Глава 19

Утром меня разбудила горничная.

– Лилиана Владимировна, к вам гость.

– Сколько раз говорить, не смей меня трогать, пока сама не проснусь, у меня голова потом болит весь день.

– Но я думала, вы обрадуетесь…

– Слушай, а я же тебя вроде уволила в прошлый раз? Причем за то же самое.

Девчонка испуганно пискнула и скрылась за дверью.

Я заинтересовалась, кто же такой посетил меня, если я должна быть рада? Может, Максим? Вряд ли. Он бы сам разбудил или подождал. Это ведь в первую очередь его дом. Ничего не поделаешь, чтобы узнать, придется вылезать из кровати. Я освежилась в ванне, привела в порядок волосы и, одевшись, спустилась в холл. Там с букетом в руке и умильной улыбкой на устах меня ждал Артур. Кого я меньше всего ожидала увидеть, так это его.

– Здравствуй, Лили! – подскочил ко мне кавалер. – Я узнал о трагедии, которая произошла в вашей семье, и пришел выразить соболезнования. – Он сунул мне в руки букет роз.

Растерявшись, я передала букет пробегавшей на кухню горничной и сказала:

– Передай Кларе, пусть накрывает завтрак в столовой, – и, поколебавшись, добавила: – На двоих.

Кивнула Артуру и прошла в каминный зал. Он семенил следом. В комнате я спросила:

– Зачем ты пришел?

– Я же сказал, выразить…

– Я серьезно спрашиваю, – перебила я красавчика. – По-моему, в прошлый раз я предельно ясно дала тебе понять, наши отношения закончились.

– Но сейчас многое изменилось…

– Только не для тебя. Сейчас позавтракаешь – и уходи.

В столовую тихонько вплыла горничная с огромным подносом в руках. После ее ухода Артур снова начал свою песню:

– Мне говорили, что ты встречаешься с Павлом…

– Ты хочешь, чтобы я прогнала тебя прямо сейчас? Если нет, сиди и пей кофе, можешь поговорить о погоде. Или о новинках кино.

В холле послышался шум, в комнату снова заглянула горничная:

– Лилиана Владимировна, там Елена Леонидовна пришла.

– Пусть проходит, и принеси еще один прибор, – устало приказала я.

Через секунду в столовую влетела фурия в черном платке. Сегодня она была настроена особенно агрессивно. Она категорически отказалась от предложенного кофе и высокопарно заявила:

– Я приехала сообщить, что похороны моего брата состоятся завтра, в два часа, панихида начнется в двенадцать. Вот адрес похоронного бюро. Только, я вижу, вдову моего брата интересуют сосем другие проблемы. Не успев попрощаться с мужем, ты уже принимаешь в доме любовника.

– Я не любовник, – живо запротестовал Артур. – Я просто пришел выразить соболезнования.

Елена презрительно глянула в его сторону:

– Что-то не похоже. Сидишь тут, кофе попиваешь.

– Но я же не мог отказаться…

– Приходить незачем было, – отрезала она.

– Я могу уйти. – Артур поспешно встал.

– Сиди, – приказала я. – Кто ты такая, чтобы распоряжаться в моем доме?

– Это особняк моего брата!

– Не смеши, он умер. Я уж не говорю о том, что этот дом всегда был моим.

– Скоро все изменится, – затрясла тощим пальцем скандалистка. – Тебя выведут на чистую воду, ты ответишь за убийство Костика.

– Да с чего ты взяла, что его смерть на моей совести? Ведь пистолет-то был у тебя.

– Да, я отняла его при попытке убить меня.

– И забрала оружие себе. Как же оно попало к убийце?

– Его недавно забрал Костик. И возил с собой. Ты воспользовалась случаем и пристрелила моего бедного брата. – В голосе Елены проступила слеза.

– Кстати, значит, на пистолете есть и твои отпечатки пальцев, совсем свеженькие, не то что мои – полугодовалой давности! – развеселилась я.

– Мы всегда трогали пистолет только в перчатках… – Она посмотрела на Артура и осеклась.

– Ясненько, – рассмеялась я. – Муженек возил с собой улику и искал место, куда бы ее подбросить, чтобы меня подставить, да сам в свою ловушку и попался. Смею заверить тебя, Елена, надеешься ты зря, ничего от моего наследства тебе не обломится. Нет на этом пистолете моих отпечатков. Так что получше ищи, кто твоего братца пристрелил. А фокус со мной не удался.

– Но как же, – растерялась Елена, – я же сама взяла пистолет, ты сжимала его изо всех сил обеими руками. Я его потянула рукавом за дуло…

– Здорово я, видно, тебе угрожала, раз дала оружие за дуло выдернуть из рук, да еще и рукавом.

– Ты дури накурилась и ничего не соображала.

– Зато вы с брательником сообразили на все сто, как меня подставить. Только и я не лохушка, нашла пистолет у мужа и протерла, зачем рисковать? – сочинила я на ходу.

– Пожалуй, я пойду, – встал из-за стола Артур, – вы тут без меня разбирайтесь.

– Мы уже все сказали друг другу. Не подбросите меня, молодой человек, до дома? Я такси отпустила, а вызывать и ждать другое в этом доме – просто не в состоянии.

– А ты на дороге подожди, – предложила я.

– Ну зачем же, я с удовольствием довезу Елену Леонидовну, – галантно произнес Артур.

Они удалились.

Визит Артура и Елены оставил в душе неприятный осадок. Даже завтракать расхотелось. Допив холодный кофе, я позвала горничную и попросила пригласить Клару. Через пару минут экономка нерешительно вошла в столовую. Видимо, она жалела о ночной откровенности и старательно избегала смотреть мне в глаза.

– Что вы хотите, Лилиана Владимировна?

– Мы вроде на «ты» перешли, или мне это приснилось? Садись, я хочу с тобой посоветоваться.

Клара села.

– Скажи, за что меня так ненавидит эта мегера? – Я кивнула в сторону входной двери.

– Елена? Так это же понятно, она чуть с ума от ревности не сошла, увидев здесь своего красавчика.

– Как это – своего? – изумилась я. – Я ничего такого не заметила…

– Так при тебе они в рамках держались, а как вышли, сразу начали отношения выяснять. На прислугу они внимания не обращают, не так воспитаны. Елена даже пощечину ему вмазала около машины.

– Никогда бы не подумала. – Меня позабавили только что полученные сведения. – И давно это у них?

– Раньше он привозил ее пару раз на своей машине, но в дом не заходил. Они в рамках держались. Сегодня, видимо, что-то произошло, если она так взбеленилась и не могла держать себя в руках. – Клара вопросительно посмотрела на меня.

– А Костик знал об их связи?

– Может быть. Ваш…Твой муж приглашал его однажды в особняк и долго беседовал в кабинете. О чем, не знаю, я не привыкла подслушивать.

– А ко мне-то он тогда чего привязался? – возмутилась я.

– Так он же альфонс. Типичный. На его красивой физиономии написано, что он берет все, что плохо лежит, – пренебрежительно ответила Клара. – У него еще наверняка пяток состоятельных любовниц имеется.

– А почему же ты мне раньше про Елену не сказала? Знала ведь, что Артур с нами обоими встречается.

Экономка неопределенно пожала плечами:

– Чтобы ты меня выгнала?

– За что?!

– За то, что лезу в чужие дела. Так ведь не раз бывало в этом доме…

– Ну ладно, бог с ними. Их счастье нас в общем-то не волнует. Я хотела спросить: как ты думаешь, должны мы поминки по Костику заказать? И если да, то где. В ресторане, наверное?

– Может, Елена уже все заказала?

– Я не успела спросить. Свяжись с ней, а то я боюсь с ней разговаривать. И еще. Завтра похороны, начало панихиды в двенадцать. Распорядись, чтобы мне приготовили черный наряд. Желательно с вуалью, чтобы лица не видно было. Сделаешь?

– Конечно. Это же моя работа.

Вечером в особняк приехали уставшие Максим и Павел. Клара приготовила роскошный ужин. Когда мы собрались в столовой за накрытым столом, Максим жестом отпустил прислугу и сказал:

– Не знаю, как у ментов, а наше следствие пока зашло в тупик.

– Крутов не признался?

– Он рассказал все, что мог, но клянется, что Костика не убивал.

– Я тоже думаю, что это не он, – подал голос Павел. – И не его ребята. Не стал бы он босса мочить. Не выгодно.

– Он утверждает, – продолжил «брат», – что активно помогал Константину до того момента, как узнал, что затея с банком провалилась. После провала его хватило на то, чтобы послать к Дарье «адвоката» – и все. В панике он спрятался у своей подружки и стал выжидать, чем кончится дело. Охранник, которого Пашкины ребята вытащили из погреба, подтверждает, что «шеф» не появлялся в последние сутки, даже не прислал ему сменщика. Смерть Костика ничего Крутову не давала, он в этом деле и так засветился хуже некуда. Еще он упоминал какого-то человека. С ним поддерживал связь только сам Костик и сильно ему доверял. Единственное, что Крутов мог о нем сказать, это то, что он как-то связан не то с химией, не то с лекарствами. Смесь в уколах, которые вывели меня из строя, приготовлена именно им.

– Это мужчина или женщина?

– А черт его знает. Говорит, что Костик всегда называл неизвестного местоимением «он»…

– Знаешь, что странно? – задумчиво сказал Павел. – Крутов божится, что видел тебя мертвой, с дыркой во лбу. И приказал сжечь труп. Никак не пойму, зачем он себя оговаривает, ведь знает же, что ты жива и здорова. – Он вопросительно посмотрел на Максима.

– Он действительно видел. Но киллер был нашим человеком.

Я не устаю удивляться, с какой легкостью этот парень умеет врать.

– Это был спектакль специально для них с Костей. Я хотел посмотреть, что эти поганцы задумали.

– А чего мне-то не сказал? Я, как дурак, искал твою сестру по всему свету…

– Да нет, пропала она по-настоящему, – успокоил друга Максим. – Я правда не знал, куда эта мартышка делась. – Он с улыбкой посмотрел на меня.

– Но если это не Крутов убил моего «мужа», тогда кто?

– Вопрос, конечно, интересный, но ответа на него пока нет. Увы.

– Ну и что нам теперь делать?

– Ждать. Сначала нужно узнать результаты экспертизы оружия. Если это действительно тот самый пистолет, придется тряхнуть мадам Образцову.

– Она была у меня сегодня. Говорит, что мой пистолет не так давно забрал у нее брат. Знаешь, что любопытно? Елена утверждает, что ни она, ни Костик не трогали пистолет голыми руками, только в перчатках или через другую материю. Так вот, мой муж возил оружие с собой и сохранял на нем только мои отпечатки пальцев. Забавно?

– Рыл тебе могилу? Хотел кого-нибудь пришить и подбросить улику? А что, вполне в его стиле. Дешево и сердито. А главное, он ни при чем.

– Кто-то воплотил его план в жизнь, только сценарий маленечко подредактировал. Сделал Костика главным персонажем.

– Значит, нужно найти человека, который знал о пистолете с твоими отпечатками и которому выгодна смерть Костика и устранение тебя, – подвел черту под нашими размышлениями Павел. – Между прочим, пистолет с отпечатками пальцев – серьезная улика.

– Да нет там никаких отпечатков, – отмахнулся Максим, – они просто ошиблись.

– Надо же! Провернуть убийство, и так лохануться. Трудно поверить.

– И все-таки это правда. Пистолет, скорее всего, наш, а вот отпечатков на нем точно нет. Вернее, они есть, но не сестры.

– Тогда и переживать нечего. Давайте, наконец, ужинать, а то я от запахов с ума сойду.

Я посмотрела на еду, и мне стало нехорошо. Может, от волнения или еще почему-то, но есть совершенно не хотелось. Немного кружилась голова. Я извинилась и пошла в спальню. Мне становилось все хуже и хуже. Тело охватила такая слабость, что я не пошла проводить Максима и Павла, когда они уезжали. Перед сном в спальню заглянула Клара. Увидев синие круги у меня под глазами, экономка встревожилась:

– Лилиана, ты плохо выглядишь, может быть, вызвать Цезаря Илларионовича?

– Не надо. Я просто зверски устала за эти дни, мне нужно хорошенько выспаться, отдохнуть, и все само придет в норму.

Клара вышла, а я подумала о докторе. Если бы он еще там, в Хургаде, хорошенько осмотрел меня, то всего этого спектакля могло не случиться. Семейный врач не мог не знать, что Лили перенесла операцию аппендицита. Сейчас я бы спокойно попивала чай на своей собственной кухне, а не готовилась к похоронам чужого мужа. Мои мысли переключились на «брата». Его жизнь тоже никогда бы не пересеклась с моей, сердце не начинало бы бешено колотиться при одном упоминании имени – Максим. Я могла бы прожить до ста лет и не испытать такого урагана страстей. Хотя бы ради этого стоило ввязаться в подобную авантюру. Наверное, какие-то высшие силы послали меня в Египет, чтобы я смогла отомстить за смерть сестры… Сон навалился тяжелой мутной пеленой. Пробуждение тоже оказалось не из приятных. В целом у меня ничего не болело, но голова казалась налитой свинцом, руки и ноги вели себя будто чужие. Возможно, за время всех этих передряг я просто-напросто простудилась или подхватила какую-нибудь инфекцию. Вспомнив о похоронах Константина, я приказала себе встать. Сегодня не самое лучшее время для того, чтобы валяться в постели.

На вешалке увидела приготовленное заботливой Кларой черное платье и шляпку с вуалью. Черные чулки и изящные туфельки дополняли элегантный наряд. Глянув на себя в зеркало, я порадовалась, что лицо мое будет скрыто за узорчатой сеткой. Вчера я настаивала на вуали просто потому, что боялась расслабиться и выдать отсутствие скорби в глазах, а сегодня она поможет мне спрятать эти ужасные круги под глазами и зеленоватый оттенок кожи. Черный наряд еще больше подчеркнул неестественную бледность лица. Сегодня же после церемонии необходимо показаться врачу. Не Цезарю Илларионовичу, конечно. Думаю, Макс сможет найти подходящего доктора. Покачиваясь на высоченных каблуках, я осторожно спустилась в холл. Клара, тоже одетая в черное, предложила мне завтрак. От одной мысли о еде мне стало не по себе.

– Наверное, я заболела. Тошнит, знобит, качает. Мерзкие ощущения. Хорошо, что ты тоже едешь на панихиду, боюсь, своими силами мне не справиться.

– Сказать Игорю, чтобы подавал машину?

– Минут через двадцать.

Я вышла в сад и опустилась в шезлонг, вдыхая чистый влажный воздух. Мне хотелось закрыть глаза и открыть их, когда этот день закончится. Я вообще похороны не обожаю, а в данном случае они обещали стать тяжелым испытанием. Да еще, как на зло, здоровье подкачало. Надеюсь, Елена будет сегодня держать себя в приличных рамках. Публичные скандалы я никогда не любила… Из задумчивости меня вывел голос Клары, она сообщила, что Игорь подготовил машину и ждет дальнейших распоряжений. Опираясь на руку экономки, я проследовала к воротам.

Дорога до похоронного бюро показалась пыткой. Меня укачивало и мутило. Клара то и дело встревоженно поглядывала в мою сторону. Взяв себя в руки, я дала слово не расклеиваться и достойно пережить этот нелегкий день.

Около похоронного бюро было настоящее столпотворение. Я не ожидала, что наша семья так много значит для города. Множество дорогих машин и мужчин в черных костюмах в окружении телохранителей поразили мое воображение. То тут, то там мелькали микрофоны журналистов. Завидев нашу машину, они шумной стайкой порхнули к ней.

Игорь открыл мне дверку и помог выйти. Вокруг защелкали глазки фотоаппаратов. Я поспешно опустила вуаль. Не хватало еще появиться на страницах газет с таким ужасающим лицом. Со всех сторон ко мне тянулись микрофоны. Журналисты, стараясь перекричать друг друга, задавали нелепейшие вопросы:

– Лилиана Владимировна, что вы почувствовали, когда узнали, что ваш муж убит?

– Каким он был человеком?

– Как вы думаете, это криминальные разборки или передел собственности?

– Что вы собираетесь предпринять для разоблачения убийцы?

– Лилиана Владимировна, допускаете ли вы, что один из ваших поклонников таким способом пытался освободить путь к вашему сердцу?

– Кто унаследует огромное состояние Образцова?

От этого гомона и круговорота лиц перед глазами мне стало совсем худо. Заметив это, Игорь оттер журналистов и стал прокладывать дорогу к дверям. Ему на помощь бросились охранники Макса. Почти волоком Кларе удалось дотащить меня до зала, в котором стоял гроб. Все помещение утопало в цветах. Вдоль стен рядами стояли венки от друзей, родственников, коллег и партнеров по бизнесу. Среди них были цветы и от нас с Максом, об этом позаботилась экономка. Возле гроба, ссутулившись, на стуле сидела Елена Леонидовна. По-моему, она была единственным в этом зале человеком, искренне скорбевшим по покойному. Остальные делали печальные лица и вполголоса обсуждали бытовые и рабочие проблемы. Два стула рядом с Еленой пустовали. Насколько я поняла, они предназначались для нас с Максом. Усадив меня, Клара встала позади моего стула, приготовившись в любой момент прийти на подмогу. В душном зале я начала опасаться, что мне действительно может потребоваться посторонняя помощь. «Золовка» глянула на меня с ненавистью, но от комментариев, слава богу, воздержалась. Потянулась бесконечная череда соболезнований. Совершенно чужие люди призывали меня держаться, не падать духом, искать в себе силы жить дальше. Всю эту кавалькаду людей и печальных лиц я сквозь свою вуаль видела как в тумане. Автоматически кивала, пожимала руки, подставляла щеку для поцелуев. Вскоре я почувствовала, что место рядом со мной занято. Повернувшись, с облегчением увидела Максима в черном костюме. Он взял мою руку и крепко сжал.

– Ты не слишком-то вживайся в роль несчастной вдовы. Сама выглядишь как покойница. Не стоит так утруждаться, почти все в зале, кроме иностранцев, знают о ваших отношениях, – делая вид, что утешает, шепнул мне на ухо «брат». – Хотя и границы переходить не следует. Этот придурок Артур так пожирает тебя глазами, что становится просто неприлично. Надо сказать Павлу, пусть выведет его из зала.

– Оставь. Он не ко мне, а к Елене пришел.

– Шутишь?

– Артур, говорят, уже давно ее бойфренд.

– Кто говорит-то?

– Прислуга.

– Это серьезно. Лили, у тебя и с голосом что-то не в порядке, повторяю, не стоит так усиленно «скорбеть».

Я только покачала головой, давая понять, что не притворяюсь. Макс встревожился не на шутку. Махнул рукой Кларе и пошел к выходу. Не знаю, что ему наговорила экономка, но вскоре я увидела Максима, подходящего ко мне в сопровождении Цезаря Илларионовича.

– Пусть врач уйдет, – решительно приказала я, игнорируя протесты Максима.

– В чем дело? – спросил он, наклонясь к моему уху.

– Аппендицит. У меня нет шрама, – только и смогла выдохнуть я. По глазам я поняла, что «брат» мою мысль уловил.

– Сейчас пошлю Павла за женщиной-доктором. Если ты так хочешь, – довольно громко произнес он и ушел, увлекая за собой недоумевающего врача.

К нам подошла Клара, в ее руках был поднос с двумя рюмками. Она предложила нам с Еленой выпить, чтобы немного приободриться. «Золовка» безразлично опрокинула коньяк и снова уставилась в одну точку, мне тоже пришлось выпить, не хотелось обижать Клару.

Еще минут пятнадцать–двадцать я принимала соболезнования, потом мне показалось, что в зале потух свет, горло сжали стальные тиски, совершенно не дававшие дышать. Тело вдруг стало невесомым и воспарило над толпой. Все закричали, громкие звуки отдавались резкой болью где-то в груди, в области сердца. На мгновение мне удалось глотнуть свежего воздуха, я открыла тяжелые веки и увидела бледное лицо Максима. Он что-то торопливо говорил женщине в белом халате, но она не слушала его, прилаживая мне к руке капельницу. Мне так хотелось понять хоть слово из речи «брата», но все звуки перекрывал стук моего собственного сердца. Клара со слезами на глазах стояла у машины и держала в руках мои туфли. Макс увидел мои открытые глаза, наклонился, погладил по волосам и что-то сказал. Я не могла услышать, но поняла, что он сказал: «Я люблю тебя». Наверное, от такого огромного счастья мое сердце не выдержало, стукнуло оглушительно еще пару раз и взорвалось тысячей осколков, впившихся во все мое тело. Я полетела вперед со страшной скоростью, впереди маячил свет. Тот самый свет в конце тоннеля, о котором слагают легенды, поняла я. И отключилась окончательно.