Утро.

Есть такая поговорка, что утро всегда доброе, и оно вовсе не виновато в том, что ты не выспался.

Когда меня потормошили за плечо и что-то поведали на тему грядущих свершений, я лишь пробормотала: «Да, конечно». И зарылась носом в одеяло, не планируя радовать мир своей пробудившейся персоной прямо сейчас.

— Лалидари, если ты немедленно не встанешь… — зловеще раздалось над головой.

— То что? — Я заинтересовалась настолько, что подняла голову и сквозь тонкую завесу упавших на лицо спутанных прядей волос взглянула на полностью одетого (и даже с сумкой через плечо) феникса.

— Искупаю в холодном источнике, — мрачно сказал Нурикеш, скрестив руки на груди. — Тут недалеко подземная речка есть, и поверь, температура в ней на редкость бодрящая.

С другой стороны моего импровизированного ложа раздался длинный вздох и сонный голос:

— Говорите потише, а?

Я села и заинтересованно уставилась на свернувшуюся клубочком брауни, которая была закутана в одеяло так, что виднелись лишь золотистые кудряшки. Вот за одну из них я легонько и дернула.

— А что ты делаешь тут?

— Ну что за беспредел?! — Девочка села и схватилась за волосы, осуждающе глядя на меня, а потом ворчливым тоном ответила на вопрос: — А тут… было два варианта постелей. Твоя или этого неадеквата. Сама понимаешь, выбор даже не стоял. Хотя ты, зараза, во сне пинаешься, да еще и прохладная. Змейка все же, хоть и наполовину. А кровь не водица.

— Зато феникс — дитя огня, он точно горяченький, — не удержалась от намека, а потом и подколки я. — В следующий раз будешь умнее!

— Боюсь представить, что со мной будет, если учитывать то, как твой «горяченький» относится к моему роду-племени, — фыркнула Мышка и со вздохом потянулась.

— Девушки, времени у нас, конечно, много, но тут нам делать нечего, — деловым тоном начал Айнир, встряхнув головой, отчего убранные в высокий хвост волосы соскользнули с плеча на спину. — Потому предлагаю позавтракать и выдвигаться в путь. Тем более на поверхности сейчас глубокая ночь, то есть пока вы соберетесь, уже будет светать, что нам только на руку.

— Ага, — вяло кивнула я и, с интересом оглядев красавца-мужчину, спросила: — Слушай, а ты теперь в попугая не будешь оборачиваться, что ли? А то я постоянно в человеческой ипостаси тебя вижу.

— Если мне очень повезет, то в попугая не буду, — пожал плечами Нурикеш и мрачно продолжил: — Хотя если учитывать, что в последнее время госпожа Фортуна явно смотрит в лицо кому-то другому… не миновать мне этого позора.

— Ну, почему же сразу позора? Из тебя получалась замечательная птичка. — Мышка выползла из постели и, тихо пискнув от того, что камень плит сильно холодил ноги, быстро начала обуваться.

— Рад, что вам понравилось, — просто-таки морозным тоном отозвался Айнир и вновь посмотрел на меня. — А в человеческом облике я потому, что сейчас имею доступ к источнику силы и пользуюсь этим по полной программе. Но, как и предсказывала богиня, из-за слабого самоконтроля сила очень быстро уходит, и как только достигнет критической отметки, я вновь обернусь во что-нибудь пернатое.

Брауни уже закончила со шнурками, выпрямилась и, не пугаясь того, что была единственному мужчине в нашей компании по колено, заявила:

— Ну к чему же это кокетство? «Во что-то пернатое»… Мы же все знаем, что ты опять станешь прелестником Кешей!

Темно-зеленые глаза «прелестника» нехорошо сощурились и, присев на корточки, чтобы быть на одном уровне с брауни, он многообещающим тоном проворковал:

— Мышисса, вынужден напомнить вам о том, что вы «боитесь представить». Что «горяченькие» фениксы могут сделать с некоторыми противными остроухими невысокликами. «Брауни-гриль»… Звучит!

Кандидатка на будущий «гриль» едва дышала, потому что, видимо, очень хорошо помнила, как этот, в данный момент улыбчивый мужчина до крови поранил ее в источнике. Улыбаясь так же ласково и добро, как и сейчас.

Девочка сжала пальчики на одежде и вздернула немного дрожащий подбородок, стараясь не показать своей страх. Правда, голубые глазищи стали очень-очень большими и, очевидно, испуганными. Все же «Кешенька» временами — на редкость неприятный и страшный тип.

— Вам понятно? — так же нежно переспросил мужчина.

— А ну, хватит, — решительно встала я. — Ребят, ну сколько можно?

— Сколько нужно, — отрезал феникс и, развернувшись, вышел из помещения со словами: — Жду в соседней комнате.

Как только за фениксом закрылась дверь, я поинтересовалась у подруги:

— Ну и зачем ты его постоянно провоцируешь?

— Да не провоцирую я, — всплеснула она руками, прикусывая губку. — Лали, у меня просто никак не получается настроиться на его волну общения. Видишь ли, он не попадает ни под одну из категорий, которыми мы, брауни, привыкли мыслить. А вернее, на которые привыкли разделять свое окружение. Дело в том, что Нурикеш, по всем признакам, относится к третьему кругу общения. И потому я веду себя с ним так, как должно с такими, как он. Но… его реакция всякий раз очень бурная и негативная. Так, как если бы он был, к примеру, в пятом круге, а я стала панибратствовать.

Так как я была весьма смутно знакома с психологией народа Мышки, то села на постель и махнула рукой:

— Объясняй.

— Он же ждет, — качнула головой в сторону соседней комнаты девушка.

— Подождет. Сейчас мне важнее то, что ты скажешь.

Она на миг задумалась, а потом залезла в кресло напротив и, обхватив колени ручонками, медленно заговорила:

— Пятый круг. Посторонние, притом те, кто выше по положению. Четвертый. На шаг ближе — это, к примеру, хозяева, отношения с которыми находятся на ранних этапах развития. Третий круг. В нем те, с кем я прошла какие-то испытания, что сближает, а значит, между нами есть связующие узы. Как видишь, Айнир относится именно к этой категории. Тут допускается более вольное общение и даже небольшие подколки, призванные еще больше сократить дистанцию.

— Понятно, — кивнула я, быстро стаскивая с себя пижамку и надевая аккуратно сложенную рядом с кроватью одежду. — С фениксом у тебя идет так называемый «разрыв шаблона». Ты ведешь себя так, как привыкла, так, как считаешь правильным, а его реакции, на твой взгляд, неадекватны. Все верно?

— Да, — кивнула брауни, запуская пальчики в спутанные кудри и бормоча что-то про расческу.

— А почему бы не принять его игру? — вскинула бровь я и более вдохновленно продолжила: — Просто общаться с ним, как с этим вашим «пятым кругом».

— Это бы можно было, если бы не несколько ма-а-аленьких, но очень важных пунктиков, — невесело усмехнулась Мышь и, спустив ножки вниз, картинно ими поболтала, а потом поджала под себя. — Дело в том, что он тоже позволяет себе гораздо больше. И позволяет… неприятного. Не забывай про особенности моей психики, Лали… что бы там Нурикеш для себя ни считал, он у меня в третьем круге. Потому что заскоков, в отличие от некоторых, я не имею, и все распределяю верно! То есть я пытаюсь принять его особенности и не раздражать, но когда он начинает угрожать или задевать меня, я не молчу, а отвечаю тем же или еще хлеще. Хотя если бы я воспринимала его как «пятого», то молча проглотила бы оскорбление. Разумеется, запомнив и потом, по возможности, отомстив.

— Весело, однако, — потерла я виски, думая, как быть. Ссориться они наверняка не прекратят, а это плохо, так как очень вредно для нас же самих.

— Так что тебе не со мной беседовать надо, — спрыгнула с кресла Мышисса и двинулась к своей сумке. Откопав там расческу, она занялась буйной шевелюрой. — А с пернатым «горячительным». Притом, если у него была брауни, Айнир не может не знать про наши милые особенности восприятия. То есть он все понимает и все равно ведет себя как последний свин.

Не оптимистично. Озвучивать это не было нужды, да и бессмысленно, а потому я только понуро кивнула и поднялась.

— Да ладно тебе, — хихикнула девочка, сверкнув на меня голубыми глазами. — Все будет хорошо. Он еще не отошел от оборота в человека и вообще такой резкой смены всего-всего. Ты прикинь: пять лет без движения и наедине с собой, а потом… такое. Так что я надеюсь, что все нормализуется.

Я только кивнула и, подхватив свою сумку, в которую упаковала то, что лежало рядом, сказала:

— Пойдем, что ли?

— Ага, — собрала густую копну волос в низкий хвост брауни, открывая милые остренькие ушки. Когда Мышка сидела спокойно и не гримасничала, то была похожа на красивую фарфоровую куколку, из тех, что я видела в витринах магазинов. Алебастровая кожа с нежным румянцем, гармонично сложенное маленькое тело, изящные черты лица и красивые, яркие глаза и губы.

Интересно, а та, что у Нурикеша была, такая же, как и Мышка? Или там был иной типаж?

— Кстати, а кто у вас в первом и втором круге? — решила все же выяснить я сразу. Пока рассказывают.

— Второй — это друзья. Например, ты у меня именно в нем. А первый — это те, кого любишь. Родители, дети… Возможно, мужчина, если настолько не повезет и я его встречу.

— Почему «не повезет»?

— А что в этом хорошего? — искренне удивилась брауни. — Что с родителями, что с детьми проблем нет никаких. Это связь, голос крови… я для них так же важна, как и они для меня. А вот мужчина… Разумеется, иногда встречаются и гармоничные, взаимно влюбленные пары, но куда вероятнее проиграть в любовной лотерее.

Я помрачнела, вспоминая свой сомнительный рыжий «выигрыш», и была вынуждена согласиться с подружкой.

Спустя минуту мы уже стояли около дивана, на котором, закрыв глаза, развалился Нурикеш. На столике возле дивана стояли тарелки с бутербродами, термос и две кружки.

Не поднимая ресниц, феникс подвинулся, освобождая место, и ткнул пальцем в сторону еды:

— Приятного аппетита.

— Спасибо, — почти хором отозвались мы с Мышиссой и осторожно сели рядом с мужчиной.

— Не за что, — невозмутимо сказал Айнир.

Да вообще-то есть за что… Как-никак по собственной инициативе нам завтрак сделал.

После того как поели, собрали то, что осталось, в сумку, и все вещи, которые были с собой, закинули в пространственный карман Мышиссы.

— Теперь можно идти вниз, — оглядел комнату феникс. — Вроде ничего не забыли.

— Уже сейчас? — удивилась я.

— Я вас будил, предварительно договорившись с Земляной о времени.

— Ясно… ну, тогда пошли!

И, развернувшись, мы двинулись по коридорам капища богини к его центру.

Правда, всеобщая идиллия продлилась минуты эдак полторы. Брауни споткнулась, Кеша не удержался и прокомментировал.

Слово за слово. Я попыталась было опять вмешаться, но только попала под раздачу.

Надо отметить, что в последнее время я снова осознала, за что же так не любят фениксов. С моей трепетной благодарностью и признательностью, а, стало быть, и с тем, что я была готова до определенного предела его терпеть и не вякать, Кеша расправился почти сразу. Ну да, иначе это был бы не Айнир Нурикеш!

Я даже жалела, что он в человеческом облике. Попугай вспоминался с ностальгией.

Но не судьба… Ведь, как говорил сам Айнир, из-за того, что его конкретно и надолго «замочили» в энергетическом озере, он немного уравновесил свой баланс. И потому «радовал» нас надменной мордой аристократа в энном поколении. «Замочили»… Какое неоднозначное, но иногда милое сердцу слово!

Презрение к миру и окружающим (кроме богини Земляны, разумеется) было буквально написано на смуглой морде. Но имелись и плюсы. Например, уверенность в том, что попугайку не подменили!

Я смерила взглядом высокого мощного мужчину с волевым лицом и рубиново-багровыми волосами, заплетенными в тугую косу. Он был одет в простой черный костюм, недвусмысленно говоривший «головорез необыкновенный». Почему необыкновенный? Вышеупомянутая аристократическая морда плюс речь.

Все же насколько кошмарный тип… Мышка, судя по виду, вообще его прибить мечтала. Как она сама выдала не так давно, «жалеет об упущенных возможностях того времени, когда он был попугаем».

Теперь тут элементарно не допрыгнешь: высокий! Да если и допрыгнешь, то наши ладошки как орудия убиения явно не котируются.

Пока я размышляла на приятные удушительные темы, мы подошли к месту назначения и теперь медленно спускались по памятной лестнице в центр капища Земляны.

Вот и закончились дни пребывания в этом месте. Пора идти дальше. Это радовало, но и пугало.

В центре зала закрутился маленький вихрик, и уже через несколько секунд мы имели удовольствие видеть изящную светловолосую женщину в роскошном одеянии.

— Богиня, — уважительно поклонился крылатый, и мы с брауни последовали его примеру.

Правда, сначала я спустила Мышиссу с рук на темный пол. На него я по-прежнему не могла смотреть без некоторого содрогания. До сих пор помню, как казавшийся монолитным камень внезапно перестал быть опорой, и мы провалились в темную энергетическую бездну, которая почти выворачивала наизнанку болью.

Мы стали слугами богини. Затея удалась, и теперь впереди лежал долгий и увлекательный путь.