Книга: Я отыщу тебя в прошлом!
Назад: Глава одиннадцатая. Проблемы.
Дальше: Эпилог.

Глава двенадцатая. Прощание.

 

   Джил

 

  С бала я на самом деле поехала к бабушке. Сердце болело, хотелось плакать, но ком в горле спасал от "водопада". Войдя в дом, я оставила у Рольфа накидку, заодно как всегда поинтересовалась его семейными делами.
  Мэри должна была ждать меня в людской, но я попросила ее пока посидеть в гостиной, так как пришла сюда ненадолго.
  Потом устало поднялась по лестнице и направилась бабушке в спальню, в которой пламя одинокой свечи отбрасывало довольно зловещие тени на стены и потолок... А может сейчас мне все казалось зловещим...
  Когда я вошла, графиня отложила книгу и с удивленным ожиданием посмотрела на меня:
  - Что случилось, моя девочка?! - с грустью спросила бабушка, сложив худенькие ручки на коленках.
  - Я уезжаю... Приехала попрощаться... - выдохнула я и рухнула без сил у ее ног, горячо обняв.
  - Уже уезжаешь... - бабушка устало опустила голову, нежно гладя меня по волосам.
  - Я хотела тебя попросить... Чтобы не говорили обо мне, не верь! Это будет неправда! - скомканная фраза была глупой, вызывающей смятение, опасение скандала и вообще... но я не могла не предупредить ее!
  - Значит, уезжаешь навсегда туда, откуда пришла... - печально сказала бабушка, положив ладошку мне на лоб. Я подняла на нее мокрые глаза.
  - Ты знала?!
  - Всегда... Просто решила, что раз Господь посылает эту девочку ко мне, надо ей помочь... а потом ты стала мне настоящей внучкой. А знала потому, что у моей Пруденс, муж был чуть выше ее. И совершенно непохож на тебя...
  Я поняла:
  - Ты тогда для слуг сказала! - хриплым голосом тихо произнесла я, обняв ее еще крепче.
  Мягко улыбнувшись, бабушка кивнула...
  - Это неважно, - всхлипнула я, - ты стала для меня настоящей родной и единственной бабушкой! Я на самом деле сирота и о таком не могла и мечтать...
  Мы плакали, потому что обеим было понятно, что никогда больше мы не увидимся...
  Как это страшно - прощаться навсегда...
  ...
  Потом Рольф самолично доставил нас с Мэри к Артуру в дом.

 

  ***

 

  - Леди, вам принести, что-нибудь перекусить? - спросила уставшая горничная. Ей сегодня досталось: бал, полуночное посещение бабушки и предстоящие сборы из-за поездки в поместье.
  Я строго следовала своему плану...
  Хочу ли есть? Не знаю. Во мне будто все умерло: и ощущения, и желания, и жизнь. Сейчас бы исчезнуть от всех, забраться в одинокий звездолет и отправиться в неизведанный уголок, где сидеть в одиночестве, никого не вспоминая, а может и память убрать...
  В доме Артура на сборы у меня ушло минут двадцать. Помогая Мэри, я побросала теплые вещи в сундук и приказала грузить все в легкий экипаж с почтовыми лошадями. Это ускорит наш путь, так как даст возможность без задержек менять их на станциях.
  Этими сборами я пыталась создать видимость обычного путешествия из Лондона в поместье...
   Тут живо представила себе грозно насупленные брови Артура, горящие холодным огнем глаза, полу приглушенные ругательства, слетевшие с его губ... и вздохнула.
  Он, разумеется, не станет терять ни минуты и сделает... Что именно? В этом-то и вопрос... кинется за мной? Позовет к себе любовницу?!
  Через мгновение молоденький кучер подогнал экипаж к входу в дом. С козел соскочил лакей, распахнул дверцу и развернул лесенку. Мы с Мэри быстро уселись внутри.
  Итак, к утру мы будем в Гемпшире.
  Горничная, устроившись на большой подушке, быстро уснула, а я долго глядела в никуда, пытаясь разобраться. Брак со мной - в любом случае, лишь эпизод в бурной жизни Артура, о котором он вскоре забудет. А что делать глупому историку оставляющему здесь сердце?!
  Как ни крепилась, силы покинули меня. Измученная телом и душой, в карете я уснула мертвым сном. Не знаю, как долго проспала, но когда пробудилась, экипаж замедлял ход. Я резко выпрямилась и выглянула в окно. За окнами плескалось море...
  Ну вот и Гемпшир.
  Выбравшись из кареты с помощью престарелого дворецкого, на этот раз даже усталости не ощущая, напрочь пропала чувствительность абсолютно ко всему, кивнув слугам, я прошла в дом... Позади от дверей раздался хрипловатый голос Хибса одетого в старомодного кроя сюртук и бриджи с пряжками:
  - Миледи! Вам там вам посылка из Египта от мистера Дрейка.
   Не оборачиваясь, я коротко кивнула:
  - Спасибо, Хибс. Принесите ее ко мне в комнату! - появление артефакта уже даже не растаивало.
  Вообще ничего не расстраивало.
  Моя комната в поместье выглядела очень мило и уютно. Она располагалась на втором этаже. В ней было два арочных окна, предававших вид средневековых покоев, небольшой камин с классической медвежьей шкурой перед ним и небольшой секретер инкрустированный серебром.
   Прилегающая комнатенка - гардероб была такая же свободная, как сама спальня, - здесь все было просто наполнено простором. В этой комнате спала Мэри, тут же лежали ее личные вещи.
  Я подошла к окну, из которого виднелось море и, затаив дыхание, залюбовалась его утренней безмятежностью.
  Раздался стук. А... старый слуга с артефактом.
  - Входите, Хибс.
  Старичок в парике с буклями на самом деле на подносе принес небольшую посылку в серой бумаге.
  - Положите ее на кровать...
  Шорох. Дверь за Хибсом раскрылась и закрылась. Ушел.
  Я отвернулась от окна, прошлась по комнате, прощаясь. Письмо с описанием приключений Гаррета я завернула в конверт и подписала - "для миссис Дрейк". Раскрыв посылку, убедилась, что это он, крест Антония Великого - чудотворные корешки из пустыни четвертого века...
  Прижав крест к груди, попросила чуда: "Хочу вопреки всему быть с Артуром!" и миг подумав, добавила: "Если он сам пожелает!". Потом мягко отложила артефакт, смущенная своими действиями. Смешно... Современной девушке верить в сказки и чудотворные предметы...
  И я начала собираться. Захватила веер, одно кольцо - самое первое, обручальное. Завернула артефакт в тонкую бумагу, переставила безделушки и украшения с камина на секретер.
  Теперь бы еще не забыть переходники, которые по правилам должны выходить в комнату для обеззараживания, но я попросила Наташу, чтобы мне их немного подправили, потому что не хотелось шататься по научной станции в странных одеждах. Вот мне его и наладили прямо в квартиру.
  Из вещей надо будет уничтожить только лишние корсеты, рано им сейчас такие новации иметь... камин пойдет. Закапаю их под дрова и все.
   Я посмотрела на напольные часы, которые успокаивающе тикали. Почти девять...
  Тут в спальню заглянула замученная дорогой Мэри, ускорив мое прощание с этим миром.
  Гемпширское поместье Инсбруков теперь всегда будет казаться мне сплошным кусочком счастья!
  - Миледи, вы что-то желаете? Может вам подать чай?
  - Нет, Мэри, после... - устало поблагодарила я. - Хочу погулять. Мне здесь душно, а на улице так свежо, - я мило улыбнулась. Пока делаю все, чтобы моя прогулка казалась всем совершено обычной.
  Подхватив теплую шаль, медленно пошла к морю. Эмоции будто вымерли...
  Но мозг работал на будущее, как всегда.
  Пусть после... сплетники болтают, что я глупо, но мирно, полезла купаться. В холодном море свело ноги и все. Эту идею мне подал Артур своим рассказом о детском приключении со купанием на спор.
  Мне было безумно одиноко. "Свобода оказалась прочно связана с одиночеством", - удивленно думала я, медленно стягивая с себя теплые юбки и платье. Наконец, принялась за обувь... Моя отправка назад должна выглядеть, как безумное купание... Достоверно выглядеть.
  Оставшись на берегу прозрачного моря в тонкой рубашке и корсете, я начала активировать точку перехода. Но что-то не ладилось и пришлось ждать минут пять, пока наконец удалось полноценно воспользоваться переходником...
  Вот я и появилась посредине своей квартиры...
  Уложила артефакт в шкаф, рядом в шкатулке спрятала обручальное кольцо и бабушкин веер. Небрежно бросив на програмкскол горсть оставшихся переходников, скинула корсет и в одной рубашке направилась в ванну.
  Жутко болело горло. Я без остановки сглатывала, чтобы избавиться от неотступной потребности разрыдаться. Громкий всхлип вырвался из моего горла... Нет из груди... Нет. Из сердца...

 

  ***

 

  Через час уныло выползла из ванны, откидывая со щеки мокрый локон, направилась одеваться в спальню. Внутри было пусто... и больно. После слез легче не стало, просто не было сил жить...
   Я знаю, это пройдет... Пустота заполнится работой и хлопотами, а боль... А боль останется... Чтобы в короткие минуты одиночества поработить меня с новой силой...
  А пока, я медленно надевала свой рабочий костюм из мягкого голубого шельна, механически собираясь.
  Мне предстояло отчитаться в трех отделах: историческом - о самом проекте; финансовом - "о наследстве"; и аналитическом отделе - о проведенных за это время исследованиях и "удачном" завершении операции.

 

  Артур

 

  Проскакав всю ночь без роздыха, я ворвался в свой дом перепугав слуг, но мне нужна была одна - Мэри.
  - Где миледи? - резко спросил я, когда вломился в гардеробную. Служанка еще возилась с нарядами Джулианы, развешивая их в шкаф. Значит, они только приехали.
  Камеристка жены, распахнув удивленные глаза и совсем не понимая в чем дело, робко ответила:
  - Миледи пошла прогуляться пред завтраком... Милорд, мы не знали, что вы прибудете следом... Вот леди и направилась... Одна...
  Может ты и не знала, а вот кто-то точно не хотел, чтобы я тут появился!
  Не дослушав, кинулся в сад, но потом, не отдавая себе отчет почему, резко развернулся и устремился к морю. А там еще с холма заметил стройную фигурку жены...
  Она была там!
  Джил скинула с себя одежду!
  Больше всего я боялся не успеть. Голову сверлила мысль: "Но почему! Что с ней случилось, что она решилась на столь крайние меры?!
   Пока я летел сломя голову по склону, думая, что успею спасти ее из воды - перед ней в виде прозрачной арки распахнулся воздух!
  Я почти уже добежал, хотел кричать и звать ее, чтобы она не ходила туда. Джил, не оглядываясь, шагнула в пространство за аркой...
  Я прибавил шаг, изо всех сил стараясь ее догнать!
  Секунда, растянувшаяся в вечность...
   На миг в нерешительности остановился перед эфирным ходом, с жадностью оглядывая холмы и море...
  Но тут же подумал: "Хочу быть с ней!" - и устремился в воздушную дверь, сознательно отринув мысли о последствиях.
  ...И оказался в полупустом месте. В очень странном месте.
  Первый миг мне показалось, что я оглох - ни одного звука, ни шороха, вокруг тишина хуже могильной... Густой и чем-то неприятный воздух...
   Но оглядевшись, немного успокоился - мебель была обычной, как и украшение стен и полы, но все же чем-то неуловимо отличались...
  Что это за комнаты?! Как я попал сюда? Колдовство? Новое оружие? Джил - все-таки шпионка?!
   Тут мне на глаза попал ее корсет брошенный на полу... она здесь! Здесь!
  Я медленно прошелся вдоль стен по непонятному помещению, но не обнаружил ни двери, ни окна... На какой-то подставке из стекла, установленной с наклоном пюпитра лежали серые жемчужины - шесть штук.
   Не задумываясь "зачем", я ловко сгреб их в ладонь... Они казались теплыми, словно живыми. Да что это такое?!
  Нежно сжав двумя пальцами, я поднял одну жемчужинку к глазам, - раз... и оказался в комнате Джулианы! Где удивленная Мэри, выронившая из рук стопку белья, ошеломленно сказала:
  - А я думала, что вы, милорд, отправились вслед миледи на прогулку ...
  Тут в нашу комнату прибежал запыхавшийся Хибс и простонал:
  - Милорд! Посмотрите, что на берегу нашли рыбаки!
  Я медленно повернулся, не зная, сошел я с ума, сплю или все это было наяву... У Хибса в руках были вещи Джулианы... А у меня в руке пульсировали жемчужины...
  Значит, ничего не приснилось...

 

  ***

 

  Я "не жалел усилий" в своем стремлении вернуться в старую холостяцкую "свободу".
  Флиртовал на раутах, безудержно пил, срывал поцелуи у веселых дам в темных уголках Воксхола, делал рискованные комплименты, но, убей Бог, оставался холодным как лед ко всем этим кокеткам. Ни одну из них не хотел видеть в своей постели.
  В одну из обычных ночей, когда шампанское казалось особенно кислым, а Лондонский полусвет невыносимо вульгарным, плюнув на все, я сбежал от "друзей и подруг" в трактир.
  Последнее время мои вкусы радикально изменились и, я все больше ночей сидел в трактирах, потягивая "излюбленное" питье - джин, и "бристольское молоко". Возвращаясь только под утро, ввалился в гостиную. Я позабыл прикрыть дверь, когда в нее вслед за мной кто-то вошел, это неожиданно появилась Элеонор, запальчиво рассчитывающая на возобновление отношений. Подловив меня в пьяном виде, глупая леди пыталась добиться моего расположения...
   Шатаясь, я повернулся на звук шагов, а заметив ее, выдохнул:
  - Элеонор? В такое время?! - хрипло воскликнул я, пьяно хлопнув себя по ноге. - Дамочка, что ты здесь делаешь под утро?!
  Она без какого-либо приглашения уже присела на диван. Я с трудом поднял брови, выслушивая незваную гостью, которая с высокомерным видом начала вещать:
  - Ты живешь в Лондоне почти месяц и ни разу не навестил меня! Словно вообще не признаешь наши отношения! И когда и где еще можно тебя найти, если ты целыми днями кутишь по тавернам?!
  - Милая Элеонор, помнится, я не признавал никаких "наших" отношений с момента брака. Однако ты чересчур настойчива... Ты не находишь?! - леди, так ничего и не поняла.
  - Я прибыла со своей щекотливой миссией только ради того, чтобы переговорить с тобой! И ты знаешь, почему...
  - Да? А что я знаю и почему? - мне хотелось расхохотаться от такой наглости! Но тогда в гостиной появится мисс Лили и незваной гостье не поздоровиться.
  - Артур, я не могу жить без тебя! - она, резко подскочив с дивана, трагически вытерла слезу, а я чуть громко не захлопал с криками "браво!". Не сдержавшись, все же ответил:
  - Нашла время разыгрывать передо мной челтнемскую трагедию! - с раздражением сквозь зубы сплюнул я. - И если ты забыла, я женат!
  - Ты пьян! И не ведаешь, что говоришь! - сказанные с чистым отвращением вопли полные трагизма.
  А! Точно! Я пьян! Так... Где-то здесь стоял графинчик?! Я медленно направился к столику с графином...
  Налив себе янтарного напитка, тяжело опустился в кресло и осушил бокал бренди до дна. Элеонор, стоя как дуб, молчала. Я вопросительно покосился на гостью:
  - Ты будешь бренди?
  Она в ужасе отпрянула, нервно закачав головой.
  Я равнодушно пожал плечами и налил себе еще...
  - Артур, так нельзя! Ты знаешь, что говорят о тебе? Сумасброд Инсбрук - возвращается!
  - Да? Мило... а что ты не садишься?! Если ты нашла в себе силы гоняться за мной по ночам, то садись уж, когда хочешь, без приглашения!
  - Но Артур, - она вся затрепетала, - ты же не мальчик, чтобы о тебе говорили в столь пренебрежительном тоне! И я не гоняюсь! Мне надо было побеседовать с тобой!
  - Слушаю... только чуть побыстрее, время спать!
  - Бессердечный ты человек! - она всхлипнула, легко присела назад.
  - Правда? Это хорошо! Бессердечным людям жить легче! - мои губы сами растянулись в деланной усмешке, но взгляд оставался жестким.
  Леди молчала, провожая с ненавистью каждый выпитый мною бокал. Наконец она вздохнула:
   - Прими мои соболезнования по поводу внезапной кончины твоей супруги, но я ни за что не поверю, что тебя настолько подкосила смерть жены! - тут же гневно выпалила нахальная гостья, сверля меня глазами.
  - Не смерть, а предательство! Подлое предательство! - буркнул я, обозревая пустой графин. - А ты, если закончила... - я перевел холодный взгляд на гостью, - позволь дать тебе совет... Запомни, охота - прерогатива мужчин, так что, милая, тебе пора домой!
  Элеонор в гневе вскочила и куда-то кинулась. Я, не дожидаясь ее ухода, пошел к себе и на всякий случай закрыл дверь на замок. Позади что-то разбилось, раздался какой-то грохот, затем хлопнула входная дверь. Вот мерзавка. Видимо это древняя китайская ваза в гостиной, утром мисс Лили будет волноваться...
  Я рухнул в кресло, возле камина схватившись за голову... Как же мне хотелось придушить эту прицепившуюся колючку и себя заодно...
  Я знаю, что это по ее вине Джил решила уйти!
  Меня вновь разбередили ее слова о "смерти" жены... Я глубоко вдохнул, но это ничуть не уменьшило боли в груди.
  Свет внешне сочувствовал моей потере, сказались старания пожилых матрон: виконтессы Клифтон и графини де Вер показать наш брак в самых романтических тонах. Но в результате безумного одиночества, я теперь с большим рвением искал утешения в картах. Пьяный проигрывал столько, что это стал притчей во языцех.
  Сколько лет я чинно придерживался рамок приличного поведения, как того требовало общество! Отец своими скандальными проигрышами навлек достаточно позора на нашу семью, так что после его смерти я всеми силами старался восстановить семейное состояние и родовую честь Инсбруков.
   После окончания войны с Наполеоном и продажи офицерского патента, я проводил по полгода в тихом уединении родового поместья, пытаясь восстановить проигранное наследство. А появляясь в Лондоне, старался вести себя, как подобает высокородному графу...
  А тут сорвавшись, словно с цепи, взялся порочить с таким трудом восстановленное доброе имя Инсбруков и свою безупречную репутацию, благодаря которой в свете забыли о бесчинствах отца и деда, хотя последние события показали, что слухи об их скандальных похождениях живы и по сей день.
  "Отца то, он уже переплюнул!"
  "Кровь свое взяла! Я никогда и не сомневался..."
  "А что вы хотели с таким отцом и дедом?!"
  Случались моменты, особенно в темные, бессонные предрассветные часы, когда внутри у меня все бушевало - эдакий кипящий котел из ярости, замешательства, обиды и ненависти к себе и Джил...
  Матушка поседела, пытаясь вернуть меня к жизни, но все напрасно...
  Однажды после особенно пьяной ночи, свалившись на пол мимо кровати, я нашел под матрасом картинку из альбома, нарисованную Джил.
  Там был изображен я. На Вороном.
  Видимо в тот самый первый раз в Гайд парке, когда мы уснули, сидя на скамейке, прижавшись друг к другу...
  Она с такой любовью выводила каждый штрих, что эта картинка буквально грела... Рассматривая свой портрет, я видел ее... Как она разговаривала, лихо скакала на лошади, рисовала, с любовью целовала меня, ласково щебетала с бабушкой...
  Я взглянул в зеркало.
  Боже! Во что я превратился: глаза залиты кровью так, что не поймешь черного или красного цвета, лицо стало землистым, как у мертвеца. Под глазом наливается зеленью синяк - последствие то ли драки, то ли неудачного падения... не помню.
  Надо что-то делать! Я встал и подошел к камину, на котором в шкатулке с драгоценностями жены лежали те теплые жемчужины...

 

Назад: Глава одиннадцатая. Проблемы.
Дальше: Эпилог.