Глава 15
Проснувшись, я с опаской посмотрела на своего партнера. Сердце замирало от предчувствия грозы, которая непременно должна разразиться. Отвернувшись, я забилась в самый дальний угол дивана и попыталась снова уснуть, ждать пробуждения Макса было невыносимо, воображение снова и снова возрождало ощущения прошедшей ночи, сердце замирало, по спине бежали мурашки при воспоминании о прикосновении его сильных горячих рук. Что он сделает, когда увидит себя в постели с родной сестрой? Обвинит меня в том, что я воспользовалась ситуацией и его беспомощным состоянием? Света предупреждала, что в первые часы после пробуждения поведение больного может оказаться неадекватным. Возможно, он вообще не сознавал, кто находится в постели рядом с ним. Боже, что я наделала! Но искушение было так велико!
Я спиной почувствовала, что Максим проснулся, лежит молча и смотрит на меня. Потом он протянул руку и погладил меня по волосам. Я не ожидала такой реакции. Сжавшись в комок, я перестала дышать. «Брат» приподнялся и резко развернул меня лицом к себе. Я со страхом открыла глаза и встретилась с его озадаченным, но довольно спокойным взглядом. Он провел кончиками пальцев по моему лицу, спустился на шею и грудь. Молчание становилось невыносимым. Начинать разговор первой было выше моих сил. Максим взял одеяло за кончик, стал медленно стягивать его с меня. Оказавшись обнаженной, я почувствовала себя совершенно беззащитной и окончательно растерялась. Видимо, мое замешательство доставляло какое-то необъяснимое удовольствие партнеру. Он продолжал насмешливо рассматривать то одну, то другую часть моего тела и по-прежнему молчал. Я наконец не выдержала, вскочила, заметалась в поисках одежды, совершенно забыв, что она вместе с Максовой болтается на веревке в саду. Увидев покрывало, я запахнулась в него поплотнее и встала за спинкой кресла.
– Ну что, спряталась? – подал голос Макс. – Теперь, может, представишься?
– В смысле? – оторопела я. Неужели он потерял память из-за этих чертовых уколов?! Этого только не хватало.
– Я понимаю, что знакомиться после столь бурно проведенной ночи поздновато, но когда-то же надо! – продолжил «брат».
– Я тебя не понимаю… – К чему он клонит? А может, это защитная реакция организма?
– Не думаешь же ты, дорогая, что я стал бы заниматься любовью со своей сестрой? Давай уж, представься наконец, и покончим с формальностями.
– Но я не… – залепетала я, окончательно сбитая с толку. Если это не потеря памяти, то явно тихое помешательство.
– Да знаю я, что ты не Лили. Сразу понял, как только ты разделась. Я ведь сестренку с десяти лет воспитывал, купал ее, к врачам водил. У Лилианы шрам от аппендицита был, под левой грудью – цепочка родинок в виде полумесяца. Достаточно? Еще она носила пирсинг в соске. Сережку, безусловно, можно убрать, но дырочку не зашьешь. У тебя есть эта дырочка?
Я стояла как громом пораженная, он понял, что я самозванка, и ничего не сказал, заставил меня мучиться неизвестностью. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, дорогой! Я уютно уселась в кресле и ответила:
– Ты прав, Максим. Конечно, я не Лилиана.
Он победно ухмыльнулся.
– Но я ее родная сестра-близнец.
На лицо Максима набежало слабое темное облачко. Он резко сел и язвительно напомнил:
– Дорогая, ты не забыла, что я сам – родной брат Лилианы? Я присутствовал при ее рождении, мне было уже десять лет, и я прекрасно помню, что никаких других девочек в это время не рождалось.
– Ну, присутствовать при рождении ты не мог, поскольку это знаменательное событие произошло в заштатном роддоме города Семенова. В тот день родились сестры-двойняшки. Светлана Владимировна Зиновьева забрала только одну из девочек, а я восемнадцать лет воспитывалась в доме малютки и в детском доме номер два.
– Но зачем она это сделала? – обескураженно прошептал Макс.
– Ну, у Светланы были на то важные причины.
– Сдается мне, ты все придумала, – решительно произнес Максим, сбрасывая оцепенение, охватившее его при моих заявлениях.
– Пусть придумала, но ты-то вроде на умного претендуешь. Может, ты заметил у меня следы пластических операций? Или ты думаешь, на свете у каждого есть точная копия? Уже два месяца все без исключения принимают меня за сестру. Ни один из знакомых не усомнился!
– Я говорил, что почувствовал неладное…
– Ты говорил о характере, но не о внешности.
Максим подавленно молчал. Он, несомненно, понимал справедливость моих слов, но сердце принимать их не желало.
– Ты специально выдала себя за Лилиану? Как тебе удалось все это подстроить? Наверное, не обошлось без помощи близких? – Он засыпал меня вопросами, стараясь не думать о главном, что, по-видимому, мучило его. Родная сестра Лили является и его сестрой тоже!
– Я ничего не подстраивала! Просто поехала отдыхать в Египет по своим собственным документам, на собственные деньги…
– Глебова Мария Семеновна…
– Вот именно! Глебова Мария Семеновна! Если бы хоть кто-то из вас поинтересовался этой женщиной, сразу бы все понял. Но мое сходство с Лили настолько поразительное, что никому и в голову не пришло что-то проверять.
– Но почему же ты сама не призналась?
– Я призналась. Но меня окружала кучка идиотов, которая начала твердить о приюте для умалишенных, я испугалась и решила подождать более удачного случая для признаний. Чем дольше затягивался фарс, тем сложнее было сказать правду. Мне просто не давали такой возможности, а когда я узнала, что Лили убита…
– Что?! – закричал Максим. – Что ты несешь, дура?!
– Она убита, – мягко повторила я. Достав из пачки две сигареты, я одну из них протянула «брату». Несколько минут мы молча курили. – Так вот, когда я услышала, что Костик убил свою жену, я решила, что просто обязана что-то сделать и вывести на чистую воду этого монстра. Но я не успела… – печально закончила я.
Максим еще помолчал. Когда он заговорил, голос его звучал глухо:
– Так это не ты убила Костика?
– Он жив. Его смерть – выдумка Крутова. Этот парень активно помогает нашему «муженьку». То, что мы сейчас находимся здесь, тоже заслуга начальника охраны.
– Сегодня я узнал столько, что все просто не укладывается в голове. Зачем ты делала мне эти уколы? Если ты в сговоре с Крутовым, почему сейчас здесь, со мной? Или он тоже где-то в доме? – Максим тревожно огляделся по сторонам.
– Тебе делала уколы не я.
– Но я же прекрасно помню… Если Лили давно мертва… Вас что, трое?!
– Я точно так же изумилась, увидев эту женщину. На минуту даже поверила, что Лили удалось избежать смерти… Но здесь все проще: Костик убил жену и приготовил для тебя пластическую копию. Если бы я, сама того не ведая, не помешала, «нашлась» бы Даша вместо Лили.
– Я что, без глаз? Думаю, сумел бы отличить подделку от оригинала.
– Но ведь не отличил же, когда она уколы делала. Я думаю, тебе не дали бы возможности внимательно рассмотреть это произведение пластического искусства. Показали бы – и отправили подальше, за границу, например. Чего проще!
– Послушай, Лили… То есть Маша. Давай ты расскажешь мне все по порядку. С того самого дня, когда ты приехала в Египет. Может, у меня еще от уколов голова не отошла, но все Даши и Маши перепутались у меня в мозгах. Прежде чем предпринимать какие-то шаги, я должен досконально разобраться в этой истории. – Он встал, обернул вокруг талии простыню и приготовился слушать.
Мой рассказ занял довольно много времени. Максим сидел неподвижно, курил одну сигарету за другой. Когда я закончила, он встал и нервно заходил по комнате.
– Просто какое-то паршивое индийское кино получается! Кто еще знает об этой дикой истории?
– Моя подруга, Нина…
– Это та, которая сейчас сидит в моей квартире? Она хоть сможет не проболтаться?
– О чем? – не сразу поняла я. – Раз ты все знаешь, у меня больше нет поводов притворяться. Ты поправился, сам займешься своими делами, Костиком, Крутовым. А я вернусь в свою квартиру, надеюсь, с работы меня еще не уволили…
– Никто, ты слышишь, никто не должен знать, что Лили нет в живых!
– Почему?! – изумилась я.
– Деньги! – коротко ответил «брат».
– Объясни.
– По контракту все деньги в случае кончины одного из супругов достаются второму. Сразу же, с момента смерти.
– Ясно. Но я не сумею даже подпись поставить за Лили.
– Не смеши, подпись – это всего лишь росчерк пера. Потренируешься и запросто сможешь. Все документы, доверенности и расписки у меня. Я знаю номера счетов и шифры. Я заставлю Костика подписать бумаги и вернуть все деньги на мои счета.
– А что с ним будет?
– Тебя это касается меньше всего. Считай, что с сегодняшнего дня ты у меня на службе. Какую зарплату ты хотела бы получать?
Я молча встала, подняла с пола разбросанную одежду и пошла на кухню. А чего я еще хотела? Уж не любви ли?
В кармане джинсов нашла телефон, принадлежащий Максиму. На нем светилась куча неотвеченных звонков. Пока готовила завтрак, жарила картошку и чистила селедку, Макс о чем-то долго и эмоционально разговаривал по телефону. Для того чтобы я не слышала сути беседы, он отошел в самый дальний угол сада, до меня доносились только обрывки фраз. Одежда высохла, я натянула ее на себя, а его вещи сложила на крыльце. Пусть оденется, когда договорит.
Вернувшись, Максим с досадой швырнул телефон на стол.
– Эти чертовы батарейки сели в самый неподходящий момент.
– Так сколько дней-то прошло, пять почти, – возразила я.
– Да знаю я. Ты чего тут приготовила? Пахнет обалденно. Аппетит, будто я неделю не ел.
– Почти так и есть. Садись за стол. Ну что там, в городе, слышно?
– Костика нашли убитым, – довольно равнодушно поведал «брат», отправляя картошку в рот.
– Как?! Он же дышал, когда я его в том доме оставила.
– Его нашли в лесу с простреленной башкой. Он сидел на пассажирском сиденье своего «хаммера».
– Но этого не может быть… – растерялась я. – «Хаммер» я оставила в лесу, совершенно пустой…
– Не нравится мне все это. Не зря его на пассажирское сиденье сунули. Подставить кого-то хотят, – задумчиво сказал Макс.
– А он точно мертв? Может, опять…
– Нет, на этот раз Пашка сам видел его труп, – отмахнулся «брат». – Все как положено. Во лбу дыра, сам синий. Жаль, что не от моей руки принял пулю, но что сделано, то сделано. Нужно срочно ехать в город. Быстро переведем деньги на мой счет. Раз этот козел сдох, проблем с банком не будет.
Я посмотрела на Макса с неприязнью. Кумир начинал осыпаться прямо на глазах. Неужели можно быть настолько влюбленным в банковский счет? Наверное, он понял мое состояние, положил вилку, сухо произнес:
– Это мои деньги, я их заработал и не хочу, чтобы ими пользовался чужой дядя. Но сейчас я тороплюсь не поэтому. Пока эти средства принадлежат тебе, твоя жизнь постоянно подвергается опасности. Каждую минуту. Ясно?
Я кивнула.
– Тогда беги, собирай вещи. Нужно срочно «отрепетировать» подпись.
Мою машину повел он сам. Я любовалась проплывающим по моей стороне пейзажем, старалась не смотреть в сторону «брата». Зря я сразу не рассказала ему о нашем с Лили происхождении, сейчас нас обоих не сковывала бы такая чудовищная неловкость. Видимо, его мучили те же ощущения. Глядя строго вперед, он аккуратно начал:
– Лили… Фу! То есть Маш, насчет сегодняшней ночи. Забудь. Я, как понял, что ты не Лили… ну, не сестра… – он старательно подбирал слова, – прямо как с цепи сорвался… Я же не знал, что ты… Что вы сестры… Не будем вспоминать об этом недоразумении.
– Почему же, тебе что, не понравилось? Мне, например, очень даже неплохо показалось.
Макс резко остановил машину.
– Чего ты добиваешься, а? Тогда, в ресторане? В доме? Сейчас? Я не знал, что я тебе брат! Не знал, понимаешь?! Думал, самозванка, мошенница, но не сестра! – В голосе парня сквозило отчаяние.
– Успокойся, твоя истерика ни к чему. Хочешь забыть? Давай забудем. Только учти, я ни разу не сказала, что ты мне брат.
– Но как же? Лили и ты…
– С ней мы сестры, не отрицаю, но ты мне не брат. Дело в том, что Лили не дочь Светланы Владимировны. Ее ребенок умер, и она, чтобы не упустить богатого и любимого мужчину, пошла на подлог. Просто взяла одну из двух малышек, брошенных матерью в роддоме за восемь дней до этого. Двое ей были не нужны… Поэтому я осталась в детдоме…
– Почему ты сразу не сказала? К чему эта комедия? Ты же просто издевалась над моими чувствами! – в ярости крикнул он и стукнул кулаком по рулю.
– Ты первый начал со своими шутками.
– Ну, ты отомстила. Вволю насмеялась, глядя на мои мучения?
– Я не хотела. – Я тронула Максима за плечо.
Он отбросил мою руку, будто жабу:
– Никогда больше не смей ко мне прикасаться. Ты получила то, что хотела? Можешь быть довольна.
– Можно подумать, что я тебя изнасиловала, – обиженно сказала я. – Между прочим, половой акт – это обоюдное стремление двух партнеров. Двух! И неизвестно, кто из нас полыхал сильнее.
Макс ничего не ответил, крепко сжал зубы, видно, ему сильно хотелось материться, но он пытался сдерживаться. Через минуту мы двигались по шоссе дальше.
