Через день после ухода отряда Русса подошло основное войско. Скрынь приказал разжечь костры, выкатить из обоза бочки с вином и пивом, зарезать овец и коров из стада, которое отбили у саксов, и начать пиршество. Евона сначала его приказы принял как должное, но когда гуляние продолжилось на следующий день, забеспокоился. Решил поговорить со Скрынем.

Тот сидел на небольшом походном стулике, в окружении сотских и десятских, перед ними было в изобилии хмельное и яства, сам Скрынь был пьян и весел.

— А, Евона! — приветствовал он товарища по оружию поднятым бокалом с вином. — Садись рядом, сегодня я только с тобой еще не пил.

Евона из вежливости принял бокал, отпил немного.

— Пей до дна! — настаивал Скрынь с настойчивостью крепко выпившего человека. — Ты меня уважаешь?

— Уважаю, уважаю, — поспешил заверить его Евона. — Но не пора ли выступать?

— К чему спешить? Бывают случаи, когда большую выгоду получаешь, не сходя с места, и, наоборот, можно все потерять, коли начнешь торопиться.

— Но Русс приказал следовать за ним немедленно. А пошел уже второй день.

— Ты так думаешь? А я вот так не считаю. Пойдем потолкуем.

Они вышли из круга и направились к реке, присели на берегу. Вокруг никого не было, перед ними текли могучие воды, поверхность их казалась стальной из-за отраженного серого неба, только кое-где возникали буруны, вырывая из глубины бурлящие массы; кидались в реку какие-то мелкие птички, схватывали трепещущих серебристых рыбок и уносились ввысь.

Скрынь, прищурившись, некоторое время наблюдал за птичками, потом произнес:

— Вот так всюду в жизни: все зависит от случайности: повезет — не повезет. Вот если бы сейчас эти мелкие рыбешки не попались в клювы хищниц, то могли прожить долгие годы и вырасти в огромных рыбин, которым никакие пернатые не были бы страшны. Нашей жизнью тоже правят случайности, и если человек ухватит судьбу за хвост, то в дальнейшем ему уже ничего не надо.

— Это ты к чему?

— А ты не догадываешься? Вот Русс заявился на родину, не имея ничего, кроме кое-какого заработка, полученного от римлян. А сейчас? Он становится главой большого государства, властителем огромной державы! Что ты в этом находишь, кроме череды чистых случайностей?

— Не только одни случайности сыграли в этом роль, — возразил Евона, еще не понимая, в какую сторону клонит свой разговор Скрынь. — А опыт службы в римской армии? А знание римского строя, которое он так умело передал славянским воинам? А какую большую роль сыграли метательные орудия, под его руководством построенные? Ну и командование боем в большом сражении, разве это не его заслуга?

— Может, ты и прав, но согласись, все началось с пустяка: его заметил князь Могута и стал помогать. Не случись этого, прозябал бы он сейчас в своем родовом селении и никто бы не знал о нем.

Сказанное Скрынем вызывало раздражение у Евоны, и он произнес, не скрывая этого:

— Кабы да бы, росли во рту грибы, то не то бы было бы…

— И я про то же говорю! — оживился Скрынь, почему-то принявший слова Евоны как одобрение. — Вот и у меня сейчас такой момент наступает, может быть, единственный в жизни!

— Ты о чем?

— Все о том же! Ушел Русс к балтийским берегам и не вернется. Кто встанет на его место?

— Уж не ты ли?

— А почему бы и нет? Я стою во главе бодричского войска. Все последнее время Русс держал меня в своих заместителях. Я второй человек в государстве, а скоро стану первым!

— А почему это ты его хоронишь?

— Случайность! Чистая случайность! Я перед уходом Русса получил известие от своих разведчиков, что на берегах Балтики действует войско сына конунга саксов — принца Евтариха. Его отец погиб в недавнем сражении, сын постарается отомстить за своего отца. А они наверняка встретятся, Русс и Евтарих, у них дорожка очень узкая, не разойтись!

— Ну и гад же ты, Скрынь!

— А кто ангел? Разве твой Русс мало положил людей, когда карабкался на престол великого князя? Если погибнет две сотни во главе с Руссом, это будет капля в море по сравнению с теми людьми, которых загубил Русс!

— Он уничтожил германцев — врагов славян. А ты подставил своих братьев-славян!

— Всюду люди! Но если всех жалеть, то в жизни ничего не добиться. Ты тоже лови свой миг удачи, Евона. Он у тебя сейчас в руках.

— Я-то зачем тебе нужен? У меня только сотня. С ней я ни Руссу помочь не могу, ни тебе помешать не в состоянии.

— Ты друг Велины. Уговори ее после гибели Русса выйти замуж за меня. Вы — друзья, тебя она послушается. И тогда я тебя возведу в свои заместители. Ты станешь вторым человеком в стране после великого князя. А мне она нужна, очень нужна. Никого в своей жизни я не любил, только ее. Я ради нее готов на все. Помнишь, как-то ночью кто-то сбил лошадью Русса? Так вот, это был я. Я не в силах был больше терпеть, что Велина достается этому человек, все продумал, все просчитал, да не получилось, чуть-чуть промахнулся…

— Ты чудовище, Скрынь…

— Когда сильно любишь и желаешь любимую, этого не замечаешь. Все средства хороши, чтобы она оказалась в твоих руках. А заодно и власть великого князя. Так ты пойдешь в услужение ко мне? Соглашайся, иначе будет поздно, потом я тебя и в подметалы не возьму.

— Я отказываюсь идти к тебе в услужение. Мне не нужна такая власть!

— Что? Тебе не нужна власть? Никогда не поверю. Ради власти люди идут на все, готовы совершить любое преступление, вплоть до убийства. Нет большего желания у человека, как стремление к власти. Оно сильнее, чем чувство любви, оно сильнее всего другого!

— Может быть. Но я не из таких.

— Значит, отказываешься мне помочь? В последний раз спрашиваю.

— Нет, и закончили на этом разговор.

— Что ж, дело твое. Но скоро ты горько раскаешься. Такое выпадает раз в жизни, может больше не повториться.

«Надо уходить из лагеря, пока не поздно, — думал Евона. — Иначе он убьет меня, потому что я слишком много знаю. Сейчас он меня не трогает, потому что находится в подпитии и не дает отчета в том, что наговорил. Завтра проснется и поймет, что меня оставлять в живых нельзя. Но куда идти? Если Скрынь не соврал, то Русс сейчас разбит и погиб в схватке. Едва ли кто из его бойцов остался жив. Но все равно я пойду к нему. Если миром правит случайность, будем надеяться на нее!»

А Русс между тем с тревогой наблюдал за тем, как новые и новые силы саксов прибывают и обкладывают его со всех сторон. Здесь были и воины, и женщины, и дети, и старики, и стада скота. В походе шло целое племя. В голове Русса метались две мысли: с какими намерениями пришли саксы и как долго ждать войско Скрыня?

Саксы расположились на берегу моря. От них выехала группа воинов, направилась в сторону крепости. Славяне замерли в ожидании.

Саксы остановились, вперед вышел один, с виду военачальник, громко крикнул на родном языке:

— Приглашаю славянского предводителя на переговоры!

Русс некоторое врем помедлил, потом вылез на стену, не спеша направился к саксам; его сопровождали пять воинов, по числу сакских. Не доходя нескольких шагов, остановился.

— С кем имею честь говорить? — спросил он на германском языке.

— Я конунг племени саксов Евтарих, — ответил молодой человек.

Был он красив собою. На юношеском лице со свежим румянцем пробивался пушок бородки и усов. Одет он был в серебряную кольчугу, на широком кожаном ремне, украшенном золотыми бляхами, висели меч в красивых ножнах и сумка. На ногах его были башмаки из мягкой козьей кожи, выкрашенные в красный цвет. На плечи был накинут короткий плащ белого цвета, обрамленный красной каймой.

— Я Русс, великий князь славянских племен.

— А, Русс, наслышан, — проговорил юноша и тотчас продолжил без какого-либо перехода:

— Я веду часть нашего племени на Эльбу. Большинство переправилось, эти не успели. Тут много пожилых людей и детей. Нам надо спокойно уйти на новые земли. Но я знаю, что на берегах Эльбы стоят большие силы славян. Они подчиняются твоему командованию. Так вот я хочу договориться: ты позволяешь нам, великий князь, уйти на тот берег без помех, а мы обещаем жизнь тебе и твоему отряду.

— Нам тоже не нужны новые схватки и сражения, — ответил Русс. — Поэтому я отдам приказ своему войску не чинить препятствий вашей переправе на тот берег Лабы. Тотчас же будут посланы гонцы, они предупредят моих воинов.

Русс и Евтарих кивнули друг другу и разошлись.

Племя саксов переночевало на берегу моря и двинулось дальше, в сторону пограничной реки. Русс во главе двух сотен своих войск возвращался той же дорогой.

Вот, кажется, и все. Закончилась большая война, остатки вражеского племени уходят на запад. И последняя встреча закончилась на удивление мирно, без кровопролития, хотя все могло завершиться иначе. Кажется, надо бы радоваться, но на душе Русса было почему-то муторно и неспокойно. Что случилось, что произошло? Или не произошло? Не надо было торопиться с завершением разговора с молодым конунгом. Повести беседу о будущем, постараться наладить отношения согласия и мира. Ведь, в сущности, саксы когда-то отняли эти земли у славян, теперь они возвращены обратно. Никакой несправедливости нет. Вот это и надо было сказать Евтариху. А потом предложить заключить мир, как говорят, «на вечные времена». А он, Русс, этого не сделал, вот поэтому его мучает неудовлетворенность.

Ну хорошо, предложил бы он ему «Вечный мир», но согласился бы Евтарих? Русс вспомнил каменное лицо конунга, его горевшие ненавистью глаза и понял, что мира между германцами и славянами ждать нечего, а впереди ждет большая и длительная борьба за просторные земли, которые расстилаются по обе стороны от дороги и уходящие куда-то вдаль, за синеватую линию, где сходятся край неба и край земли.

Ближе к вечеру встретился отряд Евоны.

— Русс, ты жив! — искренне обрадовался Евона. — Разве тебе не попадалось войско Евтариха?

— Оно недавно ушло в сторону Лабы. А что такое?

— Мы думали, что ты со своими воинами погиб!

— С чего бы это? Мы мирно разминулись с саксами. Я думаю даже, что на первое время эта встреча принесет мир на наши границы.

— Ну, кому-то такой поворот очень не понравится!

И Евона поведал про замыслы Скрыня.

Русс выслушал молча, не перебивая. Потом сказал:

— Недаром говорят: на час ума не хватит, всю жизнь будешь каяться. Так случилось с Аврелием, правителем Иллирика. Ему надо было уступить воинам, вернуть деньги и закончить противостояние миром. А он уперся на своем, не смог победить жадность свою и потерял жизнь. Подобное произошло и со Скрынем. Не устоял он перед соблазном большой власти, овладела она им и толкнула на свершение глупости. Что поделаешь? Конь о четырех ногах, и то спотыкается.

— Ты думаешь, это случайность?

— Конечно, кто избавлен от ошибок?

— А как с покушением на тебя накануне праздника Купалы? Ведь это он поджидал тебя около дворца, это он направил на тебя коня. Скрынь сам в этом признался. Неужели ты его не накажешь?

— А зачем мне его наказывать? Он сам себя покарал. Как только соплеменники узнают, что он из-за своих шкурных интересов хотел погубить князя и воинов, своих братьев по оружию, от него отвернутся все, думаю, даже его родственники, и жить ему до конца дней своих в одиночестве. Какое еще более тяжкое наказание можно придумать?

Русс некоторое время молчал, потом продолжил, задумчиво глядя перед собой:

— Что Скрынь? Щепочка в бурном потоке, который вынес нас к берегам Лабы и Балтийского моря… У нас на глазах возникло мощное славянское государство, которому народ уже дает название Руссиния. Вот, друг Евона, что самое главное на сегодняшний день, а не какие-то там обиды и огорчения…