История помидора – та же, что у картофеля и подсолнуха: у индейцев это были основные пищевые культуры, а в Европе они долго-долго были только декоративными растениями. В голландских книгах о помидорах упоминается как об украшении садов Антверпена. Во Франции их высаживали вокруг беседок. В Англии выращивали в оранжереях.

Смысл этих летописных изысков ясен: заретушировать отсутствие помидоров, картофеля и подсолнуха в экономической и хозяйственной статистике XV–XVIII веков. Чтобы оправдать эту пустоту, была даже придумана версия, что не только европейцы, но и сами индейцы Мексики считали помидоры непригодными для еды.

Что ж, в Европе, ВПЕРВЫЕ познакомившейся с новым продуктом, опасения быть могли – вначале, но мы видим это начало спустя 300 лет после открытия Америки. Так, в XVIII столетии французские садоводы утверждали, что есть помидоры опасно, а в изданной в 1774 году в Дании книге «Полное руководство по садоводству», написано: «Плоды крайне вредны, так как сводят с ума тех, кто их поедает». Более того, в 1776 году Дж. Вашингтону, желая отравить, подали на обед жаркое, обильно украшенное помидорами. Отравитель, повар Джеймс Бестли был абсолютно уверен в успехе.

Важно, что история эта, преданная огласке в 1820 году, находится в противоречии с русской историей Екатерининской эпохи. По одной версии, в 1774 году Екатерина II сделала растившего помидоры А. Т. Болотова управляющим в одной из своих деревень. По второй версии, в 1780 году Екатерина II пожелала послушать доклад «о диковинных фруктах», и посол вынужден был бросить все дела в Париже и мчаться в Россию с еще невиданными в России плодами. То есть в Америке, на родине помидора, его считают отравой (как и в Дании), а в России – лакомством.

Отсюда растерянные самооправдания ботаников: в 1811 году в Ботаническом немецком словаре пишут «…хотя томат и считается ядовитым растением, но в Италии его едят с перцем, чесноком и маслом, а в Португалии и Богемии уже делают из него соусы».