Сознание вернулось внезапно, вырывая меня из объятий волшебного сна. Одновременно с этим я ощутила острую потребность в воздухе и, сделав глубокий вдох, почувствовала, как в меня хлынула странная сладковатая вода. Паника накрыла волной, глаза распахнулись, и испуг стал еще больше, потому что я и правда была под голубой водой, которая мягко искрилась.

Откуда-то сверху лился свет, я рывком села и тут же закашлялась. Воды оказалось меньше, чем я думала. Там, на дне, мне на миг показалось, что я в глубоком омуте и до поверхности далеко.

Когда я вновь смогла нормально дышать, то огляделась и поняла, что я в энергетическом озере, куда меня положил Нурикеш после того, как привел. Рядом должна быть Мышисса. Я перегнулась через импровизированный каменный бортик своего «отделения замачивания» и вгляделась в голубые воды. Мурашки побежали по спине, а в горле внезапно пересохло, хоть я не так давно и нахлебалась воды по самое «не могу».

Подружка утопленницей лежала на гладких камнях, и ее кожа едва заметно сияла золотым светом. Синие искры время от времени подлетали и ложились сверху на гладкую кожу, чтобы через несколько мгновений сменить окрас на пурпурный, а после — на золотистый.

Красиво и жутко.

Раздался едва слышный скрежет камня, и я, резко обернувшись, заметила, что в пещере появилась Гаррини.

— С пробуждением, солнышко, — улыбнулась женщина, грациозно скользнула ко мне и, подав руку, предложила: — Выбирайся.

— А как же?.. — Я взглядом указала на брауни.

— Ее время еще не пришло. Рано.

Немного поколебавшись, я все же вложила свои пальцы в ее узкую ладонь, и Гани одним сильным рывком вытащила меня из этой своеобразной купальни. Потом закутала в большую махровую простынь, которую принесла с собой, и крепко обняла, прижимая к себе.

— Я так рада, что с тобой все в порядке. — Я тут же почувствовала невесомый поцелуй в лоб, а после мама отстранилась и, скользнув рукой по моей шее, потянула за цепочку с кулоном, который теперь едва заметно искрился. — Лали, ритуал завершен. Ты теперь одна из слуг богини Земляны, и тебе больше ничего не грозит. Ну, Инейран — так уж точно.

Упоминание этого имени словно сдернуло легкую пелену забвения, которая скрывала от меня подробности того, что произошло недавно. А значит, и эмоции.

Глаза защипало, сердце сбилось с ритма, а горло словно несильно сжали, как раз достаточно для того, чтобы почувствовать легкое удушье. Но я глубоко вдохнула, свернув все эти эмоции плотным клубком внутри, не позволяя прорваться слезами или злостью. И вообще, нужно отстраниться от всего этого, ведь есть более насущные и важные вопросы.

— Значит, я теперь не попадаю под Закон? А как же право Инея? Он меня купил. И его две недели еще не миновали.

Я сама не заметила, как в конце фразы скатилась на легкое всхлипывание. Гаррини успокаивающе погладила меня по волосам и сказала:

— Пойдем, малышка.

— Куда? — спросила я, когда мы уже вышли из пещеры и двинулись направо по коридору, отделанному бело-синими плитами мрамора.

— Туда, где ты сможешь отдохнуть.

Я оглядывалась с удивлением, вспоминая, что раньше тут были облупившиеся стены с обрушившимся покрытием и очень много пыли, которая толстым слоем покрывала все, часто не позволяя отгадать даже цвет напольных плит. — А что случилось с капищем?

— То, что и должно было рано или поздно произойти, — спокойно ответила мама, по-прежнему держа мою руку и сжимая пальцы.

Это меня успокаивало. Ласковое тепло руки, знакомой с детства, ее голос, который я помнила еще с колыбели. Она редко баловала меня песнями или чем-то в этом роде, но это не значит, что те моменты были для меня менее драгоценными.

— А можно без загадок? — устало попросила я, просительно поглядев на изящную нагу. — Я сейчас немного не в том состоянии и настроении, чтобы играть в эрудита. Так что если тебя не затруднит, то «вопрос — ответ», а не «вопрос — наводящая фраза».

— Не шипи, — подарила мне веселую улыбку она и двинулась дальше. — Просто ответ не уместится в одну-две фразы, а стало быть, беседовать лучше в более приятных условиях, чем наполовину восстановленный коридор.

— Хорошо, — со вздохом откликнулась я.

Спустя несколько минут, миновав еще пару коридоров, правда находившихся в более прискорбном состоянии, мы прошли в полуоткрытые двери, из которых на темно-вишневый пол падал оранжево-желтый свет.

Когда мы зашли, то я подавила в себе вспыхнувшее удивление. Это была обычная гостиная, только без окон и с минимумом мебели, накрытой разнообразными покрывалами. Стены были пустыми, лишь голые деревянные панели, а вместо ковра — просто плотная ткань.

В углу, в камине, трепетало пламя. Огонь был совершенно беззвучным и не имел того солнечно-древесного запаха, который я чувствовала, когда камин разжигали у нас дома. Только подойдя ближе, я поняла, что это магическое пламя, пляшущее на раскаленной докрасна металлической пластине. Ну да, было бы глупо разжигать тут настоящий огонь. Ведь для него требуются дрова, которые сгорают, и появляется дым. А его нужно куда-то выводить. Да и про угарный газ, который в условиях подземелья тоже нужно куда-то девать, нельзя забывать.

Пока я любовалась этим чудом, в комнате появилось новое действующее лицо. Быстрые шаги, раздавшиеся в коридоре, нарушили то состояние легкой заторможенности, в котором я пребывала. Я резко развернулась и заметила в дверях высокую широкоплечую фигуру. Лицо терялось в тени, но я и так знала, кто это.

— С пробуждением, Лалидари, — качнул головой Нурикеш и сделал несколько шагов вперед, чтобы, поравнявшись с Гаррини, склониться в легком поклоне и сказать:

— Приветствую мою госпожу.

Какой ты почти-и-ительный.

Уже не хам попугаистый, уже приличный мужчина!

Поймала взгляд «приличного» на своей обнаженной до бедра ноге, торопливо запахнулась обратно в простынку и поняла, что поторопилась с выводами.

— Нурикеш, ты не мог бы оказать мне небольшую любезность? — сладким голосом спросила Гаррини.

— Разумеется, — тотчас согласился на неизвестное наш феникс.

Хотя по сути, какие у него варианты? Он — слуга. Земляна просит, а ведь ей ничего не стоит и приказать.

— Сходи, пожалуйста, за вещами Лалидари, я показывала, где они, — развернула мужчину к дверям матушка. — И обратно не торопись.

— И сколько, хотя бы примерно, я должен искать вещи? — иронично вскинул медную бровь Айнир.

— Минут десять, — серьезно ответила Гани. — И на обратном пути можешь немного заблудиться.

— Хорошо, — поклонился крылатый и скрылся в полумраке коридора.

Я перевела взгляд на богиню и замялась, не зная, с чего начать. Вопросов у меня к ней было очень много. Пожаловаться тоже хотелось на многое. И поплакать тоже очень хотелось, если уж на то пошло.

Гаррини придвинула кресло ближе к иллюзорному огню, который, впрочем, грел очень даже реально, и приглашающе взмахнула рукой.

— Присаживайся.

— Спасибо, — качнула я головой и, поежившись от прикосновения к телу влажной сорочки, села.

Гани опустилась на пушистую шкурку неподалеку от меня. Я вспомнила, что раньше эта шкурка лежала в спальне у родителей. Тут вообще… много вещей из дома.

— Тебя папа не потерял? — вскинула бровь я. — Ты же не в фантомном виде, а в физическом.

— Как я уже упоминала, он думает, что я — аватара Земляны, — спокойно ответила женщина, но взгляд был полон грусти. — Да еще и… Я тут ради тебя. А подобное обстоятельство оправдывает в его глазах многое.

— Ради меня… — Я задумчиво провела босой ногой по темному камню пола, который, как ни странно, был теплым. — Почему вы не пришли раньше? И почему за мной явился Нурикеш, а не ты или отец? И… почему он опоздал?!

Почему-то последняя фраза получилась неожиданно злой. Хотя я вроде бы и не обвиняла родителей в произошедшем. Ведь это был мой выбор, и все было… не так уж и плохо. Но одно дело — думать, что тебя никак не могут вытащить, и смириться с этим. Но когда узнаешь, что могли… сразу возникает подсознательный протест и вопрос: «Почему так поздно?!»

— Лали, ты провела с ним не один день, — немного устало сказала Гаррини. — Более того, я была уверена, что Инейран не станет с тобой возиться и поддастся злости и эмоциям. То, что он даже после того, как получил тебя в руки, продолжал соблазнять, было неожиданностью. И отец пытался тебя забрать, не надо его обвинять.

— Прости, — виновато посмотрела на Гаррини. — Я зря это сказала. Просто расстроена.

— И я понимаю почему, — кивнула Земляна и нервно сцепила пальцы. — Нурикеш и Мышисса пошли за тобой почти сразу, как проснулись после прохождения ритуала. Тебя же вытащило до того, как он завершился. Да еще и на этапе полного осушения магического резерва…

Я виновато опустила глаза.

— Если у Мышки ритуал завершен, то почему она все еще спит в озере?

— Потому что добраться до тебя было невероятно сложно. Дом господина Дальвариса — почти что крепость в магическом плане. Притом только энергетическими ловушками он, разумеется, не ограничивался. Плюс у него есть брауни, намного более старый и опытный, чем твоя подружка. И чтобы его обезвредить, ей пришлось даже на крови работать. Поэтому, когда вы вернулись, она была обессилена едва ли не больше, чем ты.

Я сидела, малость потрясенная сведениями о том, на что пошли мои товарищи, чтобы выцарапать из лап Инейрана. А потом возник один вопрос.

— Слушай, а если защиту дома взламывали, то почему не было никакой тревоги или чего-то в этом роде?

— Лали, хозяина о таком извещают, только если слуги не могут справиться, — усмехнулась в ответ нага, теснее сворачивая кольца хвоста. — Ты сама посуди, если учесть положение твоего рыжего снеговика и то, чем он занимается… желающие его ограбить хоть и не идут стабильным потоком, но и не переводятся. Как и желающие угробить. И не забывай, твой парфюмер — воин в последнюю очередь. То есть пользы от него маловато. Вот и сообщают ему, только если на дом начата полномасштабная атака.

Я изумленно хлопнула ресницами и осторожно уточнила:

— Что, и такое бывает?

— Насколько я знаю, на заре своей юности, внедряя в жизнь политику «наступлю всем на хвост», он мешал очень многим, — дипломатично сказала Гани. — И вот когда поняли, что одиночкам до него не добраться, то стали посылать группы.

— А не проще ли его просто на улице пристрелить? — скептически скривилась я. — Зачем такие сложности по взлому защиты дома?

— Лали, ну я-то откуда знаю?! — возмутилась матушка. — Я сама его убивать не пробовала, а потому достоверных данных не имею. А Айнир смог добраться до вас просто потому, что он — слуга богини, да и еще его страховала брауни, с которой я сняла ограничители силы и подарила новые возможности высших фейри.

— Понятно. — Я перебрала пальцами по мягкому подлокотнику кресла, на который был накинут плед, а потом, поддавшись искушению, отогнула краешек покрывала и полюбовалась на выцветшую, пыльную обивку мебели.

Кажется, Гаррини поняла ход моих мыслей, а потому пожала плечами и хмыкнула:

— Ну а чего ты хотела? Столько десятилетий без силы богини… Капище разваливается.

— Кстати, про это. — Раз уж она сама подняла эту тему, я решила этим воспользоваться. — Ты не хочешь рассказать о том, что тут произошло?

— Рассказывать в общем-то нечего, — пожала покатыми плечами женщина. — Все получилось как-то очень глупо и бестолково. Меня убил один из моих слуг, перед этим украв несколько артефактов, что, собственно, и позволило ему… так поступить. А потом он покончил с собой, не соизволив ответить на животрепещущий вопрос «Почему?!» После этого я возродилась, и через какое-то время память начала возвращаться. Но… я уже была женой, и скоро должна была стать матерью. И у нас была ты. Я не могла все это бросить. Но то, что вернет мне былую мощь, собирать начала. Один из последних артефактов — как раз ваше задание. Но, повторюсь: торопиться никуда не надо. Хотя бы потому, что если узнают о новых возможностях Мышиссы, то за ней начнется охота. Она — сильная слуга под защитой слабой богини. Мое имя не сможет защитить ее. С Нурикешем все и так понятно. Пока он не вернет себе силы, обязан сидеть в подполье. Ты же у нас — отдельная песня. Твой дар еще раскроется, хотя ты и не просила меня ни о чем, кроме свободы.

— Тогда почему ты это дала? И что за дар?

— Потому что свободу нужно еще отстоять. А дар… узнаешь в свое время.

— Чудненько, — решила я и подавила вспышку недовольства где-то глубоко внутри. Ну вот зачем эти загадки, если можно сразу сказать и я хоть буду знать, в каком направлении мне лучше развиваться?

— Вот и замечательно, — успокаивающе проворковала нага и, подавшись вперед, погладила меня по коленке. — Теперь расскажи, что у вас произошло с Инейраном.

Я задумалась, и всерьез. А правда, что у нас произошло?

Вспоминала, размышляла и пыталась не обращать внимания на ноющую боль где-то в сердце. Потом медленно заговорила, посмотрев на Гаррини, которая терпеливо ждала, пока я найду нужные слова:

— Знаешь, наверное, ничего и не произошло. Я и правда сама во всем виновата. Он мне не лгал, просто говорил то, что я желала услышать… а я толковала так, как мне хотелось. Мои проблемы, верно? Верно… — замолчала я и перевела взор на камин, потому что грустные глаза матери, в которых отчетливо читалась жалость, еще больше располагали к тому, чтобы пострадать на тему «Ох, какая я несчастная».

Я потерла виски и уже наигранно бодрым тоном закончила:

— Когда я услышала его разговор, в котором Иней рассказывал, какие у него на меня планы, то вспылила и придумала, надо признать, весьма дурацкую «мстю». Иначе сие не назвать. Именно «мстя». Детская и глупая.

— Как-то ты излишне самокритична. — Гани склонила набок светлую кудрявую головку.

— Скорее здравомыслящая, — возразила я матери и вкратце рассказала о «гениальном плане». — Ну и как еще такое можно назвать? Притом стоит благодарить Нурикеша, что он успел меня вытащить, потому что, если бы я по-прежнему оставалась во власти рыжего змея, еще неизвестно, чем бы все обернулось.

— Ты утрируешь, — нахмурилась Гаррини и провела по подбородку тонким пальчиком с длинным, перламутрово сверкающим ноготком. — Инейран, конечно, тот еще подлец, но не садист. Чего нет, того нет. Как я понимаю, после того, что ты сделала, он был несколько груб?

— Да. — Я опустила глаза и сильно прикусила нижнюю губу. — Правда, он еще в нашем доме говорил, что плохо контролирует человеческую ипостась. Физическая сила иная.

— Тогда все еще проще, Лали. Ты его разозлила, и сильно, а стало быть, самоконтроля, чтобы, как и прежде, носиться с тобой, как с хрустальной вазой, у него не хватило. Да и… если я все верно поняла, он был на взводе из-за желания. Так что мои выводы верны. Не такой уж он и…

— Козел кудрявый, — любезно подсказала я.

Нага смерила меня изумленным взглядом, но потом уголки ее губ дрогнули в улыбке.

— Как ты его неласково.

— А как мне его еще?! — немного сварливо переспросила я. — Поставь себя на мое место. Я — вся такая влюбленная… дура, в глазки его наглые синие заглядываю, каждое слово ловлю. Он улыбается, по головке гладит. И не только по головке… — тут я смутилась и предпочла сменить тему. — А потом я узнаю, что это все — лишь длинная стратегия, которая имеет конечной целью оставить меня в любовницах, пока господин Дальварис не наиграется!

— Я бы тоже кусалась, — согласилась со мной Гаррини. — А теперь скажи мне честно… Ты его любишь?

— Скорее да, чем нет, — немного подумав, выдала я и в ответ на недоуменный маменькин взгляд добавила: — Просто в книгах о любви говорится, что если влюблена, то хочешь постоянно находиться рядом с предметом нежных чувств, какой бы сволочью он ни был. Меня сия кара миновала. Я хочу выучиться, встать на ноги… и малость отомстить.

— Как? — не на шутку заинтересовалась Гани.

— Не знаю, — развела руками я и призналась: — В идеале — выйти за этого гада замуж и портить ему существование всю оставшуюся жизнь!

— Оригинальная месть! — рассмеялась Гаррини и с любопытством глянула на меня. — А что потом?

Я задумалась на эту интригующую тему и, кое-что вспомнив, злорадно улыбнулась.

— А потом у него будут дочки! Пять! — Правда, вспомнила, что если женится он все же на мне, то такое количество… — То есть три. Но дочки!

— Почему? — оторопело поинтересовалась богиня.

— Потому что этот гад просто мечтает о наследнике, — охотно пояснила я. — Говорил, что когда у него будет преемник, то он передаст ему все знания, умения и бла-бла-бла. Якобы вырастит из него настоящего мужчину! Ну что же… пусть растит! Из дочерей.

— А я смотрю, некоторые злючки очень даже не против «кудрявых козлов» в супругах и трех дочек как закономерного итога, — лукаво прищурилась мама, подаваясь вперед.

Я застыла, как-то не готовая к таким необоснованным выводам. Надо что-то делать. И что-то дельное сказать!

— Ну, пошутили — и хватит, — нервно передернула я плечами и с наигранным энтузиазмом посмотрела по сторонам в поисках темы для разговора. Тема обнаружилась в дверях с какими-то вещами в руках и крайне глумливой улыбкой на красивой физиономии.

— Нурикеш…

— Лалидари, — в том же тоне отозвался феникс и вышел из полумрака на освещенный участок комнаты.

— Как-то мало ты гулял, — вдруг сказала Гаррини.

— Могу вернуться и услужливо провалиться в одну из трещин, — вежливо отозвался мужчина. — Это задержит меня минимум на несколько часов.

Я тихо хихикнула от такой изощренной иронии, а Гани погрозила крылатому пальцем.

— Шутник!

Я продолжала улыбаться, глядя на него. Все же многое от Кеши осталось, в первую очередь это ощущается в манере общения. Хотя я неправильно сформулировала. Это в попугае кое-что оставалось от гордого наследника рода Рубиновой Крови.

— Дочка, тебе, наверное, стоит отдохнуть. — Волос коснулась рука мамы. — А мне пора на поверхность, потому что длительное отсутствие в этой ситуации не принесет ничего хорошего.

— Почему? — удивилась я.

— Он ищет, — кратко ответила Гаррини, разом все объяснив.

И правда… В этом свете исчезновение моей матери не останется незамеченным моим бывшим илударом. Который наверняка еще не смирился с этим статусом.

— Мама, а как же… — растерялась я, вставая с кресла. — Как же теперь мы… И что дальше?

— Все будет хорошо, — нежно поцеловала меня в щеку Гани. — Явлюсь фантомом, провожу вас в путь. Попытаюсь закинуть поближе к столице. Боюсь, Мышисса на такие дальние расстояния пока не способна переносить, да и ориентиров она не знает.

— Я поняла.

— Вот и отлично. — Она вновь прижала меня к себе.

Я замерла, впитывая ее тепло и легкий цветочный запах, а потом отстранилась и взглянула на стоящего в стороне с непроницаемым лицом феникса.

— Айнир тебя отведет, — подтвердила мои выводы нага. — Он у нас пока за старшего. Кстати, мальчик мой, совсем скоро проснется брауни.

— И что? — с потрясающе холодным и надменным выражением осведомился Нурикеш.

— То, что ты захватишь еще одно полотенце и поможешь девочке, — тихо и властно, не отрывая глаз от его лица, сказала женщина. — Феникс, ты меня понял?

В ответ короткое, сухое и отрывистое:

— Да.

— Вот и чудненько, — вновь беззаботно прощебетала песочного цвета нага и, напоследок чмокнув меня в щеку, выползла за дверь со словами: — Не скучай, совсем скоро встретимся.

Мы с Кешей остались наедине.

— Ну и зачем ты так на Мышь рычишь? Я как-то посчитала, что спасательная операция вас немного сблизила.

— Так и есть, — спокойно ответил Айнир. — Но дело в том, Лали, что товарищи в экстренной ситуации — это одно, а в обычных обстоятельствах — совсем иное. Поэтому я все так же стремлюсь как можно меньше контактировать с твоей подругой. Боюсь, в свете моего психологического состояния она слишком сильный раздражитель. А я не контролирую себя так, как раньше.

— Если я верно понимаю, то спрашивать о причинах настолько острой реакции бесполезно?

— Я знал, что ты умненькая змейка, — криво усмехнулся феникс и, опустив глаза на стопку вещей, передернул плечами и сменил тему: — М-да… и зачем я все это тащил, если тебе все равно еще и мыться нужно?

— А тут есть где? — заинтересовалась я, потому что водичка из волшебного озера, подсыхая, превращалась в невесомую, но не особо приятную по ощущениям пленочку.

— Термальные источники. Пойдем, я провожу.

И правда, проводил. Почему-то, несмотря на длительный сон в озере, я все равно чувствовала себя очень разморенной и уставшей, особенно после горячей воды, в которой искупалась.

Я переоделась в одну из домашних пижамок и, завернувшись в одеяло, рухнула на старый диванчик. Он громко заскрипел, протестуя против такого обращения, но выдержал. Я же про себя пообещала больше не скакать. А потом как-то совсем незаметно уплыла в сон.