Мощные лапы мягко коснулись «мертвой земли», когда он выпрыгнул из тумана сновидений, в вязких объятьях которого застрял не один путник. Внимательно огляделся, мысленно отметив потоки созданных Мастером Ин существ, текущие лиловыми ручьями к дереву-великану. Одетое в черную крону, оно высилось посреди Круга Забвения, прозванного людьми этого мира «мертвой землей». Значит, туда!

Огромный мохнатый зверь сорвался с места, устремившись на встречу со своим Мастером. Он бежал, не обращая внимания на созданий, попадавшихся на его пути, те испуганно шарахались, иногда раздраженно скалились, но никто из них не смел напасть на первого слугу хозяйки. Подушечки волчьих лап едва касались каменистой земли, ветер свистел в ушах, а в носу неприятно свербело от аромата выпущенной на волю магии… чужой магии! Что же ты творишь, Мастер?

Он увидел их сразу, как только обогнул ствол Древа Снов, в уютном нутре которого Ин могла спать тысячелетиями. Ее покой охраняли лиловое зверье с темными провалами глаз да тот самый туман, рваные хлопья которого стелились по безжизненной земле, словно белые озера. Рискуя увязнуть в вечных грезах, их обходили стороной даже обитатели этих мест. Только создательница и ее Волк имели возможность противостоять сонным чарам, и только они двое знали выход из заветного круга в миры людей. Хотя иногда Ин развлекалась тем, что отправляла через портал своих питомцев в пограничную зону, где они с радостью пакостили, нервируя дриддеревья.

Дриады… Не подвластные никому существа с собственным кодексом и совершенно особенной магией. Вот уж верно говорят, что на каждое действие есть свое противодействие. Создавая территорию забвения, Мастер автоматически получал и аномальную зону вокруг нее. То ли мир таким образом сопротивлялся инородному присутствию, то ли это был побочный эффект от большого выброса магической силы – никто до конца не выяснил. Для «мертвых земель» такой аномалией стал Саргон. Вокруг острова, окруженного туманом Мастера Дэ, – Проклятое море. Местное население веками обходило его стороной. Разве что пользовалось теми дарами, которые можно было выловить возле берега. Ни один рыбак, рискнувший отправиться дальше, еще не вернулся назад. И не вернется! Потому что морские глубины куда заманчивей суши, особенно когда твое тело меняется, становится пригодным для жизни в воде, а образы близких людей напрочь стираются из памяти. Теперь, восстановив свою истинную личность, а вместе с ней и воспоминания о прошлом, Иргис знал загадку Проклятого моря. Вот только особой радости от этого он не испытывал.

Круги Забвения, Мастера Снов… и извечная битва Воды с Огнем, в которой ему опять предстояло участвовать. Потому что иначе Ин не успокоится, а значит, пострадают Равновесие и… Мая. Странное дело, он только что поставил их на один уровень. Спокойствие семи миров и одну маленькую галуру. Бред! Но… его тянуло к ней с первой встречи. И тянуло гораздо больше, чем к другим кровникам. Они всегда были ему интересны, он знал о них больше, чем о других расах, наблюдал, экспериментировал. И вот в Карнаэле появилось это ушастое чудо, а его словно током пронзило. «Девочка особенная!» – мелькнуло в голове тогда, а потом появилось твердое желание разыскать ее чуть позже, когда Смерть избавится от своих меток. Но судьба распорядилась иначе.

…Галура сразу заметила приближение нового зверя, разительно отличавшегося от общей массы лиловых существ. Она испуганно сжалась, глядя на огромного волка, спешащего к ним. Вокруг его густой шерсти горело синее пламя, а голубые прорези глаз ярко светились на вытянутой морде. На секунду ей показалось, что он, налетев, словно вихрь, впечатает их в дерево, но стремительный бег мохнатого гостя внезапно оборвался, а его фигуру поглотила огненная вспышка. Когда синее пламя опало, Мая увидела стоящего напротив Иргиса. Обманчиво расслабленная поза, холодный взгляд прищуренных глаз и, как свидетельство внутреннего напряжения – вертикальная морщинка между темными бровями.

В том месте, куда притащила кровницу похитительница, было светло. Не как ясным днем, а скорее как ранним вечером, когда еще не темно, но фонари уже горят и небо над головой серовато-синее, а не черное. Роль фонарей тут исполняли рваные хлопья тумана, от которых исходило мягкое сияние. Приближаться к ним та, которую Хранители называли веданикой, строго запретила. Да и как приблизишься, если эта странная женщина не отходила ни на шаг: то по голове ее задумчиво поглаживала, то волосы расчесывать начинала, то просто сидела за спиной, обняв дрожащую девушку за хрупкие плечи, и молчала. Один раз даже чуть в обморок ее не отправила, легко коснувшись шеи рукой. На пару мгновений задержала ледяные пальцы на дрожащей сбоку жилке – и сознание поплыло в неведомые дали. Вроде ничего и не сделала, а голова ушастой пленницы начала кружиться, в глазах потемнело. Хорошо еще, что все быстро закончилось. Или… не очень хорошо, судя по взгляду Иргиса, с которым, несмотря на временное перемирие, у галуры оставались весьма и весьма натянутые отношения. Она боялась Хранителя так же сильно, как ту особу, которая сидела за спиной. А вдвоем они пугали ее еще больше. И, как назло, в этом странном месте у Маи не получались перемещения в пространстве. Словно кто-то заблокировал эту способность вирты… эту и все остальные. С момента выхода из портала никаких видений в ее голове не возникало. Ни одного, даже самого туманного. Здесь вообще ничего не работало! Только острые коготки да зубы, но попытку физического сопротивления веданика подавила на удивление быстро, связав строптивую малышку невидимыми путами. Вот девушка и сидела, как послушный зверек, позволяя этой черноглазой даме заниматься ее волосами. Только левое ухо время от времени нервно подрагивало, да помеченный темной полоской нос непроизвольно морщился, вдыхая сладковатый запах, витавший повсюду.

– Не бойся, маленькая галура, – вложив в свой голос максимум спокойствия, проговорил синеволосый страж, заметив, как испуганно смотрит на него девушка. – Все будет хорошо.

«Какая пространная фраза, – грустно усмехнулся он про себя и, не сдержавшись, вздохнул, а Мая даже не кивнула в ответ. Лишь моргнула и дернула ухом. – Обездвижена? – Мужчина присмотрелся к рисунку магических нитей, окружившему малышку. – Так и есть».

«А ты не торопился, Огонек!» – зазвучал в его голове слишком уж ласковый голос Ин.

«А куда спешить, Мастер?» – в тон ей ответил он.

«Некуда?» Ее легкий смешок отозвался звоном бубенцов на шелковом одеянии, когда Ин резко дернула Маю за серебристую прядь волос. Девушка поморщилась от боли и зашипела.

«Оставь малышку. Она тут совершенно ни при чем!» – потребовал собеседник и тут же услышал тихое:

«Ошибаешься, Огонек. Как же ты ошибаешься!»

«Что ты задумала, Ин? Зачем все эти твари стекаются к Древу Снов? И почему здесь такой высокий магический фон? Хочешь провести ритуал?»

«Возможно».

«С жертвопр-р-риношением?» – мысленно зарычал Иргис, предчувствуя ответ.

«Догадливый волчонок!» – на этот раз Мастер усмехнулась вслух. Отчего Мая заметно напряглась. Напрягся и Хранитель.

– Чего ты хочешь в обмен на ее свободу? – Сам того не заметив, он перешел с телепатического общения на обычное.

– Всего лишь верности, Огонек, – продолжая улыбаться, сказала фиолетовая женщина.

От обволакивающего голоса похитительницы галура невольно вздрогнула. Прикрыла на миг глаза, поддавшись его очарованию, а потом быстро заморгала, пытаясь избавиться от наваждения. Ее длинные ресницы поднялись, и дымчато-серые глаза вопросительно посмотрели на стража. Он перевел мрачный взгляд с девушки на Мастера и медленно кивнул.

– Тогда иди. Встреча назначена там же, где всегда. Выиграешь – получишь свою вирту, а я уйду в очередную спячку. Проиграешь… Ты сам знаешь ответ. – Бубенцы мелодично звякнули, вторя ее смеху. Красивому и холодному, как и все вокруг. Потусторонний, инородный и в то же время родной для этого мира, для всех семи миров – смех древнего существа, предчувствующего победу.

– Не проиграю! – уверенно проговорил Хранитель Равновесия и, чуть улыбнувшись насторожившейся кровнице, пошел прочь. – Не трогай девочку, я скоро за ней вернусь! – крикнул прежде, чем его поглотила вспышка синего пламени, обратившая человека в зверя.

– Да-да, Огонек, не трону. – Снова обняв галуру за плечи, Мастер Снов уткнулась носом в ее макушку и тихо рассмеялась. – Как я могу тронуть свою любимую дочь?

Иргис давно уже исчез в белой стене тумана, а лиловые чудовища по-прежнему продолжали собираться вокруг них. Они, словно по команде, ложились на землю, заполняя своими телами территорию, примыкающую к Древу Снов, на корнях которого сидели две девушки – охотница и ее добыча. Порождения «мертвых земель» не проявляли агрессивности, они вообще не проявляли никаких особых эмоций. Просто шли и шли, как овцы на заклание, покорно располагались рядом и, обратив налитые тьмой глазницы в сторону Маи, замирали, словно статуи. Когда земля вокруг покрылась ковром из застывших существ, кровница занервничала сильнее прежнего. А когда ее похитительница тихо запела и все ее создания хором взвыли, вторя колдовскому голосу солистки, – Мая подумала, что сейчас умрет. Веки ее медленно опустились, а по телу, которое вновь обрело подвижность, стали расползаться волны непривычной дрожи. Сладкой и болезненной одновременно. Слабость и страх лишали сил, чарующие переливы голоса – воли, а невидимый огонь, принесший дрожь, – способности свободно дышать. Когда по венам девушки прокатился разряд чужеродной силы, она резко выгнулась и, жалобно вскрикнув, повалилась на вовремя подставленные руки Мастера.

– Ш-ш-ш… Не больно, маленькая… уже нет, – ласково шепнула Ин в ее мохнатое ухо и, подняв взгляд на усеянное трупами поле, улыбнулась по-настоящему искренней, светлой улыбкой.

Снежная Волчица вонзила когти в его шею и не без удовольствия услышала хриплый стон своего вечного врага. Наслаждаясь короткой победой, она пропустила момент, когда Огненный зверь, ловко извернувшись, выскользнул из-под нее и, сбив противницу с ног, придавил ее тело лапой к земле. Волчица дернулась, пытаясь высвободиться, но физически Волк был сильнее, а ловкость в такой ситуации помогала мало. Зло оскалившись, Лаванда сверкнула ярко-голубыми глазами, призывая на помощь свою стихию. По забрызганной кровью траве рассыпалось белое покрывало снега, вокруг похолодало, и летнее утро на одной отдельно взятой поляне превратилось в зимнее. Синий огонь вокруг волчьей фигуры гневно полыхнул. Острые когти зверя предупреждающе царапнули кожу чужой шеи, но погружать их в плоть до упора по примеру противницы, Иргис не спешил.

– Пр-р-рекрати, Водяница! – тяжело дыша, прорычал он. Из рваной раны под челюстью текла кровь, окрашивая белый мех в алый цвет. – Не игр-р-рай со стихией, не смей губить мир!

– А то что, Огонек? – с вызовом крикнула оборотень.

– А то… – Волк не договорил. Колючая горсть зачарованного снега, полетевшая в глаза, на какие-то доли секунды отвлекла его от Волчицы, чем та и воспользовалась.

Рывок, удар когтистой лапы в район живота и… вот она – желанная свобода! Да еще и без особых травм. И с чего это у Огненного сегодня приступ миролюбия? Не до конца проснулся, что ли? Или, наоборот, готов к погружению в сон? На жизнь или десять человеческих жизней, чтобы снова забыть, кем является на самом деле. Странная битва. Ни ярости, ни ненависти, ни жажды крови… Он либо защищается, либо уклоняется, либо… пытается поговорить. Противно!

– Хватит, Водяница, остынь, – не делая попыток нагнать беглянку, проговорил Дух Огня.

Он выглядел усталым и мрачным, без привычного азарта в голубых глазах, без самоуверенности и обычной для него ироничности. И это блеклое подобие Огонька – достойный противник? Мир сошел с ума? Или Мастера пошутили?

Завидев четверть часа назад приближающегося Волка, Лаванда готова была взвыть от радости, предвкушая хорошую драку. Ей нужно было, чтобы хрустели кости, рвалась шерсть, текла кровь и бушевали стихии, стремясь уничтожить одна другую точно так же, как их создатели друг друга. Чтобы погруженные в боевой транс звери воспринимали боль как наслаждение, а смерть – как временную передышку перед новой битвой. Но кто-то большой и глупый решил испортить ей все удовольствие своими якобы умными заявлениями. Лучше бы Мастер Ин приручила Дух Леса, чем это много думающее недоразумение!

– Водяница!

Ну вот опять… И как только угораздило Огонька стать в последней человеческой жизни Хранителем Равновесия? Глотку перегрызла бы той сволочи, которая этому посодействовала.

– Р-р-р… – Не желая вступать в диалог, Дух Воды метнулась в сторону, желая усыпить бдительность противника, и, подняв в воздух хлопья снега, бросилась на Иргиса.

Тот снова ускользнул, оставив в зубах разочарованной волчицы клок своей шерсти. Пламя вокруг его тела начало разгораться, стремительно увеличиваться в размерах, и белые снежинки в мгновение ока обратились теплыми каплями дождя.

На зимней поляне наступила весна.

– Я устал от этих кровавых танцев, Водяница, – медленно обходя Снежную Волчицу по кругу, сказал Хранитель. – Нам нет надобности плясать под чужие дудки и быть верными собачками зацикленных на давнем противостоянии Мастер-р-р…

Его раздраженное рычание разнеслось по округе, когда хитрая волчица, изображавшая искреннее внимание, вдруг рассыпалась белым снегом на его глазах и… бураном налетела сзади, метя острыми клыками в раненую шею Огненного зверя.

Снова полыхнуло синее пламя, и по серебристой шерсти Лаванды потекли тонкие струйки воды.

– Остынь, дур-р-ра! – рявкнул Иргис, дернув головой. – Лучше бы Мастер Дэ приручил тогда Духа Леса. У него хоть мозги имелись, а не только шило в одном месте. Неужели так хочется умер-р-реть, Водя…

«Хочется, – обреченно подумал Хранитель Равновесия, уходя от очередного прыжка волчицы. – Ловкая, но предсказуемая», – была последняя мысль, мелькнувшая в его голове. Раздражение взяло верх над здравым смыслом, и, наплевав на прежние планы, Огненный Волк ринулся в бой.

Снежная громко взвизгнула, когда его зубы сжались на ее спине. И, как ни странно, в этом коротком визге Иргису послышалось не страдание, а радость. А в следующую секунду Лаванда, яростно взбрыкнув, частично освободилась от захвата и снова впилась клыками в его шею, на этот раз с другой стороны. Вспышки пламени, фейерверки снега, свет и дождь, жара и холод – все смешалось воедино, а в самом центре этого безобразия стремились разорвать друг друга на части два огромных зверя, уже мало напоминавшие волков.

Стихии давно отыграли свой концерт, растворившись в красном рассвете седьмого мира, а он все сидел и сидел рядом с ее неподвижным телом, глядя на бледную кожу в причудливой росписи кровавых разводов. Темноволосая, молодая… красивая. Чья-то дочь, чья-то сестра, а может, и чья-то жена. С именем горного цветка и глазами цвета ясного неба. Родилась, росла, жила, как и все люди. Грустила, смеялась, любила… быть может, а потом встретила своего Мастера и начала меняться. Проснулась истинная личность, и все, что раньше было важно для человеческой девушки, стало безразлично для Снежной Волчицы. Жизнь превратилась в ожидание смертельного поединка во имя Хозяина и его правоты. Глупо…

И как они, такие мудрые и рассудительные природные Духи, умудрились ввязаться на заре мироздания в эту игру двух повздоривших могущественных существ? Попались, как дети, в искусную ловушку. И ведь служат… служили своим хозяевам по сей день. Забавно.

– Ум-м-м, – простонала Лаванда, приоткрыв один глаз, слипшиеся от крови ресницы второго болезненно дрогнули в бордово-фиолетовом наплыве синяка, но не поднялись. – Что за… – Она сплюнула кровь и, пощупав рукой ноющую челюсть, гневно воззрилась на сидящего рядом мужчину. – Спятил, Огонек? Есть же правила!

– Я выхожу из игры, Водяница, – спокойно ответил он, потирая кончиками пальцев свежий шрам на шее. – И тебе советую.

– Пр-р-редатель, – презрительно рыкнула волчица и, закашлявшись, снова сплюнула. – Ты обязан довести поединок до конца!

– До твоего конца? – Темная бровь синеволосого выразительно изогнулась, а холодный взгляд скользнул по обнаженной фигуре собеседницы. И интерес, отразившийся в его глазах, не имел ничего общего с интересом мужчины к женщине. – Если не применить лечебную магию, мне даже утруждать себя не придется. Сама скончаешься. Н-ну? Подлечить?

– Да чтоб ты… кхе-кх-х-х-х. – Девушка захрипела, скорчившись от нового приступа кашля. – Чтоб…

– Заткнись и слушай, Водяница. – Одновременно положив руки на ее разодранную грудную клетку и спину, Огненный Волк сжал тело Лаванды, передавая ему исцеляющий поток своей собственной силы. – Бой закончен. Победил я. А ты… можешь покончить жизнь самоубийством во славу чужих правил. Это твое личное дело, Дух Воды и Воздуха. Мне же просто лень марать руки, отнимая жизнь у слабой девчонки, не способной к сопротивлению.

– Т-ты… ты не добил меня, чтобы поиздеваться? – перестав кашлять, хрипло спросила Снежная Волчица и, собрав остатки сил, начала вырываться.

Особого усердия ей для этого не потребовалось. Мужчина сам убрал ладони, позволив девушке завалиться боком на выжженную землю, где совсем недавно бушевали две взбесившиеся стихии.

– Чтобы ты подумала, – спокойно проговорил Иргис, поднимаясь на ноги, – о том, что для тебя важнее: благополучие связки или амбиции наших Мастеров? – Он оценивающе посмотрел на нее сверху вниз. – И если все-таки первое – приходи ко мне, когда оклемаешься. Мне потребуется помощь. Не в создании ледниковых периодов и смывании с лица земли селений. Твои стихии способны на большее. Как и мои. – Сказав это, мужчина развернулся и зашагал прочь.

– Реш-ш-шил взять на себя роль единого бога, Огонек? – язвительно прошипела Лаванда, кривя разбитые в кровь губы в презрительной ухмылке.

– Роль Хранителя Равновесия, – бросил он не оборачиваясь. – Хорошая роль, Водяница. Созидательная.

Его высокая фигура исчезла в яркой вспышке портала, а израненная, но живая Лаванда все еще улыбалась. Рассеянно, зло… жалобно. Когда холодные пальцы коснулись ее плеча, девушка вздрогнула. Она медленно повернула голову и, преданно посмотрев в черные прорези глаз на бордовой маске, тихо прошептала:

– Обещаю, Мастер, я все равно убью его!

Колокольчики на одеянии желтоволосого мужчины мелодично зазвенели, когда он присел рядом с девушкой и нежно погладил ее по темным волосам.

– Потом, Водяница. Возможно… – Голос Мастера Дэ, разлившийся по округе, был живительным порывом ветра для истерзанной битвой земли, которая, глотнув его магии, снова покрылась пестрым ковром сочной травы. – Мне любопытно, – шелестом распустившихся крон шепнул он девушке и улыбнулся озорной улыбкой мальчишки, задумавшего очередную проказу.

Сколько времени мы с Арацельсом провели по разные стороны стены? Час или больше? Не знаю. За этот период я успела проверить помещение на предмет потайных ходов и всяких скрытых механизмов (которых, к сожалению, не оказалось), а он – расколотить скамью, на беду оказавшуюся в его комнате. Наверняка ведь скамья была каменная, как и большинство мебели в Карнаэле. И как только он умудрился ее поднять? Со злости, что ли?

Тихо было кругом, прохладно… Мы сидели по разные стороны стены и переговаривались. А Ринго, как самый умный, дрых, свернувшись калачиком в углу. Есть хотелось жутко, желудок (зараза нетерпеливая!) соизволил вдруг вспомнить, что в него давно ничего, кроме воды, не попадало. А ужина впереди не предвиделось, разве что набежит стая монстров-Хранителей, у которых все в порядке с магическим резервом, и отужинает мной. Эмоционально, да. О том, что они еще могут сделать, пока законный супруг будет беситься за стенкой, даже думать было страшно.

– Ар, – проговорила я, стараясь отвлечься от неприятных мыслей. Сокращенный вариант имени за этот час прижился окончательно. Удивительно, что мы до него не додумались раньше. Никаких ассоциаций с попугаями и целями, хороший такой вариант. А главное, мужа не раздражает.

– Да, Катенок? – отозвался он мрачно, что, в общем-то, можно было понять, учитывая темы, которые мы обсуждали ранее.

Говорили о разном: о Волках с Мастерами Снов, о Доме с его разборчивостью к Хозяевам, об Эре и ее сомнительном предложении, о кораге Камы, похитившем меня, и о разочарованных вздохах тьмы, заглянувшей на огонек. А еще о том, чего от них всех следовало ожидать. Понятно, что ничего хорошего, вопросы вызывала лишь степень этого самого «нехорошего». А на повестке дня, то есть вечера, стоял план выживания в вышеупомянутом коллективе. Шаткий такой план при нашем-то незавидном положении… Надежду вселял лишь тот факт, что нас в этих застенках до сих пор не навестила Эра. Значит, либо была не в курсе, что мы находимся тут, либо… темница без окон и дверей – ее рук дело. Второе не радовало, но допускалось и безжалостно убивало ту самую надежду.

– Когда все закончится, угостишь шоколадом? – преувеличенно бодро спросила я.

Его смешок был тихим и коротким, но я услышала. И тоже улыбнулась, прикрыв глаза. Перед внутренним взором тут же предстали горки лакомства в сверкающих обертках. Ну что за садизм, а?! Сглотнув слюну, я грустно вздохнула и снова уставилась на освещенную факелом стену. Огонь в металлической чаше полыхнул ярче, а каменные плиты, приходя в движение, неприятно заскрежетали.

– А-а-а-а-а-арацельс?! – испуганно заорала я, вскочив на ноги.

По комнате прокатилась легкая вибрация, пламя зловеще заискрило, и… уже привычный интерьер начал медленно меняться. Там, где только что была сплошная стена, стали проступать очертания высокой арки. Затем часть кладки отъехала назад, а на ее месте образовалась темная дыра прохода. И как это понимать? Как приглашение выйти или… войти? От второй версии меня слегка тряхнуло, ибо никто дружелюбно настроенный сюда сейчас не явится, а всех остальных видеть как-то не хотелось.

– Дом пр-р-росыпается, – услышала я голос Хранителя и с опозданием поняла, что он тоже… изменился.

– Ты в порядке? – спросила настороженно и, пятясь вдоль стены, начала отступать в темный угол, поближе к проснувшемуся Ринго. Зверек, конечно, не бойцовый пес, чтобы работать телохранителем, но зубы и когти у него хорошие. А еще он живой, знакомый и неопасный для меня, что уже большой плюс.

– Н-нет, – с заминкой ответил муж.

– У меня тут арка появилась.

– Ну так… беги! – с нажимом заявил Хранитель.

Я же от пугающих интонаций его голоса еще больше вжалась в разделявшую нас преграду. Та плавно подалась назад, увлекая меня за собой. Не успев толком опомниться, рухнула на пол соседней комнаты прямо напротив сидящего у стены супруга. Потирая ушибленные места и бормоча себе под нос ругательства, подняла взгляд с ног Арацельса выше и… заткнулась, перестав шевелиться. Факелов в этом помещении не было, но они и не требовались, потому что вокруг фигуры блондина (то есть существа с парой светлых прядей поверх красно-оранжевой гривы) горел яркий ореол огня. Мужчина сидел, подтянув к себе колени. Голова его была опущена, длинные волосы закрывали погруженное в тень лицо, а белые руки с черными лезвиями когтей сжимали виски. Огромный и неподвижный, словно высеченное из камня изваяние, он продолжал сидеть в той же позе, никак не реагируя на мое шумное появление.

– Ар? – позвала тихо. Ноль реакции. – А-а-а-ар? – Эффект оставался тем же. – Вампир-р-рчик! – рявкнула громче и, не вставая с пола, перекатилась к нему, чтобы растормошить свое «чудовище».

Но стоило Первому Хранителю повернуть голову на зов, и моя протянутая рука, не коснувшись его голени, замерла. А я, испуганно сглотнув, начала медленно отодвигаться назад. Видоизменившийся супруг по-прежнему не двигался, но его полный золотого огня глаз продолжал гипнотизировать меня сквозь рыжую завесу волос. Золотой! Не красный с желтым ободком…

О-о-ой, мамочки!

Не делая резких движений, я доползла до арки (благо, она находилась рядом) и, не выдержав напряжения, рыбкой нырнула в свою комнату. Но, едва очутившись там, была бесцеремонно водворена за ногу обратно. Прямо на глазах офигевшего от таких передвижений Ринго, который проводил меня задумчивым фырканьем и (предатель мелкий!) даже не подумал броситься на помощь. Зевнув, малыш снова скрылся в темном углу. Меня же благополучно перевернули на спину и, прижав к полу, начали внимательно так изучать. О-о-очень внимательно, а еще плотоядно!

– Арацельс! – заорала я, стремясь достучаться до мужа, на которого это рыже-бело-черное существо походило все меньше. И дело было не только во внешности, к ее метаморфозам я уже попривыкла. Пугал его взгляд и… настрой. – Пусти сейчас же, ты… Ар! Я же…

– Дур-ра, – с тяжелым вздохом проворчал монстр и, оттолкнув меня, встал.

– Дура, что полезла к тебе, да. Но…

– Вон отс-с-сюда! – с нескрываемым раздражением зашипел муж и, процарапав темные борозды на каменной стене, с размаху ударился о нее боком.

– Псих, – выдохнула я.

– Да беги же!!! Женщ-щ-щина…

Очередной удар сопровождался яростным рыком и новой порцией пробирающего до костей скрежета. Больше уговоров не требовалось. Вот остынет, примет нормальный облик… потом и потолкуем. Как-нибудь. Я подскочила как ошпаренная и кинулась прочь, подобрав на ходу возмущенно кряхтящего Ринго. Рванула через комнату, где сидела раньше, в ту самую загадочную арку, которая открылась первой, а затем в другую и в третью, пока наконец не оказалась посреди просторного помещения с черными скамьями по периметру и круглым каменным столом в центре. Эм… а дальше куда?

Каменные плиты снова завибрировали. За дальней стеной раздался чей-то протяжный вой, и, моментально приняв решение, я побежала обратно, чтобы в первом же смежном помещении врезаться в Арацельса, идущего по моему следу. Он, судя по всему, больше принюхивался, чем смотрел вперед, но (спасибо за его реакцию) повторно приземлиться на пол не дал. Поймал и, приподняв так, чтобы наши глаза находились на одном уровне, мрачно изрек:

– Уже набегалас-с-сь?

– Ага! – с идиотской улыбкой на губах сказала я и, выпустив брыкающегося Ринго, покрепче обхватила свое пламенное чудовище руками… и ногами. Огонь вокруг его фигуры возмущенно дрогнул, но принял меня, не обжег. Как и тогда… при первой нашей встрече с Рыжиком.

– Ты издеваеш-ш-шься? – раздраженно зашипел Ар, пытаясь отцепить меня от себя.

Ага, щаз-з-з!

– Ты в таком состоянии я конечно, страшен, – пропыхтела, прижимаясь к нему еще сильнее, – но остальные страшнее!

– Ар-р-рэ… – Он втянул в себя воздух и с громким рыком выдохнул. А потом метнулся к ближайшей стене вместе со мной.

Я зажмурилась, ожидая удара, но его не последовало. Первый Хранитель достаточно осторожно прислонил меня спиной к прохладной кладке. Его ладони сжали мои бедра, а распущенные волосы мазнули по лицу, и он, пробормотав что-то на языке, которого я не знала, резко отвернулся.

– Как последний дур-р-рак, охраняю ее, пытаюсь держаться на р-р-расстоянии, подавляю голод, а она… – с досадой процедил муж, сильнее прижимая меня к стене.

Его тело, покрытое серебристо-черной сетью формы, находилось так близко, что моя голова непроизвольно начала кружиться. Человек ли, мохнатый мишка или вот это долговязое чудо, пылающее, как свеча, – он нравился мне любым. Настораживал, пугал, бесил, выводил из себя, но… всегда нравился. И не признать это было бы ложью. Сердце бешено колотилось, отзываясь на громкий стук в его груди. Руки Хранителя дрожали, дыхание сбилось, а на закушенной клыком губе проступила алая капелька крови. Напряжен, возбужден… на грани? Так стоит ли себя мучить?

Последняя мысль в равной степени напугала и смутила, а еще вызвала любопытство супруга, который то ли удосужился прочесть эмоции, то ли заинтересовался дрожью, прошедшей по моему телу. Чуть отстранившись (насколько позволяла хватка), Арацельс уставился на меня. В пьяной глубине золотистых глаз плескались алые всполохи беспокойства.

– Арэ? – тихо так спросил, настороженно.

А уголок бледных губ с красной меткой нервно дернулся. Раз, другой… мм, как соблазнительно. Я потянулась к нему и, проигнорировав возмущенное сопение, слизнула кровь. Вздрогнув, мужчина сильнее сжал мои бедра, чуть царапнув когтями кожу сквозь тонкую ткань брюк. Я же, блаженно зажмурившись, прижалась затылком к стене и улыбнулась. Страх перед неизвестностью разжигал азарт, а смущение лишь добавляло пикантности к этой гремучей смеси из таких противоречивых и одновременно похожих по силе эмоций.

– Что ты твориш-ш-шь? – прошептал муж, склоняясь к моему виску, и, не сдержавшись, лизнул край ушной раковины, после чего снова отстранился, так как опустить меня на пол я не позволила. – Ты думаешь…

– Думать вредно, – перебила его и, открыв глаза, посмотрела в лицо Арацельса.

Вытянутое, скуластое, с прямым носом, хищные крылья которого то и дело нервно подрагивали. Но, в отличие от физиономии Рыжика, это было именно лицо, а не морда. И губы… белые, тонкие, но губы все-таки на нем присутствовали. Да и клыки в этой половинчатой ипостаси не выглядели такими массивными, как у мохнатого монстра. Белая кожа сильно контрастировала с ярко-рыжими волосами. И то, что эти огненные пряди не покрывали все тело Хранителя, радовало несказанно. А еще радовало отсутствие в его взгляде явных признаков безумия. Опьянение, возбуждение – да, но не сумасшествие! Залитые демоническим золотом радужки отражали не только голод пополам с плохо контролируемым вожделением, но и укор, и беспокойство, и… нежность. А значит, он по-прежнему был тем мужчиной, в которого я умудрилась влюбиться. Тем, кого я безумно хотела. И плевать на танцующий вокруг нас огонь, на увеличенные габариты супруга и на его попытки оградить меня от такого «страшного и ужасного» себя. Не девочка, в конце концов, переживу!

Где-то далеко снова раздался протяжный вой, послуживший для меня сигналом. Чтобы не тратить драгоценные минуты на выяснение отношений, я стремительно подалась вперед, вцепилась руками в волосы мужа и, притянув его голову к себе, поцеловала. Хриплый стон мужчины слился с моим собственным, его дыхание сбилось, а руки, забыв осторожность, соскользнули с бедер ниже и грубо сжали мои ягодицы.

– Что же ты наделала, дурочка? – выдохнул супруг, когда я, оторвавшись от его рта, принялась покрывать поцелуями гладкий подбородок мужчины. А потом, захватив губами мочку, чуть прикусила ее и, тут же выпустив, провела языком по заостренному кончику уха. – Что же ты делаеш-ш-шь? – глухо проговорил он и… спустил наконец с цепи контроля свои взбесившиеся желания.

– Ар, Арацельс! – взвизгнула я, когда его когти вспороли тонкую ткань моих и без того не целых брюк. – Ты же не…

Мужчина не дал мне договорить. Поцелуй его был жадным, нетерпеливым и оттого недостаточно осторожным, но при этом безумно чувственным и долгим. Настолько долгим, что я успела забыть про все на свете, чего уж говорить про какую-то там одежду! Обитатели ночного Карнаэла продолжали голосить за толстыми стенами соседнего помещения, а мы целовались, как безумные, не желая ни на что отвлекаться. Эмоции зашкаливали, а воздух в комнате наполнялся чистой силой, которая пьянила и будоражила еще больше. Пожар разгоревшейся страсти вспыхнул так же ярко, как и пламя вокруг нас. И мне хотелось греться в этом ласковом огне вечно. Хотелось до тех пор, пока огонь был ласковым…

Слабая боль, которую приносил поцелуй, лишь добавляла остроты восхитительным ощущениям. Но прикосновения губ супруга становились все жестче, а острые клыки все чаще царапали кожу – и легкий привкус крови превратился в насыщенный вкус.

Неприятно!

Я попробовала оттолкнуть мужчину, чтобы попросить передышки, но добилась противоположного результата. Когти Арацельса сильнее впились в мои бедра, когда он, прервав поцелуй, рывком опустил меня ниже. Спина, прикрытая тонкой тканью рубашки, проехала по шероховатой поверхности каменных плит.

Больно!

Тяжелое тело мужа навалилось сверху, пресекая все слабые попытки к сопротивлению.

Неудобно и… страшно?!

Еще немного, и это вошедшее во вкус чудище просто раздавит меня своей массой. Первая волна паники накатила с первым толчком близости – чересчур стремительным, недопустимо грубым и очень уж болезненным для меня.

Больно, больно, как же, черт возьми, больно!

Воплем, который вырвался из моего горла, проникся даже зоопарк за стеной. Во всяком случае, вокруг воцарилась такая тишина, что стук наших сердец начал напоминать удары молота по наковальне.

Тук-тук, тук-тук… тук-тук… и больше никаких звуков. Казалось, мы даже дышать перестали, застыв единой скульптурной композицией у стены. «Тук-тук, тук-тук», – отдавалось в висках, как фон затихающей внизу живота боли. Тук-тук… тук!

Быстрое движение, короткая встряска, и… не успела я толком прийти в себя, как оказалась сидящей на холодном полу… одна. А мое рыже-белое чудовище забилось в самый темный угол комнаты и, сжав руками голову, принялось бормотать какие-то проклятья. Огонь вокруг Ара стал практически невидим, что позволило мужчине скрыться в полумраке. Стараясь успокоиться, я глубоко вздохнула. Карнаэл поддержал меня не менее глубоким и печальным вздохом, волной прокатившимся по комнате. Испугавшись, что интерьер сейчас снова поменяется, я огляделась вокруг. Все было по-прежнему: каменный «склеп» без окон, но со сквозными арками и горящим факелом над моей головой. Взглянув на свои голые ноги с темными царапинами на бедрах, я переключила внимание на сгорбленную фигуру мужа, продолжавшего тихо, но разборчиво ругаться на себя, меня и условную ночь с ее причудами. Полюбовавшись этим зрелищем не более секунды, начала осторожно подниматься, держась за стену, чтобы направиться к нему.

Нехило так мужика склинило, раз он потерял над собой контроль. А я тоже хороша! Могла бы и потерпеть или хотя бы не орать так громко. Дура! Чего, собственно, ожидала-то? Нежного и ласкового зверя? Так они только в сказках бывают, а у меня оживший ужастик. Пора уже привыкнуть… м-да.

– С-с-стой! – зашипел Арацельс, резко вскинув голову. Светящиеся золотые глаза на погруженном в тень лице смотрелись дико. Я сглотнула, стараясь подавить очередной приступ паники, и сделала еще один шаг по направлению к Хранителю. – С-с-стоять, я сказал! – Нотки отчаяния так и пробивались сквозь приказной тон его фраз. – Пожалуйста, Арэ… – видя мои сомнения, проговорил он. Желтые огоньки мигнули, прячась под покровом опущенных век, а потом снова вспыхнули, но уставились уже не на меня, а на открытый проход в комнату со столом и скамьями. – Не приближайся. Я слишком голоден, чтобы преодолевать влияние карнаэльской ночи. А ты слишком большое искушение, чтобы устоять. Прос-с-сто… отойди. И… прос-с-сти, Катенок, – едва слышно добавил муж.

– Отойти? Туда, что ли? – спросила с внезапно накатившей обидой. – К твоим соратникам на ужин? – Кусая измазанные кровью губы, я смотрела на мужа, а он упорно не желал встречаться со мной взглядом. – Они оценят такое «блюдо», не сомневаюсь.

– Сядь там… у с-с-стены, – снова зашипел Ар, на этот раз с раздражением.

– И что дальше?! – взвилась я. – Подождем, когда Дом снова решит сделать перепланировку? Появятся новые двери, а из них выйдут звероподобные гости, охочие до женских тел и эмоций. Так, да?!

Я едва ли не бегом преодолела разделявшие нас метры и, остановившись напротив предупредительно выставленной вперед руки мужа, со злой иронией поинтересовалась:

– Что же ты, как девка, ломаешься, а, вампирчик?

– Да ты совсем дура?! – взорвался он. – Я прочел твои эмоции, я знаю, как… – Мужчина запнулся, опустив голову. – Как тебе было больно.

– И что с того?

– Ты мазохистка? – поднял на меня глаза Арацельс.

– Нет.

– Тогда пойди и посиди у с-с-стены! Желательно до утра.

– И не подумаю, – заявила я, коснувшись его руки.

Он резко отдернул ее и, сильнее вжавшись в угол, зашипел:

– Чего ты добиваеш-ш-шься, глупая девчонка? Зачем ты меня мучаеш-ш-шь?! Я не в состоянии с-с-сдерживаться, когда ты рядом, когда ты… хочешь меня. Сил нет подавлять голод… А ты словно издеваеш-ш-шься! Я же, теряя контроль, могу выпить тебя до смерти или жестоко изнасиловать. Иди к сте…

– Так изнасилуй! – перебила его я. – Лучше ты, чем стадо похотливых оборотней, которое пасется тут неподалеку. Изнасилуй и восстанови свой магический резерв!

– Катя, я…

– Если мне придется тебя умолять, до утра не доживешь! Убью на фиг, – размазывая по щекам странную влагу, процедила я. Кровь или… хм, солоноватый вкус… неужели слезы? А я и не заметила, что плачу. – Так ты будешь меня насиловать или как?!

– Иди сюда, – глухо проговорил Арацельс и снова протянул руку, но теперь в приглашающем, а не в предостерегающем жесте. – Пос-с-стараюсь не обидеть, – сказал он, сжимая мою ладонь в своих когтистых пальцах. – Демонова ночь! Демонов Кар-р-рнаэл! Мне это действительно нужно… чтобы защитить тебя, малыш-ш-шка.

Он был практически обнажен: после нашей неудачной попытки заняться любовью черных пятен ткани на теле осталось совсем мало, зато серебристая сеть ярко мерцала в полумраке, расчерчивая белую кожу мужчины. По буграм хорошо развитых мышц бежали темные ручейки вен, рыжие волосы падали на лицо, а голодные глаза, не отрываясь, следили за мной.

Так-с… Теперь главное снова не поддаться панике и не сбежать к той самой стенке, к которой он так упорно отправлял меня недавно. Вокруг было тихо, Дом больше не «вздыхал» и не изменялся, сейчас он старательно изображал из себя обычное каменное сооружение. Все те, кто ранее завывал за стеной, по-прежнему молчали. И я очень надеялась, что они убежали прочь, а не отправились рыть подземный ход, чтобы попасть к нам.

Рука Хранителя все еще сжимала мою ладонь, когда я, переступив через его ноги, начала медленно опускаться на мужские бедра. Арацельс напрягся, его дрогнувшие пальцы, выпустив мои, легли на пол, ища опоры, за которую можно было зацепиться. Каменные плиты на эту роль явно не подходили, потому, видать, и пострадали от его острых когтей. Я села – он стиснул зубы. Чуть двинулась – он хрипло застонал и с новой силой принялся царапать ни в чем не повинный пол. Морально готовя себя к тому, что муж в любой момент может слететь с катушек и осуществить-таки свою угрозу, я осторожно положила дрожащие руки на его широкие плечи и… начала плавно раскачиваться. Вперед, назад, вперед… и по кругу. Глаза Арацельса закрылись, кадык нервно дернулся, а из прокушенной насквозь губы соскользнула уже не капля, а целая струйка крови. Он сдерживался из последних сил, позволяя мне проявлять инициативу. Чтобы не навредить или, как он там сказал… не обидеть?

Чего же ему стоило это бездействие?!

Мне не было больно. Страшно, не совсем удобно, но… не больно. Сначала я двигалась очень осторожно, прислушиваясь к себе и наблюдая за реакцией мужа. Затем быстрее и быстрее, пока воспоминания о болезненном опыте не захлебнулись в первой волне наслаждения. Еще не оргазм, но уже так хорошо, что плевать на Дом со странностями, Хранителей с корагами и Эру с «магическим огнеметом» наперевес. Плевать на все, когда он рядом, когда он мой, когда мы едины. Только это было важно здесь и сейчас в окружении вновь проснувшейся силы, которая стремительно росла, питаясь нашими чувствами. Росла и заряжала нас обоих.

Рубашка на мне распахнулась, волосы разметались по плечам, а лицо запылало… не от стыда, не от смущения – от внутреннего жара, поднимавшегося вверх от живота. А еще от теплого пламени, вновь охватившего наши фигуры. Реальность начала ускользать, голова закружилась, но сильные руки Арацельса очень вовремя сжали мою талию, не дав упасть. Он старался не мешать мне… действительно старался. Но любому терпению есть свой предел, и я, несмотря на недавний опыт, была очень рада тому, что его терпение наконец кончилось. Потому что можно было теперь расслабиться, отдавшись во власть супруга, можно было довериться его ладоням, ласкающим мою спину, плечи, грудь. Пусть не так нежно, как в человеческом виде, пусть немного грубо, но ведь не так и жестко… Пока не так…

А! К черту все! Мелкие царапины – такая ерунда по сравнению с горячими волнами дрожи, разбегающейся по коже от соприкосновения с его пальцами. Он не обидит, я знаю. Потому что обещал.

Наши совместные действия набирали темп. Муж то мял мои бедра, то сжимал, то поглаживал, направляя движения, убыстряя их. А потом снова ласкал спину и шею от поясницы до затылка и обратно. И целовал, целовал, целовал… виски, скулы, губы и руки, впившиеся ногтями в его плечи. Я отвечала на поцелуи, купаясь в океане восхитительных ощущений, и наслаждалась каждым мгновением нашей близости. А потом пришла разрядка. Яркая, сильная… сумасшедшая. Калейдоскоп эмоций, бездна удовольствия и золотые звездочки в сильно зажмуренных глазах. Арацельса трясло, меня трясло ничуть не меньше. Мы оба еще несколько минут вздрагивали, сидя все в той же позе. Правда, теперь я прижималась к груди мужа, слушая бешеный стук его сердца, а он гладил меня по волосам и целовал в макушку. В голове шумело, и оттого, наверное, я не сразу поняла, что тихий шепот, повторявший, словно молитву: «Люблю тебя, люблю, люблю…» – принадлежит мне. И кого, интересно, я инстинктивно пыталась убедить в своих чувствах? Огненного монстра или саму себя?

Подняв голову, посмотрела в лицо мужа. В красно-золотых зеркалах его глаз я увидела свое отражение, и по моим губам заскользила шальная улыбка. Как дико мы, наверное, выглядели. Человекоподобное чудовище и растрепанная девушка с выпачканным в крови ртом и сытым взглядом удовлетворенной кошки. Просто-таки ожившая картина Луиса Ройо. Да уж, и кто после этого чудовище?

– Тебе ведь не было больно, Арэ? – на всякий случай уточнил Хрнитель.

– Шутишь? – все еще улыбаясь, ответила я.

– Проверяю. – Уголки его губ тоже поднялись, но самую малость.

– А твой магический резерв уже восстановился? – решила сменить тему, а заодно и уточнить наши шансы на выживание в Карнаэле.

– Вполне. И твой, кстати, тоже.

– О! Можно снова становиться феей?

– Есл… – Оборвав фразу на полуслове, он подхватил меня на руки и стремительно поднялся. Хорошо, видать, «поужинал», раз делал без напряга такие трюки.

– Что? – глядя на его хмурую физиономию, тихо спросила я.

– Дом с-с-снова оживает, – обреченно прошептал супруг. – А я-то, дурак, надеялся, что получится остаться здесь до утра в относ-с-сительной безопасности.

Не получилось! Проклятый Карнаэл будто специально ждал момента, когда наши силы восстановятся, чтобы протестировать их, запустив к нам трех в меру упитанных и не в меру голодных монстриков, каждый из которых был метра два с полтиной ростом… если на задние лапы, конечно, встанет. Арацельс оттеснил меня к стене и, закрыв собой, угрожающе зарычал на визитеров, бросавших похотливые взгляды в мою сторону. Они меня не пугали, потому что где-то в глубине души жила твердая уверенность, что Первый Хранитель в состоянии защитить свою Арэ. Во всяком случае, я для этого сделала все возможное.

Черного оборотня, ринувшегося ко мне, супруг «приласкал» огненной волной. Обиженно зафыркав и поджав свой длинный хвост, похожий на хвост пантеры, Лемо ретировался в тот самый зал, из которого прибыл, и сел возле прохода зализывать раны. А может, и готовиться к новой атаке. Кто этих безумных корагов поймет? Творят, что заблагорассудится, пока спит дух настоящего Хранителя.

Очередной претендент на мою скромную персону получил по башке кулаком. И думаю, что не просто кулаком, а еще и каким-нибудь утяжеляющим заклинанием, иначе странно, почему Алекс с такой скоростью отлетел к противоположной стене и, ударившись о нее, сполз на пол. Последнее неизвестное мне существо с жабрами и хвостом, как у ящера, неподвижно стояло напротив и задумчиво изучало Арацельса, вероятно прикидывая, стоит ли связываться. У животных ведь тоже есть инстинкт самосохранения. И он куда сильнее голода и вожделения. Наконец этот золотистый кр-р-рысавец активировался и… отошел к поднимающемуся на ноги Алексу.

Это кто ж у нас такой умный? Муж Мэл, что ли? О-о-о… Как же мне все-таки повезло с моим «мохнатым мишкой», который так вовремя решил сбросить шерсть. На фоне собратьев по несчастью он просто мягкое и пушистое чудо. Ростом, правда, поменьше да в плечах поуже, зато в здравом уме и при магической поддержке. Чем не идеальный мужчина?

– Ар-р-рэ! Я сказал – туда! – заорал идеальный мужчина, заставив меня подпрыгнуть на месте.

Сказал? Э-э-э… а я, получается, прослушала? Ну, бывает. Увлеклась малость наблюдениями.

– А? Зачем туда?

– За этим! – одарив меня недобрым взглядом, сообщил супруг.

«Этим» оказались два слегка потрепанных монстра под предводительством третьего, которые решили объединить усилия по устранению такой неприятной преграды, как Ар, со своего пути. Действовала их пестрая компания на удивление слаженно, а еще… быстро.

Первый Хранитель успел вытолкать меня в соседнее помещение прежде, чем на него обрушился разъяренный коллектив звероподобных собратьев, пытающихся взять реванш. Яркие вспышки пламени, вой и рычание, грохот ударов и скрежет когтей – вот теперь я действительно испугалась! За Арацельса. А потом и за себя, потому что арочный проем, соединявший наши комнаты, исчез на глазах и на его месте проступила ровная кладка каменных плит.

Попалась птичка в клетку… Ну и кто же птицелов?

Сердце замерло в груди и трусливо нырнуло в пятки, когда я, обернувшись, увидела два оранжевых огонька, смотрящих на меня из темного угла комнаты. Слишком темного, учитывая пусть небольшой, но все-таки источник света, который тут присутствовал.

– П-привет, – прошептала, заикаясь, и принялась машинально кутаться в тонкую рубашку, будто она могла меня от чего-то защитить.

В местных застенках по ночам бродили разные твари. И не было никакой гарантии, что именно это чудище глазастое питается эмоциями, а не плотью и кровью.

– Ви-и-и-и-и, – согласно просвистел незнакомец подозрительно знакомым голосом, после чего выпрыгнул-таки из своего угла на освещенное факелом пространство.

– Р-р-ринго! – заорала я радостно.

– Пф-ф-ф, – выдохнула темнота в углу и… потянулась к миниатюрной фигурке зверька.

А он сидел и привычно дергал ухом, глядя на меня своими огромными глазищами, которые постепенно стекленели. Я подхватила малыша на руки, желая оградить от черного облака, зависшего над ним, за ним, вокруг него… Да что ж это за хрень такая туманная, не дающая нам прохода, а?

– Пожалуйста, постафь меня на место, маленькая Арэ, – вежливо попросил Ринго на едином языке со странным акцентом, и руки мои разжались сами собой… от удивления. – Кхе-кхе… Я просил постафить, а не бросить, – укоризненно прокрякал ушастик, потирая ушибленный зад. – Ну чего ты так смотришь, а? Маленькая Арэ.

Маленькая… гм… в сравнении с Ринго я очень даже большая. А вот в сравнении с черным туманом, который по-прежнему клубился за его спиной, – вполне себе миниатюрная. Неужто тьма выбрала тело зверька в качестве проводника? Похоже на то.

– Думаю.

– О чем же? – Вытянутая мордочка малыша довольно оскалилась, а глаза, приобретя осмысленное выражение (чересчур осмысленное… хитрое такое, угу), пытливо сузились, следя за мной.

– О том, с кем имею честь разговаривать. Ты… вы… кораг?

– Не-е-ет, – протянул собеседник, как-то очень по-человечески сложив на груди тонкие лапки.

– Ринго – это ты?

– Отчасти, но не совсем.

– Карнаэл? – высказала я свое самое безумное предположение.

– Ке-ке-ке, – засмеялось это серое чудо, а тьма за ним начала колыхаться и дергаться, видимо, тоже от хохота. – Нет. Но… Я его Хозяин, моя маленькая Арэ.

Та-а-а-ак… Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Мне эта история с Домом все больше напоминала банальный раздел наследства, когда после смерти владельца количество претендентов на его бесхозную собственность росло не по дням, а по часам. Вот только… владелица вроде как была жива и здорова, а претенденты появлялись и появлялись: Лу, я, мохнатый моракок… э-э-э… или это на его имущество мы все, включая Эру, раскатали губу? Надо бы уточнить.

– Хозяин? – недоверчиво щурясь, переспросила я.

– Хозяин-хозяин, – закивал зверек и тоже прищурился.

– А как же Эра?

Узкие плечики существа поднялись и снова опустились, нос чуть сморщился, а оранжевые щели глаз странно сверкнули.

– А что Эра? – вопросом на вопрос ответил Ринго.

– Ну… так… тоже ведь… Хозяйка, – почему-то растерялась я.

– Отчасти, но не совсем.

Ну вот опять. И как это следует понимать?

Я задумалась. За стеной послышался грохот, и по полу в который уже раз за сегодняшнюю ночь пробежала волна дрожи. Резко вскинув голову, посмотрела сначала на серую кладку, затем на стоящего (пардон, уже сидящего в расслабленной позе) собеседника и тихо поинтересовалась:

– Это «землетрясение» ваших… мм… лап дело?

В голове мелькнула кровожадная мысль: «Если он опять скажет: «Отчасти, но не совсем», – я его побью».

– Да нет, это тфой супруг пытается сюда пробиться, – зевнув, промямлило хвостатое нечто, убив на корню весь мой боевой настрой.

– А ты, вы… А он… А с ним ведь все в порядке, да? Ты же должен знать, если и правда… Хозяин, – бросая обеспокоенные взгляды на невозмутимо стоящую стену, начала бормотать я.

– Да что ему сделается? – снова пожал плечами Ринго. – Эти гибриды людей с душами демоноф на удифление миролюбифы по отношению друг к другу по ночам. Наферное, сказыфаются фзаимоотношения днефных сущностей. Если нет причины для драки, не будет и драки. А причины… – Он оценивающе посмотрел на меня снизу вверх и изрек: – Больше нет. Ты здесь, что им еще делить-то?

Действительно, нечего… разве что несчастную стену, которую штурмует один накачанный силой псих. И, судя по очередной встряске, делает он это очень даже упорно и, вполне возможно, что не в одиночку. Зато сидящей напротив малявке, похоже, глубоко по барабану и сам несчастный Дом, и его сохранность. Тоже мне… Хозяин!

– А если стена не выдержит?

– Фр-р-р… Фыдержит, – фыркнув от смеха, самоуверенно заявил зверек. – Если я захочу – выдержит, – многообещающе добавил он и подмигнул мне оранжевым глазом. – Идем, маленькая Арэ.

– К-куда это? – бросив отчаянный взгляд на воистину непробиваемую стену, промямлила я.

– Разгофор есть, – просто ответил малыш и поплелся к тому углу, в котором сидел раньше. Туманным шлейфом за ним плыла тьма. – Идем, идем, – поманил он меня за собой, приглашающе махнув лапкой. – Или предпочитаешь мне общество четырех голодных монстроф?

– Нет, но от компании одного неголодного Арацельса я бы не отказалась.

– Будет тебе Арацельс, – как-то странно хихикнул зверек, – фсе будет… потом, – и совсем другим тоном (да и голосом тоже другим: более холодным и чужим) рявкнул: – Идем, Ар-р-рэ! Это важно!

«Ошейник» мой странно похолодел, а потом и вовсе распался, освободив шею. На вопросительный взгляд Хозяин загадочно усмехнулся и выдал пространную фразу типа: «Я дал знания, мне ли на них управу не найти».

А потом мы пошли. Ну а что еще делать, когда так настойчиво приглашают? Да и вид Ринго внушал гораздо больше доверия, чем безликий черный туман. Но главное, у меня появился реальный шанс разобраться в происходящем, услышав историю Карнаэла из уст существа, которое, по его словам, управляло Домом намного дольше Эры. И это самое существо пообещало не причинять мне вреда. Почему я ему поверила? Хм… а почему бы и не поверить? Ну или хотя бы просто узнать его версию сложившейся ситуации. Тем более что возражений это окутанное мраком создание явно не принимало, а ссориться с настоящим Хозяином территории, на которой находилась, мне как-то совсем не хотелось.

Для беседы моракок выбрал небольшую каэру, чем-то похожую на ту, которая была у Арацельса. Мы пробирались до нее сквозь стены, в которых появлялись проходы, но стоило нам пройти, и неизвестно как образовавшиеся арки затягивались за нашими спинами. Холодная и не особо уютная комната тем не менее оказалась значительно приятней пустых помещений с горящими на стенах факелами, в которых мне пришлось коротать последние часы. А еще здесь была мебель! После любезного предложения зверька располагаться, как дома, я устроилась на огромной кровати, в то время как сам он запрыгнул на широкий подлокотник стоящего рядом кресла и, свесив с него длинный хвост, завел-таки свой важный разговор.

Без витиеватых предисловий, без расплывчатых намеков этот загадочный Хозяин устами маленького зверька предложил мне сделку: жизнь и безопасность в обмен на… силу Лу в моей крови.

Первым порывом было радостно воскликнуть: «Забирай!» Вторым – найти «подводные камни» в такой заманчивой перспективе, третьим – вообще выяснить все, что можно, и желательно с подробностями. Вот только как он собирался выкачивать из меня магию Лу? Надеюсь, не вместе с кровью при помощи шприца или капельницы?

Кровь, к счастью, Хозяина абсолютно не интересовала. Ему была нужна только сила Высшего, которая в этой самой крови обитала, накапливалась и иногда даже активно приумножалась, особенно после бурных свиданий с любимым мужем. Поэтому Хозяин Карнаэла сказал, что, если я соглашусь на сделку, свидания… точнее, полноценная семейная жизнь мне будет гарантирована, чего нельзя сказать о свободе передвижения. То есть жить я теперь обязана в Карнаэле, в качестве Арэ Арацельса, и при этом служить постоянным донором для некой туманной (во всех смыслах) сущности, называющей себя законным Духом Дома. Неудивительно, что узнать о нем мне захотелось побольше. И, как ни странно, собеседник не стал увиливать от вопросов.

Прежде всего он представился, небрежно бросив: «Зови меня Рид». Просто Рид, как фамилия известного писателя, Рид… так же коротко и понятно, как Лу или Эра. Чем дольше он говорил, тем больше отвисала моя челюсть. Живой Дом с привидениями? Ха! Это мелочь по сравнению с домом-вампиром, поглотившим души всей команды, работавшей над созданием нашей связки миров. От подобной новости стало холодно, и я в который раз принялась кутаться в рубашку Иргиса, совершенно не замечая мехового пледа, лежащего подо мной.

Целая команда могущественных существ растворилась в этих стенах по воле создателя… Что же за изверг был местный демиург?!

Я пыталась совладать с собственными эмоциями, а Рид тем временем продолжал свой рассказ. И, слушая его, мне все меньше казалось, что передо мной забавный малыш Ринго. Это существо, захватившее его оболочку, было совсем другим. Те же черты, интонации голоса, движения, но… в них больше не угадывался питомец Арацельса. Разве что его слабая тень, накинутая на плечи древнего демона, около пятисот условных лет назад потерявшего свое тело.

Любопытство сгубило кошку. Вернее, сгубило Рида. Долгие века он руководил одним из самых загадочных Домов и в какой-то момент возжелал большего, нежели быть просто его Хозяином. Ему хотелось разобраться в механизмах Карнаэла, понять, как именно он функционирует, а заодно и раскрыть тайну демиурга, сотворившего данную связку. Она считалась уникальной, необычной, новой… она и только она продолжала функционировать при отсутствии хозяина, впадая в условную спячку. Другие Дома без управляющего демона попросту прекращали свою работу, бросая подопечные миры на произвол судьбы. Но Карнаэл был иным. Тайна Дома и невероятные знания, связанные с ней, стоили Риду тела, места работы и… личной свободы. Однажды ступив за запретную дверь Черного Роэ, которое он долгие годы искал в постоянно меняющихся интерьерах живого Дома, Дух Карнаэла едва не тронулся рассудком, потерял контроль над собственной силой, а главное, окончательно и бесповоротно растворился в «живом замке», навсегда став его неотъемлемой частью. Без магии Высшего вырваться из этого плена Хозяин не мог. Дом по-прежнему прислушивался к нему, но этого было недостаточно, чтобы полноценно управлять им.

Слушая собеседника, я вспомнила предостережение Арацельса и нервно дернулась, покосившись на свое чистое запястье, где должен был красоваться черно-белый символ.

– А меня Дом не растворит без… без клейма?

Проследив за направлением моего взгляда, Рид рассмеялся:

– Это просто рисунок. Графические часы и метка для фычисления тфоего местоположения в любой точке семи мироф. Обманка, придуманная Эрой. Когда ты переступаешь порог Дома, он профодит ритуал принятия или… опознания, если хочешь. Не надо никаких фидимых знаков на теле, достаточно нефидимого: того, который стафит на тебе сам Карнаэл в процессе… гм… знакомства.

Смерть в жутких муках, обещанная Хранителям, если они не вернутся домой в течение пары дней, тоже оказалась уловкой хитрой демоницы, желающей держать под контролем своих воспитанников. Вообще, об Эре Рид отзывался довольно тепло. Ему нравились ее изворотливость и предприимчивость. Особенно восхищал эксперимент этой гадины с Хранителями. Ведь придумала же она, как защитить себя от других претендентов на якобы опустевший Карнаэл! Компенсировала собственную слабость и неопытность отрядом скрещенных с корагами людей, присягнувших на верность Равновесию и согласившихся служить под началом демона без лица, жить по придуманным ею законам. Идеальный проект. А главное, полезный и интересный. Не меньше этого Риду в демонице нравились такие черты, как неопытность, глупость и самоуверенность, позволявшие бывшему Хозяину несколько веков благополучно скрываться от взора полукровки, находясь у нее под носом. Когда он «исчез» и Карнаэл впал в спячку, Рид ждал прихода сильного Высшего, надеясь с помощью полученных в Черном Роэ знаний выпить его силу и вернуть себе власть над Домом. Но Хозяйкой стала Эра, которую Дом принял за неимением лучшего. И, как показало время, это было даже хорошо. Устранить ее с пути, в отличие от равного по силе демона, труда не составит. Всего-то и надо подготовить хитроумную ловушку и засадить эту замечательную особу в банку, которая займет почетное место в хранилище корагов.

Хранилище… По словам Рида, во многих Домах имелись такие. Но только там они являлись тюрьмами для взбесившихся сущностей, а здесь – резервуаром энергии душ, которая питала Живой Дом. Карнаэл не пил кровь, Карнаэл высасывал душу и тем жил. Не каждая душа ему подходила, но те, которые были отданы этому каменному монстру в качестве «питания», либо полностью исчезали, либо находились в постоянной эксплуатации. Наверное, подобное можно сравнить только с адом… не с четвертым миром, где обитают четэри, а именно с адом. С преисподней! Где души грешных демонов или просто потомков Таосса подвергаются постоянным пыткам и нет никакой надежды на избавление от этих мук.

Вспомнился кораг Камы, доставивший меня сюда. Его жизнь, промелькнувшая перед глазами, его боль… Мне стало совсем нехорошо. И именно этот Дом считался шедевром среди творений демиургов?! Живая могила, в которой имелось место для всех: от создателей до заключенных. Ми-и-илый домик. И мне еще предлагали быть его Хозяйкой? Вот уж увольте!

Очнувшись от своих мыслей, я прислушалась к Риду: он все еще рассуждал про Эру. Магия демоницы, как выяснилось, в свое время ему не подошла (пару веков назад не удержался «бывший» Хозяин и попробовал-таки незаметно забрать силу полукровки, надеясь вернуть подобным способом себя прежнего, но, увы, напрасно), а вот сила чистокровного демона, которая текла во мне, – подходила, и очень.

Собеседник продолжал говорить, а я мысленно делала пометки, чтобы упорядочить получаемую информацию. Итак, Карнаэл… Живой, разумный, разборчивый и… при законном Хозяине, который сейчас был недостаточно дееспособен, зато продвинут и вооружен информацией, которой не имелось ни у кого из претендентов на этот эксклюзивный «склеп».

На данный момент его предложение выглядело самым заманчивым из всех. Быть Хозяйкой Карнаэла (а точнее, марионеткой Лу и Райса на этом посту) я не желала. Роль «сестренки» ушибленной на всю голову демоницы, которая пыталась прикончить меня, убила Каму, помогла умереть Арацельсу, его отцу, матери и еще черт знает какому количеству народа, тоже не радовала. А остаться обычной Арэ и периодически избавляться от ненужной мне магии в пользу действительно достойного Хозяина с большим опытом руководства этим конкретным домом – чем не лучший вариант в моей ситуации? Он правит, а я просто живу с любимым чел… мужчиной. И никто на меня не покушается больше, потому что Рид этого не допустит. И проблему по имени Эра он тоже возьмет на себя, и Лу займется… Пусть демоны разбираются с демонами, а мне – человеку – в их междоусобицы лезть нечего. Ни мне, ни Ару, ни Смерти, ни Мае, ни Иргису… стоп! А Волков с Мастерами этот новый (или хорошо забытый старый) Хозяин Карнаэла тоже сможет утихомирить или они все-таки угробят несколько миров прежде, чем снова завалятся спать?

Как выяснилось, две буйные парочки, предпочитавшие маскарадные костюмы, – очередная фишка проклятого Дома. О них слишком мало знал даже такой информационно подкованный Дух, как Рид. Поэтому вся надежда оставалась на Седьмого Хранителя и его преданность Равновесию, которая, быть может, в этой жизни превзойдет верность Мастеру. Наивно? Ну… надо же во что-то верить? И потом, проблемы стоит решать по мере их поступления. Я точно Волкам не помеха, а вот растерявшему силу Духу Карнаэла могу помочь на выгодных для себя условиях. Так почему не рискнуть? В конце концов, он мне пока импонировал больше всех корыстных гадов сверхъестественного происхождения, решивших использовать меня в своих целях.

– А как ты все-таки будешь забирать у меня Дар Лу? – дождавшись паузы в монологе Рида, спросила я.

– Ф-ф-ф-выпью, – спокойно ответил он.

– Это не больно? – уточнила на всякий случай.

– Нет, конечно, – усмехнулся зверек и, снова подмигнув, предложил: – Дафай покажу.

– Только… – Я сомневалась. – Только немного, хорошо?

– Хорошо, – кивнул Хозяин большеухой головой и, перебравшись ко мне на кровать, сел рядом.

– Перчатку надо снимать? – Я с замиранием сердца ожидала ответа. Расставаться с подарком Лу не хотелось.

– Зачем? – удивился Рид и смешно дернул ухом, совсем как раньше Ринго. – Перчатка мне не мешает, а тебе с ней спокойней. Ну что? Приступим? – Он вопросительно посмотрел на меня, а я, немного помедлив, кивнула. – Ты должна быть согласна, ты должна желать отдать сфою силу, и… ты должна смотреть мне в глаза. Не отрыфаясь! Сможешь?

– Попробую.

И я смотрела, смотрела, смотрела…

Сначала старалась не моргать, как велел Рид. А потом… потом поняла, что не чувствую век, они словно окаменели и перестали мне подчиняться. Два огненно-рыжих магнита с черными зрачками притягивали, гипнотизировали, усыпляли. Тело отяжелело, меня начало клонить в сон, а глаза по-прежнему не закрывались. Стало страшно.

– П-пре-кра… – попыталась выговорить я непослушными губами, но вышло плохо. – Все! – Отчаянный хрип вырвался из пересохшего горла.

– Еще немного, – облизнувшись, прокряхтел зверь. Выражение его морды было таким сытым и умиротворенным, что меня охватила злость.

– Я уми-раю! – выкрикнула с запинкой, но тем не менее выкрикнула.

– Всего лишь погружаешься в оздоровительный сон, – успокоил меня Рид и наконец-таки соизволил разорвать зрительный контакт. Тяжелые веки самопроизвольно опустились на глаза, а круговорот пестрых картинок начал затягивать сознание. – Без Дара Высшего ты беззащитна, и я не могу рисковать тобой, бесценная. – Ринго… то есть Рид больше не коверкал букву «в», да и вся его речь стала звучать иначе. Он изменился, набрался сил, уверенности… А я, напротив, ослабела, и борьба со сном давалась мне с каждой секундой все сложнее. – С-с-спи, – шепнул демон, коснувшись моего лба длинным пальцем. – С-с-спи, маленькая Арэ. Потом я приведу к тебе твоего Хранителя, чтобы пополнить запас магии в твоей крови. С-с-спи… тебе будут сниться чудесные сны. Обещаю, тебе такая жизнь понравится! – Последняя фраза коварного существа растаяла в вихре ярких образов, окруживших меня. Сон?

Тысячу раз прав был Арацельс: я действительно дура!

Он дождался, когда дыхание девушки станет глубоким и ровным, а бледные щеки чуть порозовеют. Затем выпустил из ментального капкана несчастного моракока и, проследив, как его обессиленная тушка падает на холодный пол каэры, приступил к изменениям. Сила, отданная доверчивой Арэ, наполняла Дух, позволяя совершать самые смелые трансформации. Она принадлежала ему, подчинялась… как же давно он не ощущал ничего подобного! И вот… свершилось! Стечение обстоятельств, глупость полукровки Эры, жадность Высшего по имени Лу и любовь двух малолетних идиотов, соединенных узами Заветного Дара. Такое не могло быть простой цепочкой совпадений. Это судьба! Именно судьба! И никак иначе. Сама судьба вернула ему жизнь, силу, власть, Карнаэл и… все семь миров. Именно судьба подарила ему эту спящую девочку – сосуд для силы, вырабатывать которую он сам больше был не в состоянии, но… ведь можно пользоваться ее запасами. А для поддержания этого хрупкого создания он будет погружать ее в сон, кормить, поить и иногда устраивать встречи с супругом. Гениально!

Черный туман колыхался и вздрагивал, кружился и раскачивался, замирал и… снова начинал движение, постепенно уплотняясь. Медленно, по крупицам Рид восстанавливал свое собственное тело, черпая необходимый материал из окружения. А спустя полчаса из тайной каэры, обвешанной кучей охранных заклинаний, вышел высокий мужчина в черных одеждах. Того же цвета волосы доходили ему до середины спины, на бледном лице играла самодовольная улыбка, отблески которой виднелись в ярко-синих глазах.

– Ну, здравствуй, Карнаэл. Я вернулся, – продолжая улыбаться, прошептал Хозяин, и за его спиной полупрозрачной волной всколыхнулась призрачная флора. – Я тоже тебе рад, – прикрыв глаза от удовольствия, сказал мужчина. – Очень рад. Но… сначала надо закончить кое-какие дела…

– Хи, не так я представляла нашу сегодняшнюю встречу, Катрина, – нервно хихикнув, проговорила появившаяся посреди комнаты Лилигрим. Она прошла сквозь распластанного на полу Ринго и остановилась напротив лежащей девушки. – Но этот вариант тоже сойдет. А может, он даже предпочтительней первоначального. После того, что вы с Арацельсом вытворяли там… хм… – Прищурившись, призрачная блондинка продолжала изучать безмятежное лицо своей землячки. – Вряд ли он отдал бы твое тело мне. Ну, ничего… Я не гордая. То, чего не дают… – Девушка коварно улыбнулась. – Беру сама. Итак, спящая красавица, пора встава-а-а-ать, – протянула она нараспев и, зажмурившись, слилась с Катей, которой снился чудесный сон, и ничто мирское ее сейчас абсолютно не волновало.