Книга: Андрей Боголюбский. Русь истекает кровью
Назад: X
Дальше: ХII

ХI

О Юрии Долгоруком говорили, что он «вельми прилежал о веселии со женами и любил много пить и есть». Как видно, Глеб пошел в него. Он получил во владение Пересопницу, находившуюся вблизи границы Волынской земли, и должен был стеречь Изяслава Мстиславича, не давая тому возможности неожиданно напасть на Киев.
Въехав в город, Глеб тотчас предался пирам и гулянкам. У него появилось неисчислимое множество друзей, которые смотрели ему в рот, по каждому случаю хвалили и возносили его и исполняли все прихоти. Живший в Суздальском крае под строгой опекой отца, здесь он получил полную волю, делал, что хотел, и поступал, как желалось.
Дни и ночи проходили в пьяном угаре, он потерял счет времени и был обескуражен, когда в горницу к нему вбежал воин с дальней заставы и сообщил, что на город идет с войском князь Изяслав Мстиславич.
– Как же он может идти, если разбит и разгромлен? – недоуменно спросил он воина.
– Не могу знать, – ответил тот и добавил: – Только войск у него имеется в большом числе.
С затуманенной головой Глеб выскочил во двор, побегал туда-сюда, потом вернулся к себе и приказал позвать сотников. Было раннее утро, те тоже как следует не проспались после вчерашней попойки, воспаленными глазами растерянно и недоуменно глядели на него. Один из них, Гавриил, длинный и нескладный, пробормотал недовольно:
– И чего поднимать ни свет ни заря?
– Изяслав идет на нас, вот и тревога! – раздраженно ответил Глеб и в двух словах обрисовал сложившееся положение.
– Что делать будем? Запремся в крепости или навстречу пойдем? – спросил он в заключение.
Сотники долго молчали, потом Гавриил задал вопрос:
– А много с ним войска?
– Гонец сообщил, что предостаточно.
– Откуда?.. Недавно побили под Луцком… Не мог он так быстро оправиться после поражения! – загомонили сотские.
– Я тоже так думаю, – поддакнул им Глеб.
– Тогда чего думать? Идем навстречу и нападем внезапно! – решительно рубанул рукой Гавриил.
– Правильно! Отбросим от своих границ, будет что доложить князю Юрию! – поддержали его другие.
Так и порешили.
Сборы были суматошные, но быстрые. Побросали на телеги щиты, панцири, кольчуги и другое снаряжение. Все рассчитывали, что враг далеко и оно не понадобится; оседлали коней и выехали за ворота города.
Сразу после Пересопницы дорога ныряла в кленовую рощу, а когда из нее выехали, то прямо перед собой увидели большое войско, стоявшее в полной боевой готовности. Послышались растерянные голоса:
– Кто такие?
– Откуда явились?
– Неужто Изяслав?
Да, это был Изяслав. Он довольно быстро оправился от поражения и собрал значительные силы. Его волынцы не участвовали в сражении под Луцком: там всю тяжесть осады выдержали горожане во главе с братом Изяслава – Владимиром Мстиславичем. Кроме того, к нему прибыла помощь из Венгрии и Польши. С этими-то полками совершенно неожиданно он и появился под Пересопницей.
У Глеба из головы тотчас вылетел весь хмель. Он сразу понял весь ужас своего положения: из-за своей самонадеянности и беспечности он не выслал дозорных, думая, что силы Изяслава еще далеко, все снаряжение его дружины лежало на телегах, которые тянулись где-то далеко сзади, воины оказались лицом к лицу с противником, по сути, незащищенными и не готовыми к бою. Вступать в сражение – значит обречь на истребление всей дружины… «Что делать?» – металась у него в воспаленной голове мысль. И тут, не найдя ничего лучшего, он развернул коня и ускакал в Пересопницу, бросив на произвол судьбы своих воинов.
Изяслав полонил целиком всю дружину Глеба вместе с обозом и подступил под стены Пересопницы. Город защищать было некому. И тогда Глеб вышел из ворот и поклонился Изяславу, сказав:
– Аки мне Гюрги отец, тако мне и ты отец, а яз ти ся кланяю. Ты ся с моим отцом сам ведаешь, а мене пусти к отцю.
Изяслав встретил Глеба приветливо, пригласил отобедать. Из Пересопницы князья вместе двинулись к Дорогобужу, а потом Глеб вернулся к отцу.
Но сам Изяслав не пошел на Киев. Он двинулся южнее, в область «черных клобуков». Торки, берендеи и печенеги, расселенные по реке Рось, были недовольны Юрием Долгоруким, который в 1150 году не стал защищать их от набега злейших врагов – половцев. Теперь они с радостью поддержали Изяслава. Силы его сразу же возросли в несколько раз.
Появление волынского князя под Киевом было полной неожиданностью для Юрия Долгорукого. К тому же оказалось, что прихода Изяслава ждут и киевляне, недовольные тем, что большинство государственных должностей в княжестве захватили суздальцы. Юрий вовремя не оценил угрозы, не обратился за помощью к своим союзникам и остался лишь со своей дружиной. Ему не оставалось другого выхода, как покинуть столицу. В начале июня 1150 года в Киев вошел Изяслав.
Андрей, узнав о происшедших событиях, с дружиной переправился через Днепр и явился в Любеч, где остановился отец. Нашел он его в конюшне, где тот готовил коня к выезду.
Они молча обнялись. Юрий, пряча глаза, спросил:
– С отрядами Изяслава стычек не было?
– Обошлось.
– Располагай дружинников. Скоро снова на Киев.
– Надо ли?
– Что так?
– Пустыми считаю эти походы на юг.
– Вон как! И что тебя в них не устраивает?
– Да я уже говорил: нечего делать в Южной Руси. Она вся разорена и разграблена. Не проходит года, чтобы какой-то князь не затеял войны за дележ власти или волости. Вдобавок вдоль и поперек прошли ее половцы, где набегами, а где по приглашению русских князей.
– Ты забываешь, какой величественный Киев стоит. Скоро он будет спорить с самим Царьградом!
– Ненавижу Киев! Показное богатство, а вокруг разоренные селения, пепелища, печные трубы, одиноко глядящие в небо…
– Как ты резок!
– Но я прав. Киев держится на дани, которую собирает с подвластных земель. Какие богатства мы отправляем каждый год великому князю! Сколько идет из Новгорода, Рязани, Смоленска, Чернигова, Волынщины!
– Ты что, предлагаешь мне вернуться в Суздальскую землю и прекратить борьбу за великокняжеский престол?
– Конечно! Потому что он превратился в пустышку. Князья перестали слушаться великого князя. Они что хотят, то и делают. У Киева нет силы, чтобы заставить их вести себя покорно.
Юрий подумал, сказал:
– Пожалуй, ты прав. Последние государи Руси, которые держали их в узде, были Мономах и Мстислав. А потом пошли слабовольные правители вроде нынешнего Изяслава, поэтому стала расползаться Русь, как лоскутное одеяло…
– Ты думаешь, отец, что тебе удастся соединить разрозненные княжества?
– Я их соберу в единый кулак. – И Юрий сжал и разжал крепкие костистые пальцы. – Я их в бараний рог скручу, но Русь будет единой!
– Дай-то Бог! – Андрей отвернулся и невидящим взглядом стал смотреть в угол конюшни.
Юрий уважал в сыне не только безудержную отвагу, когда он был на волосок от смерти, рисковал жизнью, иногда оправданно, но порой по зову горячей молодости. Но он угадывал в нем и холодный, расчетливый ум, умение видеть в жизни скрытые течения и придерживаться самостоятельных взглядов. Про себя он пришел к выводу, что будет постепенно, исподволь готовить его к киевскому престолу. Поэтому слова Андрея хотя и порадовали своей необычностью, здравой рассудочностью, но огорчили нелюбовью к Киеву, Южной Руси. Поэтому он сказал:
– Все дороги ведут в Киев. Только из Киева можно управлять Русью. Не вижу я смысла своей жизни без Киева!
– Как хочешь, отец, а я душой на севере, в родных краях.
Юрий известил Владимирко и Святослава Ольговича о подготовке нового похода на Киев. Первым откликнулся Святослав, прибыл со своей дружиной. Троюродные братья и боевые друзья встретились тепло. Вскоре пришло послание от Владимирко. Галицкий князь сообщал о полной победе над Изяславом. Как выяснилось потом, оба войска встретились на реке Ольшанице и начали перестреливаться между собой. Галицкие воины проявили такое мастерство, что черные клобуки, выступившие на стороне Изяслава, испугались и обратились к князю с призывом повернуть вспять. Их поддержали киевляне. Более того, они побежали первыми, за ними устремились степняки. Изяславу не оставалось ничего, как со своей дружиной последовать за беглецами.
Отступление противника было совершенно неожиданным для Владимирко. Он даже решил, что Изяслав заманивает его в ловушку, поэтому продолжал стоять на месте, что и спасло войско Изяслава от полного разгрома.
Юрий Долгорукий вступил в Киев 28 августа 1150 года и во второй раз занял великокняжеский престол. На сей раз западные города-крепости Пересопницу, Туров и Пинск он передал в управление Андрею, умному и достаточно опытному военачальнику, чтобы он надежно прикрывал столицу от возможного нападения Изяслава, а сам кинулся в «различные увеселения и пиры со многим питием».
Изяслав сразу после бегства с поля боя объявился сначала в Венгрии, потом в Польше. Правда, помощь он получил небольшую, венгерский король мог выделить только 10 тысяч добровольцев, а поляки отказали совсем. И вот этот деятельный человек и одаренный полководец решился на отчаянное предприятие. Зная о превосходящих силах Владимирко и Андрея, Изяслав умелыми переходами обогнул эти войска и пошел на Киев. Объединившись, Владимирко и Андрей кинулись за ним в погоню и догнали между реками Ужом и Тетеревом. Но и тут Изяславу удалось обмануть обоих способных князей. Он повелел своим воинам разложить побольше огней, а сам ночью снялся с места и двинулся к Белгороду, что в 20 верстах от Киева.
В Белгороде княжил сын Юрия Борис. Он проявил удивительную беспечность и ротозейство, как сообщает летопись, пьянствовал со своей дружиной и «с попы белгородьскими» и чуть не попал в плен. Белгородцы открыли ворота, путь на Киев был свободен.
Юрий в те дни отдыхал в своем загородном доме близ Выдубицкого монастыря. Он был в полной уверенности, что на пути Изяслава стоят превосходящие силы Андрея, Бориса и Владимирко, поэтому никаких мер по обороне столицы не предпринял. Появление войск Изяслава перед крепостными воротами Киева было для него полной неожиданностью. Положение оказалось безвыходным, и он бежал. Это случилось в конце марта 1151 года.
Впопыхах Юрий двинулся по Смоленской дороге, но потом одумался и переправился на другой берег Днепра. Здесь стояла крепость Городец Остерский, один из оплотов его влияния на юге. Вскоре прискакал и Андрей. У отца невольно навернулись слезы на глазах:
– Увы нам! Взял нас мой племянник хитростью и коварством. Не сильны мы в этом, а потому и страдаем…
– Полно, отец, велика ли потеря? Баба с воза, кобыле легче. Без Киева нам лучше. Будешь править в Суздальской земле на радость подданным, а попытается Изяслав завоевать нас, мы побьем его!
– Как ты, сын, можешь говорить такое! Отказаться от борьбы за престол, когда меня поддерживают друзья и союзники? Нет, я не отступлюсь, даже если у меня останется один полк.
– Тогда я еду в Суздаль. Я не вижу смысла в продолжении войны. Гибнет столько русских людей, кругом пожары и разрушения!
– Нет, ты останешься со мной. Ты мой главный помощник, без тебя я, как без рук.
И Андрей остался.
Юрий разослал письма черниговским князьям и Владимирко. Первым ответил Владимирко:
– Каково княжение свата моего! На него рать идет из Владимира, и его об этом никто не уведал! Один сын сидит в Пересопнице, а другой – в Белгороде, как могли не устеречь?
В крайнем раздражении он увел свои войска в Галич и вышел из войны. Зато Святослав Ольгович с черниговскими князьями и половцами выступил в поход сразу же по получении известия об изгнании Юрия из Киева. Он так спешил, что не стал дожидаться не только Пасхи, но и разрешения от бремени своей супруги. 3 апреля 1151 года княгиня родила мальчика, нареченного Игорем, а в крещении Георгием – в честь князя-мученика Игоря Ольговича. Впоследствии этот князь обессмертит свое имя, став заглавным героем «Слова о полку Игореве».
У Юрия же случилось большое несчастие: умер старший сын Ростислав. На похороны князя в Переяславль приехали его братья – Андрей, Глеб и Мстислав. Им и суждено было отдать последние почести и похоронить его в соборной церкви Святого Михаила, рядом с дядьями Андреем и Святославом.
Юрий продолжал подготовку к большой войне с Изяславом. Для этого надо было переправиться на правую сторону Днепра. С окрестных селений были собраны лодки, плотники строили новые, сооружали плоты. У лодок и плотов возводились надстройки из досок, за которыми могли укрыться лучники; такие лодки назывались насадами.
Руководство переправой Юрий возложил на Андрея. Сказалась старая привычка перекладывать ответственность руководством боем на другого человека – теперь им стал Андрей. Втайне, про себя, Юрий признавал, что в недостаточной степени владеет умением руководить большими массами войск, порой теряется в запутанных ситуациях боя, которые неизбежны в каждом сражении. Он чувствовал себя на месте, когда с высоко поднятым мечом впереди своих воинов устремлялся на противника, показывая пример храбрости и героизма.
Андрей днями пропадал на берегу. Он внимательно наблюдал за сооружением плавучих средств, вникал в каждую мелочь. Ему нравилось разговаривать со знающими людьми, вдыхать запах свежераспиленного дерева, дыма костров и смолы. Иногда подолгу смотрел на противоположный берег, узкой полосой расстилавшийся на краю неба; там, как докладывали соглядатаи, Изяслав также строил лодки, чтобы с их помощью отразить нападение. В голове у него постепенно рождался замысел предстоящего сражения: на воде разгромить силы противника, ворваться на берег и закрепиться на нем; потом начнется самое сложное – надо в короткий срок переправить через Днепр основное войско, не дать Изяславу сбросить передовые части в воду…
Наконец все было готово. Воины уселись за весла, кормчие стали отталкиваться от берега, сотни лодок тронулись с места, постепенно набирая скорость. Андрей стоял на передней, не спуская взгляда с противоположной стороны. Там тоже было заметно движение. Скоро он увидел, как навстречу им двинулись казавшиеся издали маленькими точками лодки. У него по груди горячей волной стало разливаться возбуждение от предстоящего боя, рука непроизвольно нащупывала меч, готовая в любой момент вырвать его из ножен…
Когда вражеские лодки приблизились и стали различимы их очертания, Андрей поразился их необычному виду. Они были высокими, с надстроенными крышами вроде плавучих домиков. И тут он понял все: Изяслав вновь обошел их с отцом: каждую лодку он не только укрепил высокими бортами, но и кровлей, превратив, по существу, в плавучие крепости. И как он не смог додуматься до этого! Теперь каждая стрела, пущенная Изяславовым воином, поразит его бойцов, а стрелы суздальцев застрянут в этих самых крышах! Что делать? Выход только один: как можно быстрее сблизиться и пустить в ход мечи и копья!
Лодки противника подошли на небольшое расстояние, из домиков вылетела туча стрел, среди его воинов послышались крики и стоны; как ни пытались они укрыться, стрелы сверху поражали их в незащищенные места и выводили из строя; Андрей видел это и кипел от досады, что не мог им ничем помочь. Он стоял на носу лодки и кричал, хотя и знал, что немногие его слышат:
– Вперед! Сближайтесь! Быстрее гребите! Готовьте багры, хватайте кошки! Нападайте, бейте!
Наконец лодки сошлись. Послышались глухие удары деревянных бортов друг о друга, звон металла, азартные крики… Началось невиданное до сих пор на Руси сражение на воде. Тут уж кто кого – у кого больше хватит умения и сноровки, крепче окажется выдержка.
Опытным взглядом Андрей заметил, что лодки неприятеля юрко шныряют между посудинами, нападают где хотят и как хотят, а его насады кажутся неповоротливыми, медлительными, неуклюжими. Приглядевшись, он понял, в чем дело: Изяслав на каждую плавучую крепость посадил по два воина с веслами – одного на носу, а другого на корме, и теперь лодку можно было, не разворачивая, направлять в любую сторону: нос превращался в корму, а корма – в нос.
И Андрей с горечью осознал, что проиграл это сражение. Он еще продолжал руководить своими воинами, выискивал слабые места в построении противника, но было ясно, что Изяславовы воины одолевают и ему не прорваться…
Вечером в палатку к Юрию пришли военачальники. Тут были и Святослав Ольгович, и его двоюродный брат Владимир Давыдович, и племянник Святослав Всеволодович, а также половецкий хан Севенча Бонякович, сын злейшего врага Руси «шелудивого» Боняка, некогда едва не захватившего Киев и много воевавшего с Владимиром Мономахом и Мстиславом Великим; теперь он стал союзником Юрия Долгорукого. Князья пришли озадаченные, хмурые, только хан посверкивал на всех хитроватыми веселыми глазками: в любом исходе войны ему все равно заплатят, да еще при случае половцы пограбят русские селения!
Юрий попросил Андрея рассказать о причинах неудачи на Днепре. Тот изложил все как есть. Наступило тягостное молчание.
– Стало быть, новой попытки и не стоит предпринимать? – наконец спросил Юрий.
– Да, тут нам оборону противника не взломать.
– Тогда надо попытаться в другом месте, – вмешался Святослав Ольгович.
– Где?
– Спуститься вниз по течению Днепра…
– Изяслав не даст. Увидит наше движение по реке и нападет сбоку, тут уж нам наверняка не устоять!
– Тогда что же делать? Отказаться от переправы? Но ведь это – поражение в войне!
В бытность великим князем Юрий несколько раз выезжал на Левобережье, хорошо познакомился с местами, поэтому предложил:
– Здесь вдоль Днепра тянется длинное Долобское озеро, старица. Кругом леса, заросли кустарников. Можно незаметно проплыть, а потом перетащить лодки в речку Золотчу, она впадает в Днепр ниже Киева.
– Но наверняка за каждым нашим шагом наблюдают разведчики Изяслава, – сказал Владимир Давыдович. – Уж они постараются известить своего князя. Вряд ли таким способом нам удастся обмануть противника.
Все понимали, что князь прав, поэтому подавленно молчали.
– А давайте возьмем его двойным обманом! – вдруг оживился Андрей.
– Что значит – двойным? – озадаченно спросил Юрий.
– А вот что. Пройдем по Долобскому озеру к Золотче, как ты говорил, отец, и снова нападем на лодках. Изяслав подумает, что мы здесь решили переправиться, а в это время конница устремится дальше на юг, к Зарубскому броду, где и преодолеет Днепр!
– Ай, башка! – восхищенно зацокал языком Севенча Бонякович. – Ай славно придумано!
Остальные тоже поддержали замысел Андрея.
На сей раз удалось обмануть Изяслава – все войско Юрия оказалось на правом берегу Днепра. Тем самым оно могло угрожать становищам черных клобуков на реке Рось, и они покинули киевского князя.
Изяслав вынужден был отступить и сосредоточил свои силы возле стен Киева. Скоро вернулись к нему берендеи, торки и печенеги со своими вежами (становищами), стадами и скотом. Но вреда от них оказалось больше, чем пользы: тотчас они «пакость великую сотвориша»: села возле столицы пожгли, монастыри разграбили, огороды вытоптали.
Войска Юрия расположились по реке Лыбедь. Андрей подскакал к отцу – подшлемник сбит на затылок, глаза шальные, – прокричал:
– Отец, поддержи меня всеми силами! Я собью черных клобуков, а за ними побегут остальные!
– Чего ты так спешишь? – урезонил его Юрий. – Надо осмотреться, прикинуть.
– Черные клобуки только начали занимать позиции, через час будет поздно!
– Ну делай, как хочешь…
Андрей сам повел своих дружинников в бой. Его резвый конь вырвался далеко вперед. Небольшая группа воинов врубилась в разрозненный строй черных клобуков, продавила его глубоко вовнутрь. Но степняки тотчас опомнились и стали окружать небольшой отряд Андрея, грозя сомкнуть кольцо. Однако подоспели дружинники, ударили половцы, все закружилось, завертелось… Вокруг Андрея пали его телохранители, он один рубился среди вражеских всадников. Над ним не раз взлетал аркан, но он чудом сумел уклониться. Однако было ясно, что он вот-вот будет взят в плен, его и не убивали по той причине, что за князя могли получить богатый выкуп. Но в последний момент к нему прорвался один из половцев, схватил его коня за уздцы и, как пишет летопись, вывел из боя.
Натиск Андрея не был поддержан всеми войсками. Юрий действовал крайне нерешительно. Воины перестреливались через реку, только кое-где пытались перейти вброд, но были отбиты. Вечером началось отступление.
Колебания Юрия объяснялись ожиданиями галицкого князя Владимирко. Тот уже шел к нему на соединение. Юрий остановился на реке Руте, разбил лагерь. От противника его отделяло болото, за ним он и собирался отсидеться.
Однако Изяслав знал о приближении Владимирко и решил навязать сражение прежде, чем тот подойдет. Он умело обошел силы суздальского князя и отрезал путь к отступлению. Юрий был заперт между киевским войском и болотом, битва стала неизбежной.
Появление воинов Изяслава было неожиданным, и в стане Юрия начались колебания. Это увидел Андрей. Сначала он, как пишет летопись, подскакал к половцам и произнес перед ними горячую речь, а потом «вьеха в полк свой и укрепи дружину свою». Когда же началась битва, молодой князь снова первым устремился на врага и врубился в его ряды. В пылу схватки под ним ранили коня в ноздри, так что он начал метаться из стороны в сторону и перестал слушаться хозяина. Но Андрей не выходил из боя и продолжал сражаться: шлем слетел с него, развевались лишь длинные черные волосы, а щит был разбит. Однако и на сей раз «Божьим заступлением и молитвой родителей своих» он был «сохранен без вреда».
Изяслав знал, что половцы никогда не отличались стойкостью и не годились для длительного, правильного сражения, и на них он направил свой главный удар. Те не выдержали и побежали. За ними последовали черниговские князья, а потом и Юрий со своими полками.
Бегство оказалось очень тяжелым. Пришлось спасаться в той болотистой местности, возле которой Юрий по недальновидности остановился лагерем. Многие завязли в нем и погибли. Потери оказались столь большими, что его войско перестало быть боеспособным.
Назад: X
Дальше: ХII