Книга: Легендарный Василий Буслаев. Первый русский крестоносец
Назад: Глава девятая. В Писидийских горах
Дальше: Глава одиннадцатая. Фавор-гора

Глава десятая. Поход на Эдессу

Пребывание в Антиохии после всех перенесенных трудностей показалось крестоносцам земным раем.
Князь Роберт Антиохийский приходился двоюродным дядей королеве Элеоноре.
Князь Роберт был вежлив и учтив с королем Людовиком, всячески выказывал свое расположение к Фридриху Швабскому. После взятия Эдессы эмиром Мосула владения сельджуков вплотную приблизились к владениям князя Антиохийского. Имея очень небольшое войско, князь Роберт, при всей своей доблести, не мог воспрепятствовать росту могущества эмира Имада эд-дин Зенги, поэтому он не скрывал своей радости от появления в Антиохии войска крестоносцев.
– Приходится постоянно держать сильный отряд в горных проходах Анти-Тавра, – рассказывал о своих трудностях князь Роберт. – Если бы не горы и не Сирийская пустыня, прикрывающие мои земли с севера и востока, то даже и не знаю, как бы я сдерживал обнаглевших сарацин. От иерусалимского короля Балдуина нет никакой помощи. Мой сюзерен сам находится между египетским султаном и дамасским эмиром, как между двух огней, постоянно отбиваясь то от одного, то от другого. Сельджуки вклинились в его владения почти до самой реки Иордан. Мы здесь только на подмогу из Европы и уповаем!
Желая развлечь Людовика и его свиту, князь Роберт устроил охоту на оленей в своих лесных угодьях. Затем несколько дней были посвящены рыцарским турнирам. Князь Антиохийский принимал активное участие в поединках, будучи человеком недюжинной силы и тигриной ловкости. Никому из французских и немецких рыцарей так и не удалось выбить его из седла.
Василий не утерпел и тоже бросил вызов повелителю Антиохии.
Облачившись в черные латы, подаренные ему Фридрихом Швабским, и выехав на поединок на вороном коне, Василий сразу получил прозвище Черный Рыцарь.
Князь Антиохийский гарцевал на белом коне, а сам был в красных доспехах. Разъехавшись в стороны, два всадника погнали коней навстречу друг другу.
Перед Василием мелькнула голова белого жеребца с металлическим налобником, промелькнули красный треугольный щит и глухой шлем князя с узкими прорезями для глаз. Удар страшной силы подбросил Василия в воздух, на миг перебив ему дыхание. Небеса и солнце вдруг провалились во тьму.
Очнулся Василий на земле.
К нему подбежали Костя, Фома и Худион. Друзья помогли Василию встать на ноги, сняли шлем с его головы.
– Как он тебя! – с сочувствием промолвил Худион, поддерживая Василия. – Руки-ноги целы?
– Целы, – небрежно ответил Василий и тут же сморщился от боли.
Левая рука не слушалась его.
Друзья увели Василия с солнцепека под навес, где рыцари готовились к поединкам. Там они сняли с него панцирь и кольчугу, осмотрели руку и плечо.
– Ключица сломана, – покачал головой Худион.
Клотильда окружила раненого Василия самой нежной заботой. Как и все знатные женщины из свиты королевы, она жила в цитадели неподалеку от княжеского дворца.
Дружинники, навещавшие Василия, дружелюбно ворчали:
– Не скоро до тебя доберешься, брат, кругом рвы и башни. Стража и железные решетки на каждом шагу. Узники так не живут, как живет в своей крепости князь Антиохийский.
Когда повеяло весной, пришло известие, что в приморском городе Акре высадилось войско короля Конрада. Почти одновременно с этим известием в Антиохию прискакал посланец от иерусалимского короля. Балдуин призывал крестоносцев и князя Антиохийского двигаться к городу Назарету, возле которого стояли станом войска Балдуина, собираясь выступить в поход на Дамаск. Туда же, к Назарету, намеревался подойти и германский король.
Призыв Балдуина пришелся не по душе князю Антиохийскому.
– О себе заботится защитник Гроба Господня, – раздраженно молвил князь Роберт на военном совете, – хочет с дамасским эмиром разделаться, с коим у него давняя вражда. Балдуин явно закрывает глаза на то, что Второй крестовый поход созывался папой римским против эмира мосульского, дабы отнять у него Эдессу. Я не подчинюсь Балдуину. Я сам призываю крестоносцев в поход на Эдессу. Вот уже несколько лет этот христианский город находится в руках мусульман!
Аббат Бернар горячо поддержал князя Антиохийского.
– Самый сильный из мусульманских властителей шаг за шагом теснит латинские государства в Азии, – молвил преподобный отец. – После Эдессы сарацины неизбежно обрушатся на Антиохию. Если мосульского эмира не разбить сегодня, то завтра он станет еще сильнее. В конце концов, дамасский эмир слабее мосульского, Балдуин и Конрад одолеют его и без нас.
Людовик изъявил свою готовность выступить на Эдессу.
Фридрих Швабский поначалу настаивал на объединении всех сил христиан под началом иерусалимского короля, но потом, устав от споров, тоже согласился участвовать в походе против Имада эд-дин Зенги.
Отголоски этих споров доходили и до Василия, который из-за сломанной ключицы не мог присутствовать на совещаниях вождей крестоносцев. Василий обо всем узнавал от Клотильды, а та – от королевы Элеоноры.
Наконец крестоносцы и войско князя Антиохийского выступили к Сирийским горным проходам, за которыми начинались владения мосульского эмира, в недалеком прошлом принадлежавшие графству Эдесскому.
Фома и Костя уговорили Василия отпустить их в этот поход.
– Чего нам в Антиохии от скуки киснуть, – молвил неугомонный Фома, – мы здесь уже все посмотрели. Теперь хочется на другие земли посмотреть, что за Сирийскими горами лежат. Хочется взглянуть на великую реку Евфрат. Сказывают, широченная речища!
Войско ушло. Много дней от него не было ни слуху ни духу.
В тревоге пребывала княгиня Констанция, супруга князя Роберта. Беспокоилась и Клотильда за свою королеву, которая не послушалась ее и отважилась разделить с Людовиком все тяготы этого похода. Клотильде, как ухаживающей за раненым женихом, было разрешено остаться в Антиохии. Все прочие знатные француженки последовали за Элеонорой.
За два месяца пребывания в Антиохии Василий выучился довольно бегло разговаривать по-французски. И если он еще не все мог выразить словами, то все сказанное на французском понимал до тонкостей.
Клотильда пыталась изъясняться на русском языке и даже выучила одну русскую песню, услышанную от Потани. Тот чаще прочих дружинников навещал Василия, поэтому общительная Клотильда быстро с ним подружилась.
Весна была в разгаре.
В садах Антиохии цвел миндаль; пестрели розовыми цветочками апельсиновые деревья; белым цветом украсились яблони. Воздух наполнился ароматами весны. Щедрое южное солнце безраздельно господствовало в безоблачной синеве небес.
Река Оронт, делившая Антиохию на две части, от таявших в горах снегов разлилась широким потоком.
Однажды к Василию пришли Потаня и Худион. Оба были взволнованы.
– В городе объявились беглецы из войска Людовика, – сказал Худион.
– Почему беглецы? – не понял Василий.
– Потому что сельджуки разбили христианское воинство, – ответил Потаня. – Похоже, мосульский эмир заманил крестоносцев в ловушку.
В томительном ожидании прошел день. Наступила не менее тягостная ночь.
Василий не спал, стоя у раскрытого окна, когда к нему в комнату тихонько вошла Клотильда. Они с самого начала спали порознь, так пожелала эта маленькая властная женщина.
– Я почувствовала, что ты тоже не спишь, поэтому и пришла сюда, – негромко и как бы извиняясь промолвила баронесса, едва Василий обернулся, услышав рядом ее легкие шаги.
Клотильда была в ночной рубашке до пят, с распущенными по плечам длинными темными волосами, которые казались еще чернее на фоне белизны ее исподней сорочицы.
Комнату наполнял голубоватый, призрачный свет луны, превращавший спальню в некий сказочный чертог.
– Дивная ночь сегодня! – с блаженным вздохом промолвил Василий, жестом приглашая Клотильду подойти к окну.
Баронесса подошла и встала рядом с ним, положив свою маленькую руку на широкий каменный подоконник. С неприбранными волосами и в столь невзыскательном одеянии Клотильда еще больше походила на девушку-подростка.
За окном раскинулся огромный спящий город.
Во время дневных прогулок Василий имел возможность убедиться, что Антиохия ничуть не меньше Царьграда и не менее красива, чем знаменитая столица ромеев. Ведь и Антиохию когда-то построили греки. В нынешние времена греки составляют большую часть населения этого города, хотя здесь также проживает немало иудеев, армян и выходцев из Европы.
Цитадель Антиохии расположена на высоком холме, имевшем всего один пологий спуск. В цитадели, кроме князя Антиохийского, проживала местная знать. Все ступени власти в княжестве занимали нормандцы, в числе которых было много выходцев из Сицилии и Южной Италии. Среди наемников князя Роберта преобладали ломбардцы и валлийцы, чьи длинные заостренные книзу щиты напоминали Василию щиты русичей.
После непродолжительного молчания Клотильда заговорила о том, что неплохо бы им сыграть свадьбу здесь, в Антиохии.
– Если, конечно, ты еще не передумал жениться на мне, – добавила баронесса, взглянув на Василия снизу вверх.
Василий мягко обнял молодую женщину и привлек к себе.
– Если ты против латинской веры, то я готова принять православие, – продолжила Клотильда, – хотя моим родственникам это не понравится.
Мы могли бы поселиться в Антиохии. Княгиня Констанция готова подарить нам дом. В Антиохии есть православные храмы, здесь живет немало людей православной веры.
Василий удивился, но не подал вида. До этого Клотильда несколько раз пыталась настаивать на том, чтобы Василий принял католическую веру. Что произошло с ней?
Неожиданно Клотильда призналась сама:
– Я поговорила с Потаней. Он убедил меня в том, что жене надлежит принять веру мужа.
«Ай да Потаня! Ко всякому-то сердцу он подберет ключик! – подумал Василий. – Вот бы мне так уметь!»
Утром жители Антиохии вышли на улицы встречать разбитое войско крестоносцев. Дружины князя Антиохийского и герцога Швабского заметно поредели, поубавилось воинов и у французского короля. Пешцы были измучены тяжелым переходом. Немало раненых ехало на повозках, многие шли пешком, тяжело опираясь на копья и плечо товарища. От былой надменности рыцарей не осталось и следа.
Василий пришел в дом, где стояли на постое его дружинники, чтобы послушать рассказ Фомы и Кости о неудачном походе на Эдессу.
– Долго шли мы мимо высоких белых скал по каменистой равнине, покуда не оказались у горного прохода, – начал повествование Костя. – Разбили стан. Князь Роберт послал своих всадников на разведку. Переночевали. На рассвете вошли в горный проход, будто в преисподнюю. Дорога там узкая, впору лишь двум повозкам разъехаться, а по бокам неприступные скалы вздымаются, и вершин у тех скал не видать. Свет солнечный в то ущелье не проникает, ветра там нет и безмолвие жуткое. Не знаю, сколько времени наше войско шло через эти теснины, токмо гляжу, вдруг далеко впереди светлое пятно замаячило. У меня аж от сердца отлегло, а ноги сами понесли меня к этому далекому просвету!
При выходе из горного прохода мы увидели воинов князя Антиохийского, которые стояли в дозоре по эту сторону перевала. За Сирийскими воротами открылась холмистая равнина, почти безлесная и безводная. Унылое место. Опять долго шли через пески и каменистые возвышенности, выпили всю воду, какую взяли с собой в путь. Наконец наше войско вышло к небольшой реке и простояло возле нее два дня.
Затем снова наша рать шла через какие-то горы и долы…
Впереди все время были конники князя Роберта, которые отыскивали дорогу к реке Евфрат. Как только они отыскали эту дорогу, дальше наше войско по ней и двигалось. Местность вокруг была гористая и лесистая. Страна тамошняя называется…
Костя задумчиво почесал голову, вспоминая название страны.
– Коммагена, – подсказал ему Фома.
– Верно! – Костя закивал головой. – Коммагена. Не доходя до Евфрата, наша рать уперлась в горный хребет. Долго мы его обходили… И вдруг перед нами оказалась зеленая долина с озером посередине. Дивное местечко!
– Долина та приглянулась королеве Элеоноре, захотелось ей остановиться там на ночлег, – недовольным голосом продолжил Фома. – Фридрих Швабский предупреждал, что в горах могут скрываться сельджуки, но Людовик не внял его предостережениям и уступил супруге. На нашу голову!
– Едва стемнело, с гор спустились полчища сельджуков, – опять заговорил Костя. – Стража поздно подняла тревогу. Крестоносцы вышли на битву без всякого порядка, сражались с врагами тем, кто что успел схватить в руки…
– Бились мы с нехристями как проклятые, с ночи до утра, – угрюмо сказал Фома. – Насилу отбились. Восемь тысяч христиан полегло в той долине.
– На обратном пути сарацины еще дважды нападали на наше войско, – промолвил Костя, – но воины князя Антиохийского, шедшие в хвосте, здорово посекли нехристей. Вот и весь сказ!
Несколько дней спустя Фридрих Швабский увел свой отряд из Антиохии к Назарету.
Еще через день туда же выступили и французские крестоносцы, а с ними и дружина Василия Буслаева.
Разругавшись с супругой, Людовик оставил Элеонору и ее знатных спутниц на попечение князя Антиохийского. Князь Роберт наотрез отказался покидать Антиохию теперь, когда после поражения крестоносцев вполне можно было ожидать вторжения войск мосульского эмира.
Назад: Глава девятая. В Писидийских горах
Дальше: Глава одиннадцатая. Фавор-гора