осле крушения своих планов в Уветичах Мономах стал гораздо больше пить браги и предаваться хандре. Даже свое жизнеописание он забросил, да и за летописью Сильвестра почти перестал следить. Часто он говорил Мстиславу или своим дружинникам, что Русь погибла и ей уже не воскреснуть.

Но долгая хандра была чужда его натуре, и, потосковав немного, он заводил речь о новом походе против половцев, которые не переставали совершать набеги на Русь. Из всех пограничных княжеств только Переяславское с его укрепленной Мономахом границей было спасено от этих набегов.

Олег Святославич окончательно утихомирился. Прошел уже целый год после успешного завершения крестового похода, а от императора Алексея Комнина не было никаких известий. Как видно, император охладел к идее сделать Русь областью Ромеи.

Олег оставил мечты о киевском престоле и решил довольствоваться Черниговом. Зато подросли его сыновья.

Старший сын, Всеволод, названный в честь дяди тогда, когда тот еще не стал врагом Олега, страшный пьяница и развратник, прославился набегами на мирное население, в которых охотно принимали участие дружинники Олега, вспомнившие свое тьмутараканское разбойничье прошлое. Олег Всеволода терпеть не мог и прилюдно называл выродком. Всеволод попал в русские былины как отрицательный герой под именем Чурила.

Средний сын, Игорь, был очень набожен, больше всего на свете ценил книги и духовное пение. Его отец тоже не слишком жаловал.

Любил Олег только младшего сына, Святослава, названного в честь своего деда. Женатый на половчанке, Святослав продолжал дело отца и приводил на Русь отряды своих степных родичей.