20

Славяне углубляются все дальше в лес. Наткнулись на озеро с черной водой. Берег зарос осокой, на воде – ряска. Йошт хотел было умыться, но Борята его остановил – это озерцо, как рассказывал ему волхв Веслав, питается от самой Смородины – реки в загробном мире.

– Перестань сказки рассказывать! – Йошт опять махнул рукой и едва не дотронулся до воды. – Это же просто вода, и никакая она не мертвая, и вообще, разве вода может умереть?

– Не веришь – смотри, – Борята бросил листочек, он закружился и медленно опустился на водную гладь, тут же сморщился и распался в пыль. Венед, открыв рот, резко отполз от озера.

– Теперь-то веришь? – улыбнулся Бор. В это мгновение застонала Горяна. Борята спохватился и бросился со всех ног к раненой девушке.

– Йошт, нам торопиться надо! Веслав тебе не говорил, куда именно идти?

– Не знаю, Бор, он сказал, что лес меня спасет.

– Лес спасет, – недовольно буркнул белоголовый сын кузнеца. – Заблудимся мы и вся недолга, а у нас каждая минутка на счету.

Бор осторожно поднял девушку, та застонала сильнее, он приговаривает ей ласковые слова, старается успокоить, просит, чтоб не волновалась, что обязательно спасет ее.

Йошт озабоченно окинул взором округу, жухлая трава, скорченные деревца, даже птиц не слышно – место и впрямь гиблое. Вдруг взгляд его наткнулся на еле заметные следы какого-то животного, они уводят отсюда. Он пошел по следу и вскоре наткнулся на тропку. На ней отчетливо можно разглядеть оттиски босых ног!

– Бор! Сюда! – радостно закричал Йошт, замахал руками. – Я нашел дорогу! Здесь человеческие следы!

Бор обрадованно кинулся за рыжеволосым другом через кусты, стараясь изо всех сил не тревожить Горяну, но та часто стонала.

Тропа, на удивление Йошта, никуда не скачет, не исчезает, а ровной лентой ползет вперед. Такое впечатление, будто деревья и кусты уступают ей дорогую.

– Слушай, Бор, я тут подумал… а что, если это следы древлян?

– Ну и что? Ты ж видел их у нас. Люди как люди…

– Но это совсем не те древляне. Не изгои, а самые настоящие.

– И что с того?

– А ты забыл, что про них дядя Веслав рассказывал? У них там нравы ой-ой! Раз живых людей на погибель изгоняют или специально на съедение диким зверям в чаще оставляют.

– И что ты предлагаешь? Нам сейчас позарез к людям нужно. Горяне знахарь нужен! А обратно идти нельзя, наверняка там нас ищут…

– Я предлагаю смотреть в оба и постараться не наткнуться на лесных дикарей.

– Ну за это ты не беспокойся. Ты ж знаешь – глаз у меня как у…

Он не договорил, как у кого. Встал как вкопанный, смотрит вперед. Со всех сторон кусты ощетинились копьями, еле проступают темные фигуры. Йошт тоже замер, в грудь что-то кольнуло. Он резко повернулся и остолбенел: медный наконечник копья упирается ему в грудь. Взгляд медленно пополз по наконечнику, деревянному древку, быстро пробежал по мускулистой руке вверх и замер. Перед ним стоит широкоплечий человек, за спиной болтается медвежья шкура, на грудь от воротника свешиваются когтистые лапы бера.

– Мы не лесные дикари, – прогремел воин в медвежьей шкуре. – Мы – древляне.

Он повернулся к своим соплеменникам:

– Эй, отвести в град и бросить в яму!

Древляне с пленниками продираются через густой лес. Йошт с удивлением замечает, как тихо перемещаются древляне. Не хуже самого осторожного лесного зверя. Не то что он – ноги постоянно цепляются за торчащие корневища, по щекам больно хлещут ветки, ноги обжигает крапива. Однажды чуть не упал, но сзади «любезно» придержали за шиворот.

Огонь Табити – подарок Кияк-сара – теперь добыча одного из древлянских громил. Венед вспомнил, как перед самой встречей с лесными людьми огонь вдруг потух, уже после, когда искали оружие, хотели швырнуть бесполезную палку с обугленным концом в кусты, но в последний момент древлянин с медвежьей шкурой за спиной передумал, теперь волшебный артефакт бесполезно заткнут за его поясной ремень.

Борята весь взмок, Горяна постоянно стонет, сын кузнеца ее утешает, но это помогает мало. В бока и в спины постоянно упираются копья.

Виляющая между стволами тропинка стала расширяться, кочки уступили место неглубоким рытвинам. Затем тропа и вовсе превратилась в широкую дорогу, все отчетливей проступают следы от колес.

Внезапно лес перед ними расступился. Йошт ахнул: впереди раскинулась огромная долина, ровная и совершенно голая. Удивительно, как такое возможно, ведь за спиной непролазная чаща. Но вскоре взор карпенца встретился с группкой людей, они старательно окашивают, нещадно выдирают с корнем каждый куст. За ними несколько широченных в плечах полуголых детин тянут связанных вместе несколько огромных стволов – ровняют землю. Пот струится по обнаженным телам, мышцы жутко раздуваются, тугие жилы синими жгутами проступают сквозь загорелую кожу.

– Чтобы и мышь не проскользнула… – будто прочитав мысли рыжеволосого славянина, произнес идущий впереди воин в медвежьей шкуре.

В самом центре долины возвышается холм. Сразу же бросается в глаза, что холм… живой! Широкая дорога, опоясывая холм, ползет вверх, по ней снуют люди, повозки, запряженные низкорослыми лошадьми. Одни торопятся, в спешке едва не сталкиваясь, другие, напротив, неспешно ползут вперед, покачиваются из стороны в сторону. Дорога часто разбивается на мелкие тропки, что ведут к невысоким изгородям, издали казавшимся живыми: на жердях по-хозяйски устроились вьющаяся омела и дикий виноград.

– Ба-а-а!.. – открыл рот от удивления карпенец. – Я и не знал, что в лесу можно такое отстроить… Бор, ты только глянь – почти Треполь! Подумать только – дикари, а отгрохали такое…

Сзади вновь грубо пихнули. Йошт попытался дернуться, но в бока и спину тут же больно кольнули наконечники копий. Он лишь покосился в сторону, глаза на мгновенье встретились с равнодушными лицами.

За изгородями спрятались невысокие деревянные дома, большинство глинобитные с соломенными крышами. Как все-таки эти древляне не похожи на тех, с позором изгнанных, что ютятся в темных и холодных землянках по соседству с антскими весями и городами.

Коротко всхлипнула Горяна. Бор лишь прошептал ей что-то. Суровые древляне даже не глянули на них. Благо еще, что не гонят славян вперед, шагают медленно.

Йошт продолжал с интересом разглядывать стольный град древлян. На вершине холма, как нетрудно догадаться, княжий деревянный замок, карпенец насчитал четыре поверха. Он обнесен высоким деревянным забором из кондового дуба – не всякий таран возьмет! – за ним множество построек разной высоты, глаза рыжеволосого славянина натыкаются на искусно сделанные деревянные коньки крыш.

У подножия раскинулась небольшая площадь, по краям крытые палатки. Люди в простых рубахах неспешно ходят от постройки к постройке, о чем-то разговаривают. Пробежали несколько полусогнутых мальчишек, на спинах какие-то тюки. Ворота терема распахнулись и навстречу расступающемуся народу выехало два всадника. Копыта низкорослых лошадок весело звенят по сбегающему вниз от ворот деревянному настилу, от которого разбегаются в стороны маленькие утрамбованные ногами людей и животных дорожки, те ведут к небольшим избам и землянкам с покатыми крышами. Каждый двор огорожен ровным забором в две жерди.

Группа славян начала медленно подниматься вверх по склону. Древляне на мгновение бросали свои дела, провожали заинтересованными взглядами, но вскоре вновь погружались в свои заботы. Радостно визжали лишь несколько детей, которые так и норовили запутаться в ногах.

– Это Искоростень! – пробасил вожак отряда в медвежьей шкуре, повернулся и люто окатил их взором полный ненависти. – Не были б врагами – узнали бы наше гостеприимство.

– Врагами?! – недоуменно воскликнул Йошт. – Никакие мы не враги! Просто шли через лес…

Вожак в медвежьей шкуре зло ощерился, но ничего не ответил. Йошт затравленно озирается по сторонам, вглядывается в равнодушные, демонически спокойные лица древлян.

– Это… это какая-то ошибка! – не унимается венед. – Мы бежим от степняков!

В ответ лишь один сплюнул, другой бормочет под нос крепкую ругань.

– Они напали на нас! Как вы не понимаете!.. С нами девушка, ей нужна помощь! Она умирает…

– Хватит болтать! – рявкнул древлянский вожак.

– Но…

– Перестань скулить! – зло бросил один из идущих сзади. – Лютобой! Может, отведем их на западную окраину, там волки о них позаботятся. Чаво возиться с ними?

Лютобой – знатный древлянский воин, вожак отряда разведчиков – задумчиво посмотрел на пленников. Йошт содрогнулся, когда встретился с ним взглядом, в душе нарастают страх и тревога.

– К волкам, говоришь? – надменно проговорил Лютобой, недобрая ухмылка скользнула по губам. – Нет. Еще убегнут, хитрые они. Вон рыжий – глаза уж отводит. – Лютобой усмехнулся. – Так что отведем их в овин! Псам на радость.

– И дело говоришь, Лютобой! И потехи ради, и пользы для. Собаки, поди, уже оголодали. Третий день не жрякали мясца-то. Так и загибнет животина.

Раздался дружный хохот. Йошт сглотнул, вжал голову в плечи, внутри все похолодело от страха. Взгляд затравленно заскользил от одного древлянина к другому, потом к третьему. «Смеются во всю глотку, а рожи недобрые», – пронеслось в голове венеда. Эти шутить не станут.

Хохот прекратился. Один из древлян схватил за шиворот сразу обоих пленников и грубо пихнул вперед. Йошт запнулся о корневище, едва не растянулся на земле, в последний момент ноги нашли опору. Борята безучастно шагал вперед.

– Эй-эй! – выдавил из себя рыжеволосый карпенец. – Это ошибка! Мы от гуннов бежим! Они деревни наши жгут! Убивают!

Однако древляне шли вперед, глаза безразлично смотрели вперед. Кто-то рядом сплюнул.

– Вот уж точно – дикари! – не выдержал Йошт.

В это же мгновение венед ойкнул – увесистая оплеуха прилетела по шее. От боли потемнело в глазах, Йошт вновь едва удержался на ногах. Глаза отыскали лицо друга. Но тот по-прежнему покорно, точно скот, ведомый на убой, шагал вперед.

Над головами проплыла арка ворот. Резные птицы и звери на венце грозно смотрят на пленников. По коже Йошта пробежал холодок – казалось, еще мгновение – и устремится с крепкого дерева прямо к нему крылатый огненный демон с клювом и разорвет на части, а остатки сожжет пламенным дыханием. Рядом с огнедышащей птицей стоит на задних лапах гигантский волк, огромные глазницы люто пожирают его, ощеренная пасть готова проглотить целиком, а когти рвать на мелкие куски бесконечно…

Внезапно Йошт почувствовал удар в грудь и подбородок, будто врубился в стену, – впереди идущий широкоплечий воин-древлянин замедлил шаг. Почувствовав толчок в спину, он медленно обернулся, глаза грозно блеснули.

– Эй, смотри, куда прешь, выкормыш степняцкий! – прогромыхал он прямо в ухо. Йошт испуганно смотрит на славянина, желваки воина напряглись.

– Я, это… засмотрелся, – выдавил из себя венед. – Уж больно звери у вас дивные на воротах.

– Будешь глазеть по сторонам и много любопытствовать – скормлю не резному на дереве, а настоящему зверью! – кто-то прогрохотал в ухо Йошту, чья-то мощная рука грубо оттянула его за шиворот на несколько шагов назад.

На середине холма-городища идти стало легче – под ногами приятной упругостью отдается деревянный настил. По сторонам вырос ровный – крепкие узорчатые жерди аккуратно подогнаны одна к одной – забор. Поверх него возвышаются дома знатных жителей.

Впереди идущий древлянин вдруг остановился и будто подломился – склонил голову едва не до земли. Йошт расслышал глухой конский цокот. Перед ним вырос огромный всадник. В плечах – косая сажень, на голое тело накинута кожанка с искусно нашитыми серебряными пластинами, кое-где виднеются щербинки и глубокие царапины. Мощные жилистые руки обвивают стальные ожерелья, на голове шлем с задранной личиной. Всадник подал коня чуть вперед, краем глаза Йошт заметил, как все древляне с почтением склонились. Лишь Лютобой остался стоять как стоял. Всадник подъехал вплотную к рыжеволосому карпенцу, грудь лошади едва не упиралась ему в голову. Йошт не шелохнулся, лишь нервно сглотнул, его взгляд упал на притороченный к седлу огромный едва ли не в человеческий рост меч.

Наездник наклонился к Йошту. Перебитый нос и испещренное мелкими шрамами лицо выдало бывалого воина, одного уха не хватало. Глаза хищно пробежали по остолбеневшему венеду, перекинулись на Бора, чуть задержались на широких плечах. Ант равнодушно посмотрел на всадника. Их взгляды встретились.

– Кто такие? – прогрохотал, будто огромные валуны покатились по горам. – Славяне?

– Здрав будь, Буевой, – ответил Лютобой. – Лазутчики степняцкого отродья. Пойманы в лесу. Заплутали. Даром что славяне.

Всадник с шумом втянул в себя воздух, крылья носа раздулись, брови сшиблись на переносице, его взгляд – будто конница прошлась по пленникам. Под взором всадника Йошт невольно поежился. Опустил голову.

– Этого я где-то видел, – пробасил Буевой, палец толщиной в бревно указал на рыжеволосого пленника. – С волхвом Веславом. Давеча в деревне.

Лютобой покосился на Йошта, брови вожака на мгновение подскочили вверх от удивления.

– Может, обознался, тати они такие, всегда себя за других выдают, – произнес Лютобой.

– Я не тать! – воскликнул Йошт и тут же согнулся, лицо сморщилось от боли – кулак воина, что шел сзади венеда, бухнул карпенцу в бок. – Я был в поселении древлян, воину какому-то вашему вместе с Веславом помогали. Знатному.

Йошт умоляюще уставился в древлянского всадника, глаза вопрошали: «Признал я тебя, скажи ему, что видел!»

Вместо ответа Буевой подал могучего коня вперед, скакун с готовностью дернулся с места, цокот копыт гулко отозвался от деревянного настила. Йошт с упавшим сердцем проводил взглядом его могучую фигуру воина. Теперь точно порвут собаками, обреченно пронеслось в голове венеда.

Венед ощутил толчок в спину, ноги невольно понесли его вперед. Он опустил голову, смотреть по сторонам больше не хотелось, перед глазами лишь возникали запыленные носки истоптанных ботинок. Еще чуть – и босым скоро пойду, подумал рыжеволосый карпенец и тут же удивился сам себе – о чем его дурная башка думает в последние минуты жизни? Теперь уж точно попались, наверняка кончат и не поморщатся.

Буевой внезапно дернул коня, тот приподнял передние копыта, от неожиданности легонько заржал.

– Этих собакам не бросать! – бросил через плечо могучий славянин. – Чую, сгодятся.

До уха доносится перестук молотов и топоров, откуда-то рядом слышится скрип кожи, вкусно пахнет углем и свежим хлебом. Йошт жадно затянулся, улыбка скользнула по губам, но тут же сменилась гримасой, будто уксуса глотнул – желудок от голода больно скрутило.

Йошт скользнул взором по двору и как назло глаза напоролись на жарившегося на открытом огне молодого кабанчика, огромные капли жира стекали ручейками, капли срывались в огонь, сердито шипели, одуряющий запах жареного мяса сводил с ума, заставлял голову идти кругом.

– Ммм… лист шалфея бы туда… – пересохшими губами выдавил Йошт, – …еще можно мелко накрошенные мятные листочки…

– Чего? – через плечо недовольно бросил рядом идущий древлянин. – Какая еще мята?

– Мятный лист, накрошенный в ладони. Как добавка. Вкусно.

– Чего ты мелешь, бедолага?

Кончик копья вдруг больно кольнул в спину.

– Слышь, Лютобой? Он бредит – утравить нас никак удумал.

Лютобой бросил взгляд на карпенца, тот облизнул пересохшие губы, все еще борясь с умопомрачительным мясным духом. Знатный древлянин перевел взгляд на жаренную на вертеле свинью. Соплеменники деловито срезали первые готовые куски с туши, жир гроздьями стекает по рукам, срывается с шипением в костер. Лютобой усмехнулся.

– Ты приглядывай за ним получше, а то растянется у тебя под ногами, как собака, от голодной слабости.

– Ничего, я это степняцкое отродье дотащу волоком. Все одно – псам скормим.

– Какие псы? Не слыхал, что Буевой сказал? Никаких собак! – Лютобой бросил суровый взгляд на соплеменника. – А вот в клетку – самое оно.

– Ну, в клетку так в клетку… Все одно – не жильцы они. Пару дней продержат, а потом к собакам кинут. Это как пить дать.

Йошт нервно сглотнул, вновь бросил взгляд на Боряту, тот по-прежнему отрешенно смотрит вперед, руки бережно несут Горяну, лишь видно, как от натуги у анта едва заметно подрагивает щека.

Кузница, шорная и пекарня остались позади. Впереди вырос частокол из огромных бревен, каждое обито железными полосами, концы заострены и для прочности обожжены. Рядом с частоколом переминаются с ноги на ногу два огромных воина, душегрейка с нашитыми железными бляхами поверх меха от бугрящихся мышц казалась малой, запястья перехвачены толстыми бронзовыми ожерельями, руки сжимают копья в два человеческих роста, лица хмурые, но спокойные.

Группа славян приблизилась, и воины расступились, впереди выросли массивные ворота. Еще несколько шагов, створки гукнули и со скрипом подались вперед. Йошту почудилось, будто это пасть огромного чудовища поглощает их, он невольно зажмурился и едва не навернулся на бревенчатый настил, тут же получил тычок в спину, ноги понесли его вперед навстречу шуму и гаму внутреннего двора детинца местного князя. По краям просторного двора разместилось несколько низеньких деревянных построек, тут же в землю вкопаны столбы, в них легко узнается фигура человека в полтуловища, рядом, будто пританцовывая, полуголые люди наносят по этим столбам удар за ударом, в воздухе витают гиканье, запах крепкого пота и ядрёное словцо. Чуть поодаль несколько юношей застыли возле деревянных щитов – выцеливают маленький красный кружок посередине, лук с непривычки подрагивает в руках, рядом с заветным кружком уже ютятся несколько десятков стрел частоколом. Один из молодых лучников не рассчитал силы, и тетива коротко взвизгнула – стрела взмыла вверх и скрылась за частоколом. В это же мгновение отрок согнулся от мощной оплеухи наставника.

– Это тебе не коровье вымя мять! – гаркнул наставник на юного стрелка, тот с виноватым видом опустил глаза, рука поглаживала подзатыльник. – И не девок соседских щупать! Тут смекать надо – как и что!

– Но я же…

– Что – ты? Руки, поди, не оттуда растут – вот и все дела!

Наставник шагнул ближе к отроку-стрелку, кустистые брови сшиблись на переносице, желваки ходят ходуном. Юный лучник отступил на шаг.

– Смотри мне. Еще раз метнешь куда попадя стрелу – сам вылетишь за частокол отседова! – процедил наставник.

Молодой горе-стрелок открыл рот было, чтоб сказать, но тут же отпрянул – огромный кулачище едва не впечатал его крупный нос в череп.

– Надеюсь, понял, чем пахнет!..

Йошт перехватил лютый взгляд наставника, по телу тут же пробежала дрожь – такой удавит голыми руками и не поморщится.

– Такую бы силищу да против этих грязных степняков, а они – в лесу хоронятся, – буркнул венед и отвернулся, – антские бабы и то, наверное, смелее.

Йошт ощутил знакомый толчок в спину, в этот раз в ответ он дернул плечом.

– Лес, говорю, у вас густой и непроходимый – в самый раз хорониться, когда жгут и режут!..

Венед тут же получил увесистую оплеуху, голова загудела так, будто к затылку приложилась дубина, обшитая железом, ноги предательски пошатнулись. Йошт сморщился от боли, но на земле устоял. Остаток поляны перед княжьим теремом славяне преодолели в полном молчании. Йошт больше головы не поднимал, но кожей чуял – десятки пар глаз сверлят венеда и анта с умирающей девицей на руках. Кто с ненавистью, а кто с откровенным удивлением. Этих пленных собак ведут не куда-нибудь, а к князю-волхву – дело доселе неслыханное.

До уха Йошта донеслись звон металла и скрип отворяющихся дверей. В спину вновь толкнули. Кто-то грубо ругнулся. Кровь бросилась к лицу, к горлу подкатила горечь. Венеду вдруг захотелось люто заорать и с голыми руками броситься на древлян-бугаев и рвать, рвать гадскую плоть! Карпенец что было мочи сжал зубы, острая боль резанула губы, во рту сделалось солоно.

Под ногами мелькнуло несколько ступенек, они сменились отполированными тысячами ног каменными плитами, сквозь стертый базальт проступал какой-то замысловатый, но уже почти не читаемый узор. Славяне остановились.

– Здравия тебе на многие лета, княже…

Йошт ощутил, как ведущие их древляне с почтением отступили в стороны. Рыжеволосый карпенец поднял голову, брови невольно подпрыгнули вверх. Перед ними в центре огромного зала на резном троне восседал старец. Точнее – человек с бородой как у старца. Волевой подбородок, перебитый нос, белесые полоски шрамов на лбу и щеке, но главное – бугрящиеся и проступающие огромными валунами сквозь белоснежную рубаху мышцы выдавали бывалого в прошлом воина. Йошт сглотнул, голубые и холодные, как горные озера, глаза острыми пиками уставились на него и Боряту, скользнули по телу Горяны. В руках древлянского князя застыл резной посох волхва.

– Это пленники, княже, – с почтением чеканно проговорил Лютобой. – Пойманы в лесу, к западу от Искоростеня.

Князь медленно кивнул. Лютобой продолжает:

– За ними шли степняцкие псы. Выходит – лазутчики.

Древлянин ткнул пальцем в Йошта и Боряту.

Йошт покраснел, в глазах помутнело, ноги сделались ватными, однако он собрался с силами и шагнул вперед.

– Это ошибка, великий князь! Мы не тати и никакие не лазутчики! Мы бежали от гуннов! Нас спас дядя Веслав, антский волхв! Мы должны предупредить!..

Венед с силой дернулся вперед, в попытке вырваться, послышался треск разрываемой ткани. Но венеду не хватило сил – и он повис на руках охраны.

Древлянский вождь вскинул брови. Йошт вскрикнул, его в один удар сердца скрутили и повалили на пол. К венеду подскочило еще несколько древлян. Послышался холодный звон металла.

– Ишь, чего удумал! Высвободиться захотел, сучий сын? Не выйдет! – пророкотал Лютобой, сильнее заламывая руки Йошту. – Сейчас я тебя в бараний рог!..

Захрустели кости, карпенец протяжно застонал.

Древлянский вождь с интересом рассматривает тихую схватку славян, его взгляд скользит по фигурам пленников. Теперь они не казались ему жалкими червями, угодившими в полон. Ведь настоящий мужчина всегда предпочтет смерть неволе, подумал древлянский вождь. Хотя с ними раненая женщина. И к тому же они о чем-то хотят предупредить…

Древлянский предводитель внезапно вскинул руку, властный голос скомандовал:

– Оставь его, Лютобой! Пусть продолжит свой рассказ про досточтимого Веслава и нападки степных шакалов.

Лютобой послушно ослабил хватку, но тут же с силой дернул вверх венеда. Йошт ойкнул, тело пронзило болью, ноги едва нашли опору.

– Слушаю тебя, рыжеволосый. Говори все, что знаешь! – холодно приказал Вождь лесного племени.

Йошт медленно поднялся, руки потирают заломленные кисти, облизнул пересохшие губы и шагнул к вождю.