Глава III СТАБИЛИЗАЦИЯ РАСКОЛА (лето 1996 года – зима 2001 года)

Третий этап новейшей истории исламского сообщества России стал для него переломным. Многие «болезни роста» к этому времени были преодолены: молодые мусульманские структуры окрепли и приспособились к жизни в новых условиях, частично восстановилась система исламского образования, книгоиздания и средств массовой информации, вмешательство государства во внутренние дела религиозных объединений заметно уменьшилось и приобрело более конструктивный характер. Возникшая прослойка мусульман-бизнесменов все более активно содействовала исламскому возрождению, позволяя духовным лидерам изыскивать источники финансирования не в арабских странах, а у себя на родине. Наконец, появились первые признаки преодоления раскола. Конечно, до прекращения внутримусульманского противостояния было еще далеко и сильная инерция продолжала вовлекать в междоусобную борьбу все новые региональные уммы, однако в целом ряде ключевых регионов прогрессирующий раскол сменился началом консолидации мусульман.

Июль 1996 года стал звездным часом для московского муфтия Равиля Гайнутдина, который за прошедшие со времени выхода из ЦДУМ два года значительно упрочил свое положение во всех сферах, получив прямой выход на источники финансовой помощи из арабских стран и завоевав авторитет в высших правительственных кругах. Столь быстрый рост влияния ДУМЦЕР обеспечили выгодное географическое положение его центрального аппарата, повышенное внимание к популяризации ислама в светских СМИ, а также личные качества Равиля Гайнутдина (Равиль Гайнутдин, будучи по образованию театральным режиссером, обладал всеми необходимыми качествами публичного политика.). Набранный политический вес и грамотная работа с прессой сделали московского муфтия подходящим претендентом на лидерство в российской умме. 1 июля 1996 года по инициативе муфтия Равиля Гайнутдина в Москве прошел меджлис глав созданных после 1992 года духовных управлений: Московского муфтията, ДУМ РТ, ДУМ РБ, ДУМ Поволжья, ДУМ «Ассоциация мечетей», Бугурусланского муфтията и Регионального ДУМ Ульяновска и Ульяновской области. По итогам меджлиса было принято решение о создании новой централизованной всероссийской мусульманской структуры – Совета муфтиев России.

Председателем Совета был избран муфтий Равиль Гайнутдин, в то время как лидеры вышеперечисленных муфтиятов заняли посты его сопредседателей. Главной причиной создания Совета муфтиев декларировалось желание консолидировать расколотое мусульманское сообщество России и примирить враждующие стороны. Изначально муфтий Равиль Гайнутдин надеялся (по крайней мере, на словах) восстановить отношения с ЦДУМ и пригласить верховного муфтия Талгата Таджуддина в ряды своих сопредседателей, однако категорический отказ председателя ЦДУМ иметь какие-либо дела с лидерами новых ДУМов обусловил начало нового противостояния. Довольно быстро Совет муфтиев России отодвинул на второй план уже изрядно скомпрометировавший себя БКЦДУМР и занял нишу главного конкурента ЦДУМ.

Создание Совета муфтиев России на некоторое время успокоило бушующие в Поволжской умме страсти, и почти целый год серьезных конфликтов в ней не отмечалось. К 1997 году Совет муфтиев значительно укрепился, приняв в свою юрисдикцию целый ряд новых централизованных структур и отдельных общин, а также наладил тесные связи с ДУМ Дагестана, ДУМ Адыгеи и Краснодарского края и ДУМ Чеченской Республики. Впрочем, тот факт, что лидеры ВКЦДУМР Габдулла Галиуллин и Нафигулла Аширов стали сопредседателями Совета муфтиев, позволял муфтию Равилю Гайнутдину заявлять об установлении контроля над всеми входящими в ВКЦДУМР северокавказскими муфтиятами, которые рассматривались как коллективный член Совета; Так впервые была предпринята попытка объединить духовные структуры Поволжской и Кавказской уммы в рамках одной централизованной организации и создать предпосылки для установления должности всероссийского мусульманского лидера. Эта попытка оказалась неудачной.

В 1997 году в Москве открылись сразу две новые мечети: мечеть «Ярдям» в Духовно-просветительском комплексе традиционных религий в Отрадном и Мемориальная мечеть на Поклонной горе. Казалось очевидным, что обе мечети будут отданы ДУМЦЕР, однако муфтию Равилю Гайнутдину без проблем удалось получить только Мемориальную мечеть – известный татарский бизнесмен и меценат Ряшит Баязитов, построивший на свои деньги Духовно-просветительский комплекс традиционных религий в Отрадном, отказался передавать свою мечеть в собственность Московскому муфтияту. По его мнению, Равиль Гайнутдин должен был лишь направить в мечеть «Ярдям» имама, зарплату которому платил бы сам Баязитов. Подобные условия оказались неприемлемы для московского муфтия, и вскоре его спор с Баязитовым перерос в серьезный конфликт. Другой причиной их ссоры стали финансовые разногласия между Советом муфтиев России и ДУМ Сибири и Дальнего Востока, председателем которого являлся Баязитов. Первым шагом в этом направлении стало демонстративное сближение Баязитова с Талгатом Таджуддином. Верховный муфтий принял предложенную схему использования мечети в Отрадном, после чего она была передана в юрисдикцию ЦДУМ. Вскоре по Совету муфтиев России был нанесен еще один серьезный удар – пользуясь своим влиянием на ДУМ «Ассоциация мечетей», ДУМ Нижнего Новгорода и Нижегородской области и ДУМ Сибири и Дальнего Востока, Баязитов уговорил их муфтиев выйти из структуры Равиля Гайнутдина, что и было сделано во второй декаде июня 1997 года. Новый передел сфер влияния, инициированный Баязитовым, значительно ослабил позиции Совета муфтиев России. Передача под юрисдикцию ЦДУМ мечети в Отрадном и потеря контроля над московской Исторической мечетью положила конец недолгой монополии Равиля Гайнутдина на обладание столичными мечетями. После фактического воссоединения ДУМ Сибири и Дальнего Востока с ЦДУМ почти все мусульманские общины восточней Тюменской области вернулись к Талгату Таджуддину. Впоследствии Совету муфтиев, правда, удалось вернуть Нижегородский муфтият (включавший более половины всех общин ДУМЦЕР), который так и не решился вернуться в юрисдикцию ЦДУМ, однако лояльность его председателя муфтия Умара Идрисова была поставлена под большое сомнение. В 1999 году Идрисов не продлил свое членство в ДУМ Европейской части России, а в 2000 году вышел из Совета муфтиев России.

События июня 1997 года стали первым серьезным реваншем ЦДУМ в многолетней борьбе с новыми муфтиятами. Несмотря на свой экстравагантный характер, Ряшит Баязитов стал надежным и влиятельным союзником верховного муфтия Талгата Таджуддина, заняв пост его советника по национальным вопросам.

Ответный удар Совета муфтиев России не заставил себя долго ждать. В августе 1997 года в Тобольске прошла учредительная конференция Межрегионального ДУМ Сибири и Дальнего Востока (МДУМСДВ). Новая структура была создана по инициативе бывшего лидера ВКЦДУМР Нафигуллы Аширова и его ближайшего сподвижника, генерального директора ИКЦ России Абдул-Вахеда Ниязова, выдвинувщих оригинальный лозунг: «Мусульмане должны быть там, где есть нефть». В ходе учредительной конференции Нафигулла Аширов стал председателем МДУМСДВ с титулом «верховный муфтий Азиатской части России», а Абдул-Вахед Ниязов получил пост его первого заместителя. В руководство МДУМСДВ вошел также председатель ДУМ Тюменской области муфтий Галимзян Бикмуллин, согласившийся присоединить свой муфтият к МДУМСДВ. В октябре того же года муфтий ДУМ Сибири и Дальнего Востока Зулькарнай Шакирзянов был официально выведен из состава Совета муфтиев России, что на первый взгляд казалось сильно запоздалым и бесполезным шагом. Однако именно это решение развязало руки лидерам МДУМСДВ, которые получили возможность начать активную миссионерскую работу в зоне юрисдикции Омского муфтията. Одновременно эмиссары Аширова и Ниязова стали создавать альтернативные структуры в уральских регионах, в первую очередь – в Свердловской области.

Помимо перенесения раскола на мусульманские сообщества азиатской части России, в конце 1997 года взяла старт кампания по смещению неугодного Шаймиеву муфтия Габдуллы Галиуллина. Затянувшаяся ссора муфтия и президента нервировала татарстанских мусульман и тормозила процесс исламского возрождения в республике, которая по замыслу Минтимера Шаймиева была призвана стать центром российского ислама.

Очередной съезд ДУМ РТ планировалось провести в феврале 1998 года и мало кто сомневался, что Габдулла Галиуллин будет заменен на более лояльного Шаймиеву человека. Впрочем, некоторые мусульманские лидеры Татарстана предлагали президенту объявить себя также и духовным лидером, что позволило бы раз и навсегда решить проблему внутримусульманского раскола. Высказанная инициатива выглядела весьма оригинально, но, к разочарованию местных газет, была отвергнута Минтимером Шаймиевом, явно не желавшим стать «айятоллой Шаймини». Февральскому съезду, который был призван не только сместить Галиуллина, но и объединить ДУМ РТ и Региональное ДУМ Татарстана в составе ЦДУМ, предшествовали консультации Шаймиева с верховным муфтием Талгатом Таджуддином и муфтием Габдуллой Галиуллиным. В ходе этих консультаций, прошедших в Казани 14 января 1998 года, татарстанский президент призвал духовных лидеров забыть свои разногласия и помочь в проведении объединительного съезда, итоги которого были уже предрешены. Перспектива завершить междоусобное противостояние в татарстанской умме показалась Таджуддину заманчивой, и он заявил о прекращении конфронтации с ДУМ РТ, рекомендовав своему татарстанскому представителю муфтию Фариду Салману Хайдарову принять участие в объединительном съезде.

Казалось, мусульманский раскол в Татарстане почти преодолен, однако в преддверии съезда Габдулла Галиуллин заявил о «вмешательстве светских органов в дела верующих», которое выражалось в давлении глав районных администраций на будущих делегатов. По его словам, материально зависимым от районных властей имамам диктовалось, за кого они должны голосовать. 4 февраля ДУМ РТ обнародовало специальное заявление, в котором указывало на допущенные в подготовке съезда нарушения. Галиуллина поддержали и некоторые лидеры татарского национального движения, которые заявили, что «вне зависимости от исхода голосования съезда мусульмане признают своим лидером муфтия Габдуллу-хазрята и обещают создать свое независимое Духовное управление мусульман Татарстана». 14 февраля в Казани открылся долгожданный Объединительный съезд, который, несмотря на сопровождавшие его скандалы, прошел вполне легитимно и выполнил поставленные перед ним задачи. На открытии съезда выступил сам президент Татарстана, прозрачно обрисовавший устраивающую его кандидатуру нового муфтия. Его речь, собсвенно, и решила исход голосования.

По итогам съезда Региональное ДУМ Татарстана юрисдикции ЦДУМ было присоединено к ДУМ РТ, а председателем единого муфтията стал первый заместитель Галиуллина Гусман Исхаков. Тем не менее полностью преодолеть раскол татарстанской уммы удалось лишь на первом пленуме ДУМ РТ, который прошел в Казани 18 марта 1998 года. Муфтии Габдулла Галиуллин и Фарид Салман Хайдаров, ранее обвинявшие правительство республики в пристрастном подборе делегатов съезда и фальсификации его результатов, все-таки согласились признать легитимность муфтия Гусмана Ихакова и заняли предложенные им посты в аппарате объединенного муфтията.

На первую половину 1998 года пришелся расцвет деятельности ДУМСДВ и дружественного ему Союзу мусульман России. Неудача на парламентских выборах 1995 года ничуть не смутила руководство этой партии, тем более что ее генеральный секретарь Надиршах Хачилаев в декабре 1996 года был избран депутатом Государственной Думы. Обретенная депутатская неприкосновенность сподвигла Хачилаева на ряд рискованных шагов, самые пагубные последствия из которых имело приглашение в Россию лидера американской исламистской организации «Нация ислама» Луиса Фаррахана. 29 января 1998 года при активном участии верховного муфтия Нафигуллы Аширова и Надиршаха Хачилаева Луис Фаррахан начал свое трехдневное турне по российским городам, последовательно посетив Москву, Тюмень и Махачкалу. В дагестанской столице он по просьбе Хачилаева принял участие в митинге противников действующего мэра Махачкалы Саида Амирова, где сделал немало резких заявлений в его отношении. После такого демарша Фаррахан был немедленно выдворен из России, а Надиршах Хачилаев окончательно поссорился с дагестанскими властями. В мае 1998 года вялотекущий конфликт Хачилаева и председателя Госсовета Республики Дагестан Магомедали Магот медова перешел в активную фазу. 20-21 мая 1998 года братья Надиршах и Магомед Хачилаевы спровоцировали в Махачкале масштабные антиправительственные выступления, в ходе которых их сторонники захватили Дом правительства и убили нескольких милиционеров. Формальным поводом для этого послужило личное оскорбление, нанесенное Хачилаеву каким-то сотрудником республиканского МВД.

Ответные меры в отношении мятежного депутата последовали незамедлительно. Дагестанские власти быстро восстановили контроль над ситуацией и арестовали наиболее активных мятежников. Братьям Хачилаевым, правда, удалось скрыться в селениях Кадарского анклава, однако судьба их была предрешена. Через несколько дней Министерство юстиции РФ объявило о ликвидации Союза мусульман России как юридического лица, а 18 сентября 1998 года Государственная Дума сняла депутатскую неприкосновенность с Надиршаха Хачилаева, обвиненного в организации массовых беспорядков. Из мусульманских лидеров поддержку ему оказали только Аширов и Ниязов, созвавшие экстренную пресс-конференцию и возложившие всю вину за случившееся на правительство Дагестана. Ликвидация Союза мусульман не слишком ослабила позиции Нафигуллы Аширова и Абдул-Вахеда Ниязова. Помимо тесных связей с Хачилаевым, они пользовались протекцией и другого влиятельного дагестанца – вице-премьера российского правительства Рамазана Абдулатипова, который оказал им немалое содействие в «восточной экспансии», Чтобы восполнить образовавшийся после хачилаевского мятежа пробел в политической сфере, Абдул-Вахед Ниязов в конце 1998 года учредил новое общероссийское политическое общественное движение, названное в честь радикальной турецкой партии «Рефахом» («Благоденствием»). Программа «Рефаха» дословно повторяла программу Союза мусульман России, а его актив составили уцелевшие функционеры Союза. Официальным лидером «Рефаха» стал близкий соратник Абдул-Вахеда Ниязова Ринат Каримов, однако реальной властью он никогда не обладал.

В ноябре 1998 года в Омске прошла вторая конференция Межрегионального духовного управления мусульман Сибири и Дальнего Востока (МДУМСДВ). МДУМСДВ было преобразовано в ДУМ Азиатской части России (ДУМАЧР) и в декабре прошло регистрацию в Министерстве юстиции. Оно стало первой мусульманской централизованной структурой, зарегистрированной по новому Федеральному закону «О свободе совести и о религиозных объединениях». Ноябрьская конференция позволила верховному муфтию Нафигулле Аширову создать мощный плацдарм в Омске, где его поддержали несколько оппозиционных муфтию Зулькарнаю Шакирзянову общин.

Новый совместный проект Аширова и Ниязова, предусматривавший установление контроля над общинами азиатской части России, отнимал все больше сил, в то время как их прежнее детище ВКЦДУМР пребывало в затяжном кризисе.

Смысла поддерживать его затухающую жизнь больше не было, и в ноябре 1998 года на совместном заседании Совета муфтиев России и ВКЦДУМР было принято решение об их слиянии. Заключение нового альянса оказалось отмечено принятием целого пакета документов, резко осуждавших деятельность верховного муфтия Талгата Таджуддина и его союзников: Ряшита Баязитова и братьев Шакирзяновых. 18 января 1999 года ДУМЦЕР прошло перерегистрацию и стало называться ДУМ Европейской части России (ДУМЕР). Смена названия привела и к изменению зоны юрисдикции – теперь Московский муфтият мог претендовать на все мусульманские общины к западу от Урала, став своеобразным двойником ДУМАЧР. Новый статус Московского муфтията позволил Равилю Гайнутдину активизировать работу по присоединению общин в ранее не затронутых расколом регионах – Краснодарском крае, Волгоградской, Ростовской, Астраханской и Пермской областях. 13 февраля 1999 года в Тюмени открылся II форум ДУМАЧР. Несмотря на противодействие администрации Тюменской области, с подозрением относившейся к инициативам Аширова и Ниязова, форум собрал более 400 делегатов, продемонстрировав впечатляющие достижения ДУМАЧР.

За неполные два года этот муфтият смог объединить свыше 100 мусульманских общин от Екатеринбурга до Петропавловска-Камчатского и полностью подчинить себя приходы Дальнего Востока. Такие успехи ДУМАЧР аналитики объясняли значительными средствами, затраченными Ашировым и Ниязовым на кампанию по переподчинению и «покупке» общин, а также поддержкой ряда влиятельных чиновников. Важным решением форума стало утверждение схемы территориального деления ДУМАЧР, которая предполагала создание казыятов – территориальных образований среднего уровня, в среднем объединявших 10-15 общин. Согласно новой схеме, Тюменский муфтият, составлявший ядро ДУМАЧР, предполагалось разделить на несколько казыятов, а его председателя Галимзяна Бикмуллина – понизить в духовном звании до казыя. Такая реформа, главной целью которой являлась жесткая централизация ДУМАЧР, вызвала резкое неприятие у тюменского муфтия и привела его в стан многочисленных оппонентов «верховного муфтия Азиатской части России».

Вскоре после форума Аширов инициировал кампанию по отстранению Бикмуллина от должности, которая привела к выходу ДУМ Тюменской области из ДУМАЧР. Соответствующее решение было принято на съезде Тюменского муфтията 15 октября 1999 года, a ll ноября того же года Галимзян Бикмуллин заключил с главой Регионального ДУМ Ханты-Мансийского автономного округа в составе ЦДУМ муфтием Тагиром Саматовым договор о совместных действиях против ДУМАЧР. Одобренный властями Тюменской области союз Бикмуллина и Саматова нанес сильный удар по интересам лидеров ДУМАЧР, которые лишились свободного доступа в богатые нефтяные регионы.

Развивающийся раскол сибирской и дальневосточной уммы вызвал серьезную озабоченность верховного муфтия Талгата Таджуддина. 12 февраля 1999 года он впервые посетил Омск, чтобы принять участие в созванном под эгидой ДУМ Сибири и Дальнего Востока съезде мусульман Сибири.

Съезд осудил «раскольнические действия ДУМ Азиатской части России» и призвал к консолидации мусульманской общины Сибири и Дальнего Востока вокруг ЦДУМ, тем самым обозначив намерение Талгата Таджуддина бороться за каждую общину.

Кратковременный период спокойствия, установившийся в исламском сообществе Татарстана после первого пленума объединенного ДУМ РТ, закончился с отставкой главного цензора муфтията Фарида Салмана Хайдарова. Свой шаг Хайдаров объяснил невозможностью далее оставаться в «стремительно «ваххабизирующемся» управлении, лидер которого оказался салафитом». В апреле 1999 года Фарид Салман Хайдаров объявил о воссоздании Регионального ДУМ Татарстана в составе ЦДУМ и вновь занял пост его муфтия. Политика Хайдарова получила поддержку и на VIII внеочередном съезде ЦДУМ, который прошел 8 июня 1999 года в татарстанском городе Булгар и был приурочен к 1110-й годовщине со дня принятия ислама Волжской Булгарией. Место и время проведения съезда не были согласованы с ДУМ РТ, что спровоцировало его лидеров на резкую критику в адрес «языческого обычая» паломничества к развалинам древних булгарских мечетей. Принципиальных решений VIII внеочередной съезд ЦДУМ не принял, ограничившись утверждением типовых уставов региональных духовных управлений и отдельных общин, а также переизбранием верховного муфтия Талгата Таджуддина председателем ЦДУМ. Между тем раскол татарстанской уммы продолжал расширяться. О своем переходе в оппозицию к ДУМ Республики Татарстан и республиканским властям объявил экс-муфтий Габдулла Галиуллин, преобразовавший движение «Мусульмане Татарстана» в антишаймиевскую партию «Омет» и начавший кампанию по дискредитации Минтимера Шаймиева и Гусмана Исхакова. Ряды оппозиции пополнили также базирующееся в Набережных Челнах Центральное духовное управление мусульман-ханафитов Татарстана, Поволжья и Сибири «верховного муфтия» Фанавиля Шаймарданова и несколько националистических партий. Новый конфликт в татарстанской умме стал следствием грубого, хотя, возможно, и необходимого вмешательства властей Татарстана во внутримусульманские дела. Особо драматических последствий он не имел – со временем все оппозиционеры были задавлены административным ресурсом и перестали портить имидж республики.

Приближающиеся парламентские выборы 1999 года привели к предсказуемой активизации мусульманских партий, которые не оставляли надежд прорваться в Государственную Думу. Сомнительный результат «Нура» на предыдущих выборах убедил их в бесперспективности самостоятельного участия в предвыборной гонке, поэтому тактику было решено изменить. Для мусульманских политиков существовали всего две альтернативные возможности получить депутатские мандаты – либо по примеру Надиршаха Хачилаева баллотироваться по отдельному избирательному округу, либо предложить свои услуги партиям-фаворитам.

Идея получить проходные места в списках в обмен за мобилизацию «мусульманских» голосов выглядела самой заманчивой и была принята всеми лидерами общероссийских мусульманских партий.

В июне 1999 года руководителями ЗАО «Нефтегаз-компани» Леонардом Рафиковым Маратом Хайруллиным, а также лидерами движений «Hyp», Всероссийский исламский конгресс, «Мусульмане России» и «Рефах» был создан избирательный блок «Меджлис». Его председателем стал Леонард Рафиков, известный своими тесными связями с экс-премьером B.C. Черномырдиным. Блок «Меджлис» оказался наиболее крупным объединением мусульманских политических сил за новейшую историю и обладал неплохими шансами блокироваться с одним из фаворитов предвыборной гонки.

Действительно, определенные планы на «Меджлис» имело проправительственное движение «Наш дом – России», руководство которого предложило Рафикову и Хайруллину места в своих федеральных списках. Правда, отведенные им позиции практически не оставляли шансов пройти в Государственную Думу, а лидеры «Нура», «Мусульман России»,

«Рефаха» и Всероссийского исламского конгресса и вовсе оставались не у дел. Мусульманские политики оказались в патовой ситуации, которую разрешило неожиданное для многих создание нового проправительственного блока – Межрегионального движения «Единство». Имевший неплохие связи в Администрации Президента РФ Абдул-Вахед Ниязов узнал об этом первым и оперативно предложил включить в блок свою партию «Рефах». Сомнительная биография управляющего делами ДУМАЧР не успела смутить функционеров в спешке формируемого «Единства», о чем они впоследствии сильно пожалели.

Ловкий ход Ниязова привел к распаду блока «Меджлис», в котором остались только «Мусульмане России» и непосредственно подконтрольные Леонарду Рафикову силы. Движение «Hyp» запоздало попыталось последовать примеру «Рефаха» и блокироваться сначала с «Единством», а затем с «Яблоком», однако успеха в этом не имело. 20 декабря 2000 года «Hyp» был преобразован в Демократическую мусульманскую организацию, однако не смог выйти из кризиса и постепенно законсервировал свою деятельность. В свою очередь, не входивший в «Меджлис» Исламский комитет России сумел объединиться с движением «В поддержку армии» (ДПА) Виктора Илюхина. Председатель Исламского комитета Гейдар Джемаль получил довольно высокую позицию в федеральном списке этого движения, однако никаких шансов преодолеть пятипроцентный барьер у ДПА не было.

2 октября в Москве прошел III внеочередной съезд общественно-политического движения «Рефах», имевший своей целью решить необходимые формальности с вхождением в «Единство» и представить кандидатуры в его списки. К этому времени Абдул-Вахед Ниязов вышел из тени и стал сопредседателем «Рефаха», закрепив пост второго сопредседателя за своим соратником по ИКЦ России Дамиром Серажетдиновым. Среди гостей внеочередного съезда особо выделялись начальник управления Администрации Президента по вопросам внутренней политики А.В. Логинов и советник муфтия Равиля Гайнутдина B.C. Подосин, бывший заштатный протоиерей Калужской епархии Московского Патриархата, который за три месяца до этого объявил о переходе в ислам.

Решения рефаховского съезда оказались вполне предсказуемыми – специально подготовленные делегаты объявили о полной поддержке «Единства» и приняли решение включить в его списки пять человек: Абдул-Вахеда Ниязова, Башира Кодзоева, Ахмеда Билалова, Курбан-Али Амирова и Каадыр-оола Бичельдея. Из всех пятерых непосредственное отношение к исламу имел только Ниязов, в то время как Бияалов, Амиров и Кодзоев получили известность только как преуспевающие бизнесмены. Выдвижение же тувинского депутата Бичелдея было призвано подтвердить стремление «Рефаха» к защите прав малых немусульманских народов, унаследованное им от Союза мусульман России.

Все выдвинутые «Рефахом» кандидаты получили проходные места в региональных списках «Единства» и 12 декабря стали депутатами Государственной Думы. Несмотря на предвыборные обещания «Рефаха» защищать права мусульман и малых народов, ни один из его депутатов не вошел в профильные думские комитеты. Лидер «Рефаха» АбдулВахед Ниязов, правда, сразу заявил о планах формирования в Думе отдельной фракции, в которую будто бы изъявили желание войти 20 депутатов, однако сам предпочел занять спокойную должность заместителя председателя Комитета по регламенту и организации работы парламента.

Как бы то ни было, пять представителей «Рефаха» стали первыми депутатами Государственной Думы, делегированными мусульманской политической структурой. Тактика объединения с блоками-фаворитами себя полностью оправдала, и для Абдул-Вахеда НиязовГа настал звездный час. Следует отметить, что из мусульманских духовных лидеров прямую поддержку «Рефаху» оказал только верховный муфтий Нафигулла Аширов, в то время как председатель Совета муфтиев России муфтий Равиль Гайнутдин занял нейтральную позицию, будучи связан некоторыми обязательствами перед блоком Ю.М. Лужкова «Отечество – Вся Россия».

Комментируя парламентские выборы, московский муфтий дипломатично заметил, что мусульмане должны иметь своих депутатов в Государственной Думе, и совершенно непринципиально, от каких именно блоков они избираются. Движение «Hyp», объединившее свои усилия с Исламским конгрессом России, решило прорываться в Думу самостоятельно и даже предоставило свои списки, однако из-за многочисленных нарушений они не были зарегистрированы. Движение в поддержку армии, предоставившее председателю Исламского комитета Гейдару Джемалю пятнадцатую позицию в своем федеральном списке, набрало всего 0,58% голосов.

6 августа 1999 года банды чеченских полевых командиров Шамиля Басаева и Эмира Хаттаба вторглись в Дагестан, чем спровоцировали начало новой контртеррористической операции в Чечне. Эти события затронули в первую очередь Кавказскую умму, однако и мусульмане Поволжской уммы испытали на себя их трагические последствия. 21 августа новый председатель правительства РФ В.В. Путин встретился с председателем Совета муфтиев России муфтием Равилем Гайнутдином и обсудил с ним ситуацию в Дагестане. Гайнутдин заверил премьера, что все попытки боевиков спровоцировать межрелигиозный конфликт тщетны и никто из российских исламских лидеров их не поддерживает. Через два дня миротворческие усилия московского муфтия оценил президент РФ Б.Н. Ельцин, выразивший ему благодарность за мобилизацию традиционных мусульманских лидеров на борьбу против экстремизма.

В сентябре 1999 года чеченская война пришла в Москву и Волгодонск. Во взрывах жилых домов погибло более 200 человек, сотни получили ранения. Главным подозреваемым в организации террористических актов стал уроженец Узбекистана Денис Сайтаков, шакирд набережночелнинского медресе «Йолдыз». В ходе расследования выяснилось, что еще 2 сентября 1993 года руководство медресе подписало договор о сотрудничестве в сфере обучения и воспитания учащихся с саудовской благотворительной организацией «Тайба», фактически передав ей управление образовательным процессом. На деле «Тайба» оказалась вербовочной структурой исламских экстремистов, которая за 6 лет воспитала из студентов медресе несколько десятков боевиков. Похожая ситуация сложилась и в подчиняющемся Бугурусланскому муфтияту медресе «Аль-Фуркан», в котором учился еще один подозреваемый по делу о взрывах – Руслан Ахмяров, уроженец находящегося в Мордовии татарского села Белозерье. Стало ясно, что идеи воинствующего ваххабизма распространились далеко за пределами Северного Кавказа и это течение стало серьезной проблемой в целом ряде приволжских и уральских регионов.

В начале октября представители ДУМ РТ и центрального аппарата Совета муфтиев России совершили инспекционную поездку в Набережные Челны, в ходе которой выявили определенные нарушения в учебном процессе медресе «Йолдыз». Деятельность медресе была приостановлена, однако как республиканские власти Татарстана, так и лидеры татарстанского муфтията категорически опровергли причастность руководства «Йолдыза» к подготовке боевиков.

Несмотря на эти успокаивающие заявления, в центральной и местной прессе появилось множество публикаций об активном распространении ваххабизма в республике. 1 декабря 1999 года на границе Республики Татарстан и Кировской области были взорваны несколько веток магистрального газопровода. Организаторов террористического акта удалось задержать. Ими оказались бывшие выпускники и шакирды медресе «Йолдыз», которые на допросах подтвердили предположения сотрудников Федеральной службы безопасности (ФСБ) о реальном положении дел в набережночелнинском медресе. 19 мая 2000 года ФСБ официально объявила о начале активной борьбы с так называемыми благотворительными арабскими фондами. В первую очередь была прекращена деятельность организации «Аль-Харамейн», которую ФСБ объявило «одной из структур, негласно финансирующей наемников в Чечне». Вскоре аналогичные меры последовали в отношении фондов «Аль-Игаса», «Тайба» и «Ибрагим аль Ибрагим», известных своей поддержкой ряда российских исламских учебных заведений и духовных управлений мусульман.

Борьба с ваххабизмом, который теперь однозначно воспринимался как экстремистское течение, стала набирать обороты. 2 октября в Уфе прошло заседание Совета муфтиев ЦДУМ, приуроченное к торжествам по случаю 10-летия Исламского института им. Ризаэтдина Фахреддина. Участники заседания приняли обращение, акцентирующее внимание на прогрессирующем распространении ваххабизма в Российской Федерации, в первую очередь – в Республике Татарстан. Начавшаяся антиваххабитская кампания позволила руководству ЦДУМ перехватить инициативу в информационной войне со своими оппонентами, многие из которых защищали ваххабитов. В этой кампании на сторону ЦДУМ встали уважаемые исламоведы, политологи и журналисты, которые видели в ваххабизме серьезную угрозу для безопасности страны. 15 ноября 1999 года успешные информационные атаки ЦДУМ спровоцировали крайне резкое заявление Совета муфтиев России, в котором верховный муфтий ЦДУМ Талгат Таджуддин огульно обвинялся в целом ряде серьезных прегрешений. Это некорректное и откровенно хамское воззвание, опубликованное в правительственной «Российской газете», положило начало наиболее активной фазе противостояния ЦДУМ и Совета муфтиев, которая растянулась на последующие четыре года.

Начало 2000 года оказалось отмечено важной инициативой Совета муфтиев России, предложившего широко отпраздновать 1400-летний юбилей (по мусульманскому календарю) с начала распространения ислама в России. Принципиальное решение об этом было принято еще 31 ноября 1996 года на первом заседании Совета муфтиев, а также на предшествовавшем ему пленуме ДУМЦЕР. При активной поддержке ряда чиновников и депутатов муфтий Равиль Гайнутдин поставил вопрос о проведении юбилейных торжеств на общероссийском уровне, указав на значительное государственное финансирование 2000-летнего юбилея христианства.

У предложенной инициативы нашлось немало противников, среди которых решающую роль сыграли лидеры ЦДУМ и дагестанские ученые. По их мнению, вряд ли стоило считать годовщину прихода первых арабских завоевателей в Дербент началом распространения ислама, тем более что никакой миссионерской активности пришельцы не проявляли.

Разгоревшийся спор пришлось разрешать Российской академии наук, президент которой аргументированно высказался против предложения Совета муфтиев. В итоге 1400-летний юбилей с начала распространения ислама в России не был внесен в федеральный план праздничных мероприятий, однако в некоторых регионах Совет муфтиев России смог заручиться поддержкой местных властей. Так, 14 февраля 2000 года мэр Москвы Ю.М. Лужков подписал распоряжение «О выделении ассигнований на проведение празднования 1400-летия начала распространения ислама в России» и рекомендовал столичным учителям обратить на это событие особое внимание учащихся. В рамках празднования юбилея в Москве, Республики Татарстан, Пензенской, Омской и Тюменской областях прошли несколько конференций, семинаров и театральных представлений. Помимо праздничных мероприятий особое внимание Совета муфтиев России привлекали завершающиеся переговоры с ДУМ РТ, согласившемуся войти в Совет. К 2000 году этот муфтият заметно укрепил свои позиции, чему немало способствовала целенаправленная поддержка республиканских властей. С их помощью в Татарстане удалось построить около тысячи новых мечетей, которым требовались сотни новых имамов. Действующие в республике медресе не могли полностью решить проблему подготовки новых кадров, поэтому было принято решение вернуть Казани утерянный статус центра исламского просвещения и открыть в ней исламский университет всероссийского значения. Эта инициатива, впервые озвученная в 1995 году лидерами ИКЦ России, быстро воплотилась в жизнь и уже 29 сентября 2000 года состоялась презентация Российского исламского университет та, претендовавшего на роль отечественного «Аль-Азхара».

Действительно, по своим размерам, материальной и технической оснащенности казанский университет выгодно выделялся среди всех духовных учебных заведений страны.

Растущее влияние ДУМ РТ позволило ему выйти за пределы республики и предъявить претензии на мусульманские общины соседних регионов, в первую очередь – Кировской, Пермской, Нижегородской и Ульяновской областей. 24 февраля 2000 года за базе ДУМ РТ и Центрального ДУМ Ульяновской области – созданного летом 1999 года небольшого муфтията – была образована новая централизованная структура – Ассоциация мусульманских религиозных организаций «Казанский муфтият», которая предпочла не ограничивать зону своей юрисдикции только Поволжьем. 15 марта Казанский муфтият вошел в состав Совета муфтиев России, в то время как ДУМ РТ формально осталось независимой структурой. Слияние с Казанским муфтиятом значительно усилило Совет муфтиев, позволив ему получить перевес над ЦДУМ по количеству общин.

23 марта в Уфе открылось совместное заседание Совета муфтиев ЦДУМ и Общероссийского союза общественных объединений «Меджлис». ЦДУМ и «Меджлис», еще в начале 2000 года заключившие стратегический союз, теперь официально заявили о своем партнерстве. 6 мая Совет муфтиев ЦДУМ принял еще одно антиваххабитское заявление, в котором были перечислены все враждебные ему мусульманские структуры, созданные «не без содействия некоторых международных исламских центров, отечественных чиновников и при попустительстве закона». В начале июня 2000 года среди мусульманских духовных лидеров, исламоведов и журналистов началась оживленная дискуссия, вызванная предложением Ахмада Кадырова – новоутвержденного главы чеченской администрации законодательно запретить ваххабизм. В развернувшейся полемике приняли активное участие и лидеры ЦДУМ, обвинившие. своих оппонентов в приверженности «чистому» исламу и оказанию помощи его миссионерам. В свою очередь, сторонники Совета муфтиев России высказывались о ваххабизме крайне осторожно, явно опасаясь испортить отношения с саудовскими и кувейтскими партнерами.

Используя сохранившиеся связи в Администрации Президента и правительстве, ЦДУМ смогло заручиться поддержкой премьер-министра В.В. Путина, который увидел в этой структуре главного союзника в деле борьбы с ваххабизмом. За несколько дней до президентских выборов 2000 года в Кремле прошла встреча Путина с верховным муфтием Талгатом Таджуддином, на которой председатель ЦДУМ заявил о полной поддержке «решительных и смелых действий» и.о. президента. Через три месяца, 5 июня 2000 года правительство Республики Башкортостан предприняло попытку присоединить ДУМ РБ к ЦДУМ, оказав давление на муфтия Нурмухаммеда Нигматуллина. Из-за утечки информации и неуклюжих действий исполнителей эта инициатива получила широкую огласку и привела к громкому скандалу, итогом которого стала отставка госсекретаря Республики Башкортостан Ильдуса Адигамова. Совет муфтиев России выпустил экстренное заявление «О нарушении прав мусульман рядом государственных структур в Республике Башкирия», а в прессу просочились слухи, что башкортостанские власти действовали по указке федерального центра и ФСБ. В данном заявлении, в частности, упоминалось, что «7 июня в здании ДУМ РБ в Уфе состоялась межконфессиональная конференция с участием Православной церкви и Синагоги, которые также высказали свои претензии к aппaрату Президента РБ». Эта фраза породила новый скандал, так как ни Уфимская епархия, ни иудейские организации Башкортостана вовсе не выражали поддержку ДУМ РБ и не озвучивали никаких претензий к башкортостанским властям. 30 июня в Москве прошло заседание Совета муфтиев России, посвященное рассмотрению вопроса о возможном законодательном запрете ваххабизма на всей территории России. Сопредседатели Совета констатировали, что бескомпромиссная антиваххабитская позиция ЦДУМ импонирует и федеральной власти, и средствам массовой информации, в связи с чем было принято решение бороться с Талгатом Таджуддином его же оружием. В принятом по итогам заседания обращении председателю ЦДУМ были предъявлены встречные обвинения «в покровительстве внедрению экстремизма в форме ваххабизма на территории РФ». Вскоре острая, но достаточно голословная полемика между Советом муфтиев России и ЦДУМ получила явное подтверждение правоты одной из сторон. 27 июля 2000 года сотрудниками Управления ФСБ по Свердловской области был задержан преподаватель подконтрольного ДУМАЧР Красноуфимского медресе Махмуджон Сатимов, объявленный в международный розыск правоохранительными органами Узбекистана по статье 159 местного Уголовного кодекса (посягательство на конституционный строй). 18-19 августа в Омске состоялся II курултай мусульман Азиатской части России, приуроченный к празднованию 1400-летнего юбилея с начала распространения ислама. Мероприятие, на которое лидеры ДУМАЧР и движения «Рефах» возлагали большие надежды, завершилось крупным скандалом. Один из делегатов курултая – имам мечети города Ишим Тюменской области Анбар Хаджахорджаров – был задержан по заявке Интерпола. Как и Махмуджон Сатимов, он обвинялся в причастности к покушению на президента Узбекистана Ислама Каримова и бандитизме. И Сатимов, и Хаджахорджаров оказались членами ферганских ваххабитских бандформирований.

Нафигулла Аширов и Абдул-Вахед Ниязов поспешили объяснить арест Хаджахорджарова и Сатимова происками узбекских спецслужб, преследующих религиозных диссидентов, однако их доводы прозвучали не слишком убедительно. 18 декабря 2000 года сотрудники ФСБ задержали имама подконтрольной ДУМАЧР омской мечети «Хаир-Ихсан» Мухаммада Шоймуродова, уроженца Таджикистана, который обвинялся в организации подпольной сети по сбыту героина. Этот арест окончательно подорвал авторитет ДУМАЧР в Омской области. Ранее склонявшаяся к поддержке этого муфтията областная администрация стала искать новых партнеров в мусульманском сообществе. Пострадали позиции ДУМАЧР также в Свердловской, Челябинской и Тюменской областях, тем более, что описанными случаями дело не ограничилось. В октябре 2000 года новый устав ЦДУМ, принятый на VIII чрезвычайном съезде, был зарегистрирован в Министерстве юстиции РФ. Согласно его положениям, учитывающим дополнения Минюста, ЦДУМ перерегистрировалось как Центральное духовное управление мусульман России.

Ранее входившие в состав ЦДУМ ДУМ Украины, Белоруссии, Латвии, Литвы и Эстонии юридически стали независимыми, однако фактически продолжали блокироваться с ЦДУМ.

Основными процессами этого периода новейшей истории в Кавказской умме стали, с одной стороны, ее объединение и возобновление тесных связей с Поволжской уммой, а с другой – резкая активизация сторонников радикального ислама. Борьба центробежных и центростремительных тенденций вызвала еще большее разделение мусульманских сообществ Дагестана и Чечни, что в итоге спровоцировало гражданскую войну.

Хасавюртовский мир 1996 года, фактически предоставивший Чеченской Республике статус независимого государства, привел к коренным изменениям в менталитете ее мусульманского сообщества. Еще во время первой войны среди чеченцев стала распространяться идеология «чистого ислама», привнесенная в республику арабскими и афганскими наемниками. Благодаря значительным финансовым средствам и большому опыту работы ваххабитским эмиссарам за короткое время удалось завоевать симпатии у целого ряда полевых командиров и создать базу для дальнейшего распространения своей идеологии. Аслан Масхадов, избранный в 1997 году президентом Чечни, сразу же столкнулся с организованным ваххабитским движением, не признавшим его власти. Во главе этого движения встали влиятельные полевые командиры Мовлади Удугов, Зелимхан Яндарбиев и Эмир Хаттаб, позже к этому влиятельному альянсу примкнули Шамиль Басаев и Салман Радуев. Президент Чечни уже не контролировал ситуацию, и вскоре зона его влияния сократилась до ближайших окраин Грозного. В ночь с 12 на 13 мая 1997 года в дагестанском селении Чабанмахи произошло вооруженное столкновение между ваххабитами и приверженцами суфийских орденов – тарикатистами, приведшее к гибели нескольких человек. Деятельность ваххабитов в Дагестане вступила в конечную фазу, предусматривавшую насильственный захват власти. Быстрый прогресс этого движения в Дагестане обеспечила поддержка чеченских ваххабитов, активно снабжавших своих дагестанских единоверцев всем необходимым – от литературы до тяжелого вооружения. Расцвет ваххабизма на Северном Кавказе пришелся на 1998 год. 15 июля 1998 года боевики полевого командира Арби Бараева атаковали казармы Гудермесского батальона национальной гвардии Чечни. Бой продолжался два дня и лишь с немалым трудом верные Аслану Масхадову части отбили атаку. Это столкновение ознаменовала начало вооруженной борьбы между ваххабитами и тарикатистами в Чечне. К этому моменту в соседнем Дагестане ревнители «чистого» ислама установили полный контроль над тремя селами – Чабанмахи, Карамахи и Кадаром, изгнав из них всех представителей республиканской власти. 16 августа они объявили Кадарский анклав «отдельной исламской территорией», живущей по законам шариата и не подчиняющейся российским властям.

Стремительно нарастающая радикализация мусульманской общины Северного Кавказа создала мощный стимул для объединения его разрозненных муфтиятов. К 1998 году внутримусульманская ситуация в ДУМ Дагестана, ДУМ Чеченской Республики и ДУМ Карачаево-Черкесской Республики и Ставропольского края несколько стабилизировалась, существующие расколы и межнациональные противоречия были частично преодолены, в результате чего появилась возможность уделить внимание и внешней политике.

Распад ДУМСК по прошествии десяти лет стал восприниматься духовными лидерами Кавказа как однозначно негативное событие. Все чаще раздавались призывы к его реанимации в адаптированной к новым реалиям форме. Главным инициатором объединительного процесса выступил муфтий Ингушетии Магомед Албогачиев, заручившийся поддержкой президента Ингушетии Руслана Аушева и ряда других влиятельных политиков.

К этому моменту ситуация в ДУМах Северного Кавказа выглядела следующим образом. Управления Карачаево-Черкесской Республики и Ставрополья, Республики Северная Осетия – Алания, Кабардино-Балкарской Республики и Республики Ингушетия все еще возглавляли их первые муфтии – соответственно Исмаил Бердиев, Дзанхот Хекилаев, Шафиг Пшихачев и Магомед Албогачиев. Все они заняли свои посты приблизительно в одно время и неплохо знали друг друга еще по работе в ДУМСК. Лидеры трех оставшихся муфтиятов относились к иному поколению духовных лидеров и каждый из них имел троих предшественников. Председатель ДУМ Чеченской Республики Ахмад Кадыров стал муфтием в марте 1995 года, муфтий Дагестана Саид-Мухаммад Абубакаров – летом 1996 года, а муфтий Адыгеи Аскарбий Хачемизов – весной 1998 года. 17 августа 1998 года на конференции северокавказских духовных управлений в Назрани было принято решение о создании Координационного центра мусульман Северного Кавказа (КЦМСК), председателем которого стал муфтий Ингушетии Магомед Албогачиев. Новая централизованная организация мусульман объявила о выходе ее членов из ВКЦДУМР и вступлении в Высший религиозный совет народов Кавказа, руководимый духовным лидером мусульман Азербайджана шейх-уль-исламом Аллахшукюром Пашазаде. Создание КЦМСК трансформировало биполярность российской уммы в триполярность, однако полноценным полюсом эта структура стала только через три года. Основной текущей задачей КЦМСК декларировалось противодействие распространению ваххабизма на Северном Кавказе. За две недели до его учредительной конференции в Ингушетии совместным решением руководства республики, имамов ингушских мечетей и религиозных авторитетов это религиозное течение было законодательно запрещено. Через три дня после учредительной конференции КЦМСК ваххабиты предприняли ответные меры, взорвав машину председателя ДУМ Дагестана Саида-Магомеда Абубакарова.

Исполнители и заказчики этого убийства не найдены до сих пор, однако и представители ДУМ Дагестана, и правительство республики, и простые мусульмане посчитали теракт делом рук радикальных исламистов. Гибель муфтия вызвала сильнейший резонанс и привела к масштабным народным волнениям. Традиционные мусульмане требовали у властей покончить с ваххабитами и разгромить их главное гнездо – Кадарский анклав. События в Дагестане вызвали серьезную обеспокоенность у федерального центра и в начале сентября 1998 года и.о. министра внутренних дел РФ Сергей Степашин посетил селение Карамахи. В ходе своей поездки он положительно отозвался о деятельности местных джамаатов и даже оказал им материальную помощь, чем внес немалое смятение в умы мусульман-тарикатистов. Поведение Степашина было расценено ими как самоустранение Москвы от проблемы радикального ислама и его фактическая легализация. Надеяться теперь оставалось только на собственные силы, и дагестанские тарикатисты стали спешно вооружаться.

К началу 1999 года анархия в Чечне стала абсолютной. Два года фактической независимости привели к тому, что республика превратилась в откровенно бандитское государство. Похищения людей как на территории Чечни, так и за ее пределами приобрели постоянный характер, равно как и непрекращающиеся грабежи сопредельных территорий. К лету 1999 года чеченские боевики накопили достаточно людских ресурсов и материальных средств для внешней агрессии, целью который был выбран соседний Дагестан. Формальным поводом для вторжения в Дагестан стали непрекращающиеся притеснения местных мусульман и их горячее желание воссоединится с чеченским братьями в исламском государстве «от моря до моря». Внешняя война была важна для чеченцев и в том смысле, что перенасыщенность республики боевиками и оружием на фоне растущих противоречий между тарикатистами и ваххабитами могла в любой момент привести к началу полномасштабной гражданской войны. 6 августа банды полевых командиров Шамиля Басаева и Эмира Хаттаба пересекли границу Дагестана и захватили несколько сел Ботлихского района республики. Ваххабиты Кадарского анклава, к этому моменту достроившие капитальные оборонительные сооружения и закупившие достаточно оружия, выступили на их стороне. Помощь боевикам обещал и объявленный в федеральный розыск лидер Союза мусульман России Надиршах Хачилаев, пытавшийся настроить местное население в их поддержку. После тяжелых месячных боев боевики были выбиты с территории Дагестана, а села Кадарского анклава взяты штурмом и очищены от ваххабитов. Надежды Басаева и Хаттаба на помощь местного населения не оправдались, чему в значительной степени способствовала пророссийская позиция большинства дагестанских имамов и старейшин. Отбив атаки боевиков, власти Дагестана совместно с мусульманскими духовными лидерами начали масштабную кампанию по искоренению в республике радикального ислама и за короткое время добились существенных успехов. 16 сентября 1999 года на сессии дагестанского парламента было объявлено о запрете ваххабизма на территории Республики Дагестан, правда, без конкретного упоминания его признаков.

Осенью 1999 года федеральные войска перенесли антитеррористическую операцию на территорию Чеченской Республики и добились значительного успеха благодаря привлечению на свою сторону большой группы пророссийски настроенных боевиков. Главным союзником Москвы неожиданно стал муфтий республики Ахмад Кадыров, который в первую чеченскую кампанию считался одним из самых непримиримых полевых командиров. Свой непростой выбор Кадыров сделал прежде всего из-за ненависти к ваххабитам, практически лишившим его власти. Не сложились у чеченского муфтия и отношения с президентом Асланом Масхадовым, который в феврале 1999 года решил ввести в республике шариатское правление и стал не только политическим, но и духовным лидером. В августе Ахмад Кадыров вступил в открытую конфронтацию с наиболее влиятельными полевыми командирами-ваххабитами, резко осудив рейд Басаева и Хаттаба в Дагестан. Все это привело тому, что к концу 1999 году муфтий стал изгоем для большинства чеченских функционеров и жил в постоянном страхе за свою жизнь. 10 октября 1999 года решением президента Чеченской Республики Ичкерия Аслана Масхадова муфтий Ахмад Кадыров был освобожден от занимаемой должности, а 16 октября объявлен врагом чеченского народа, подлежащим немедленному уничтожению. Эти заявления, впрочем, не испугали Кадырова, который к этому времени уже пережил несколько покушений и потерял немало родных и близких.

Полная лояльность Кадырова федеральной власти и его авторитет духовного лидера республики вскоре сделали муфтия признанным лидером пророссийских чеченцев.

Конструктивная политика Кадырова была по достоинству оценена Москвой и 8 июня 2000 года указом Президента РФ он был назначен главой временной администрации Чечни, временно сохранив полномочия муфтия. Одним из первых указов Кадырова на новом посту стало запрещение деятельности в республике ваххабитских групп. Вскоре он приступил к процедуре передачи духовной власти и 22 августа созвал съезд ДУМ Чеченской Республики. На этом съезде новым муфтием Чечни был избран имам Шатойского района Ахмад Шамаев, союзник и протеже Кадырова.