, а значит, необходимо дать подсказку. И Аня волной прильнула к мужчине, такому страстному и такому горячему, обвила его шею руками, зарылась пальцами в густые волосы и потребовала поцелуя. Руки Кастора, не останавливаясь ни на миг, исследовали каждый сантиметр гибкого женского тела, то слишком сильно сжимая его, то замирая и лаская кончиками пальцев, словно боясь обжечься. А губы продолжали шептать ее имя, язык проникал глубже.

У Ани потемнело в глазах, но она не думала останавливаться, тянула полуголого мужчину за собой, пока ногами не уперлась в кровать.

– Раздень меня, – прошептали ее губы.

Кастор, который был выше Ани на целых две головы, нехотя оторвался от ее ушка, опустился на одно колено, взял аккуратную ножку девушки и снял с нее сапожок. Затем снял другой, зарылся лицом в складки рубашки на животе, обжигая горячим дыханием кожу, очень медленно поднял руки, скользя по холодной коже брюк, нашел застежку и не глядя, расстегнул ее. Аня взъерошила мужчине волосы и, запрокинув голову, постанывала от удовольствия в предвкушении еще большей услады. Кастор все так же осторожно поочередно освободил девичьи ножки из темного плена штанов, почувствовал совершенно гладкую кожу, не похожую на кожу других женщин, и поднял глаза. Руки скользнули по бедрам, не находя привычного нижнего белья с рюшками и оборочками.

Аня была прекрасна и нетерпелива. Она резким движением сняла через голову широкую рубашку, зацепила скрепленную шпильками шевелюру, и черный каскад волос упал на плечи. Но Кастор не заметил этого, он был слишком увлечен поиском завязок на волшебном кружевном нечто, скрывающем самое сладкое из угощений. Ане пришлось помочь горе-любовнику, открыв доступ к сокровищу.

Теперь нетерпеливым стал Кастор: он прямо-таки выпрыгнул из штанов и уложил девушку на постель. Еще есть чуть-чуть времени для игры, совсем немного перед прыжком раззадоренного зверя. Аня почувствовала, как щетина царапает бедра, живот, грудь, шею и руки, приняла игру, но предпочла не затягивать.

– Я хочу тебя, Кас. – И волна страсти разбилась о ее оголенные бедра.

Медленно, томно, ласково, а потом все с большим напором, превращаясь в стихию, билась волна о берег, разлетаясь брызгами. Аня уже не сдерживалась: она кричала от удовольствия, требовала больше напора, больше страсти, царапала спину Кастора, кусала его ухо. И дожидалась партнера. Аня прочувствовала, Аня знала, что вот-вот прозвучит финальный аккорд, но не спешила и дождалась Кастора.

Зверь вырвался наружу, и Аня отдалась ему вся, до последней клеточки, до последнего вздоха.

Ночной страж оказался тяжел, но девушке нравилась эта тяжесть, она давила на грудь, не позволяла дышать. Но это был вовсе не тот страх, сковывающий по ночам. Это была страсть, помогающая обрести крылья. И через несколько минут Земной был дарован новый взлет.

Где-то за окном огромные башенные часы пробили басом один раз.

– Хочешь перекусить? – спросил Кастор, заглядывая в глаза снизу вверх: ему понравилось лежать на мягкой груди, мужчина даже и не собирался менять положение, руки бездумно блуждали по женскому телу, пытаясь объять, заклеймить – «мое».

– Я пить хочу. – Аня улыбнулась уголком губ и в который раз взъерошила волосы капитана.

Кастор выбрался из постели и прошлепал босиком по деревянному полу из комнаты. У Ани перехватило дыхание: в полупрозрачной дымке дневного света, нескромно подглядывающего из-за темных штор, тело мужчины представляло собой произведение искусства. Эротического искусства. Косая сажень в плечах, мощные мышцы рук и спины, узкая талия, ямочки у копчика, словно стражи у царского трона, кожа, блестящая от пота, накачанные икры и тонкие лодыжки. Аня завороженно подалась за мужчиной, одеяло сползло с кровати, упало рядом с разбросанной одеждой. Вслед за спускающимся капитаном девушка дошла до ступеней, стараясь не терять из вида обнаженную спину, и остановилась у перил, закусив губу.

Капитан Керберос обнаружил преследовательницу лишь на последних ступенях и замер, выжидая. Аня сделала шаг по направлению к мужчине и тихо произнесла:

– Я не хочу пить…

Слова прозвучали для Кастора как пароль к началу военных действий. Он сорвался, в два прыжка преодолел пролет лестницы и снова завладел женским телом. Неистовство во взглядах, порывы в движениях, сладкие стоны – все смешалось, страсть растеклась по дому, наполняя пространство светом.

Часы на башне пробили два раза.

– Мне пора идти. А тебе надо отдохнуть перед сменой.

– Нет, – запротестовал Кастор. – Не уходи, я не хочу спать. Я хочу быть с тобой.

Аня покачала головой:

– Хорошего понемножку! – и вышла из комнаты, шурша подолом накидки, оставляя после себя сладковатый запах солнца.

– Где ты была? – зашипела на Аню Сольвейг, пытаясь испепелить кузину взглядом.

– Соль, мне требовалось побыть в одиночестве. Помнишь, я тебе говорила, что бывают в жизни моменты, когда я готова порвать всех на свете? – Блондинка кивнула. – Так вот, если ты не прекратишь, я порву тебя.

– Ах! – Леди С прикрыла рот рукой. – Я знаю, где ты была!

Аня напряглась, медленно обернулась к родственнице.

– Ну и где?

– Ты сама, без меня, ездила к ведьме!

– Прости, Соль, ездила. Ты права. Но опять никого не застала.

– Вот, вот! А если бы мы поехали вместе и взяли с собой Кастора, тогда бы мы смогли ее найти или подождать.

Аня кивнула. Какое полезное качество – уметь слушать. Умненькая девочка сама спросила и сама ответила.

– Как продвигается дело с халатом?

– А как ты думаешь?

– Думаю, что его уже успели сшить, – лукаво прищурилась Аня.

– Откуда ты знаешь? – Возмущенная Соль не могла найти слов.

Впрочем, как и ее кузина.

– Уже готов? Ты, верно, шутишь…

– Нет. Сейчас прикажу принести.

Ане оставалось только сесть в кресло и ждать, забивая голову праздными мыслями.

Через несколько минут в комнату вошла служанка и положила на диван домашний халат. Аня, еще не веря собственным глазам, подошла к творению голубого цвета, погладила рукой тонкий шелк и в ту же секунду облачилась в это рукотворное небо. Запахнула полы, подпоясалась и сделала пару шагов: подол халата, немного удлиненный сзади, затрепыхался крыльями синей птицы, широкие рукава, прихваченные у кисти кружевной лентой, создали впечатление разбушевавшегося моря.

– Соль, да ты волшебница! Ни единой швее до сих пор не удавалось угадать мои желания. А тут… Слов нет.

– Ха, ты еще не то скажешь, когда увидишь платье Золушки и платье моей матушки, сшитое к дню ее рождения.

– Ты уже и это сшила?

– Леди Анна, вы должны понимать, что я не шью! Я творю! А шьют – швеи.

Аня понимающе кивнула, продолжая гладить себя по телу: то ли шелк пришелся по душе, то ли душа требовала не шелка, а чего-то другого.

– Как жаль, что у вас нет нормальных зеркал. – Девушка смотрелась в огромное отполированное блюдо. – Соль, а ведь у меня есть настоящее зеркало! Но нам придется снова съездить в склеп.

У леди С загорелись глаза.

– Так… – Аня повелительно глянула на кузину. – Во-первых, ты должна познакомить меня с Нардо. Во-вторых, я должна проследить за ходом репетиции и дать немного денег труппе. В-третьих, необходимо отправить записку Керберосу и сообщить, что мы хотим забрать наше богатство.

Театральная меценатка мерила комнату быстрыми шагами.

– Черт, какое сегодня число? Второе? – Соль кивнула. – Как некстати. – Аня скривилась. – Все! Подъем! Пора работать! Давай в театр.

Почему-то именно от разговоров об искусстве и от мыслей о предстоящей премьере Земная теряла снежную холодность, превращаясь из ледяной королевы в румяную озорницу.