Книга: Мой бывший враг
Назад: Часть первая Найти себя
Дальше: Часть третья Из двух зол – не выбирают

Часть вторая
Эхо вчерашнего дня

Окно в два часа пришлось как раз на обеденное время. Алеся давно собиралась наведаться в школу к Лере, но как-то не получалось. Сегодняшний визит она спланировала заранее. Даже предварительно позвонила директрисе. Теперь, поправляя прическу перед зеркалом, Алеся улыбнулась своему отражению. Из зазеркалья на нее смотрела тридцатишестилетняя ухоженная, стройная, красивая женщина с выразительным лицом и немного грустными глазами. «А ты еще очень ничего! В такую и влюбиться не грех!» – одними губами сказала Алеся отражению и, запахнув короткую шубку, вышла из комнаты.
Солнечный блеск свежего снега развеселил ее, заставил улыбнуться. Свернув к реке, Алеся решила пройтись пешком до школы, в которой училась Лера. Погода была уж больно хороша: после продолжительной слякоти вчера наконец выпал снег и, прихваченный легким морозцем, не растаял, как обычно, не превратился в грязную кашу, в которой моментально промокают сапоги, а уцелел и теперь ослепительно сиял под удивительно синим декабрьским небом. Раскинувшийся слева парк прорезали угольно-черные тени деревьев, особенно контрастные на белом. Время от времени с деревьев с легким шелестом осыпались невесомые комки снежной ваты, распадаясь на отдельные снежинки.
Алеся не выдержала, сошла с расчищенного тротуара и свернула на тропинку, ведущую в парк. Обойдя отдельно стоящее здание, вернулась на улицу и, вздохнув, направилась к школе. Слишком уж не хотелось покидать восхитительную сказку. Вышла на бесконечно длинную улицу, по чьей-то прихоти громко названную проспектом. Именно там она работала со сложными детьми, конфликтовала с директором, подружилась с Леней.
Школьный двор по причине перемены оказался заполнен шумной толпой беснующихся учеников, так же как и Алеся, обрадовавшихся первому снегу и потому с криками и визгом бегающих по площадке перед высоким крыльцом. Легко увернувшись от расшалившихся школьников, Алеся вошла в школу, поднялась на второй этаж и лишь на секунду задержалась перед дверью приемной. Секретарши, как обычно, на месте не оказалось. Не задумываясь, Алеся потянула на себя дверь. Леонида Марьяновна сидела в директорском кресле и разговаривала с мужчиной:
– Виктор Всеволодович, ведь вы председатель родительского комитета школы! Как вы не можете понять, что такое поведение вашего сына просто недопустимо! А какой пример он подает младшему?
– Добрый день, Леонида Марьяновна! Извините, я смогу с вами поговорить? – спросила Алеся, понимая, что попала не вовремя.
– Здравствуйте, Алеся Игоревна, присаживайтесь, я сейчас освобожусь, – ответила Леня и снова обратилась к мужчине: – Так что будем делать, Виктор Всеволодович?
– Леонида Марьяновна, дорогая, я в курсе происшедшего и ничуть не осуждаю Станислава. Или вы считаете, что защищать свою честь, а также честь девушки нужно иными способами? Что, по вашему мнению, он должен был сделать? Прибежать к вам, пожаловаться на хулиганов?
– И все же он жестоко избил двух учеников!
– Я думаю, дело даже не будут передавать в суд. В милиции вошли в положение, приняли во внимание и время, и место. А главное, существует видеозапись драки. На этой записи ясно видно, как началась драка и чем она закончилась.
– Простите меня, Виктор Всеволодович, я все понимаю, но на меня давит облоно. Я обязана была провести эту беседу.
– Согласен с вами. Вы извините меня, пора бежать. И не обижайтесь. Станислав был прав в той ситуации, и мы оба об этом знаем.
Когда мужчина встал, его лицо показалось Алесе странно знакомым. Едва за посетителем закрылась дверь, Леня поднялась и шагнула навстречу подруге.
– Ну, здравствуй, пропажа! А я уж думала, до лета не увидимся! Не стыдно?
– Стыдно! – согласилась Алеся. – Но и ты меня пойми, работы невпроворот, и вечерники, и заочники. Я же единственный добытчик в семье. Приходится работать.
– Я тебе давно говорила, пора замуж! Что же ты Андрея не окрутила? Он отличный мужчина, хозяйственный, зарабатывает прилично. Чего тебе еще нужно? Тем более что он недавно развелся.
– Ну что вы все ко мне прицепились? Не хочу я замуж! Мне и одной хорошо. Да, я согласна, Андрей хороший человек, но он так и не предпринял никаких активных действий. Пообедали пару раз вместе, в театр сходили. Правда, в филармонию он меня едва не каждую неделю выводит. Но никаких намеков на то, что я ему интересна как женщина, не было. Мне кажется, что он уже устал от женщин и больше всего стремится к покою и одиночеству. Вот с собакой своей он целуется непрерывно. У меня даже мысли крамольные начали появляться.
– А ты не ошибаешься? Насколько мне известно, женщины от него без ума. Он, по слухам, вообще необыкновенный любовник.
– Ничего не могу сказать, у нас отношения с ним если и строятся, то чисто дружеские. За те два месяца, что мы с ним знакомы, он даже не попытался меня поцеловать! С другой стороны, на выручку всегда готов прийти. Представляешь, когда замок заклинило, я только ему позвонила, Андрей буквально через несколько минут приехал и дверь открыл, а вечером заехал и новый замок поставил.
– Вот видишь! Может, он так ухаживает? А ты сама не пробовала его как-то подвигнуть, хотя бы спровоцировать? – шепотом спросила Леня.
– Даже не подумаю. Одно тебе могу сказать: когда он с собакой, я вообще боюсь двигаться. А собака с ним практически всегда. Он даже спит с ней! Андрей сам сказал. Но я не за этим пришла. Как Лера?
– А ты что, не спрашиваешь у нее самой? – парировала Леня.
– Спрашивала, говорит – все нормально, – пожала плечами Алеся.
– Правильно отвечает, но я на твоем месте все же нагрузку на ребенка снизила бы. Скажи мне, зачем она пыталась записаться на бокс? Ей что, не хватает остальных занятий?
– С боксом мы разобрались, не станет она в эту секцию ходить, остались только дзюдо, стрельба из лука и плавание. Я хотела узнать, как у Леры с учебой. Мне кажется, что кругозор у нее не очень.
– В этом ты не права! Учится она очень хорошо, сама слежу. Не могу понять только одного: когда она успевает учить?
– Знаешь, я тоже никогда не учила ничего в школе, незачем было. Послушала – и достаточно. Это уже позже, в институте, пришлось иногда конспекты открывать. У тебя обед когда?
– Прямо сейчас. Предлагаешь поехать пообедать? – спросила Леня. – Тогда на моей машине. Женя подарил!
Маленькое кафе, полутемный зал. Негромкая музыка, приятный бармен. Восхитительный крепчайший кофе, неспешная беседа.
– Послушай, Леня, а что за мужчина у тебя был сегодня? Мне кажется, я его где-то видела.
– Понравился? Неудивительно! Такой мужчина! Не женат, кстати, вдовец. Один двух мальчишек поднимает. Дети у него замечательные. Старший, Станислав, в десятом учится. Недавно за одноклассницу вступился. Раскидал подонков так, что любо-дорого посмотреть. И поделом! Но чихвостить приходится, по долгу службы. А Стасик – парень замечательный! Впрочем, и младший за ним тянется. Младший, Санька, уже в четвертом классе. Вообще семья у них на редкость дружная.
– Нет, определенно я этого мужчину где-то видела, – задумчиво повторила Алеся.
– Брось, Леся, он нам не по зубам, ты лучше на Андрее сконцентрируйся.
– Леня, что ты меня снова сватаешь? Сама говорила, что Андрей только в этом году развелся. Зачем ему снова жениться? Кстати, а ты не знаешь, кто был инициатором развода? Он или его жена?
– Супруга! Андрей ее всегда так называл, говорил, слово «жена» для нее совершенно не подходит. Я видела ее несколько раз, знаешь, я с Андреем согласна. Такая женщина женой никогда не станет – Снежная королева!
– Не поняла! Что значит «Снежная королева»? Такая неприступная? – переспросила Алеся.
– Похоже, да. Ты думаешь, Андрей от хорошей жизни по бабам бегал? Не тот он человек. Такой, как он, способен на сильные чувства. Он и жене верен будет, и об изменах не станет задумываться. Так что ты постарайся. Не пожалеешь!
Но Алеся только отмахнулась. Она мучительно пыталась вспомнить, где и когда видела Виктора.

 

Год выдался на удивление удачный. Лера успешно закончила девятый класс, Алеся была утверждена на должность заведующей кафедрой начальной школы, да и мама, наконец, ушла на пенсию. Только с машиной начались небольшие проблемы, все чаще приходилось заезжать в автосервис. Вот и сегодня, оставив машину, Алеся позвонила Андрею:
– Андрюша, дорогой, ты не мог бы меня подхватить возле вазовской станции?
– Алеся, привет! Тебе придется немного подождать, я сейчас со своим дизайнером ругаюсь. Намылю ей голову и подъеду. Хотя нет, подожди, мы вместе приедем.
Алеся вышла к перекрестку и еще издали заметила серебристую «ауди». С Андреем ее познакомила Леня, все еще надеялась пристроить подругу в хорошие руки. Что ж, руки действительно были хороши, но вот только их обладатель не проявил к Алесе ни малейшего интереса. Хотя сдружились они очень быстро. Впрочем, такое положение дел вполне ее устраивало. Тем более что слухи, ходившие об Андрее, ее настораживали. Но тем не менее как друг он был надежен. Если что-то пообещал, разобьется в доску, а сделает. Вот и сейчас – стоило только позвонить, он тут как тут, не пришлось даже объяснять, что к чему. Серебристая машина замерла у ног Алеси. «Конечно, место рядом с Андреем никогда не пустует!» – с легкой обидой подумала она, устраиваясь позади девушки, сидящей рядом с водителем. По непонятным причинам к этой необыкновенно красивой девушке она относилась с определенной ревностью. И хотя Андрей, по крайней мере при Алесе, никак не выражал своего отношения к этой роскошной блондинке, саму Алесю не оставляло чувство, что между ними что-то происходит. В то же время она признавала, что, невзирая на огромную разницу в возрасте, смотрелись они вместе восхитительно. Невысокий коренастый Андрей рядом с ней, стройной, обворожительной, выглядел еще солиднее, внушительнее. Да и сама девушка сияла от счастья, когда шла под руку с ним.
– Еще раз привет, Алеся. Ты уже обедала? – спросил Андрей, как только она закрыла дверь. – У меня есть предложение, возвращаться в город не хочется. Давай подскочим на кольцо, к Араику. У него шашлыки фантастические. Ты не против?
– Поехали, я полностью в твоей власти. Только, если можно, ненадолго. Мне еще в институт нужно вернуться.
– Мы только пообедаем и вернемся. У нас тоже дел немерено.
Машина сорвалась с места, будто выпущенная из катапульты. Андрей, несмотря на зрелый возраст, всегда ездил как сумасшедший. Иногда Алесе казалось, что во взрослом сильном теле этого мужчины живет душа ребенка, страстного, неудержимого, чуточку безумного. Мотор звенел на высокой ноте. Окружающий пейзаж смазался, машина, казалось, летела над землей. До кольцевой развязки домчались за несколько минут, все это время с лица Андрея не сходила шальная и немного хищная улыбка. Свернув на юг, Андрей промчался километр и, свернув с трассы, остановил «ауди» возле шашлычной. Едва завидев его, к машине направился хозяин, среднего роста, темноволосый, с сильной проседью и просто фантастически огромным носом мужчина.
– Привет, Араик-джан! – приветствовал его Андрей.
– Здравствуй, Андрей-джан! Здравствуй, дорогой! Покушать приехал? Заходи, дорогой! Вах! Каких женщин привез! Одна другой краше! – рассыпался в любезностях хозяин.
Проводив к столику под раскидистой сосной, Араик усадил прибывших как самых дорогих гостей, тут же принес холодный сок в графине, огромное блюдо со свежей зеленью, тарелку с настоящим армянским лавашом.
– Только мясо придется подождать! Сам понимаешь! – извинился Араик.
– Ничего, Араик-джан, мы не спешим. Сыр у тебя есть? Неси.
Алеся с удивлением наблюдала за их общением, было похоже, что Андрей с Араиком знакомы очень давно. Но здесь он не слишком частый гость. Девушка-дизайнер начала что-то горячо доказывать своему боссу, но он остановил ее, заявив, что обед – дело святое и сейчас в окружении самых красивых женщин города он не хочет ни о чем думать. Тем временем хозяин принес жаренное на углях мясо. Еще шипящий на тарелке огромный кусок баранины, усыпанный мелко порубленным луком, ничем не напоминал привычный шашлык. Но вкус оказался волшебным. Неожиданно Алеся почувствовала зверский голод, спустя десять минут оторвалась от своей тарелки и с удивлением обнаружила, что стол практически пуст, даже на блюде с зеленью остался только одинокий листик салата. Потягивая холодный сок, Андрей, откинувшись на спинку стула, сыто улыбался. Действительно, говорить не хотелось. Тело и душа желали покоя и тишины.
Темно-синий «лендкрузер», не задерживаясь на стоянке, внаглую подъехал прямо к шашлычной. Двери открылись практически одновременно. Четверо крепких мужчин выбрались из джипа и уверенно направились внутрь. За ними еще не успела закрыться дверь, а Андрей, мгновенно сбросив маску расслабленности, поднялся и коротко бросил женщинам:
– В машину!
Через секунду он уже нырнул в шашлычную. Девушка вскочила, но вместо того, чтобы выполнить приказ Андрея, осторожно двинулась к шашлычной. Алеся, не зная, как поступить, замерла на месте. Из шашлычной доносились крики, шум, тяжелые удары. Блондинка уже почти дошла до невысокого крыльца, когда дверь с треском распахнулась, из нее выскочил мужчина и бросился к джипу. Вслед за ним из дверного проема молнией вылетел мужчина и с разбега врезался лицом в капот автомобиля. На его спине, вцепившись в уши, сидел… Андрей! Соскочив со своей жертвы, он рванул мужчину за плечо и резко ударил в челюсть. Мужчина осел под колеса джипа и остался неподвижным. Андрей добавил ему для надежности ногой по спине, снова бросился в шашлычную. Алеся, наконец, пришла в себя. То, что делала блондинка, повергло ее в шок. Девушка явно решила пойти на выручку своему шефу, схватила топор, стоявший у стены, и уже была готова войти внутрь. Алеся сорвалась с места и успела перехватить побледневшую, дрожащую от страха девушку.
– Нельзя! Туда нельзя! Опомнись! – пыталась остановить ее Алеся.
– Там Андрей! Его убьют! – закричала девушка, пытаясь вырваться из сильных рук Алеси.
Шум в шашлычной внезапно стих. Послышался стон, и на крыльце появился еще один налетчик. Шел он странно, низко опустив голову, согнутый в три погибели. Следом появился Андрей, именно он вел налетчика, заломив руку. Жестко сбросив противника с крыльца, он наклонился над поверженным.
– Ты слышишь меня? Если ты или твоя братия появится здесь еще раз, ты труп. Усек? Забирай своих братков и вали, пока цел, – процедил Андрей и коротко, но сильно ударил противника в голову.
Шагнув к женщинам, он молча отнял топор у своей помощницы и метнул его сосну, под которой они обедали. Тяжелый топор, сверкнув остро отточенным лезвием, вонзился в толстый ствол с такой силой, что дерево загудело. Видно было: Андрей еще не успокоился, не отошел от схватки.
– А вы что здесь стоите? Я русским языком сказал: скакать в машину и сидеть там тихо! – рявкнул он и, широко шагая, направился к «ауди».
Он уже сел за руль, когда из шашлычной появился Араик. Голова его была перевязана, кровь на белом бинте выглядела особенно жутко. Его поддерживала невысокая темноволосая женщина.
– Постой, Андрей! – крикнул хозяин шашлычной.
Оставив женщин в машине, Андрей вышел и сделал несколько шагов навстречу другу.
– Зачем ты встал, Араик-джан?
– Андрей, я твой должник. Ты знаешь закон!
– Не нужно об этом, лучше позвони братьям. Они могут заявиться снова, но уже с оружием.
– Я все знаю, Андрей, но если бы не ты, они убили бы меня сегодня.
– Не стоит говорить об этом. Просто позвони братьям. Прости, мне нужно ехать, – сказал Андрей и, пожав другу руку, направился к машине. Только теперь Алеся заметила, что его черная майка с левой стороны разрезана и сквозь прореху виден окровавленный бок.
– Андрей, ты ранен, – тихо сказала она, когда Андрей снова оказался в машине.
– Знаю, царапина. Дома пластырем заклею. Прости, что мы так неудачно попали.
– Ничего, я не думала, что ты такой…
В этот момент один из лежащих на земле бандитов поднялся и, схватив попавшее под руку полено, припадая на левую ногу, бросился к «ауди». И Алеся вдруг узнала его. Это был Сергей Шепотович. Она не могла ошибиться. Тот же взгляд, то же круглое лицо. Он стал еще больше похож на отца.
Андрей не стал дожидаться, когда бандит добежит до машины, резко рванул с места и, вывернув руль, направил «ауди» на шоссе.
– Что это было, Андрей? – взволнованно спросила блондинка.
– Ты что, не знаешь, что незваный гость… Забудь. Не придавай значения. Нам с тобой еще работать сегодня.
– Я не представляю, как ты можешь после всего этого ехать на работу!
– В таком случае поедем ко мне и поработаем там. Алесенька, тебе очень нужно в институт?
– К сожалению. Но если это проблемно, просто высади меня на остановке. Я сама доберусь, – ответила Алеся.
– Погоди, а тебе в какой корпус? – уточнил Андрей.
– В старый, это недалеко от моего дома.
– Чудесно, в таком случае заедем ко мне, я же теперь там живу. Возле парка. Дашка будет рада тебя видеть.
– Как же! Я помню, как она на меня смотрела, когда мы встретились в парке! Разорвать хотела! – стараясь разрядить обстановку, улыбнулась Алеся.
– Брось! Она тебя любит, как только поняла, что ты ко мне ничего не испытываешь, сразу успокоилась, – задумчиво пробормотал Андрей и, спохватившись, покосился на помощницу.
Девушка, сцепив руки на коленях, расширенными глазами смотрела на дорогу и, как могло показаться, ничего не слышала. Город приближался стремительно. Медленно ездить Андрей не умел.

 

– Алеся, тебе некуда спешить, час времени у тебя есть. А институт твой вон, через парк! Зайди, с Дашкой пообщайся, она по тебе скучает.
– Неудобно, Андрей, вы работать собираетесь, а я… – попыталась отговориться Алеся.
– Не спорь, ты у меня в новой квартире еще не была, вот и посмотришь. – И, наклонившись к самому уху, добавил: – У меня сосед, познакомлю обязательно. Настоящий мужчина. Надеюсь, он тебе понравится!
«Вот черт! И он тоже меня сватает! Сам не рискует! Конечно, зачем ему жена с прицепом!» – подумала Алеся, поднимаясь вслед за Андреем по лестнице. Андрей только поднялся на площадку, как из-за двери раздался тонкий визг, словно совсем крошечный щенок звал маму. Но Алеся уже знала, как обманчив бывает голос. За дверью их ожидала огромная рыжая собачища с невероятно умными карими глазами и огромным любящим сердцем. Алеся подозревала, что по какой-то невероятной прихоти природы настоящая женская душа вселилась в тело собаки и всю жизнь страдает от невозможности выразить свою любовь единственному мужчине на свете. А в том, что Дашка влюблена в Андрея совершенно по-человечески, сомнений не было. Алеся невольно позавидовала ему. Не каждому человеку выпадает такое счастье – быть любимым. Наверное, только одно может быть слаще – любить самому! В ее жизни был Дима, но, может, прошло слишком много времени, а может, и чувства были иными, но теперь, когда Лера почти выросла, Алесе мучительно захотелось любви. Настоящей, яркой, немножко сумасшедшей и такой, чтобы на всю жизнь!
Андрей придержал немного дверь и как бы просочился в прихожую. Низкий, очень громкий рык донесся из квартиры. Алеся уж видела эту процедуру. Еще когда бывала на съемной квартире Андрея. Огромный зверь с места прыгал на шею любимого и, обхватив лапами, начинал вылизывать лицо, глаза, гладко выбритую голову, и оторвать его от хозяина не было ни малейшей возможности. Это продолжалось до тех пор, пока глаза собаки не соловели, дыхание не становилось частым и прерывистым, огромное тело не обмякало, и только тогда Андрей осторожно опускал ее на пол, едва стоящую на все еще дрожащих от возбуждения лапах.
Наконец Андрей впустил женщин в квартиру. И тут Алеся растерялась. Нет, отнюдь не от присутствия собаки. Ее поразила едва ли не казарменность жилища Андрея. Чисто и строго. Даже мебель простая и строгая, ни одной столь дорогой сердцу женщины мелочи вроде вазочки с цветами на подоконнике или изящной безделушки на столе. Хотя нет, если считать за такую вещь простенькую стеклянную пепельницу, то как раз она присутствовала на столе. Чистая, до скрипа вымытая. Несмотря на то что стойкий, не-выветриваемый запах сигарет и кофе уже успел въесться и в мебель, и в шторы и стал неотъемлемой частью комнаты.
– Дорогие дамы, я сейчас сварю кофе, а вы пока устраивайтесь, – сказал Андрей и вышел. По паркетному полу за ним процокали когти Дашки.
Алеся, еще раз окинув взглядом комнату, увидела единственную знакомую еще по прошлой квартире Андрея вещь – старое огромное продавленное кресло. Оно так резко контрастировало со строгой спартанской обстановкой комнаты, что казалось единственно уютным и в то же время чужеродным. Не найдя ничего лучшего, именно в него и опустилась Алеся. В комнате повисла напряженная тишина.
Ситуацию разрядила Дашка. Вернувшись в комнату, собака остановилась напротив сидящей в кресле Алеси, потешно наклонила голову, раздумывая, как поступить. Потом, приняв решение, легко запрыгнула за спину Алеси и осторожно, но уверенно вытолкнула ее со своего места. Вошедший с подносом Андрей только рассмеялся.
– Не занимай чужого места под солнцем! – сказал он, ставя поднос с кофейником и чашками на стол.

 

Леня позвонила в пятницу. Ее предложение не было неожиданным, подруги давно договаривались провести выходные за городом. Подруга сразу предупредила:
– Но в этот раз без детей. Мы решили собраться взрослой компанией. Отдохнуть от городской суеты и постоянных забот. Ты согласна?
– Да, я только хочу узнать, мы поедем куда-нибудь в лес? – уточнила Алеся.
– Нет, пора тебя на нашу дачу свозить после ремонта. Нас будет несколько человек, так что скучать не придется. Женя все хлопоты взял на себя, так что мы, женщины, будем просто отдыхать.
– Надеюсь, чужих не будет?
– Нет, что ты, все свои, ты всех знаешь, и никто не вызовет у тебя отторжения. Только Андрей сказал, что будет не один.
– Притащит свою помощницу Марину? – насторожилась Алеся.
– Нет, у него святое правило: наемниц использовать только для работы, но не в личных целях, – успокоила Леня.
– То есть, ты хочешь сказать, ее точно не будет? – уточнила Алеся.
– Подруга, я же сказала, что нет! Послушай, а что ты так настроена против нее? На мой взгляд, вполне приличная девушка, умненькая, красивая. А такое сочетание – большая редкость, сама знаешь. В общем, я за тобой заезжаю!
– Когда? Мы что, прямо сейчас едем? – удивилась Алеся.
– А что тянуть? Собирайся, и вперед! – настаивала на своем Леня.
Через час Леня позвонила с мобильного. Ее машина как раз въезжала во двор. Алеся наскоро расцеловалась с мамой и дочкой и быстро спустилась вниз. Пассажирская дверь веселенького ярко-желтого «гольфа» уже была призывно распахнута.
Алеся, два года не бывавшая на Лениной даче, была поражена. Вместо небольшой жалкой халупки на участке стоял солидный двухэтажный дом. Срубленный из цилиндрованного леса, он выглядел словно сказочный теремок, если бы не размеры. С южной стороны была веранда. Большие окна были распахнуты. Тот самый участок, где когда-то Алеся помогала сажать чеснок, преобразился. Банальные грядки исчезли. Несколько яблонь, заросли кустарника по периметру, просторная лужайка, солидная баня на берегу пруда, каменный основательный очаг неподалеку от просторного стола, под наивным, в цветочек, тентом.
– Вот, любуйся! Даже мама моя приняла. Сказала, хватит горбатиться. Пришло время пожить по-человечески.
– Вот это да! – восхитилась Алеся. – В таком доме, пожалуй, жить можно! А где Женя?
– В бане, где ж еще! Он сказал, что строит дом только ради бани. Пойдем, устрою тебя. Теперь есть возможность размещать гостей с комфортом.
– А где гости? Не приехали? – спросила Алеся.
– Думаю, где-то здесь. Может, на реку пошли или еще куда-нибудь. А Женя точно в бане, вон видишь, дымок курится.
Комната, в которой Леня разместила Алесю, была невелика. Простая деревянная кровать занимала большую часть помещения. Крошечный стенной шкаф и огромное, почти во всю стену, окно, выходящее на террасу.
– Устраивайся и спускайся вниз. Я смотрю, гости уже собираются. Вон и Андрей с кем-то. Смотри, интересный мужчина, выдающихся, можно сказать, достоинств, – сказала Леня, посмотрев во двор.
Компания в самом деле собралась хорошая. Практически все были знакомы между собой, единственное исключение – друг Андрея, начинающий писатель Павел Северин. Комиссованный из армии после ранения, бывший военный врач, старый холостяк и обаятельнейший мужчина.
Когда, вволю напарившись, Алеся с Леней вышли из бани, Женя с Андреем уже накрывали роскошный стол. Целый бочонок пива, специально припасенный для этого мероприятия, венчал композицию. Место Алеси конечно же оказалось рядом с начинающим писателем. С другой стороны устроился Андрей. Ухаживали за Алесей оба. Андрей упорно пытался накормить Алесю кулинарными изысками собственного приготовления, а Павел заботливо подкладывал в ее тарелку тщательно очищенных раков и подливал пиво. Впрочем, Алесе внимание обоих мужчин было весьма приятно. Застолье продолжалось далеко за полночь. Горящий в очаге огонь отбрасывал красные блики на лица сидящих. Неспешный разговор преодолел активную фазу, и теперь большинство присутствующих просто сидели и смотрели на языки пламени, вырывающиеся из каменного жерла очага. Павел, немного волнуясь, читал отрывки своего очередного романа:
«…А за воротами его схватили. Он объяснял, убеждал, упрашивал, но пыточная уже ждала его. Два дня и две ночи мучений, плети, дыба и снова плети, клещи рвали его потерявшее чувствительность тело, но Воин упорно стоял на своем. Лишь утром третьего дня тцар поверил, остановил разматывающего в очередной раз измочаленную плеть палача.
– Верю. Лекаря ему. Баню. Девок. Чтобы к завтрашнему утру здоров был, – отрывисто бросил тцар Золтан и вышел из камеры пыток.
– Чего зря тянул? – пробасил палач, пожимая широченными обвислыми плечами, когда за тцаром закрылась тяжелая дверь.
Развязав путы, он крякнул, взвалил на плечо едва живого Воина и, задевая его окровавленным телом о каменные стены, понес во двор. Бросив под навес, неспешно, покачиваясь на коротких кривых ногах, отправился за лекарем. Присланные девки осторожно перекатили Воина на расстеленное полотно и вчетвером, качаясь от натуги, понесли в баню. Пришедший лекарь осмотрел его и, убедившись, что кости целы, удалился. Уложив истерзанное тело на полок, девки принялись мазать кровавое месиво пучками лечебных трав, размоченных в горячей воде. На открытые раны прикладывали целебные бальзамы, отогревали, оглаживали израненного Воина своими мягкими телами. Здесь же, в жарко натопленной бане, кормили его, ласкали. Воин быстро приходил в себя под их крепкими руками. Да и девки откровенно радовались, что им попался такой великолепный образчик мужской породы. Уснули все вместе, прямо в бане, усталые, но весьма довольные. Воин очень быстро восстановил силы.
Утром ему принесли одежду, самую большую, какую нашли, отвели к тцару. Тот его принял у себя, в палате, за накрытым столом.
– Ты говоришь, что Барбус можно отстоять? – грозно глянул Золтан.
– Да, не только возможно, но необходимо, – ответил Воин. – У тебя, тцар, есть для этого все необходимое. Да, не скрою, павших будет много, но ни тебя, ни твоих наследников не станут больше тревожить правители Куявии.
– Ты говоришь так, словно уже стал моим главным военачальником. Забываешься, не таким, как ты, я приказывал рубить головы.
– Согласен с тобой, тцар, пока голова моя не многого стоит, но пара крепких рук, умеющих держать секиру или меч, лишними для тебя не будут.
– Вот и поживешь тогда до победы, а дальше посмотрю, что с тобой делать. Ты слишком наглый, ведешь себя так, будто ровня мне. Я, да будет тебе известно, из рода самого Панаса.
– Мне это известно, тцар. Позволь мне пока изложить тебе наш план.
Выйдя из палаты, Воин, уже как полноправный ратник, отправился в оружейную. Как ни странно, там заправлял его недавний знакомый, все тот же палач, истязавший его двое суток подряд. Хмуро взглянув на вошедшего, он пробурчал:
– Чего еще? Снова на дыбу захотел?
– Злой ты. Меня тцар за оружием прислал. Тебе велел дать все, что выберу.
– На тебя доспех я не подберу, уж больно ты здоров, а что касается меча, то выбирай, этого добра хватает. Ратников нет, а мечей сколько хочешь, хоть по два сразу.
– Тогда я два и возьму. И еще секиру дай. Я к ней привык.
– Пошли, коли так, – с ноткой уважения буркнул оружейник и поковылял в просторный подвал. – Смотри, выбирай, пробуй.
Воин окинул взглядом просторное помещение. Оружия, самого разнообразного, и впрямь было много. На полках лежали охапки тяжелых мечей, у стен стояли двуручные секиры, шлемы разных форм и размеров громоздились в углу. В огромном сундуке поблескивали длинные, словно кинжалы, наконечники копий, в другом колючими ежами топорщились острые жала связанных пучками стрел. Длинные луки стояли рядом с ларем, доверху наполненным клубками с тетивой. Воин задумчиво подошел к стеллажу с самыми длинными мечами, взял один, вынул из потертых ножен, со свистом взмахнул, отложил. Покопавшись, нашел еще такой же. Проверил остроту клинка. Взяв по мечу в руку, внимательно посмотрел на оружейника.
– Сам-то умеешь с оружием обращаться?
– Ты, малец, еще сиську мамкину сосал, когда я уже был лучшим мечником! – с вызовом ответил оружейник.
– Пошли поглядим, – смиренно предложил Воин. – Только щит возьми покрепче.
Они вышли во двор, где уже толпились ратники. Общий сбор начинался. Предстоящий поединок вызвал немалый интерес. Мигом расчистили круг, стали плотно, закрывшись щитами. Под одобрительные крики оружейник потряс над головой зажатыми в руках щитом и невероятно тяжелым, широким и длинным мечом. Рослый, с необъятно выпуклой грудью, крепкими, достающими едва ли не до колен руками, он выглядел очень серьезным соперником. Из-за относительно коротких ног он навряд ли мог двигаться быстро, но широченные плечи вкупе с длинными, сильными руками делали каждый его удар нечеловечески сильным и неотвратимым.
Воин хотя и превосходил оружейника ростом, казался рядом с ним довольно щуплым. Пройдясь по кругу, он под смех собравшихся отбросил несколько камней, попавшихся на пути. Остановился. Чуть склонив голову влево, посмотрел на оружейника и, словно не слыша восторженных криков: «Убей чужака, Бер!» – негромко спросил:
– Тебя, что ли, Бером кличут? – Заметив утвердительный кивок, продолжил: – Готовься, Бер.
– Уже. Начинаем, – выдохнул Бер и, покачиваясь всем телом, двинулся вперед.
– Запомни, Бер, меня зовут Стерх, – крикнул Воин и шагнул навстречу.
Взметнувшиеся мечи встретились, пробуя силу соперников. Звякнули призывно и со следующим ударом обрушились со всей мощью. Искры прыснули в разные стороны, словно испуганные яркие рыбки. Закрывшись щитом, Бер рубил с чудовищной силой, каждый удар был смертельный, способный разрубить противника от макушки до самой развилки. Но всякий раз его меч только высекал искры из клинка Стерха и уходил в землю.
Стерх, похоже, не торопился атаковать, парировал удары, уклонялся, легко скользя по утоптанной земле. Лишь время от времени, будто невзначай, ударял по щиту Бера. Видя, что соперник начинает понемногу звереть от безуспешных попыток сразить его, Стерх, чуть отступив, вдруг взметнул оба меча и завращал ими с такой скоростью, что казалось, в руках его разом возникли два сверкающих круга. Через мгновение от щита Бера осталась дощечка величиной с небольшую тарелку, а меч вообще улетел к зрителям, с грохотом ударившись в выставленный щит.
– Все, пожалуй, – невозмутимо сказал Воин. – Ты хороший ратник, Бер. Только умения маловато.
Ошеломленный Бер стоял посреди разом примолкшего круга. С таким бойцом здесь еще никто не встречался. Слухи ходили, что далеко, за артанскими степями, живут иные народы, умеющие пускать стрелы на полном скаку, живущие на своих конях, никогда не ступающие на землю. А за полночным морем на неведомых островах есть странные северные люди, белые, словно снега, среди которых строят они свои каменные жилища. Они будто бы столь смелы и свирепы, что перед боем не надевают доспехов, а бросаются на врагов с открытой грудью, сжимая в каждой руке по длинному мечу. Убить их невозможно, ибо, даже будучи израненными, они продолжают сражаться, пока силы не оставят их и не спустятся к ним с небес прекрасные девы-валькирии и не унесут в небесные чертоги. Чужак же не был бел, как те северяне, но дрался как они, двумя тяжелыми мечами, волосом же был черен, словно вышел из того народа, что живет верхом на конях и зовется по-эллински кентаврами, конными таврами.
Воин стоял, опустив мечи, посреди замершей толпы, спокойный и невозмутимый, будто не он только что обезоружил лучшего и сильнейшего бойца.

 

…Бой начался перед рассветом. Воин вел свой десяток горцев прямо к шатру тцаревича Мигарда. Мигард, старший сын тцара Велигарда, уже успел прославиться как умный, расчетливый и непобедимый военачальник. Несмотря на молодость, он почти вдвое расширил пределы Куявии, подчинив себе часть Славии, большую часть Диких земель и надежно закрепился на левом берегу реки, потеснив доселе неукротимых артанцев. Теперь, заперев в горах Золтана и осадив Барбус, он готовил войска к решительному сражению. На стороне Мигарда были сила, решительность, напор и армия, уверенная в собственной непобедимости. Что мог противопоставить всему этому Золтан? Старые стены стольного града да еще пять тысяч решительных, неплохо вооруженных, но слабо обученных, не участвовавших раньше в настоящих боях горцев.
Если план Воина сорвется, потеря трона и в лучшем случае позорный плен ожидают Золтана. В безвыходной ситуации ему пришлось поставить на карту все. Острые струи ветра резали глаза, впервые за много лет Золтан перемещался не как обычно – в носилках или на роскошном возке, а на неудобном седле, на спине боевого дракона. Личная охрана, возглавляемая преданным Ксандром, окружала его со всех сторон. Полет был опасен, у Мигарда имелись огромные луки, способные поражать драконов в полете. Потому они и забрались так высоко. Холод и мрак окружали сотню драконов с всадниками, стремительно мчащихся выше облаков. Как возницы находили направление в кромешной темноте, ведомо только богам. Путь их, подобный стреле, вел вперед, к Барбусу. Всего тысяча ратников летела на помощь осажденному граду. Но и это была солидная сила, способная удвоить число защитников.
Там, позади, в предгорьях, уже шел ожесточенный бой. Все оставшиеся горцы прорывались на соединение с городской стражей и остатками армии, закрепившейся в граде. Золтан не знал, что десяток лично отобранных Воином бойцов уже пленил Мигарда и теперь, отбиваясь от наседавших куявцев, уходит в леса, выдерживая направление на Барбус. Пленение тцаревича и орудующая в стане полутысяча горцев посеяли панику. Оттого-то удар с гор оказался так страшен. Сметая выставленные на ночь посты, три с половиной тысячи горцев заставили рассеяться и бежать десятитысячную армию куявцев. Но праздновать победу не было времени. Собрав оружие и самое ценное из добычи, горцы двинулись на град. К вечеру, сметая на своем пути не готовые к бою тылы второй куявской армии, они прорвались к граду и закрепились в нем.
Еще раньше огромное полчище боевых драконов атаковало куявцев и, расчистив поле перед воротами, высадило подмогу защитникам. Только через сутки и первая, и остатки второй куяв-ской армии собрались у стен Барбуса. Силами и численностью они все еще превосходили войска Барбуса, но боевой дух уже был сломлен.
Через неделю в решительном сражении невдалеке от северных ворот в жестоком бою полегли почти все защитники Барбуса, но и от армии Куявии не осталось никого. Оставшиеся в живых вместе с мирными жителями еще десять дней хоронили прямо на поле брани и своих и чужих павших.
Воин получил несколько тяжких ран в том сражении, но выжил. О нем буквально слагали легенды. Вскоре после поминальной тризны Золтан назначил его начальником городской стражи. Тогда-то при дворе Золтана он и повстречал Мару. Их любовь была тайной, дочь советника тцара не могла стать женой начальника стражи. Когда на свет появился их сын, его пришлось отдать кормилице. И вот спустя тринадцать лет Мары не стало, а Дулиус, все эти годы безуспешно пытавшийся добиться ее любви, отнял душу их сына.
Ковер начал снижаться. Высокий, поросший у подножия лесом холм вздымался над окрестностью. Огромный камень, освещаемый вспышками молний, покоился на его вершине. В углубление его и уложил Воин тело единственного сына. Развел у ног небольшой костер и, защищая еще несмелое пламя от дождя и ветра, развернул свой видавший виды плащ. Трилиус, взволнованный не меньше, чем Воин, начал приготовление к обряду. В раскрытом навстречу грозовому небу золотом ковчеге сиял нестерпимым первосветом крошечный осколок первояйца. Воздев над головой ковчег, маг начал читать заклинание, его голос то взлетал к тучам, то падал к земле. Наконец острый как стрела луч ударил вверх и, пронзив пространство, озарил все яростным светом творения. Лицо сына, доселе смертельно бледное, загорелось золотом. Воин, рванувшись вперед, наклонился над ним, пристально вглядываясь в распахнувшиеся наконец глаза, и отпрянул так же внезапно. Луч света, будто отразившись от невидимого зеркала, ударил в тело сына. Жар миллионов горнов отбросил Воина прочь. Только Трилиус с поднятым над головой ковчегом, в развевающемся плаще остался неподалеку от сгорающего в диком первозданном пламени тела.
Тьма обрушилась неожиданно. Ни единого звука не доносилось вокруг. Воин пошевелился, шатаясь, поднялся на слабые, словно ватные, ноги. Ничего – кроме кромешного мрака.
– Трилиус! – позвал он, не узнавая собственного голоса. – Трилиус!
– Я здесь, Воин, – отозвался глухо, будто из могилы, маг. – Ты видел, какие силы бушевали?
– Где сын? – первым делом спросил Воин.
– Я ничего не вижу. Словно ослеп. Ты видишь меня? – слабым голосом спросил Трилиус.
– Нет. Темно. Я разведу огонь, – успокоил его Воин.
Двумя ударами высек искру, раздул небольшой огонек, запалил заранее припасенный факел. Потрескивая, занялось пламя, озаряя неясным светом камень и сидящего подле него Трилиуса. Воин, подняв факел, шагнул к камню. В ложбине среди разорванных клочьев полотна лежал сын, грудь его бурно вздымалась, но глаза оставались закрытыми.
– Ты слышишь меня? – позвал Воин, но сын не отвечал. Он протянул руку, чтобы тронуть сына за плечо, но подскочивший с необычайной прытью маг остановил его:
– Нельзя, его нельзя трогать, пока не взойдет солнце, иначе Чернобог возымеет над ним власть. Нужно дождаться рассвета.
Внезапно земля ушла из-под ног. Грохот ударил по ушам. Воин даже покачнулся от неожиданности – в этот миг гора содрогнулась, стремительно оседая под собственной тяжестью. Воин куда-то покатился, рядом с ним с грохотом пролетел ствол могучего дуба, вырванного с корнем неистовой силой, где-то истошно вопил от страха Трилиус. Наконец падение прекратилось, но невесть откуда взявшаяся вода начала заполнять огромную яму, в которой очутился Воин. Факел давно погас. Воин побежал куда-то в гору, вода преследовала его по пятам, бежать было трудно, ноги вязли в ставшей вдруг мягкой земле. Края огромной ямы местами были пологи, но иногда обрывались крутыми уступами, вода поднималась так быстро, что несколько раз едва не захлестывала Воина с головой. Он уходил от наводнения, не думая, стремясь только выбраться из проклятого места. Появившаяся наконец луна высветила пологий берег невдалеке. Воин устремился туда. Когда, измученный, он выбрался на сушу, подъем воды прекратился. В призрачном свете на месте недавнего леса простиралась водная гладь, то тут, то там на поверхности плавали огромные стволы, вздымающие к ночному небу искореженные сучья. Гора с камнем исчезла, лишь несколько небольших островов смутно виднелось вдали. Едва обретя надежду на спасение сына, он вновь потерял ее».
Как только Павел закончил читать, его засыпали вопросами, а Алеся, сославшись на усталость, отправилась в свою комнату. Среди ночи, проснувшись от жажды, она открыла заблаговременно припасенную бутылку минералки. Шум за стеной оказался слишком откровенным. Леня и Женя не зря сбежали от детей и явно решили посвятить эту ночь друг другу.
Почти до утра за стеной раздавались то стоны, то возбужденный неясный шепот. Алеся вертелась в постели, но, взволнованная происходящим, так и не могла уснуть. Едва она смыкала веки, перед ней вставали такие изощренные картинки, что она едва не сгорала от стыда из-за того, что все это ей грезится. Уснув на рассвете, она проспала до обеда и, встав с больной головой, спустилась вниз.
Леня расслабленно лежала в шезлонге, подставив солнцу тяжелую налитую грудь. Сдвинув шляпу на глаза, она явно дремала. На лужайке никого не было. Стараясь не потревожить подругу, Алеся вернулась в дом, сварила крепкий кофе, приготовила роскошный бутерброд с ветчиной и свежей зеленью и вышла на террасу. Огромные окна были сдвинуты, и легкий ласковый ветерок принялся играть с ее непокорными прядями. Устроившись в плетеном кресле, Алеся уже поднесла чашку ко рту. За спиной раздался голос Жени:
– День добрый, Алеся!
– Для кого день, а для кого и утро! – отозвалась она.
– А ты живешь по принципу – когда встала, тогда и утро? – рассмеялся Женя.
Алеся, стараясь не смотреть на мужа подруги, что-то неразборчиво промычала и предпочла сидеть с набитым ртом, но не ввязываться в беседу с человеком, который, как оказалось, способен заниматься любовью целую ночь.
– Я тебя чем-то обидел? – не унимался Женя.
Понимая, что просто так он не отстанет, Алеся проглотила бутерброд, отпила солидный глоток горячего кофе и, обернувшись к Жене, спросила:
– Где народ? Я проснулась, а здесь никого. Леня едва ли не голая загорает!
– Почему голая? – удивился Женя. – У нее же шляпа на лице. Она никого не видит, значит, и ее тоже никто! Рациональный подход! А ты почему грустишь? Сходи на реку, искупайся. Наши все уже там с самого утра.
– Ответь мне, Женя, а что у вас у всех за идея фикс – выдать меня замуж? Признайся честно, это ваша с Андреем идея – познакомить меня с Павлом?
– Признаюсь! Моя. Но что в этом плохого? Ты одна уже столько лет. Сказать, что тебе мужчина не нужен, я не могу, не тот у тебя темперамент. Вот только ты почему-то постоянно отказываешься. Я не могу этого понять.
– А тебе ничего и не нужно понимать. Просто мне в самом деле мужчина не нужен, – вполголоса ответила Алеся.
– Врешь! Я слышал, как ты сегодня за стенкой бродила. Конечно, я приношу свои извинения, что не дали тебе поспать спокойно. Но у нас нечасто выпадает шанс остаться по-настоящему вдвоем. Вот мы с Леней и пошумели немного.
– Все, Женя, закончили, я больше не хочу на эту тему разговаривать!

 

Алеся вздрогнула, словно ее ударили по лицу. Дверь распахнута настежь, замок выбит страшным ударом, в прихожей – разбросанные вещи. И – непередаваемый запах страха! Преодолевая себя, Алеся шагнула в оскверненную кем-то чужим и жестоким квартиру. Первое, что бросилось в глаза, – груда разбитой посуды на кухне. Сорванная штора, жалко повисшая на одном подвесе. Сорванные с петель дверцы кухонных шкафов. И жуткие красные пятна на белом кафеле.
– Мама! – невольно воскликнула Алеся и тут же поняла, что ответа не дождется.
Она бросилась в одну комнату, потом в другую. Везде было одно и то же – разбросанные вещи, перевернутая мебель и – никого. Судорожно выхватив телефон, Алеся, почти не глядя, набрала номер Андрея.
– У меня беда! – только и смогла она выдохнуть в трубку, едва не теряя сознание от происшедшего.
Андрей вскочил в машину, сдав назад так, что на потрескавшемся асфальте остались полосы сгоревшей резины, остановился возле подъезда, пулей взлетел по лестнице. Алеся стояла посреди комнаты, все еще сжимая трубку в руке. Глаза, расширенные, безумные, уставились в одну точку, побелевшие губы только и шептали:
– Лера! Мама!
Андрей бросился в ванную. В залитой кровью ванне, скорчившись, лежала связанная по рукам и ногам Кристина Яновна. Убедившись, что она жива, Андрей подхватил ее на руки и, вернувшись в комнату, уложил на диван. Резко сорвал с губ женщины скотч, попытался развязать узлы на руках, но скользкая капроновая веревка не поддалась.
– Леська, быстро нож, лед, бинты! – рявкнул он, стараясь уложить безвольно болтающуюся голову женщины на ком одежды.
Алеся, словно очнувшись, бегом бросилась на кухню, оттуда донесся шум, звяканье, гул льющейся из крана воды. Не прошло и минуты, как она вернулась и, сунув нож в руку Андрея, принялась обтирать лицо и шею матери мокрым полотенцем. Из обширной раны на голове снова потекла кровь. Мокрое полотенце тут же стало красным, капли воды, смешанные с кровью, потекли по бледному, обескровленному телу женщины. Андрей освободил руки и ноги женщины от пут и уже звонил куда-то. Кричал, ругался, но Алеся не слышала его, она думала о том, почему ее мама в ночной рубашке, ведь еще рано ложиться!
К приезду «скорой» и милиции Кристина Яновна уже пришла в себя, только говорить могла шепотом. Пережитый ужас еще не оставил ее. Женщину трясло от страха, она непрерывно повторяла:
– Лерочку увели! Они Лерочку увели!!!
– Кто увел? Кристина Яновна, кто здесь был? – спросил Андрей.
– Они в масках были, трое. Громили все, меня били, Леру! – срывающимся шепотом сказала женщина.
– Когда это случилось?
– Под утро. Еще темно было. Я проснулась от грохота.
– А соседи? Неужели никто ничего не слышал?
– На площадке только одна наша квартира, в другой никто не живет. А те, что внизу, наверное, на даче.
Пока медики оказывали помощь обессиленной женщине, милиционеры уныло бродили по квартире, курили и пока ничего не предпринимали.
«Скорая» увезла Кристину Яновну. Милицейские работники, допросив Алесю и Андрея, тоже отбыли восвояси. Алеся, уронив руки, сидела на диване, не в силах вымолвить ни слова. Андрей, стараясь не беспокоить женщину, собрал кое-какие вещи, разыскал молоток, гвозди, как смог, навел порядок на кухне. Сложив все самое необходимое, на его взгляд, в сумку, подошел к Алесе и, присев перед ней на корточки, негромко сказал:
– Пойдем. Тебе не стоит оставаться здесь.
– Я никуда не поеду! – тихо, но твердо сказала Алеся. – У меня украли ребенка!
– Если тебе будут звонить, то, скорее всего, на сотовый. Так что ты пойдешь со мной.
Андрей взял Алесю за руку и, подхватив сумку, вышел на площадку. Заколотив дверь гвоздями, вывел ничего не видящую Алесю во двор, едва ли не силой усадил в машину и, запустив двигатель, поехал к себе.
Алесю что-то смутило, едва она вошла в квартиру, только она не поняла, что именно. Андрей не приставал с расспросами. Усадил в кресло, напоил горячим чаем, и Алеся почему-то начала успокаиваться. Сознание вроде оставалось ясным, но мысли, до этого времени суматошные, дерганые, стали более целенаправленными, ровными. Она уже осознавала, что произошло, и теперь, окончательно собравшись, пыталась направить все усилия на розыски пропавшей дочери. Пусть пока не ясно, что с мамой, но она в больнице, и серьезных опасений, как сказал врач, нет. Главное – найти Леру!
– Алеся, насколько мне известно, особых денег у тебя нет. Машина у тебя тоже никакая. Выходит, Леру похитили не ради выкупа. Скажи, ты могла кому-нибудь перейти дорогу? Это больше похоже на месть. Кто тебе может мстить?
– Андрей, этого просто не может быть! Откуда у меня враги? Конечно, были у меня конфликты, но не такие, чтобы мстить!
– Ясно, но мне думается, искать нужно именно в этом направлении. Понимаешь, брать у тебя нечего!
– Понимаю. Но то, что было со мной, произошло очень давно!
– Что случилось? Рассказывай, раз уж начала.
– Андрей, я не понимаю, что со мной происходит, я никогда не рассказывала об этом. Никому! Что происходит?
– Ничего, успокойся, пей чай и рассказывай. Так что произошло много лет назад?
– Ты знаешь, что мой муж, отец Леры, погиб. Так вот, он погиб на моих глазах. Я видела тех, кто его убил! Пока я лежала в больнице, у меня случились преждевременные роды. Тем временем дело закрыли! Понимаешь, погиб не только Дима, но и его сын. Мой сын! А виновных даже не стали искать! И я решила…
Алеся замолчала. Андрей подлил ей горячего чая. Плеснул себе немного коньяка и, сняв черные очки, устало потер воспаленные глаза.
– Почему ты линзы не носишь? Тебе идет без очков, – спросила Алеся.
– Надоели. Столько лет их оттаскал. А в очках, мне кажется, выгляжу солиднее, – ответил Андрей, снова цепляя на нос неизменные черные очки. – Значит, ты решила мстить. Я правильно понял?
– Да, я отомстила, думала, что всем. Только у меня промашка вышла, осечка, и я ударила прикладом. Ружье в щепки. Только после я подумала, что, возможно, не убила его.
– И сейчас тебе пришло в голову, что он, тот уцелевший, спустя годы разыскал тебя? Логично! Только что нам делать с твоими умозаключениями – непонятно. Все, больше чай не пей, иди прими ванну – и в постель.
Алеся удивленно вскинула глаза.
– Нет, не надейся, спать ты будешь одна! Только телефон поблизости держи. Если позвонят, сразу разбудишь меня. Все, иди, ночь на дворе.

 

Звонок раздался посреди ночи. Алеся схватила трубку и, едва поднесла ее к уху, услышала:
– Что, сучка, доигралась? Твоя Лерка у меня! Ты знаешь, что с ней будет? – В трубке раздался зловещий хохот. – Да ты не дергайся раньше срока! Мне не она нужна. Видел я твою хату, понравилась. Заберу я ее у тебя. Так что готовься. Все, еще позвоню.
На том конце положили трубку. Номер не определен! Дверь без стука открылась, в комнату вошел Андрей, заворачивая на бедрах полотенце.
– Они звонили? Что сказали?
– Лера у них! Сказал, что отнимет квартиру.
– Квартира – это хорошо! – обрадовался Андрей.
– Что хорошего? Где я жить буду? – изумилась Алеся.
– Квартира – канитель долгая, значит, у нас есть время. Теперь мы его точно вычислим!
– С чего ты хочешь начать? – спросила Алеся.
– Он проявится. Сегодня воскресенье, значит, ты ничего не можешь предпринять с квартирой. Он позвонит утром или днем. Начнет давать инструкции, по которым ты должна будешь действовать. На этом мы и станем его ловить. А сейчас постарайся уснуть.
– Я не смогу, Андрей! У них Лера! О каком сне можно говорить!
– Просто постарайся успокоиться. Сейчас я тебе дам снотворное – и ты отдохнешь. Учти, до тех пор, пока мы не вызволим твою дочь, ты должна быть в хорошей физической форме. Истерики, переживания оставь на потом. Сейчас главная задача – спасти Леру.
Андрей вышел и вскоре действительно принес таблетку и стакан воды. Алеся сидела в постели и, обхватив колени руками, раскачивалась из стороны в сторону, всеми силами пытаясь отогнать страх. Заставив принять лекарство, Андрей едва ли не силой уложил ее в постель, заботливо укрыл и, присев рядом, положил Алесе руку на плечо. От его тяжелой руки исходили такое тепло и умиротворение, что мир вокруг вскоре перестал существовать.
Проснувшись, Алеся не обнаружила Андрея. Он будто испарился. На столике дожидались ее пробуждения тарелка с тостами, уже почти остывшими, ваза с фруктами и записка, адресованная ей:
«Алеся, надеюсь, ты сможешь сварить себе кофе. Я появлюсь сразу же, как только утрясу некоторые вопросы. Во избежание необдуманных действий я был вынужден тебя запереть. Прошу тебя, не обижайся. Если тебе будут звонить наши недруги, запиши разговор. Диктофон на столе. До встречи. Андрей».
Алесе ничего другого не оставалось, как тяжело вздохнуть и отправиться на кухню. О том, чтобы вырваться из квартиры, нечего было и думать. Третий этаж, притом высокий. Дружище Андрей предусмотрел все!
Только вернувшись в комнату, Алеся вдруг поняла, что не в порядке в доме Андрея. Дашки, его любимой рыжей Дашки не было дома. От этого Алеся еще острее ощутила одиночество. Время шло, Андрея все не было, телефон упорно молчал. Алеся металась из угла в угол, самые страшные мысли навязчиво лезли в голову. Хотелось выть от отчаяния. Только осознание того, что слезами делу не поможешь, удерживало от истерики.
От низкого рокота вдруг задрожали стекла. Выглянув в распахнутое окно, Алеся увидела серебристую машину Андрея. Вот и он сам, легко, словно тень, выскользнул из авто, следом за ним, явно перепрыгнув через водительское сиденье, выскочила огромная рыжая собака. Дождавшись, когда друг и хозяин закроет машину, Дашка неторопливо двинулась к подъезду, ни на шаг не отходя от Андрея. Щелкнул замок, Дашка первой ворвалась в квартиру. Бешено вертя коротким обрубком хвоста, влетела в комнату и, встав на задние лапы, положила передние на плечи Алесе, принялась лизать ей лицо. Растерявшись, Алеся попыталась отступить на шаг, но не тут-то было! Дашка словно клещами удерживала ее за шею, не пускала, не давала уклониться, уйти. Только облобызав все лицо Алеси, боксерша вернулась к Андрею и, взвизгнув, с места прыгнула ему на плечи. Алеся искренне ему посочувствовала. Она уже успела ощутить вес мощного пружинистого тела Дашки. Андрей даже покачнулся, а Дашка, словно прося прощения за измену, не успокаиваясь, ласкала его, пока силы не оставили ее. Андрей осторожно, словно бесценную древнюю фарфоровую вазу, опустил собаку на пол. Глаза Дашки оставались полузакрыты, ярко-красный язык свесился едва ли не до пола, дыхание прерывалось. Алеся видела, как мощно вздымаются бока огромного, яростного и в то же время бесконечно нежного зверя.
– Наш клиент звонил? – первым делом спросил Андрей.
– Пока нет.
– Замечательно. Значит, я успел. Что ж, подождем. Дай мне свой телефон.
– Вот, держи! – сказала Алеся, протягивая Андрею мобильник.
Приняв из рук Алеси телефон, Андрей достал из сумки какой-то прибор, быстро подключил кабель к аппарату. Включил компьютер и, что-то подсоединив, положил на стол микрофон.
– Теперь просто ждем! – наконец светло улыбнулся он и как-то слишком весело посмотрел на Алесю.
На мониторе тем временем высветилась карта города.

 

Ожидание затягивалось. За окном день уже сменился вечерними сумерками, а звонка от похитителей все еще не было. Алеся рвалась съездить к матери, но Андрей остановил ее:
– У нее все в порядке, я сегодня уже заезжал к ней. Успокоил. Фрукты передал. Врач сказала, что выпишут ее, скорее всего, в среду. Состояние у Кристины Яновны нормальное. Угрозы для здоровья нет. А что до синяков и ушибов, ничего страшного. Поболит, конечно, но пройдет.
– Я удивляюсь, когда ты все успел сделать? Ты отсутствовал максимум три часа. Кстати, а где все это время была Дашка?
Собака, до этого момента дремавшая в продавленном кресле, подняла голову и внимательно посмотрела на Алесю.
– Спи, ребенок! – успокоил ее Андрей. – Она у сына была. Сама понимаешь, не мог же я ее запереть дома на целые сутки.
– Да, разумеется, она так любит тебя!
– Как, впрочем, и я ее. У нас это чувство взаимное. Знаешь, Алеся, наверное, если бы не сын и не Дашка, то и жить бы мне не стоило!
– Ну, ты сказал! Уж от кого, но от тебя услышать такую глупость я не ожидала! – возмутилась Алеся. – Как это – не стоит жить! Ты молодой сильный мужчина – и вдруг такие заявления!
– Ничего удивительного, поверь, я и не думал кокетничать. Просто взгляни на вещи трезво. Сына я вырастил, заботиться о нем не нужно, сам крепко стоит на ногах. Вот единственная живая душа, близкая мне! – Андрей кивнул в сторону Дашки, та немедленно подняла голову и очень серьезно посмотрела на Андрея, затем, спрыгнув со своего любимого кресла, подошла к нему и боднула лобастой головой.
– А женщины? Говорят, у тебя их было много? – чуть дрогнувшим голосом спросила Алеся и тут же смутилась от нелепости заданного вопроса.
– Такая большая, а в сказки веришь! – рассмеялся Андрей. – Конечно, я не святой, но то, что мне приписывают, совершеннейшая ложь!
– Тем не менее именно это, как я слышала, послужило причиной твоего развода?
– Да, – просто сказал Андрей. – Нужен был повод. Он нашелся. Вот и все.
– А что сейчас с твоей женой?
– С бывшей женой, – уточнил Андрей. – У нее все хорошо. Правда, сразу после развода она, не без помощи добрых друзей, наделала глупостей, но теперь, насколько мне известно, у нее все хорошо. Даже замуж вышла.
– Интересно! А за… – Алеся не успела договорить, как задрожал, залился трелью телефон на столе. Она потянулась к трубке, но Андрей перехватил ее руку.
– Нет, возьми микрофон! – подсказал он, подталкивая ее к компьютеру. Что-то щелкнуло, в уголке экрана побежали цифры, и Алеся услыхала из динамиков голос похитителя:
– Ты подумала? Готова отдать должок?
– Да. Но что с Лерой? – Голос Алеси откровенно дрожал.
– Ничего страшного! Так, пока учится, каково это – быть взрослой женщиной! – расхохотался незнакомец.
– Ты подонок! Я доберусь до тебя! – взорвалась Алеся.
– Посмотрим! Сначала готовь документы на квартиру! Завтра я позвоню! У тебя должен быть собран весь пакет! – Абонент отключился.
Нависшая напряженная тишина вдруг взорвалась плачем Алеси. Андрей, не обращая внимания на слезы, отодвинул ее от компьютера и начал что-то быстро набирать. На карте города запульсировала красная точка.
– Мы нашли, откуда он звонил! – торжественно сказал Андрей. – Еще пара звонков – и мы выясним, где предположительно находится его гнездышко. Смотри: сейчас, как я и думал, он звонил из автомата. Жаль, что не засекли его первый звонок. Ничего, он перезвонит, и тогда мы начнем строить треугольник ошибок.
– Я не вижу, что это нам дает! – воскликнула Алеся.
– Мы сможем выяснить, где он прячется. Пусть не сразу, но другого пути нет.

 

Три дня ожидания, трое суток непрерывного адского напряжения. Похититель звонил ежедневно, Андрей выяснил, что пользовался он двумя таксофонами, расположенными на окраине города, неподалеку друг от друга. Но один звонок был сделан из загородного поселка. По времени этот звонок был самый поздний. В начале второго ночи. Остальные, как правило, были сделаны до двенадцати либо днем. Но это не позволяло вычислить похитителя, пока он не позвонил с городского телефона. Установить адрес и имя владельца не составило большого труда. Телефон был зарегистрирован на имя Шепотович Антонины Марковны.
– Алеся, тебе что-нибудь говорит это имя? – спросил Андрей, понимая на нее усталые глаза.
– Вроде нет, только фамилия знакомая. Такая же была у директора школы, где я работала, а еще… Стоп! Его сын был осужден, а еще… еще я его видела там, у Араика, в шашлычной!
Алеся вдруг вспомнила глаза Шепотовича, в памяти всплыли его слова, выкрикнутые тогда, зимой, семь лет назад: «Я тебя, сука, урою! Тебе не жить! Ты еще не знаешь, кто я! Меня выпустят, и я тебя кончу!» Страха она не испытывала, но случайная встреча с прошлым взволновала ее. И у сына, и у отца имелось достаточно оснований ненавидеть ее. По решению суда Анатолий Николаевич из-за слабого здоровья, а возможно, и по указанию свыше, получил условный срок за то, что проворовался, но был уволен и дорабатывал последние перед пенсией годы простым учителем истории в одной из захудалых школ города. Сергей, по-видимому, отсидел срок сполна и теперь вышел на свободу.
– Знаешь, Андрей, а ведь действительно он может мне мстить! Именно его ты бил возле машины! – воскликнула Алеся.
– Ну, скажешь тоже, бил! Я защищался, только и всего! Лучше скажи, у него могут быть к тебе какие-нибудь счеты? Он может тебе мстить? Где и при каких обстоятельствах ты с ним пересекалась?
– Семь лет назад, перед Новым годом, на озере Лосвидо он с дружками напал на нас. Хотели отнять машину. Благодаря Жене мы справились, даже сдали их в милицию. После был суд. Ему дали больше всех, как главарю, семь лет. У них было много разбойных нападений, угонов машин, причем с оружием. Теперь он вышел.
– А подробнее нельзя? Твоя роль в этом деле какая? У него есть мотив мстить именно тебе? – не унимался Андрей.
– В общем, я его ранила тогда. Из пистолета, в левую ногу. Я заметила, он хромает до сих пор.
– Погоди, так кто же их задержал тогда, семь лет назад? Ты или Женя? Он мне эту историю что-то не рассказывал.
– Его ударили тогда. По голове. Обрезком трубы. Женя потерял сознание, но успел выбить у Шепотовича пистолет. Стреляла я, – немного смущенно сказала Алеся и потупила глаза.
– Ты владеешь пистолетом настолько, что способна в экстремальной ситуации им воспользоваться? – удивился Андрей.
– Как тебе сказать, Андрей, в свое время я заработала звание кандидата в мастера спорта по стрельбе, именно из пистолета. Так что «макаров» – не самый сложный инструмент.
– Вот это да! – воскликнул Андрей. – Никогда бы не подумал, что ты стрелок! Но лирику в сторону, давай подумаем, как нам с тобой добраться до похитителя. Начинать, я так понимаю, нужно с его матери.
– Возможно, но и отца не стоит забывать, это еще тот фрукт, – угрюмо заметила Алеся.
– Что ты хочешь этим сказать? – уточнил Андрей.
– Так, ничего.
– Нет уж, дорогая, начала – говори! Мы не в игрушки играем. Он чем опасен? Может быть с сыночком заодно?
– Не знаю, но человек он гадкий. Я, когда работала в школе под его руководством, столкнулась с очень неприятной вещью. Понимаешь, Шепотович оказался охочь до молодых и незащищенных женщин. Всякую разведенную или незамужнюю пытался затащить к себе в постель. Со мной ему это не удалось, тогда он начал пакостить по мелочи, попросту травить. Если бы не помощь Лени, мне пришлось бы уходить из школы. Только благодаря ей я уехала на курсы, а затем ушла преподавать в институт.
– Насколько мне известно, в институт ты ушла, когда Леонида была директором школы. Верно?
– Да, она сменила Шепотовича. Он ведь был довольно большой величиной, депутат, директор школы. Друзья в верхах, но только, когда на него завели уголовное дело, от него сразу же постарались избавиться. Леонида говорила, что он, когда сына арестовали, сразу даже с женой развелся…
– Он знает, благодаря кому на семь лет сел его драгоценный отпрыск?
– Думаю, да. С сыном ведь он наверняка встречался.
– Понятно, выходит, и у него есть основания тебе мстить. Что ж, наша задача как можно скорее прижать эту шайку. Первое, что у нас с тобой уже есть, – это телефон и адрес матери похитителя. Отсюда и будем плясать. Собирайся, поедем.
– Прямо сейчас? – удивилась Алеся.
– А чего ради тянуть? Сразу и поговорим. Есть надежда, что он еще там. Прошло всего двадцать минут. И еще одно хочу тебе сказать, сестренка, никогда не позволяй ярости вырваться наружу. Мы с тобой одной крови, чтобы оставаться людьми, мы должны убить зверя в первую очередь в себе.
«Ауди» летела по городу, игнорируя знаки, ограничения, правила. Андрей торопился, стремился как можно скорее попасть на окраину, чтобы успеть перехватить Шепотовича. Надежда на то, что драма разрешится сегодня, не оставляла его даже тогда, когда они вошли в лифт унылой серой девятиэтажки. Лестничная клетка на восьмом этаже, заплеванная, загаженная, ничем не отличалась от сотен других в этом районе.
Андрей уверенно свернул направо и нажал обгорелую кнопку. Резкий раздражающий звонок проник сквозь тонкую стандартную дверь и ударил по барабанным перепонкам. Алеся вздрогнула от неприятного звука. Андрей невозмутимо продолжал давить на кнопку. За невзрачной дверью по-прежнему никто не подавал признаков жизни.
– Опоздали? – с тревогой спросила Алеся, глядя в глаза Андрея.
– Похоже на то. Но ты не расстраивайся, мы его найдем, не сегодня, так завтра.
– У него Лерка, ты это можешь понять?! – теряя самообладание, крикнула Алеся. Слезы вдруг подступили к глазам.
– Тихо, девочка, – мягко сказал Андрей, прижимая ее к груди. – Мы с тобой справимся. Найдем урода и накажем, поверь мне.
За спиной Алеси раздался скрежет, и лифт, дребезжа, пошел вниз.
– Ну вот, еще и лифт упустили! – расстроенно воскликнула Алеся.
– Ничего, мы пока никуда не опаздываем. Или у тебя уже есть определенный план?
– Нет у меня ничего, одна мысль только – Лерку спасти.
– Спасем, не сомневайся. И похитителя накажем так, что мало не покажется.
Вновь заскрипели тросы, в шахте лифта загрохотало, кабина неуверенно, словно цепляясь за лестничные площадки, поползла наверх. Андрей шагнул к обшитой дешевым светло-коричневым пластиком двери и приготовился нажать кнопку вызова, и тут створки лифта разошлось и на площадку вышла немолодая женщина с тяжелой хозяйственной сумкой. Настороженно окинув взглядом странную пару, Андрея с Алесей, она по широкой дуге обошла их и, достав из кармана вязаной кофты ключи, принялась отпирать дверь интересующей Алесю квартиры.
– Простите, вы, случайно, не Антонина Марковна? – тут же нашелся Андрей.
– Да, а вам, собственно, что нужно? – обернулась женщина.
– Нам нужно с вами поговорить. Меня зовут Андрей Макушинский, а это Алеся Игоревна. Позвольте, я вам помогу с сумкой.
Антонина Марковна безропотно отдала тяжеленную сумку Андрею, не сводя с него удивленных глаз. Алеся, наблюдая за этой сценой, невольно признала, что Макушинский, при всех своих странностях, обладает невероятной притягательностью для женщин. Даже сейчас, одетый в неизменную черную майку и заправленные в армейские ботинки черные джинсы, он в одно мгновение покорил немолодую женщину, словно перед ней был самый обаятельный мужчина на свете, причем одетый сообразно ее вкусам и требованиям. А в том, что требования ее высоки, сомневаться не приходилось, буквально во всем – в посадке головы, в манере говорить, во взгляде – чувствовалась выработанная годами учительская строгость.
– Проходите, молодой человек, – словно зачарованная, сказала Антонина Марковна, распахивая перед Андреем дверь.

 

– Понимаете, Андрюша, я не знаю, где Сергей. Он после того, как вернулся из заключения, был у меня всего два или три раза. С отцом он, по-видимому, общается, а я всегда была несколько строга с ним, вот, наверное, по этой причине Сергей и не хочет со мной встречаться.
– Ясно, только как вы сможете мне объяснить то обстоятельство, что сорок минут назад он звонил из этой квартиры?
– Не знаю. Я выходила в магазин, затем на рынок. Меня не было дома часа два. Возможно, он заходил. Трудно с уверенностью что-то сказать. Ключи от квартиры у него есть. Вполне мог зайти. Только не понимаю, зачем это делать в мое отсутствие?
– Понятно, а где мы могли бы найти вашего мужа? – спросил Андрей.
– Он мне больше не муж! – возмущенно воскликнула Антонина Марковна. – С тех пор как он подло бросил меня, я даже не хочу о нем вспоминать! Только будьте добры, объясните мне, пожалуйста, зачем вам так срочно понадобился Сергей?
– Видите ли, Антонина Марковна, мне не хотелось вас расстраивать, но у нас есть основания полагать, что ваш сын причастен к похищению дочери Алеси Игоревны.
– Боже! Неужели он еще и до этого докатился? Разве он мало отсидел? На нем уже столько грехов, что замолить невозможно! Что могло толкнуть его на подобное преступление?
– Скорее всего, месть. Алеся Игоревна в свое время задержала Сергея в момент совершения преступления.
– Вы хотите сказать, что именно она семь лет назад ранила его? С тех пор колено у него практически не гнется. То-то я смотрю, лицо ваше мне знакомо, только никак не могла вспомнить, где мы с вами встречались. А вы ведь были тогда на суде?
– Да, я выступала в качестве свидетеля обвинения, – потупив глаза, ответила Алеся.
– Простите, Антонина Марковна, случайно, не знаете адреса отца Сергея?
– Нет. Даже не представляю, где его можно найти. Мне известно, что он работает в какой-то школе, преподает историю, но в какой именно и, тем более, где он живет, я не знаю. Сразу после развода он какое-то время жил на даче. У нас была неплохая капитальная дача на берегу Эридана, за городом. По решению суда она осталась за ним, а мне досталась эта квартира. Мы ее тогда только получили, а въезжала в нее я уже одна.
– Вы помните адрес дачи? – тут же спросил Андрей.
– Разумеется, я вам сейчас его запишу.
Спустившись вниз, Андрей помог Алесе сесть в машину, устроившись на водительском сиденье, положил руки на руль и некоторое время сидел молча, явно что-то обдумывая.
– Знаешь что, Алеся, у меня есть серьезные подозрения, что Сергей прячется на отцовской даче. Почти все звонки сделаны из близлежащего поселка. Это наводит на определенные мысли.
– Тогда почему мы сидим? Поехали спасать Леру!
– Сунуться без разведки? Прости, но это полное безумие. Едем ко мне. Нужно связаться с Глебом. Он реально может помочь. Главное, у него есть люди.
– Андрей, как ты не понимаешь, Лерку нужно спасать немедленно! На карту поставлена ее жизнь!
– Алеся, мы не знаем, сколько их, чем вооружены. Не представляем подходов, да и вообще – такие дела с кондачка не делаются. Необходима определенная подготовка.
– Так какого черта мы сидим?! Поехали быстрее! Я знаю этот поселок! Нагрянем и освободим мою дочь! Ведь ты сильный! Я видела, как ты раскидал этих бандитов в шашлычной.
– Тогда сработал фактор внезапности. Сейчас они почти наверняка выставили охрану. Пойми, нельзя рисковать Лерой.
– Но она в беде! Ее нужно срочно спасать!
– Хорошо, но сначала заедем ко мне. Подготовимся.
Вернувшись в свою квартиру, Андрей усадил Алесю в кресло и удалился на кухню. Она все порывалась бежать. Достав из папки подробные карты местности, Алеся старательно изучала возможные пути подхода к дому Шепотовича. Стоящий почти у самого берега реки дом, согласно карте, был легко досягаем с любого направления. Но так ли это было на самом деле, представить было невозможно.
– Алеся, отвлекись, выпей пока чаю, а я свяжусь с Глебом.
– Андрей, а кто он такой, этот Глеб? Ты о нем ничего мне не рассказывал. – спросила Алеся, отхлебывая ароматный, пахнущий незнакомыми травами чай.
– Глеб – мой старый друг, он долгое время служил в МВД, а теперь у него частное сыскное агентство. У кого, ты думаешь, я раздобыл программу поиска? Именно у него!
– Тогда почему мы к нему не обратились сразу? – спросила Алеся.
– Мы уже обратились, его люди работают в этом направлении, просто звонки я отслеживал сам. Так удобнее. И ты рядом.
Какое-то странное, но очень приятное тепло разливалось по телу, Алеся пыталась следить за рассказом Андрея, когда тот объяснял ей, почему Глеб ушел из милиции, но сознание постепенно меркло, глаза слипались. Алеся подсознательно попыталась потянуть на себя уютный плед. Последнее, что она помнила, как руки Андрея подняли ее из кресла и куда-то понесли, ее голова удобно устроилась на широком мужском плече. Смутное воспоминание о Диме всколыхнулось в душе…
Алеся сладко потянулась, медленно открыла глаза и ужаснулась. За окном в ночном мраке спрятался парк, только острый свет фонарей освещал неподвижные ветви деревьев. В квартире стояла напряженная тишина. Даже Дашки не было слышно. Алеся невольно позвала Андрея. Тот не откликнулся. Присев на диване, Алеся огляделась. На часах стрелки застыли на отметке два часа пятнадцать минут. Они вернулись приблизительно в два часа дня, тридцать – сорок минут на чай и разговоры. Выходит, она проспала больше одиннадцати часов?! Что за зелье ей приготовил Андрей? Да и где он сам? Смутные сомнения вдруг захватили Алесю. Встревоженная, она бросилась из комнаты. Включила свет в коридоре, в комнате Андрея, на кухне – нигде никаких следов, указывающих на то, куда мог исчезнуть хозяин дома. Выглянув во двор, Алеся не увидела на обычном месте машины Андрея. Выходило, что он, усыпив ее, уехал куда-то вместе с Дашкой, а это могло означать только одно…
На то, чтобы сполоснуть лицо, переодеться и, захлопнув дверь, выскочить из дома, понадобилось не более пяти минут. Еще столько же – чтобы добежать до своего двора и отпереть старенькие «жигули». Куда ехать, Алеся теперь знала точно.

 

Стараясь не слишком шуметь изношенным движком, Алеся выехала со двора и, свернув направо, двинулась по родной улице, неспроста прозванной шутниками улицей тысячи колодцев. Конечно же колодцев на ней была совсем не тысяча, но поболее сотни, и ехать, особенно ночью, приходилось осторожно. Самая старая улица в городе, единственная, которая сохранилась еще с семнадцатого века, она не была особенно длинной. Начинаясь от маленькой речушки, давшей название городу, она круто взбиралась к древней ратуше, плавно поворачивала мимо старейшей в стране художественной школы, давшей миру много прославленных мастеров кисти, и далее неспешно тянулась вдоль Эридана, пока не упиралась в старинное здание красного кирпича, в котором ныне работала Алеся. Не доезжая до института, Алеся свернула к площади, на которой несокрушимый бронзовый Ильич на высоком гранитном постаменте по-прежнему указывал вытянутой рукой на запад. То ли давал направление, куда двигаться, то ли в очередной раз приказывал наступать, дабы задавить империалистическую гидру. За долгие десятилетия гидра окрепла настолько, что уже совершенно не обращала внимания на его призывы и жила себе спокойно в привычном европейском уюте. Оставив слева здание филармонии, куда время от времени она ходила вместе с Андреем, Алеся прибавила газ и устремилась к улице, ведущей прочь из города.
«Странно! – подумала Алеся. – Андрей, внешне такой равнодушный и невозмутимый, с нескрываемым удовольствием ходит со мной на концерты и явно получает удовольствие от классической музыки. Мало этого, он еще неплохо разбирается в живописи. Удивительный он все же человек. Почему его оставила жена? Мне кажется, таких мужчин просто так не бросают».
Бесконечная улица все тянулась вдоль трамвайных путей. То спускаясь в низины, то взбираясь на пригорки, она уверенно вела к окраине. Слева промелькнул КПП авиационного полка, где-то за деревьями притаились огромные транспортные ИЛы. На этих самолетах летали в Кабул наши десантники, этими же машинами возвращались они назад в цинковых ящиках. Вот наконец, нырнув под железнодорожный мост, дорога вырвалась на простор и, понемногу забирая вверх, потянулась к транспортной развязке.
Свернув на Е95, Алеся притопила педаль, машина, натужно ревя усталым движком, начала понемногу разгоняться. Широкое асфальтовое полотно, высвеченное светом фар, казалось призрачным, нереальным. Глубокие угольно-черные тени метались по обочинам. Дорожные знаки, отсвечивая неестественным светом, маячили в темноте. Алеся торопилась, она была абсолютно уверена, что Андрей уже там, что он освобождает ее любимую дочку, а она, мать, все проспала! Вылетев на путепровод, краем глаза заметила в отдалении слева спящий мирным сном поселок, а дорога устремилась вниз, к мосту через Эридан. Там, не доезжая метров ста до моста, имелся поворот, именно он сейчас и нужен был Алесе.
Притормозив на входе в поворот, она вдруг вспомнила, что не захватила карту. Но останавливаться, а тем более возвращаться Алеся на могла. Проезжая небольшую рощу, она старалась восстановить в памяти дорогу к дому Шепотовича. Название улицы она помнила, как, впрочем, и номер дома, да вот только одна незадача: судя по карте, подъехать к дому, стоящему немного на отшибе, у самой кручи, можно было, только свернув в хитрый проулок. Как его найти, вспомнить Алеся не могла. Оставалась надежда на то, что где-то поблизости она заметит машину Андрея. В том, что он здесь, Алеся не сомневалась. Медленно пробираясь по узким улочкам, она вскоре добралась до узкого проезда. Остановив машину, почти на ощупь прошла по нему. За невысоким забором увидела вдруг тот самый «лендкрузер», который был тогда возле шашлычной. Ошибки быть не могло, машина та самая, вот только в доме темно. Если бы здесь похозяйничал Андрей, картина наверняка была бы иной. На раздумья у Алеси не было времени. Толкнув незапертую калитку, она вошла на участок и поднялась на высокое крыльцо.
Дверь оказалась запертой изнутри. Подергав ручку, Алеся спустилась с крыльца и двинулась в обход дома. Высокий фундамент не давал возможности заглянуть в окно, но материнским сердцем Алеся чувствовала, что Лера где-то здесь. На стороне дома, обращенной к реке, на втором этаже Алеся заметила свет. Из распахнутого окна доносился приглушенный шум, пьяные возгласы и, как показалась Алесе, девичий плач. Что делать дальше, она даже не задумывалась. На просторной площадке перед домом Алеся заметила мангал. Несколько солидных шампуров нашлись рядом с ним на столе. Еще жирные, хранящие запах жаренного на углях мяса, они сами просились в руки. Но главной добычей стал топор. Не мешкая ни секунды, Алеся бросилась к ближайшему окну и с силой ударила по раме. Осколки стекла, сверкая в лунном свете, серебристыми искрами посыпались в траву. Звон, казалось, стоял оглушительный. Не успели последние стекла вывалиться из разрушенной рамы, Алеся, зажав в зубах пару шампуров, подтянувшись на руках, перекатилась через подоконник. В комнате было темно, лишь смутно угадывались узкая кровать да высокий шкаф у стены. На то, чтобы достичь двери, понадобилось мгновение. Темный коридор уходил куда-то влево и вправо. На секунду Алеся растерялась, но шум голосов, приближавшихся слева, подсказал направление. Зажав в руке длинный острый шампур, она бросилась навстречу.
Ударивший по глазам нестерпимо яркий электрический свет на миг ослепил ее, но, справившись с замешательством, Алеся успела заметить знакомую прихрамывающую фигуру. Удар, направленный в грудь, не достиг цели. Сергей увернулся и, быстро выбросив вперед руку, почти перехватил Алесино оружие. Только отменная реакция спасла положение, коротким взмахом Алеся рубанула по выставленной руке и, отпрянув назад, нанесла укол в бедро. Противник взвыл, но не остановился, а, подхватив увесистый табурет, прикрываясь им, как щитом, пошел в атаку. Выставленными вперед ножками табурета он достаточно ловко отбивал удары Алеси, и, пока она не воспользовалась вторым шампуром, перевес явно был на стороне физически более сильного Сергея. Когда он, парировав удар, попытался прижать Алесю к стене, она поразила его в бок. Остро отточенная сталь мягко пронзила ткани и вышла наружу почти на ладонь. Выронив табурет, Сергей, хватая, словно рыба, ртом воздух, опустился на колени. Алеся отпрянула и уже оборачивалась, когда сильнейший удар обрушился на ее затылок.

 

Холод. Темнота. Боль. Вывернутые суставы трещат от натуги. По лицу стекает что-то вязкое и теплое. Алеся поморщилась от боли в разбитых губах, лизнула и почувствовала отвратительный сладковато-соленый вкус собственной крови. Жестоко заломленные руки связаны за спиной. Шершавая веревка, продетая под локти, натянувшись под весом тела, рвет кожу. Мучительно ноет затылок. Почему так холодно? А, ну понятно, от одежды остались лишь воспоминания. Алеся попыталась поднять голову. Боль стеганула по телу. Темно. Только откуда-то сзади, сверху, пробивается сумеречный свет. Водопады крови шумят в ушах. Голова болит и кружится. Босым ногам нестерпимо холодно на бетонном полу. Откуда-то издали послышались голоса. Скрипнув, отворился люк в потолке. Квадрат света упал на пол. Глухо стукнув о бетон, опустилась обычная деревянная лестница. Мужчина, по-видимому молодой, достаточно гибкий, легко спустился в подвал, шагнул к стене, пошарил там. Яркий после темноты свет электрической лампочки залил небольшое подвальное помещение. Только теперь Алеся увидела, что в углу, на небольшом то ли топчане, то ли полке, сжавшись в комок, связанная, с заклеенным скотчем ртом сидит ее Лера! Невольно дернувшись вперед, она только сильнее натянула рвущую тело веревку.
– Лерочка, миленькая! – воскликнула Алеся, и тут же сильный удар в живот заставил ее замолчать.
Лестница заскрипела под тяжелыми шагами. Алеся не видела, но что-то подсказало ей, что в подвал спустился Сергей. Стараясь подавить боль, она медленно подняла голову. Прямо перед ней, зажимая ладонью уже перевязанную рану, стоял Шепотович. Следом за ним в подвале появился еще один бандит.
– Я тебе обещал, сука, что тебе не жить? Теперь я тебя на кусочки разрежу и рыбам скормлю. А сучонку твою сначала пущу на потеху, а после – за тобой следом. Ты меня слышишь?
Он ударил ее по лицу левой рукой, правую так и не смог оторвать от бока. Алесе показалось, что глаз взорвался. Ничего не видя перед собой, она почувствовала, как что-то теплое потекло по щеке. Затем удары последовали один за другим, уже куда попало. Сцепив зубы, Алеся стонала от боли.
Наконец избиение прекратилось. Когда она смогла открыть глаза, увидела перекошенное от злобы лицо Сергея и проступившую сквозь повязку кровь на его боку.
– Васька, тащи шампуры, я из этой б… ежика сделаю! – рявкнул Сергей и, приблизившись к самому лицу Алеси, роняя слюну, прошипел: – Я тебя трахать сейчас шампурами буду, посмотрим, как ты тогда запоешь!
Молодой мужчина бросился по лестнице наверх, словно ему не терпелось увидеть мучения Алеси. Сергей еще несколько раз ударил Алесю, но, видимо, резкие движения причиняли ему нешуточную боль, и он, придерживая бок, отошел к топчану, на котором дрожала Лера.
– Что? Нравится? Сейчас еще интересней будет! Хочешь, расскажу, что я с твоей мамкой сделаю? – скабрезно улыбаясь, спросил Шепотович и, прижав к себе Леру, что-то принялся ей шептать.
Алеся несколько раз попыталась освободить руки, но ничего не получилось. Только новые раны да дополнительная острая боль. Ярость уже затуманила ее глаза, если бы удалось освободиться, только за то, что этот бандит прикасается к Лере, Алеся готова была разорвать его на части голыми руками. Эх, не повезло, в пылу схватки она не заметила, как кто-то ударил ее сзади. Третий бандит тем временем подошел к ней, отведя в сторону разорванную блузку, внимательно посмотрел на обнаженную грудь, провел по ней рукой и вдруг, сильно сжав сосок пальцами, начал его выкручивать. Слезы брызнули из глаз. Алеся закричала.
Освобождение пришло неожиданно. Боль прекратилась внезапно. Распахнув глаза, прямо перед собой Алеся увидела… Андрея.
– Ты?… – только и смогла произнести она, падая ему на руки.
– Тихо, девочка, все в порядке! – сказал Андрей таким мирным, таким теплым голосом, что Алеся снова заплакала, только уже от ощущения надежности и покоя. Теперь уж точно все будет в порядке, если рядом Андрей.

 

Они втроем сидели в машине Андрея. Лера прижималась к матери и все еще дрожала. Алеся, накинув на плечи ветровку Андрея, обнимала дочь, шептала ей что-то успокаивающее. Сам Андрей, положив сильные руки на руль, откинулся на сиденье и молча курил. Легкий предрассветный ветерок вытягивал голубой сигаретный дым в открытое окно. Дашка, сидя на сиденье рядом с Андреем, внимательно наблюдала за Алесей и Лерой, изредка тяжело вздыхая, словно понимала, что пришлось им пережить. Глеб привычно руководил погрузкой схваченных бандитов. Пусть он и не на службе, но наряд из знакомых сотрудников подчинялся бывшему капитану милиции безоговорочно. О том, что вскоре предстоит долго и нудно отписываться, никто не думал, главное, дело было сделано и банда рецидивистов-рэкетиров схвачена, а уж обвинение им будет предъявлено по полной программе.
Затушив сигарету, Андрей запустил мотор и, включив фары, двинулся по узкой улочке. Алеся вспомнила о своей машине, когда «ауди» уже вырулила на шоссе.
– Не беспокойся, ребята пригонят твой антиквариат к моему дому, – успокоил Андрей.

 

До самого дома он хранил молчание. Поднявшись в квартиру, оставил Алесю с Лерой, удалился на кухню и вскоре принес для девочки такой-то особый отвар. Спустя двадцать минут Лера спокойно спала. Алеся уединилась с Андреем на кухне. Она в первую очередь ожидала услышать от него упреки по поводу своих необдуманных действий, но Андрей сварил крепкий, черный как смола кофе, приготовил свои излюбленные горячие бутерброды и, не говоря ни слова, поставил перед гостьей чашку и тарелку с одуряюще пахнущей едой. Присев напротив, отхлебнул огненный кофе, внимательно посмотрел Алесе в глаза.
– Андрей, ну прости меня, я знаю, что поспешила, но ты должен меня понять! У них была Лера!
– Леська, ты осознаешь, что только чудом осталась в живых? Опоздай мы с Глебом на пятнадцать минут, и ни тебя, ни Леры уже бы не было!
– Да, – понурив голову, согласилась Алеся. – Лучше расскажи, как вы там оказались.
– С нами как раз все очень просто. Я, честно говоря, надеялся обойтись без кровопролития. Это ты так Шепотовича изувечила?
– Так получилось. Я вообще слабо соображала, на инстинктах действовала.
– Кстати, чем ты его так издырявила? Словно шпагой.
– Шампур под руку попался, а я когда-то фехтованием занималась, вот и нанесла несколько уколов. А ты с милицией как связался? Через Глеба?
– Да. После того как ты уснула, я позвонил ему и рассказал, что мы с тобой нашли. Встретились, подумали вместе, как быть. Пришли к выводу, что лучше привлечь милицию. По старым каналам Глеб обеспечил прибытие наряда и следователя прокуратуры. Когда мы прибыли в поселок, тебя еще не было. Подтянулись к дому, окружили, начали наблюдать. Шепотович с братками приехал только в начале первого, выгрузились, заперлись в доме. Прокурорского еще не было, он должен был приехать позже. Делать было нечего, мы выжидали. Ребята из милиции все порывались спецназ вызвать, но Глеб, убедившись, что в доме всего трое, их отговорил. Мы планировали начать операцию ближе к утру, когда братки уснут. Но тут на участке появилась ты. Наблюдатель тебя попросту проморгал. Засек только в тот момент, когда ты окно высадила. Ну, естественно, все пошло наперекосяк. Глеб порывался начать операцию немедленно, но следователя из прокуратуры еще не было, а он должен был привезти постановление. Менты растерялись. Пока утрясали вопросы, пока связывались с начальством, потеряли почти полчаса. В общем, видя такое дело, мы с Глебом начали действовать сами. Через выбитое тобой окно проникли в дом. Сориентировались, нашли вход в подвал, он оказался, как и предполагали, на кухне. Тут и паренек нарисовался. Тихонько его положили – и вниз, а там еще двое. Глеб занялся Шептовичем, бока ему слегка намял и угомонил, а я как увидел, что тебя третий бандюк за грудь держит, обиделся. Я себе этого никогда не позволял, а тут совершенно посторонний мужик… Мне показалось, что тебе это не слишком приятно, вот я его и ушиб маленько. Тут и милицейские подоспели, и прокурорский нарисовался. Вот, пожалуй, и все. Достали вас из подвала – и домой.
– Как у тебя легко все получается! Я столкнулась с этими мордоворотами! Оценила.
– Забудь ты все! Просто сотри из памяти. Еще кофе тебе сварить? Я так понимаю, сегодня тебе не до сна, а мне нужно на фирме появиться. Моя помощница уже все телефоны оборвала. Беспокоится. И еще, я вижу, тебя знобит, а блуза твоя только на тряпки годится. Как, впрочем, и брюки. Покопайся в шкафу, подбери себе что-нибудь, ростом мы почти одинаковы, а что размерчик не совсем подойдет, тут уж не обессудь. Вечером я тебе привезу кое-что из одежды, чтобы до дому могла добраться. А дверь сегодня тебе восстановят.
– Спасибо тебе, Андрюша. Мне еще к маме сегодня нужно наведаться.
– Не беспокойся, ее сегодня выписывают, я сам ее заберу из больницы. Отвезу сразу к тебе домой. А ты, уж пожалуйста, дождись меня. Кстати, ближе к обеду сюда приедет Алена, жена Глеба, она психолог, поработает с Валерией. Постарается снять стресс у девочки.
– Андрей, я не представляю, что бы без тебя делала! Ты единственный мужчина, которого я могу назвать своим другом.
– Что ж, спасибо тебе. Мне приятно это слышать. Все, Алеся, пора Дашку выгуливать, она всю ночь в машине просидела. Извелась, бедная. Переволновалась.
Оставшись одна, Алеся открыла шкаф и с некоторым волнением вдохнула знакомый запах одеколона Андрея. Терпкий, чуть горьковатый, но в то же время свежий и волнующий. Аромат, как и одежда Андрея, был выдержан в присущем ему стиле. На полке лежали сложенные стопкой рубашки, Алеся, справедливо рассудив, что менять блузку на мужскую рубашку слишком банально, потянулась к стопке свитеров. Их было несколько, добротных, даже на вид дорогих, явно ручной вязки, из превосходной исландской шерсти. Она вспомнила, что именно такую пряжу по случаю купила ее мама, чтобы связать свитер для Димы, да только не успела. Димы не стало, а пряжа так и осталась лежать в запечатанном пакете. Выбрав самый поношенный, Алеся набросила его на себя, сменила изорванные грязные брюки на линялые, когда-то защитного цвета, льняные шорты Андрея и несказанно удивилась, обнаружив, что они ей почти впору. Алеся всегда считала, что Андрей несколько полноват, но, как оказалось, в бедрах он был даже поуже, чем она. Недоверчиво разглядывая себя в большом зеркале, она только покачала головой. Свитер огромным мягким согревающим облаком обволакивал ее, а шорты оказались натянуты до предела. Что ж, оставалось признать, что фигура у Андрея просто потрясающая. «Вот был бы он хоть немного повыше ростом! Тогда перед ним ни одна женщина не устояла бы! Хотя, впрочем, ему и так хватает», – подумала она, любуясь собственным отражением.

 

Вечером, в своей собственной квартире, напоив Леру целебным отваром и уложив спать, Алеся сидела на кухне вместе с Кристиной Яновной и рассказывала о своих злоключениях. Мама только ахала, слушая дочь. Разумеется, Алеся умолчала о собственной глупости, но Кристина Яновна и так догадалась, откуда на лице дочери синяки и ссадины.
– Сама-то как? – спросила Кристина Яновна, глядя, как Алеся старается сесть так, чтобы лицо находилось в тени.
– Если честно, если бы не Андрей, ничего бы у меня не получилось. То, что Леру спасли, полностью его заслуга.
– Отблагодарить бы надо парня! – задумчиво сказала мать. – Придумала как?
– Кажется, да. Ты видела свитер, в котором я приехала домой? Это его. У нас, помнится, есть такого же качества нитки. Хочу ему такой же связать. Сама.
– Доча, да ведь вязать-то толком не умеешь! Последнее твое творение, как я помню, был шарфик для Лерки, да и то ты его начала в сентябре, а закончила в марте. Может, лучше я свяжу?
– Нет, мама. Я решила сама все сделать. Под твоим руководством, но сама. Он, понимаешь, свитер всегда на голое тело носит. Для меня важно, чтобы он чувствовал, как я к нему отношусь.
– Уж не влюбилась ли ты, доченька? Мужчина он подходящий, а что разведен, так это не беда. Где теперь свободного да неженатого найти?
– При чем здесь это! Не собираюсь я за него замуж выходить, даже и в мыслях не было. Он просто друг, настоящий. Даже, наверное, больше чем друг. Скорее брат. Кто ж с братом любовь крутить будет?
– Как же так? А мне показалось, что Андрей к тебе неравнодушен. Заботится, на помощь всегда спешит, ко мне в больницу каждый день наведывался. Я уж подумала – неспроста это.
– Нет, мамочка. Насколько я его поняла, он даже не думает обо мне как о женщине, я для него некая замена утраченной семьи. Он просто создан для того, чтобы заботиться о ком-то. Просто мы подвернулись ему под руку. Не более того.
– Странно мне это. Тебе уже давно о себе пора подумать. Лера уже не маленькая. Через два года школу окончит, а ты все одна да одна. Неужто все не можешь Диму забыть?
– Как тебе сказать, мама? Вроде и прошло все. И не вспоминаю его совсем. Даже лицо стерлось из памяти, но вот только достойного мужчины нет. Если ты сейчас скажешь снова об Андрее, то нет. Он не для меня. Я чувствую. Да, он замечательный друг, вот только в качестве мужа или любовника я его не вижу. Не хочу я его – и все тут.
– Понятно. Что ж, сердцу не прикажешь. Только жаль мне тебя. Тяжко женщине без мужика, по себе знаю. После того как твой отец погиб, я тоже долго забыть его не могла, а после уже не захотела судьбу менять. Ладно, доставай пряжу, покажу тебе, с чего начинать.

 

Суд над бандой Шепотовича состоялся в начале осени. По совокупности Сергею, как главарю, дали десять лет, у остальных соучастников сроки были поменьше. В зале суда Алеся заметила и Шепотовича-старшего. Почерневший, болезненно исхудавший, он совершенно не походил на того розовощекого директора школы, который когда-то домогался ее прямо в своем кабинете. Перед ней был дряхлый старик, потерявший последнюю опору в жизни.
Ко дню рождения Андрея Алеся закончила свитер, роскошный, старательно связанный, он действительно ему понравился. Восторг по этому поводу оказался столь велик, что, не удержавшись, Андрей подхватил Алесю на руки прямо в ресторане и закружил в каком-то диком танце. Она не стала рассказывать ему, как медленно продвигалась работа, как старательно она набирала петли и, связав очередные два рядка, сравнивала то, что у нее получается, с готовым, старым Андреевым свитером. Зачем такое говорить? Главное, что он доволен.
Андрей что-то говорил тогда о планах на Новый год, но ничему не суждено было сбыться, потому что в жизни Алеси произошло нечто такое, к чему она оказалась совершенно не готова. В сентябре она взялась за класс-тренинг по психологии, для оказания помощи одаренным детям и их родителям. Эта параллельная, дополнительная, но очень интересная работа увлекла Алесю. Неожиданно во второй половине ноября к ней за помощью обратилась Леонида Марьяновна.
Назад: Часть первая Найти себя
Дальше: Часть третья Из двух зол – не выбирают