ГЛАВА 22
— Уходи, Эдэр, ты не должен здесь быть.
Аня сидела на кровати, положив безвкусно оформленную похоронную листовку на скрещенные ноги. Издевкой над настроением девушки было все: яркий солнечный день, перезвон шумных птах, отражение снежных вершин в настенных зеркалах, мнущиеся в дверях друзья, стыдливо прячущие похожие на Анин конверты.
— Уходи, Эдэр. Сейчас пройдет шоковое состояние и откроется моя неведомая доселе темная сторона. Назавтра я буду корить себя за то, что наговорю гадостей. Лучше избежать скандала.
Граф не шевелился, вглядывался в Анино лицо, пытаясь прочесть эмоции.
— Ваше высочество, прошу вас покинуть покои леди Анны. Она нездорова.
Камель подошла к кровати и, выдержав тяжелый взгляд графа, все же осмелилась указать на дверь. Эдэр поднялся, но всем своим видом показал, что именно он здесь хозяин и чуть погодя поставит всех на свои места. В том числе и эту рыжую нахалку.
У Ани тряслись руки. Мешанина из эмоций — от негодования до жалости — крутилась сейчас в сердце бешеным колесом, сменяя гнев состраданием, надежду — безысходностью, ярость — бессилием.
В наполненных горечью глазах мелькнули слезы.
— Камель, неси успокоительное, — прошептала Аня. Теперь девушку трясло.
Казалось, что кто-то невидимый тычет несчастную иглой, а брюнетка, дергаясь всем телом, молча переносит муку. Камель сорвалась с места, а когда вернулась, обнаружила Земную уткнувшейся в подушку и задохнувшейся от крика.
Через четверть часа, а то и больше буйная стадия истерики сменилась апатией. Брюнетка сидела на кровати, смотрела прямо перед собой в никуда, болезненно реагировала на любой звук. От прикосновений дергалась, как от удара. В момент, когда апатия грозилась смениться рыданиями, Камель успела влить в подругу некоторое количество травяного отвара. Слезы остановить не удалось, но истерики больше не повторялись.
— Видишь, Камель, я опять зря вылезла из своей скорлупы. И опять получила по голове.
Прикорнувшая в кресле девушка дернулась от неожиданности — в мутной полудреме слова брюнетки прозвучали набатом.
Рыжей не хотелось говорить. Да и не могла. От обиды навернулись слезы. Камель подошла к Ане и протянула руку, погладила по плечу. На этот раз Аня не дернулась.
— Мне так жаль, — сочувственный шепот помог справиться со слезами.
— Как думаешь, Эдэр или Нэгуэ могут избавить меня сегодня от сновидений?
— Я спрошу, — полная готовности Камель сорвалась выполнять просьбу.
Аня осталась сидеть на постели: встать сил не было — ноги не держали. Земная не шевелилась. Прислушивалась к пустоте внутри, не слышала мира вокруг. И наверняка могла бы досидеть в такой позе до утра, только одиночество было прервано ворвавшейся в комнату подругой. Рыжая быстрым шагом направилась к окнам и принялась закрывать створки.
— Гроза, — объяснила она.
Аня просто дернула плечом. И заметила в дверях господина Нэгуэ. Мужчина явно нервничал.
— Сделаешь?
Аня надеялась услышать «да» и услышала. Только это ей не понравилось: за окном действительно разразилась буря. И причиной тому была не погода.
— Что там такое? — Аня обернулась к Камель, которая пыталась оградить Анин покой несовершенной конструкцией деревянных рам.
— Непогода.
— Непогода, которая рычит, как дракон, и дерется на мечах?
Вопрос был задан с таким безразличием, что удивил всех тем, что вообще возник.
— Нэгуэ. Ты сделаешь? — Не дождавшись ответа ни на один свой вопрос, Аня откинулась на подушки.
Маг, продолжая молчать, подошел вплотную к кровати.
— Сделаю. Спите, леди Анна.
У Земной снова защемило в груди, к горлу подкатился ком и выдавил две крупные слезы.
— К черту все! Спать хочу. — Аня перевернулась на бок и поджала колени к животу.
Через несколько минут брюнетка провалилась в темноту.
— Что они себе позволяют?! — зло шептала Камель, выглядывая из-за шторы.
— Они защищают. — Нэгуэ наблюдал за двумя братьями, дерущимися во дворе.
Черно-золотистый дракон ходил кругами вокруг дерущихся и периодически рычал, подергивая длинным хвостом.
— Ему не победить первый меч Империи. — Камель переместилась немного вправо, чтобы лучше видеть. — Зачем он вообще пришел?
— Я не знаю. Может, поиздеваться?
— А разве это приглашение — не достаточное издевательство?! — возмутилась рыжая, кивнув на туалетный столик. — Что это?
Заметив нечто, Камель бросила свой наблюдательный пункт и подошла к столу: рядом с золоченым конвертом лежала сложенная в несколько раз бумага. Бывшая невеста водяного раскрыла лист.
— Нэгуэ! Он письмо ей написал! Вот гаденыш!
Маг в секунду оказался рядом и выхватил лист. Точно так же ловко Камель лист вернула.
— Нельзя читать чужие письма!
— И отдавать их несчастным больным тоже нельзя. Читай!
Камель колебалась секунду, затем все же развернула лист и под тусклым светом огонька пробежалась по строкам.
— Вот черт! — Земное слово-паразит приклеилось к рыжей.
— Что там?
— Он назначил свадьбу, чтобы отречься от трона, — громким шепотом сообщила Камель и тут же закрыла рот рукой, испуганно таращась на спящую Аню. — Она точно спит?
Маг на мгновенье прикрыл глаза.
— Спит. Без снов.
— Ладно. Я думаю, Аня должна прочитать это. Отказаться от трона — это большая жертва. Возможно, этот поступок исправит положение.
— Надо остановить бой и предложить разговор.
— Правильно! — Камель решительно зашагала к выходу.
Земной абсолютно не хотелось просыпаться, возвращаться в реальность, где правят долг, предательство, обман.
«Глупая!» — объявил оптимизм.
Вот так всегда! Приучили с малых лет искать во всем происходящем положительную сторону. Вот и сейчас Аня видела две стороны медали: предательство — с одной стороны и друзей — с другой, обиды — с одной стороны и месть — с другой, проигрыш — с одной стороны и новые горизонты — с другой.
— Чертов оптимизм! — Пустая чашка из-под успокоительного полетела в стену и разбилась вдребезги. — Даже похандрить по-человечески не дает!
На крик и шум сбежались люди и нелюди. Первой осмелилась войти Камель.
— Ты уже проснулась?
Отвечая на заботу злым взглядом, взъерошенная брюнетка промаршировала в ванную комнату, со всей дури грохнув дверью. Гостиная наполнилась ожиданием. Дверь ванной снова распахнулась, и черноволосая фурия протопала в гардеробную.
— Крепкого черного чая с лимоном! — донеслось из закутка.
Затем снова последовали злобный марш в ванную комнату и грохот закрывающейся двери.
— Зевс!
Лицо секретаря изобразило ужас приговоренного к вхождению в клетку с тигром.
— Давай. Давай! — подталкивали его. — Иди!
Зевс сделал пару шагов, затравленно оглянулся.
— А что мне говорить? — испуганно прошипел он.
— Ничего не говори. Слушай и записывай.
— Кивай побольше.
— Не улыбайся.
Сотня советов не облегчила жизнь личного помощника, и Зевс продолжил свой путь на негнущихся ногах. Дверь ванной комнаты распахнулась прямо перед конопатым носом.
— Пиши! — Если Аня решит теперь и впредь разговаривать в таком тоне, то большинство обитателей замка станут заиками, а остальные сбегут.
Зевс поспешно закивал и приготовился записывать.
— Плавучее казино. Ла-Манш. Как называется пролив между нами и Великой Кельтией?
— В-велик-ик К-кельтск-ик!
— Великий Кельтский? — переспросила графиня.
Зевс кивнул, как и советовали.
— Кто ж это у вас такой изобретательный? — прозвучал сомнительный комплимент, пока Аня выходила из комнаты, выталкивая любопытствующую толпу в коридор и направляясь в столовую. — Итак, мне нужна плавучая посудина, которая будет курсировать между двумя берегами. На борту — огромное количество комфортабельных кают, больших игровых залов… Карты, рулетка, однорукие бандиты…
Уплетая воздушный круассан, Аня не замечала вытянувшихся лиц: кто-то был в шоке от новых слов, кто-то сомневался в здравом уме графини. Никто из них не знал, что все свершения — бизнес, неудачное замужество, покупка квартиры, новые идеи, — все это случалось с Аней в состоянии аффекта после кратковременной депрессии. И не всегда рядом были люди, способные сдержать адреналиновые порывы брюнетки. Зато посмотреть на успех и победу приходили все. И никто не знал, что горько плачет по ночам «та, что идет по жизни смеясь». Эмоциональный откат — страшная штука.
— Чего стоим? — Аня отпила из чашки. — Быстро ко мне умельца велосипедного! И искать корабль! Или строить, если не найдется подходящего!
— Аня, может, успокоишься и мы поговорим? — Камель вслед за Зевсом осмелилась войти в клетку со зверем.
— После просьбы успокоиться я злюсь еще больше, — процедила сквозь зубы брюнетка. — Не о чем говорить!
— Аня, а со мной поговоришь? — Эдэр неожиданно легко перешел на «ты».
И Земная точно так же легко согласилась.
— Конечно, садись, — последовал приглашающий жест. — Поговорим. Чаю хочешь?
Только сейчас Эдэр заметил, что пальцы у брюнетки мелко дрожат. Он подвинул стул ближе и взял Анины ладошки в свои — они были ледяные.
— Аня, в твоих руках твоя судьба, — проникновенно произнес граф.
— Я знаю. — Девушка выдернула руки и откинулась на спинку стула.
Эдэр так и остался сидеть, упершись локтями в колени.
— Ты хочешь объявить войну?
— Нет. — Нежный звук буквы «е» проскакал мячиком по ступеням. — Да! Я объявляю войну! Но не ту, о которой ты думаешь. Кто заказчик? — выпадом ядовитой змеи Аня выплюнула вопрос.
Хорошая техника — всегда срабатывала. Вот и сейчас: секундное замешательство и наигранное удивление. Эдэр откинулся на спинку стула.
— Заказчик чего?
— Моего устранения.
— Не понимаю. На тебя покушались?
Аня повернула голову к Гарду — тот равнодушной серой глыбой подпирал стену.
— Хорошо, я объясню.
Аня смерила зрителей холодным взглядом, отломила кусочек сыра.
— То, что случилось в крепости на Корсике, — это игра. Крепость вообще не должна была нас видеть. Да, возможно, она звала. Но Анси было приказано нас убрать другим способом — при кораблекрушении. А он решил поиграть с нами. Поэтому и преследовал до последнего. Правильно?
Вопрос остался без ответа. Отломленный кусочек сыра так и застыл в руке брюнетки.
— Дальше — больше. Неужели ты думаешь, Гард, что я поверю, что ты отпустил Анси без ответов на заданные вопросы?
Дракон и бровью не повел.
— Меня заказали. И я даже догадываюсь кто.
Эдэр заерзал на стуле.
— Хватит! — Граф подпрыгнул от крика. — Если ты не научишься каменному равнодушию, грош тебе цена как правителю! Учись у Гарда. Заказчик — Сольвейг?
Все молчали.
— Молодец, Эдэр! Быстро учишься. Только поздно. Это была последняя капля. Я не позволю ей выиграть!
Аня поднялась.
— Мы объявляем войну? — снова задал вопрос Эдэр.
— Да что ты заладил — войну, войну. Хочется помахать шпагой? Вперед! Ты говоришь, моя судьба в моих руках.
Эдэр поднялся и теперь смотрел на Аню сверху вниз.
— Ты думаешь, только моя судьба в моих руках?! Да черта с два! И в моих руках, и в твоих теперь уже не одна судьба. Объявим войну, и на наших руках будет кровь сотен тысяч. Понимаешь?! В наших руках теперь судьбы многих. Я хочу объявить войну не государству. Я объявлю войну ей! Пусть женятся! Она рвалась к власти — пусть получит. Я истощу ее государство, оберу до нитки, уведу людей. А он пусть подавится своим долгом!
Очередная чашка полетела в стену.
— Аня…
— Не тронь меня, Камель! Гард, собирайся! Мы идем в гости к мокрой гадине!
По приказу разгневанной графини в дорогу были собраны вещи: посуда для битья, бутылки для питья, закуска и мешок соли.
— Соль-то зачем? — шепотом спросила Камель, обращаясь к дракону.
— Не знаю, но боюсь, что ни к чему хорошему это не приведет.
— Ты последи за ней, хорошо?
Дракон кивнул и незаметно погладил по руке. Рыжая зарделась.
Дорога до горного озера заняла не больше получаса. За это время было разбито полсотни тарелок, выпито и разлито достаточное количество вина.
— Давай, чудовище лесное! Выползай на солнышке погреться!
Алкоголь — плохой советчик, но усмирять гневную графиню Гард посчитал не столь необходимым. Наблюдатель, так наблюдатель.
Ее Мокрейшество показываться отказалась.
— Ах, так?! Гард! Тащи соль!
Вот и мешочек пригодился. Аня с остервенением бросала пригоршни белой смерти в воду, продолжая выкрикивать ругательства и вызывать милую старушку на разговор.
И старушка сдалась: выплеснулась на берег огромным осьминогом.
— Что ты делаешь, ничтожная?! — загудела медуза.
— Я ничтожная?! — вскипела Аня и со всей силы швырнула солью в осьминога.
Водяная клякса завизжала и упала на каменный берег, рассыпавшись тысячью брызг.
— А ты кто?! Кто ты такая, чтобы подминать под себя других?! Милая старушка, говоришь?! Скучающая властительница?! Гадина ты!
Еще одна пригоршня соли улетела в воду, превращая ровную зеркальную поверхность в бушующий вулкан: огромная волна поднялась над девушкой, и если бы не реакция Гарда, ползала бы сейчас Аня по дну озера в поисках собственных частей тела. Вода молотом ударила в то место, где мгновенье назад стояла брюнетка.
— Ты что творишь, гадина?! — Аня выбралась из крепких объятий дракона и снова ринулась в атаку с солью. — Ты же меня обманула!
— Ой, да ладно! — Появившаяся вновь медуза махнула щупальцем.
— Если бы не ты, мы бы не попали в ловушку.
— Дык повеселились-то как!
Аня зарычала:
— Не хотела ты мириться с братом! Никогда!
— Да, и что ж тут такого?
— Зачем тогда меня к нему посылала?
— Да жалко стало его, — переливающаяся фонтаном медуза искрилась на солнце, отражая зеленые косы прибрежных деревьев. — Думала, невестушку его ему отправлю. Все ж развлечение.
Теперь зарычал Гард.
— Слушай меня внимательно, клякса. — Аня наступала на владычицу, пытаясь заглянуть старухе в глаза. — Если ты посмеешь сделать еще раз хоть какую-то пакость, я тебя выживу отсюда и поставлю во главе водного царства твоего родного брата. Думаю, он с удовольствием примет приглашение.
— Фу, как с тобой скучно, — не поверила или притворилась водяная.
— А вот так тебе будет веселее.
Аня взяла стакан, затем запустила руку в специальный кувшин и достала оттуда несколько кубиков прозрачного льда. Льдинки звонко упали на дно. А медуза замерла.
— Говорят люди, что твое озеро никогда не замерзает…
Продолжать уже не стоило — медуза все поняла.
— Ты не посмеешь…
— Вот развлечение-то будет. Моим магам хватит сил, поверь.
Она демонстративно развернулась и налила в бокал со льдом теплого вина. Льдинки весело затрещали, раскалываясь на части. Разговор был закончен, и Аня надеялась, что пустые угрозы Ее Мокрейшество восприняло всерьез.
«Щоб усi боялись, щоб не насмiхались», — в мысли влезла смешная строчка из детского мультика про Капитошку.
— Поехали домой, Гард, спать хочется.
До свадьбы оставалось пять дней. Аня проспала еще два, игнорируя все попытки расшевелить себя.
— Может, сказать ей?
Камель жалостливо посмотрела на Эдэра, затем перевела взгляд на дракона. Никто в комнате не желал брать на себя ответственности.
— Ты понимаешь, что снова поставишь ее перед выбором?
— А ты не думаешь, что он снова появится?
— А мы не сможем быть постоянно рядом с ней.
Все замолкли, раздумывая.
— Я за то, чтобы сказать, — подытожила Камель.
Мужчины опять промолчали.
— Трусы! — Рыжая подскочила со стула и схватила листок со стола. — Прячьтесь! Я иду ей все рассказывать.
— Я на стройку. — Зевс ретировался в новое игорное заведение.
— Я буду под окнами. — Гард размеренным шагом направился к дверям.
— Я пойду за успокоительным. — Нэгуэ пошел за драконом.
Камель перевела взгляд на Эдэра.
— Нить не пропала на самом деле? Ты тогда соврал? — Девушка увидела грусть в голубых глазах.
Граф утвердительно качнул головой.
— Я должна ей сказать, — почти прошептала рыжая.
Эдэр кивнул и вышел.
Вооружившись отваром из трав, Камель зашла в комнату к подруге.
— Я никого не хочу видеть, — пробурчала гора подушек.
— Аня, тут письмо для тебя.
— Я не хочу ничего читать, — все так же глухо прозвучало в ответ.
— И еще чай тебе принесла.
— Я не хочу ничего пить.
— Тогда я сама тебе почитаю.
— Я ничего не хочу слушать, — монотонность и однообразие интонаций раздражали.
— Он женится только для того, чтобы отказаться от престола. Ай! — Камель была сбита с ног вылетевшей, словно пушечное ядро, подушкой.
— Я же сказала, что ничего не хочу слышать! — Аня стояла на кровати с еще одной подушкой наготове.
— Аня, ты меня услышала?
— Да, и что из того?!
— Он жертвует долгом.
— А свадьба зачем?
— Без свадьбы нельзя.
— Почему?
— Должен остаться преемник.
— Так он что, еще и наследника перед разводом должен будет сделать?! — Новая подушка полетела в Искамель, но та увернулась.
— Не наследника, а преемника!
— Не волнует! Свадьба — не выход! Мог бы и на мне жениться!
— И оставил бы за спиной сильного врага.
Аня зарычала от бессилия.
— Я предлагала ему выход. Почему не воспользовался?!
— И показал бы свою слабость?
— Чертово мужское самолюбие!
— Чертово мужское самолюбие, — согласилась с подругой рыжая. — Что делать будешь?
— А ничего! Пусть венчается, пусть отказывается от трона. Только мне он уже не нужен будет.
— Почему?! — Камель ужаснулась перспективам: с таким раскладом войны не избежать. Только теперь Кельтия объявит войну Монако.
— Потому что… что это?! — Аня спрыгнула с кровати, подлетела к Камель и затрясла вырванным из рук листом. — Записка? Записка?! О своих планах государственного масштаба он мог бы сообщить мне еще на эльфийской свадьбе!
— А может, он и собирался сообщить, да только ты сбежала?!
Аня надулась от возмущения, попыталась найти слова, да только шумно выдохнула.
— Тогда почему потом не пришел?! Бабы — дуры! Все знают! Эмоционально неуравновешенные!
— Он приходил, — очень тихо произнесла Камель и вжала голову в плечи.
— Что?
— Он приходил…
Брюнетка осела.
— Почему никто не сказал?
— Мы думали, ты не захочешь его видеть.
— Вы решили за меня? — Аня еле сдерживала слезы.
— Мы думали, так будет лучше. Спокойнее.
Земная все же сдержала слезы. Поднялась. Отдала письмо Камель.
— Позови Зевса, — приглушенно попросила подругу и отошла к окнам, распахнула темные шторы, открыла створки и глубоко вдохнула.
Камель еще немного постояла, пытаясь разгадать в Анином силуэте принятое ею решение, вспомнила, что для безопасности под окнами стоит предусмотрительный Гард, и пошла за личным секретарем.
Аня кусала губы. Очередное сообщение… Два новых сообщения вновь перевернули мир: он нашел решение проблемы, но не сообщил, не предупредил. А друзья… Команда… Они, пытаясь уберечь, навредили еще больше. Камель, которая призывала к открытости, к доверию. Гард, который, оставаясь наблюдателем, слишком близко принимал к сердцу переживания брюнетки. Эдэр, который так похож и так не похож на брата, — он Ане в отцы и даже в деды годится, а ведет себя, как мальчишка. Нэгуэ, который еще не стал частью команды, но стремился к этому. И Зевс между двух огней: друг и помощник, сочувствующий и обманутый.
— Леди Анна? — а вот и сочувствующий.
— Зевс, доставь меня, пожалуйста, к Сорифез.
Помощник еле расслышал просьбу — так тихо ее высказали.
— Прямо сейчас?
Аня кивнула и направилась к кровати.
— Давай зелье Дарьянино, и полетели.
До свадьбы оставалось три дня.
