8
Мужик помоложе провел ребят к небольшому дому у тропы. Они этот домик сразу не заметили, разглядывая деревню вдалеке. Из дома торопливо вышли женщина и девочка, и, не оглядываясь, бегом поспешили прочь. Наверно, им и смотреть нельзя на чужаков. Только странно, они ни разу не оглянулись, не посмотрели, кто идет. Они же не могли знать, что сюда ведут чужих.
В избе было тепло и чисто. На столе стояли кружки, кувшин с молоком, деревянная миска с еще дымящейся вареной картошкой, свежие огурцы и хлеб. В печи горели дрова, на печи парил чайник. Это было удивительно, все выглядело так, как будто их здесь ждали.
— Одежду мокрую разложите на лавке у печи, и вот тут повесьте, пусть сохнет. Там за занавеской топчан широкий, для девчат, а ты здесь ляжешь, — молодой мужик кивнул на кровать у другой стены.
— В сенях рукомойник. Видели? Дрова в печь сможете подкинуть? Еще чуток протопите, чтобы ваше барахло высохло. Завтра покажем вам дорогу назад.
Он не прощаясь, вышел.
— Откуда они узнали, что мы придем?
— Кто узнал, Андрюша? — не поняла Женя.
— Ну вы же видите, здесь все готово для нас — картошка сварена, печь топится… Мобильников я у них не заметил.
— А может быть какие-то условные сигналы? Если они сектанты, привыкли все время прятаться, разработали систему сигналов…
— Они не кричали, не стреляли, не подавали дымовых сигналов. Как еще можно сообщить за пару километров? Тем более из-за холма. Издали нас видеть не могли. Вы заметили что-нибудь? Я — нет.
— Наверно у них сторожа сидят где-нибудь на деревьях и передают друг другу…
— Война что ли, сидеть в засаде? Кого они ждали, нас боятся?
Они уселись, только потянулись к еде, но тут в дом вошла босая женщина, в длинном, до щиколоток, полотняном платье, выглядывающем из-под прозрачного дождевика. Подол внизу намок, потемнел. В руках она держала миску с разломанной на куски вареной курицей, поставила ее на стол, оглядела практикантов, покачала головой, шепнула, словно сама себе: «Совсем молоденькие, бедные…», потом погромче:
— Ребята, бегите отсюда, плохое тут место…
— Как бегите? Почему?
— Бегите, бегите, не гоже вам тут оставаться… — Она пугливо оглядывалась, говорила тихо, быстро.
— А что тут плохого?
— Нелюди здесь. Вам подальше надо, на юг, там есть деревня… Ешьте и бегите…
— Ночью? Прямо сейчас? — Ее страх заражал, ребята тоже начали оглядываться по сторонам, на темные, не занавешенные окна.
— Да… — она оглядела их, задумалась. — Сейчас в болота попадете… не пройдете сейчас. Утром бегите, пораньше вставайте, пока никто не пришел.
И вышла.
— Что она сказала: «здесь не люди» или «нелюди»?
— Какая разница?
— Большая, «нелюди» — так говорят обычно о жестоких людях, а «не люди» — понятно всем.
— Что понятно?
— Ну не люди, а инопланетяне, мутанты, призраки, роботы, что еще может быть?
— Андрей, ты еще больше пугаешь… — Оля с вытаращенными от страха глазами выглядела как призрак,
— Давай, Андрей, поедим сначала, потом будем размышлять, а то меня уже тошнит от голода. — Женя не теряя больше времени схватила картошку и кусок курицы.
— А тарелок чистых тут нет?
Оля встала, отдернула белую занавесочку на полке, потом выглянула в сени.
— Ничего нет, это не жилой дом, что-то вроде гостиницы. Между прочим, на нашем деревянном лежаке вместо матраса листы поролона.
— Ну и что?
— Откуда в глухой тайге поролон? Тут должны быть перины, шкуры. Что-то не вяжется.
Разговор затих. Не задумываясь больше о культуре поведения за столом, каждый положил около себя на чистом деревянном еще влажном столе огурец, ломоть хлеба, картошку и принялись наворачивать, не глядя на соседей. Ребята не замечали, с какой жадностью едят.
Вдруг Оля услышала тихий смех. Она поперхнулась, оглянулась — кроме них в избе никого не было. Андрей встал, он сидел посередине, спиной к комнате, взял свой стул и передвинул его поближе к Жене.
— Мне все время кажется, что сзади кто-то стоит, — пояснил он и заглянул за занавеску.
— Везде пусто. Оля, ты что-нибудь слышала?
— Смех, детский.
— А ты, Женя?
— Нет.
— Оля, мы с тобой бредим?
— Может здесь акустика такая? Где-нибудь в соседней избе смеются, а здесь слышно?
— Женя ничего не слышала. У нас глюки, что ли? Слуховая галлюцинация, одновременно у обоих. До соседней избы полкилометра.
— Тогда это мираж, если сразу слышали двое.
— Скорее иллюзия… Ошибочное представление на основе чего-то реального…
— Женя-то ничего не слышит… Что тут реальное? Чай будем пить?
— Давай.
— И чай подозрительный, какие-то травы вместо заварки…
— Ну, это уже ерунда, зачем нас травить, могли бы тогда и не тратить на нас курицу…
И снова странный звук, словно кто-то не сдержал смеха и прыснул в кулак, — Андрей вздрогнул… Оля настороженно подняла голову:
— Андрей, ты помнишь Блока?
— Не особенно, а что именно?
— «Тем и страшен невидимый взгляд,
Что его невозможно поймать;
Чуешь ты, но не можешь понять,
Чьи глаза за тобою следят».
— Такого стихотворения не помню, мы «Фабрику» учили и еще какое-то, про ресторан. Он же символистом был, да?
— Давайте спать, а завтра пораньше уйдем отсюда, — прервала их диалог Женя, она не любила, когда не могла владеть нитью разговора.
Никаких запоров на двери не было, просто поставили стул у входа и легли. Женя и Оля прижались друг к другу под большим ватным одеялом.
— Может быть, Олега нашли…
Ольга лежала и вспоминала, каким сильным и нежным был Олег, ей так хотелось сейчас к нему… С ним было спокойно и надежно… Глупая она, такой парень за ней ухаживал, а она все раздумывала…
Заснули как убитые. Ночью проснулись от раскатов грома. Странно, обычно гроза бывает внезапно, а тут после долго нудного дождика — гром. Андрей вскочил, открыл дверь:
— Ничего себе!
Девчонки подбежали к нему и замерли, пораженные необычной картиной: молнии одна за другой змеились вдали над горой и били все время в одну точку.
— Интересно, что там такое? Как будто притягивает разряды, как громоотвод, да? — Оле было так интересно, хоть беги туда, на гору, посмотреть. — Может, сходим?
— Ты что, ненормальная? Под дождем переться в лес, да и опасно, может молния сжечь… — как всегда, остудила ее Женя.
Вот и ушли пораньше, как тут уйдешь? Гроза вскоре прекратилась, они заснули под шум проливного дождя. Утром проснулись рано — всем было тревожно, не спалось, в окна ничего не видно, сплошная серая пелена дождя. Андрей вышел в сени, открыл дверь на улицу, постоял на пороге… Потом накинул ветровку и шагнул в дождь, туалета в избе не было. Вернулся промокшим.
— Что будем делать? Такой дождь льет, вода везде стоит, как мы пойдем? — он потрогал разложенные на просушку спальники, — и вещи наши еще не высохли…
Из открытой двери в дом потянуло холодом и влагой. Девчонки закутались плотнее одеялом.
— Спали хорошо, никто нас не беспокоил, почему эта тетка нас пугала?
— Может быть, она ненормальная?
Они пролежали до семи, потом встали, оделись, затопили печь, согрели чай, и сидели молча, не зная, что делать.
Вскоре пришел вчерашний молодой мужик, он сначала слегка стукнул в дверь, вошел, положил на стол каравай хлеба, яйца и кувшин молока.
— Ешьте и сидите здесь, по деревне не ходите, — сказал и повернулся уходить.
— Стойте, подождите! Как вас зовут, скажите, пожалуйста… Неловко, вы нас кормите, а мы даже не знаем вашего имени…
— Захар, — сказал и сразу вышел.
Студенты позавтракали.
— Надо же, летом печку топим, нам дома не поверят…
Сидели сначала у огня, потом, у окошка. Андрей снова заснул. Дождь не переставал. Снова пришел Захар, на этот раз с молодой, шустрой женщиной, они принесли на обед суп в кастрюле, тарелки и хлеб.
— Мы завтра утром уйдем, скажите, куда, в какую сторону нам идти? Где тут село иди деревня побольше, чтобы был телефон, дорога, машина или, автобусы ходили?
— Завтра вы никуда не уйдете. Переправу затопило.
— Какую переправу?
— Это же остров, мы живем на острове среди болот, — пояснил вчерашний знакомец. — Нынешнее лето мокрое, сюда только один проход и оставался. Дожди в последние дни все залили, теперь и ту перемычку затопило. Ждите, когда подсохнет. Сейчас никак не пройти, все раскисло, опасно.
— Вот это номер! Нас наверняка ищут, люди волнуются… И сколько же нам ждать?
— Я не Господь Бог, не знаю, только сейчас вас отсюда никто не выведет, прохода нет. Удивительно, как только вы сюда пробрались…
— А если по нашим следам идти назад? Как сюда пришли, так и выйдем. А потом, за болотом, нам куда идти?
— По каким следам? Все уже затянуло ряской. Да никуда вы не выйдете! Говорю же, вам повезло, что не утонули в болоте. Чистая случайность. Наши и то пропадали там Всю жизнь на этих болотах живем, знаем их вдоль и поперек, а туда никто не сунется. Нет с той стороны выхода, не знаем мы такого пути! Никто так не выходил отсюда. И раньше так не ходили, а сейчас и вовсе все затопило. Сидите, успокойтесь, пройдет несколько дней и можно будет выйти по нашей дороге.
— А на лодке? Лодка у вас есть?
— На лодке по болоту не проплывешь, а здесь везде озера сменяются болотами, нет сплошной чистой воды.
— Ну, давайте мы у вас что-нибудь будем делать… Что же так сидеть, неловко вас обременять. Денег у нас с собой мало. Вы и так кормите нас второй день.
— Это можно, подумаем, только в деревню не ходите, да и вообще не бродите, сидите здесь. Завтра коли дождя не будет свои спальные мешки повесьте на веревке, на улице, пусть их ветерком продует, быстрее высохнут, а то у вас тут дышать нечем…
