Глава 10
Услышав первую фразу, Наташа криво улыбнулась. Она угадала – Анюта познакомилась с этим парнем в феврале. Он с этого и начал:
– Это было первого февраля, точно. Я число запомнил – легко запомнить. Честно говоря, – он попытался ответить на улыбку хозяйки, – все так смешно получилось…
– Что вы находите смешным? – Наташа села подальше от него, поближе к окну. Бояться она перестала, тем более что была уверена – соседка не будет этой ночью спать безмятежным сном, будет начеку. И освещенное окно кухни не укроется от ее внимания. Уж если что случится, достаточно закричать.
«Если я успею закричать!»
– Ну, наша встреча была какой-то смешной. Она шла по подземному переходу и остановилась посмотреть заколки для волос. Вы же знаете, там вечно чем-то торгуют…
Наташа кивнула.
– А я на нее наскочил сзади. Не успел притормозить, да и народ как раз хлынул с электрички… Она чуть не упала, я ее поймал, ну и познакомились.
– Прямо как в какой-то рекламе, – фыркнула женщина. – Смешного ничего не вижу, потому что в результате этого знакомства моя сестра покончила с собой.
Тот взвился:
– Да не из-за меня же!
– Это вам еще придется доказать. Мне и всем остальным, – отрезала она. – Вы курить собираетесь? Ну нет, тут не курят!
Парень поспешно спрятал только что вынутую пачку сигарет. Он сидел как на иголках и просительно поглядывал в лицо Наташе, будто надеясь на снисхождение. Но тем самым еще больше раздражал ее. Она говорила с ним так резко и своенравно, как, пожалуй, не говорила в своей жизни еще ни с кем и никогда.
– Прежде всего представьтесь, – потребовала она.
– Дмитрий, – снова вскочил он и даже протянул руку. Наташа смерила его таким ледяным взглядом, что сама себе подивилась. Парень медленно сел и от замешательства принялся теребить свисавший со стола угол клеенки. Он был настолько растерян, что в других обстоятельствах Наташа почувствовала бы к нему жалость. Но не теперь.
– Дмитрий, а дальше как? – все так же сухо продолжала она.
– Замятин.
– А паспорт у вас есть?
Тот похлопал себя по нагрудному карману поло, затем порылся в карманах штанов…
– Нету, не взял. Я как-то не рассчитывал, что придется его предъявить…
– А на что вы рассчитывали? – деланно удивилась Наташа. – Моя сестра погибла, вы даже на похороны не соизволили прийти, а теперь осчастливили меня своим появлением! Что вы там копались у двери, пока меня не заметили? Чем занимались? Она что – дала вам ключи?
Тут он вконец перепугался:
– Что вы, что вы! Я пробовал, открыто или нет… Я только хотел… Да не такие у нас были отношения! – воскликнул он вдруг и побагровел.
– Не такие? – выразительно повторила за ним женщина. – А какие же?
– Ну зачем вы сразу так… – бормотал он, отводя взгляд. – Мы просто дружили.
– А по моим данным – не просто дружили, а сожительствовали.
– Да кто вам сказал?! – Дмитрий снял очки и принялся тереть их концом рубашки. – Слушаете всякие сплетни…
– А кого мне было слушать? Вас не было. Я стала копать сама и кое-что выкопала, – зло сказала она. – Натворили дел, а теперь отпираетесь. А еще мужчина! Хотя…
Наташа махнула рукой:
– Эта фраза уже всякий смысл потеряла. Мужики все больше вырождаются. Что вы с ней сделали?
– Ну если вы так настроены, то я тоже могу сказать, что женщины все больше становятся похожи на мужиков, – еле слышно ответил он, продолжая полировать стекла очков. – Подойти нельзя – сразу в штыки, сразу агрессия…
– А приходится! – теперь не усидела на месте она. – Что делать – самооборона! Что делать, если вокруг расплодились такие уроды!
– Я же говорил – сразу оскорбления… – Он снова вооружил глаза стеклами и теперь прямо взглянул на нее. Впервые – прямо. – Но ваша сестра была не такая, потому она мне и понравилась. Я сразу понял, что она очень беззащитная…
– И воспользовались этим!
– Вы ошибаетесь, – Дмитрий заговорил немного увереннее, что сразу охладило воинственный пыл хозяйки дома. Она присела к окну и, отодвинув занавеску, посмотрела в сторону соседнего участка. У соседей было темно, но она была уверена – стоит только закричать…
– Я не втирался к ней в доверие, – продолжал он, все больше набираясь храбрости. – Тогда, после нашего столкновения, я просто извинился, потом обратил внимание, что у нее тяжелые сумки. Именно сумки, знаете, тряпочные, а не пакеты, с какими все сейчас ходят… Странно как-то – у такой милой молодой девушки такие старомодные авоськи…
Он говорил сущую правду – по крайней мере, в этом не солгал. Анюта всегда таскалась на рынок с вылинявшими тряпичными сумками, которые смастерила когда-то сама. Не то чтобы ей было жаль нескольких рублей, чтобы купить пакет, но так уж она привыкла. Девушка выросла в режиме жесткой экономии – сперва вынужденной, потом уже бессмысленной, которую навязал ей Илья. Нет, он бы не стал возмущаться, увидев, что сестра притащилась с рынка с недолговечными пакетами, неразумно растратив его кровные деньги, но Анюта предпочитала не рисковать даже в таких мелочах. А возможно, думала ее старшая сестра, та даже ничего не замечала – действовала сила привычки. Илья смотрел на нее, как на дармоедку, которую ему повесили на шею, сама Анюта воспринимала свое положение так же и всячески старалась услужить своему кормильцу. Его деньги были для нее чем-то инородным, будто упавшим с неба, и девушка обращалась с ними крайне осторожно.
– Она так запыхалась, да еще я толкнул ее, – продолжал Дмитрий. – Не мог же я ее бросить!
– А лучше бы бросили, – проворчала, отворачиваясь, Наташа.
– Ну не знаю. Я просто взял у нее авоськи и помог ей донести продукты до дома. По дороге поговорили… Ну и познакомились.
– Вы прямо рыцарь, – издевательски заметила она. – Сколько я в жизни сумок перетаскала – ни одна живая душа не помогла. А тут вдруг моей сестре повезло! Конечно, вы сразу ее этим купили!
– Да не собирался я… – начал было он, но женщина оборвала:
– Ладно, это все лирика. Где деньги?
– Как?!
– Вы меня отлично поняли. Не надо разыгрывать дурачка, где деньги?
Дмитрий даже рот приоткрыл от изумления. В этот момент он и впрямь выглядел по-дурацки.
– Лучше меня не злить, – предупредила его Наташа. – Я знаю, что вы постоянно брали у нее деньги. Куда вы их дели?
– Никогда в жизни не брал! – воскликнул тот.
– Врете. Буквально этим вечером я нашла свидетеля, который все видел. Да что там – не одного свидетеля, а как минимум двух. А может, и третий вас вспомнит. – Она подумала о продавщице из ювелирного. – Если устроить очную ставку, вас вспомнят все. Уж очень хорошо они вас описали – я сразу поняла, кто пожаловал в гости.
– Но я… – путался тот. – Я в самом деле никогда…
– Брали вы у нее деньги – из рук в руки. При свидетелях, никого не стесняясь. Чего же теперь застеснялись, а?
Он выглядел как человек, которого внезапно остановили на улице и отхлестали по щекам – без всякой причины. Потерянный взгляд, безвольно отвисшая нижняя губа, заикающийся голос.
– Я только…
– Только что? – продолжала наступать Наташа. – Хватит врать, мы только тратим время. Брали вы деньги? Хочу, чтобы вы сами это сказали!
– Брал, – выдохнул он и как-то сразу осел, будто сдулся.
– Сколько? Когда?
– Несколько раз, – почти шептал Дмитрий. – Весной…
– Да понятно, что весной. Какую сумму?
– Не помню точно… – Ей приходилось напрягать слух, чтобы различить слова. – Я брал только в долг, я собирался вернуть… Я примерно только помню, сколько… У меня еще нет… Я принесу, заработаю…
– Да что вы болтаете! – раздраженно закричала она. – Сумму он забыл! А хотите назову?! Пять тысяч долларов!
Его даже покачнуло от такого известия. Дмитрий силился что-то сказать, но не мог. Наташа торжествовала:
– Что, дурно сделалось? Вы что же думали, мы в лесу живем, в тайге?! Некому за нее заступиться, никто ничего не видел? Знаете, куда вам теперь дорога?! В тюрьму! В тюрьму!
Она распалилась и наступала на него, сжав кулаки. Был момент, когда Наташа была готова его ударить – избить это ненавистное одутловатое лицо, сорвать очки с перепуганных глаз, свалить его со стула и истоптать каблуками. В этот миг она превратилась в разъяренную фурию, от которой не осталось ничего от хорошей жены, матери, преподавательницы литературы, которую ученики ценили за легкий характер…
– Да я вас в порошок сотру, уничтожу! – кричала она над самой его головой. – Мерзавец, сволочь, альфонс!
Дмитрий отодвинулся от нее вместе со стулом. Вероятно, ему тоже почудилось, что дело без рукоприкладства не обойдется. Он только и сумел, что пробормотать какую-то невнятицу.
– Что-что?
– Никогда в жизни… – лепетал этот здоровый парень, который мог одним ударом повалить на пол хрупкую женщину. Но сейчас он казался беззащитней младенца. – Никогда! Столько денег!
– А сколько же?!
– Да это абсурд, – он сделал попытку двинуться со стулом дальше, но не смог – за ним была стена. – Пять тысяч долларов! Никогда в жизни таких денег не видел!
– Я зато видела! И они пропали!
– У Анюты были такие деньги? – потрясенно шептал он. – И они пропали? Господи боже… Да ведь я их не брал!
– А кто брал?
– Не знаю…
Этот ответ привел женщину в исступление. Она, по крайней мере, рассчитывала на переговоры с этим негодяем. Но он даже отказывался признать свою вину! «А что я могу с ним сделать? – Мысли мелькали у нее в голове, будто вагоны несущегося под откос поезда. – Устроить у него дома обыск? Тащить его в милицию? Он должен был спрятать деньги, но где?»
– Ей-богу, – заговорил Дмитрий уже чуть громче. – Таких денег у нее никогда не брал. Я задолжал, это правда, но не так уж много… Тысяч восемь-девять… Рублей, конечно. Больше не брал, да я просто не смог бы отдать такой долг!
– Можно подумать, вы об этом думали, когда обирали мою сестру, – Наташа наконец разжала кулаки. У нее даже пальцы заболели – так сильно она их напрягла. – У меня есть свидетель, что вы брали у нее деньги. И я могу доказать, какая именно сумма пропала после ее смерти.
– Но я…
– Молчите!
Она заходила по кухне и, остановившись у окна, вдруг обнаружила, что в доме Елены Юрьевны горит свет.
– Ну вот и соседи проснулись, – удовлетворенно сказала она. – Сейчас наверняка явятся сюда узнать, почему такой крик среди ночи.
Дмитрий вскочил. Обернувшись, она увидела его на пороге родительской спальни – парень как будто собирался там спрятаться.
– Чего испугались? – издевалась Наташа. – Не бойтесь, это не уголовники, хорошие люди.
– Я умоляю вас, – хрипло сказал он, – не вмешивайте сюда никого. Я виноват и перед ней, и перед вами, но только косвенно…
– О, какие фразы!
– Я вам все скажу, я солгал, но сейчас скажу правду, – он задыхался и опасливо смотрел в сторону окна. – Да, вы правы, у нас было… Было. Я виноват перед ней, очень сильно. Но ваша сестра тоже виновата… Не бывает же, что в этом виновен только один, всегда двое… Всегда!
В груди у Наташи что-то оборвалось. Хотя она не сомневалась, что именно этот человек был любовником Анюты, но услышать это из его собственных уст было настоящим потрясением. Анюта – и любовник. У ее сестры, которая до последнего момента оставалась для нее чудаковатым ребенком, был любовник. Настоящий, живой, из плоти и крови – и вот он перед ней. «Это было все равно, что изнасиловать ребенка», – подумала она. И в то же время сознавала, что неправа. Анюту никто не насиловал. И Дмитрий немедленно это подтвердил.
– Я просто помочь захотел, донести сумки… Она меня поразила… Не то чтобы очень понравилась, но лицо у нее было какое-то… Несовременное, что ли? Будто героиня девятнадцатого века, когда порядочные женщины еще не красились…
И в самом деле Наташа часто думала, что ее сестра не принадлежит ко времени, в котором живет. Именно поэтому многие ошибались, считая ее блаженной. Но живи она лет на сто пятьдесят раньше, она была бы просто засидевшейся в девках мещаночкой, с литературными интересами, добрейшим на свете сердцем и наивным взглядом на мир.
– И знаете, она как-то сразу мне доверилась, – рассказывал Дмитрий. Его голос звучал мягко, почти растроганно, и Наташа волей-неволей проникалась его ностальгическим настроением. Она уже поняла, что соседи не явятся сюда – они просто встревожены и прислушиваются изо всех сил. «Кричать не буду, – думала она. – Неизвестно, что он тут наговорит, может, лучше, чтобы никто не знал. Лучше для Анюты».
– Мы пришли сюда, выпили чаю. Потом она мне книги свои показала, рассказала, чем интересуется, что читает. Про вас говорила – как вы летом с сыном приедете.
– О боже, – вздохнула Наташа. – Привела в дом неизвестно кого! Да еще всю душу перед ним вывернула!
– Почему неизвестно? – удивился он. – Я же представился. Паспорта, конечно, не показывал, но это для уличного патруля хорошо, а не для девушки…
– И как же это у вас вышло? – перебила Наташа. – Сразу, наверное, воспользовались случаем?
Он поднял руки, будто защищаясь, подошел к столу и уселся на прежнее место:
– Вы все время пытаетесь меня обвинить во всех смертных грехах, но вы неправы. Я вас хорошо понимаю. Потерять такую сестру… Мне тяжело, а что уж говорить о вас!
– Ваши сантименты мне не нужны. Когда вы с ней сошлись?
– В марте, – после короткой паузы сознался он. – Буквально под праздник… Я занес ей букетик, знаете, в виде знака внимания… Даже и не думал ни о чем, но все так сложилось…
«В марте, перед восьмым числом, – быстро соображала Наташа. – А на исповеди не была с февраля. Знакомство она бы скрывать от священника не стала, а вот связь… Не сходится. Куда-то пропал целый месяц. Он лжет, я чувствую, но не могу понять где! Насчет денег – ложь. Насчет прочего… Да кто его может проверить!»
– Вы же понимаете, как это иногда случается, – виновато говорил Дмитрий. – Будто само собой… Дни, что ли, бывают такие странные!
– Не знаю, – оборвала его Наташа и тут же смутилась. В самом деле, зачем этому типу знать о ее интимной жизни? Да, она не изменяла мужу. Но размахивать этим фактом, как флагом, да еще перед кем! Перед кем!
– Простите, я… А вот у меня такое постоянно бывает, – заторопился он. – Не подумайте, что я какой-то местный Казанова, просто…
– Вы тут живете?
– Да, я отсюда, – смешался он. – Бывают моменты, когда от тебя чего-то ждут, ну и приходится…
Наташа снова разгневалась:
– Вы что – хотите сказать, что моя сестра затащила вас в постель?! Принудила?
– Да что вы, напротив…
– Значит, вы настояли на своем?
– Не так, не так! – Дмитрий был в полном замешательстве. – День был такой странный, я же говорю.
Судя по его словам, он действительно не питал к Анюте никаких мужских чувств. Он не воспринимал ее, как объект желания, смутный или не смутный – вообще никакой. Она была для него только интересным собеседником. Не в смысле начитанности – дойдя до этого места, он слегка возгордился. Дмитрий полагал, что уровень образования у него намного выше. Но Анюта так искренне, чисто судила обо всем, так близко к сердцу принимала любую прочитанную книгу, что он просто не мог устоять перед искушением навещать ее снова и снова.
– И выбор книг у нее был прекрасный, – сказал он. – Конечно, благодаря ее подруге. Татьяну знаете?
– Да, – бросила Наташа.
– Она никогда не подсовывала Анюте барахла, та читала только хорошие книги. И судила о них так интересно, со своей точки зрения. Мне никогда не приходилось такого слышать – ну я и увлекся.
Накануне восьмого марта, когда даже самые последние пропойцы и забулдыги задумываются, а не купить ли своим дамам букетик цветов, Дмитрий решил навестить Анюту. Он считал это вполне естественным поступком и явился ближе к вечеру с букетом мимозы. Ему обрадовались – впрочем, как всегда. Напоили чаем, накормили. Анюта поставила цветы в воду.
– Ну а потом, – смущался Дмитрий, – я все искал предлог, чтобы уйти, потому что и так уже засиделся, а мне еще нужно было поздравить маму… Восьмого я не мог, был занят. Я сидел, сидел, а разговор все шел… И стало уже так поздно, что она стала волноваться, как я пойду в темноте… Тут такая слякость, вы же знаете… Можно шею себе сломать, если поскользнешься.
Наташа знала все про местную слякость. Она не носила приличной обуви вплоть до того времени, как стала учиться в Москве. По Акуловой горе разгуливала в резиновых сапогах или старых кроссовках. Только лето было милосердно к местным модницам, да и то они предпочитали покупать светлые туфли, поскольку на них не была заметна густая пыль.
– И тут она спросила – не останусь ли я ночевать? – продолжал Дмитрий.
– А вы, разумеется, согласились!
– Вовсе не разумеется, – обиделся он. – Я случаем не пользовался, когда вы это поймете! Тогда я просто задумался – а почему бы не остаться, раз мы друзья?
И он остался. Анюта постелила ему в спальне родителей, снова заварила чай. Хлопотала так, будто принимала самого дорогого гостя, радовалась, что и у нее бывают гости – совсем как ребенок, который играет в «дом».
– Я даже удивлялся – как можно к тридцати годам сохранить такую детскость, – вздохнул он. – Совсем дитя, и такие наивные глаза!
Наташа молчала. Она как будто видела все это – визитера, сумевшего покорить сердце сестры разговорами о литературе, жалкий букетик мимоз, старательно застеленную родительскую постель, темный мартовский вечер…
– Я остался, – потупился Дмитрий. – А теперь не знаю, поверите вы мне или нет… Но я к ней в комнату не входил. Она сама ко мне пришла!
– Не верю, – с трудом ответила Наташа.
– Так все и было. Я и сам не верю, до сих пор… Даже думаю – может, у меня в голове какое-то затмение, что-то перепутал…
Она пришла к нему сама. Это было, когда он уже засыпал. Дмитрий настолько привык считать Анюту блаженным ребенком, существом не от мира сего, что страшно удивился, когда дверь его комнаты отворилась, вошла темная фигура и присела на край постели. Анюта спросила, удобно ли ему, а потом протянула руку и нащупала под одеялом его пальцы. Пожала их…
– Я до последнего момента думал, что она не понимает… Что ей ничего не нужно! Но когда она пожала мне руку, я все понял. Уж очень было красноречиво… Так ласково!
Наташа смотрела в окно. Окна у соседей снова погасли. Тревога миновала – там поняли, что с ней ничего не случится. Но все уже случилось, она узнала правду. Да, ее сестра просто послушалась голоса сердца. Она ждала слишком долго, чтобы сопротивляться, когда в ней заговорила кровь. «И разве ее можно обвинить? – подумала женщина. – Ей был тридцать один год. В таком возрасте уже перестают отчитываться перед родителями, где гуляла, с кем, почему… А у нее даже отчитываться было не перед кем. Свободный человек, совершенно одинокий. Если бы я была тут, она бы никогда не решилась завести роман».
Впервые Наташа подумала, что, возможно, все случилось к лучшему. Как бы ни обернулось дело впоследствии, но ее сестра умерла, успев узнать, что такое земная любовь.
– Мне не хочется вам рассказывать, как это было, – бормотал Дмитрий.
– И не надо.
– Только поверьте, меня не за что винить. Это произошло почти из жалости.
– Постыдились бы, – бросила Наташа, глядя в темное окно. – Моя сестра была привлекательной девушкой, при чем тут жалость. Сейчас еще скажете, что вы пошли на связь из милосердия – вроде как нищенке подали на вокзале!
– Нет, конечно. Анечка была милой, вы правы. Милой до невозможности… И такое правильное личико, такие глаза… А волосы, если она их распускала – просто прелесть! – Он заговорил увлеченно. – Прической только все портила – сворачивала какой-то шиш на затылке, как старая дева.
– Она и была старой девой. До встречи с вами, – уточнила Наташа.
– Да… Она мне вообще-то нравилась… Но я ее не хотел. Не хотел, как женщину, поэтому был потрясен, когда она… Ну словом, я не соблазнял ее. Наоборот…
И, вконец запутавшись, мужчина замолчал. Наташа верила и не верила ему. Да, у ее сестры были сильные, глубокие чувства. Полюбив, она была способна на многое. В том числе и на такой смелый поступок, как прийти ночью в спальню к мужчине, к нему в кровать. «Это наверняка было так, – подумала она. – Если бы Дмитрий сам осмелился к ней приставать, его бы постигла такая же участь, как Егора – а уж его-то я видела. У того воспитание не такое тонкое, и все-таки он понял… Но однако, какой странный лексикон у этого типа! Похоже, получил какое-то образование. Конечно, Анюта влюбилась по уши – в кого еще ей было влюбляться? И познакомились так романтично – столкновение, услуга, ну прямо что-то из Александра Дюма! А она была такой романтичной! Наверняка навоображала себе с три короба, придумала целый роман!»
– Утром я просто не знал, куда деваться, – неловко признался тот. – Так внезапно все вышло, так странно! Знаете, у меня в этих делах опыт не очень большой, но я сразу понял, что произошло нечто очень необычное, и отмахнуться от этого нельзя. Таких женщин, как она, не берут так просто и не бросают…
– Вы что – жениться решили? – Наташа с трудом придала голосу иронический оттенок. Против воли, она все больше и больше верила этому человеку. Уж очень искренне он говорил, уж очень все это совпадало с образом сестры, который сохранился у нее в памяти.
– Жениться я не мог, – потупился Дмитрий.
– Уже женаты?
– Пока нет еще, – прошептал он.
– Да что вы, как школьник, бормочете! – рассердилась Наташа. – Говорите прямо, что у вас на уме! Переспали с девушкой, воспользовались ее наивностью, а потом не сумели жениться. Известная история! А вам очень хочется выглядеть покрасивее!
– Нет. – Он так и не поднял глаз. – Дело в том, что невеста у меня тогда уже была…
– Как?!
– Ничего не поделаешь, Анюта появилась позже. Я ведь этого не хотел!
Наташа вскочила и развела руками:
– Ну вы тип… Не знаю, что о вас думать! Так душевно, мило разговариваете и вдруг заявляете, что сошлись с девушкой против своей воли. Получается, что она вас изнасиловала?!
– Ну что вы, – смущался Дмитрий. – Просто я не удержался.
– Хоть в этом признались! Между прочим, могли бы и удержаться, если у вас невеста! – язвила она. – Наверное, были в полном сознании, когда Анютка к вам зашла. Может, она и вовсе ничего такого не хотела, это вы ее подтолкнули…
На это он ничего не ответил.
– Так что ваша невеста? – продолжала Наташа. – Почему вы не к ней ходили, а к моей сестре? И откуда такая щепетильность, скажите на милость? Ну прямо что-то из Островского – чувства сами по себе, свадьба сама по себе! Где приданое больше – туда и идут!
– Перестаньте, – глухо ответил он. – Моя невеста уже ждет от меня ребенка, я не могу ее бросить. Так я и сказал.
Это известие подкосило Наташу. Теперь она поняла все. Порыв сестры, вообразившей, что она обрела в этом странном, чуждом мире родственную душу. Ее увлечение. И ее чувства, когда она узнала, что встала на пути чужого счастья и отнимает у будущего ребенка отца…
– Потому она и покончила с собой, – хрипло выговорила Наташа.
– Нет! Уверяю вас, что нет! Я сказал ей это прямо тогда же, наутро! А это было два месяца назад, нет, почти три!
– Что ж вы так поторопились?
– Нельзя было молчать… Невозможно было ее обманывать…
Судя по его словам, он сразу пожалел о случившемся. Больше всего его поразила горячность Анюты, бросившейся к нему в объятья. Он понял, что для этой постаревшей девушки внезапная связь не была чем-то случайным – она собиралась отдать ему не только тело, но и душу – а значит…
– Поймите, для нее это было – все. Рок, судьба, как пишут в романах. Все как в пьесах ее любимого Метерлинка – если двое встречаются, то уж один обязательно умрет. А скорее всего, умрут оба, потому что жить с таким чувством нельзя. Она все восприняла как должное, не было ни единой сцены.
– Как у Метерлинка, – автоматически повторила Наташа. – У него всегда смерть рядом.
– Слышали бы вы, как она толковала о Метерлинке! – оживился Дмитрий. – Так интересно, оригинально! Она ничего не усложняла, да и терминов для этого у нее бы не хватило, какое там… Она просто говорила – смерть – это тоже персонаж его пьес, хотя в списке действующих лиц ее иногда нет.
– Хватит о литературе, давайте о жизни!
Он во всем признался Анюте тем же утром. Дмитрий утверждал, что просто не мог поступить иначе. Он не желал огорчать девушку, которая так ему доверилась, но что было делать? Невесту бросить было невозможно, а то, что случилось…
– Это был мой грех. Мой самый тяжелый грех за всю жизнь.
– Вы еще и религиозны?
– Не так, как она. Совсем не так.
Дмитрий просунул руку под воротник поло и показал крестик на ладони:
– Я крещен, а больше ничего. Не помню, когда был в церкви. Крест у меня от мамы, она велела носить. Ну я и ношу, мало ли что…
– Понятно. Заручились страховкой на всякий случай, а там уж – есть бог, нет его…
– Не смейтесь над этим, – смутился он, снова пряча дешевенький желтый крест. – Бог есть.
…Анюта, услышав страшную новость, повела себя весьма странно. Она не стала упрекать возлюбленного – зачем тот не сдержался, не сказал прежде. Не заплакала, не стала ничего требовать, заявлять о своих правах… Она задумалась и вдруг сказала, что очень этому рада.
– Чему – этому? – Наташа не верила свои ушам.
– Да тому, что у меня невеста и будет еще ребенок.
– Вы с ума сошли?
– Скорее, она.
И в самом деле, было от чего сойти с ума! Анюта, едва пережив первый любовный опыт, внезапно заговорила, как зрелая женщина, давно лишившаяся всяких иллюзий. Она сказала, что вовсе не намерена мешать чужому счастью, и мечтает только об одном – чтобы всем было хорошо.
– Вы врете!
– Это правда.
Дмитрий уверял, что та держалась мило, очень просто, и в ее речах не было ни тени язвительности. Никаких упреков – напротив, она как будто чувствовала себя виноватой.
– Дальше!
Анюта сказала своему незадачливому возлюбленному, что никогда не имела в мыслях выйти за него замуж, а напротив – мечтала, что они будут встречаться, как хорошие друзья. Не больше. Но раз уж судьба их свела…
– Она так и сказала – судьба свела, и смотрела на меня так серьезно!
– Моя сестра на все смотрела серьезно.
Девушка утверждала, что ничего страшного не случилось. Сама же его и успокаивала. Если они были вместе – так тому и быть, и нечего мучиться угрызениями совести.
– А вот этому я ни за что не поверю! – воскликнула Наташа.
– Однако это было так.
Так или нет, но Дмитрий несколько дней опасался появляться на Акуловой горе. Утренний разговор с Анютой он воспринял, как каприз заневестившейся девушки, которая нипочем не хочет уронить своего достоинства. Он полагал, что это были пустые слова, и на самом деле она раздражена и строит какие-то планы, чтобы отомстить ему… Или еще хуже – чтобы завладеть им целиком, отодвинув в сторону соперницу.
– Анюта никогда бы так не поступила!
– Вы правы, – признался Дмитрий. – Я ошибся в ней… Она и в самом деле была совершенно необыкновенным человеком.
Анюта не знала адреса своего друга и потому не могла его отыскать, вздумай он скрываться. Ей оставалось только надеяться на случайную встречу, и эта встреча состоялась. Они столкнулись на улице, возле продуктового магазина. Девушка обрадовалась, зарделась и схватила Дмитрия под руку. Ему некуда было деваться, и он проводил ее до дому.
– Она налила мне чаю, как прежде, – вздохнул он. – Только теперь расспрашивала меня о невесте, о ее здоровье. Я все ждал какого-то подвоха, не мог поверить, чтобы у женщины был такой характер. Ревности ни на грош! А я чувствовал себя преступником.
«Ты и есть преступник, – думала Наташа, глядя на его раскормленное лицо. – Болтай-болтай о чувствах! А деньги ты все-таки у нее брал!»
– Она сказала, что все обдумала и приняла решение. Решила, что мы будем друзьями, такими, как прежде. И даже извинилась…
Он покраснел.
– За что же это? – взвилась Наташа.
– За то, что понадеялась…
– Стало быть, она все-таки надеялась на вас!
– Да. И мне это было больно. Ни одна женщина не смогла бы спокойно принять такой удар, а она – смогла. Уж не знаю, что тут помогло, может быть, религия…
– А вы на Бога не надейтесь, – отрезала Наташа. – Очень легко прикрывать свои подлости религией! Дескать, покаешься – все спишут! Так? Вы просто негодяй! Вы не должны были с ней больше видеться, а я точно знаю, что вы виделись!
Они и виделись – Дмитрий не отрицал. Он еще не раз заходил к Анюте, в ее уединенный домик на горе. Он дошел в своей откровенности даже до того, что без принуждения признался – дружба не осталась просто дружбой, как идеалистически предполагала Анюта… То, что случилось однажды, случилось еще не раз…
– Случилось! – негодовала Наташа. – Вы об этом говорите так, будто поскользнулись и упали! Это случается, а когда мужик заваливает девушку – это уже не случай, а расчет! Вас что – невеста не удовлетворяла?
Дмитрий обиделся:
– Как вы грубо об этом говорите! Все было не так…
А было все настолько обыкновенно, без бурных страстей, без слез и истерик, что ему даже в голову не приходило, что эту случайную связь нужно прервать. Анюта принимала его ухаживания так просто и спокойно, как будто они были много лет женаты. Никакого намека на страсть – она была покорна и доверчиво подчинялась его желаниям. Своих желаний у нее, казалось, вовсе не было. Ее немного тяготило то, что она не сдержала своего слова – ведь они не остались только друзьями, как хотела девушка. А может, она хотела совсем иного – того, что и происходило между ними по крайней мере раз в неделю. Дмитрий даже перестал опасаться последствий и приходил в гости регулярно, будто на службу.
– Не подумайте, что я ею пользовался, – сказал он. – Я был привязан к Анюте… Я даже любил ее… Но не так, чтобы бросить невесту.
«Ох, сволочь, – бессильно негодовала Наташа. – И сидит с таким довольным видом, будто хорошее дело сделал! Нечего сказать – осчастливил мою сестру!»
– Я никогда не проявлял инициативы, если вы об этом, – краснел Дмитрий. Этот здоровенный парень вообще краснел очень легко – кровь мгновенно приливала к лицу. – Хотя, она тоже… Все происходило как-то само собой…
– Да перестаньте вы говорить глупости! – не выдержала Наташа. – Скажите одно – когда вы ее бросили?
– В начале мая. Только не бросил, а… Я жениться скоро должен был, – запинался он. – Ну и подумал, что это нечестно, что нужно подумать и о будущем, что так дальше продолжаться не может…
– Зачем же вы у нее деньги брали, если у вас такая чувствительная совесть?
– Я сейчас без работы, – признался он. – Мне совсем не на что было жить, она заметила, ну и стала предлагать помощь… Я отказывался, честное слово! Но просто некуда было податься. И потом, я же не насовсем брал, я в долг брал! И только такую сумму, которую мог бы отдать. Ни о каких пяти тысячах долларов я даже не слышал!
– Ну а кольца?!
Этот вопрос привел его в совершенный столбняк. Некоторое время он смотрел на женщину совершенно бессмысленным взглядом, так что та даже стала опасаться, что парня хватил удар. Наконец он прошептал:
– Откуда вы узнали?
– Люди вас видели.
– Я… О боже мой… – Он поник. – Это самый позорный момент в моей жизни…
– Так уж и самый? То, что вы сотворили с моей сестрой, еще позорнее!
– Нет, это было уж слишком, – Дмитрий говорил будто сам с собой, не слушая собеседницу. – Я сказал Анюте, что скоро свадьба… Это было уже в самый последний раз, когда я сюда пришел. Не думайте, я не бросил ее внезапно. Я предупредил, что дальше так тянуться не может, и она согласилась со мной. А потом…
Потом он сказал, что материальное его положение по-прежнему плачевно, помощи ждать неоткуда, а у Анюты он больше одалживаться не может – не имеет морального права. Та выслушала, задумалась, а потом попросила проводить ее до станции. Дескать, хотела зайти на рынок.
– Я и проводил ее, не мог же отказаться. У меня и в мыслях не было, что она задумала! А она сразу кинулась в ювелирный магазин, купила два кольца, да еще коробочку к ним попросила… Красивую коробочку…
Он вдруг разрыдался. Это была самая настоящая истерика – парень спрятал лицо в ладонях, его плечи тряслись, голос дрожал. Сыграть такое было невозможно. Наташа притихла.
– И была такая милая, радостная, говорила – это подарок, это на счастье, не думай ни о чем… О Господи! Господи, что же это такое!
Наташа тоже плакала, едва замечая это. Слезы текли по щекам, падали на ворот платья, она машинально их утирала. Если до этого момента она не верила Дмитрию, то теперь поверила всему. Она узнала свою сестру по этому совершенно невероятному поступку, который могла совершить только та. Анюта как будто оказалась рядом с ней, остановилась за спиной, положила руки на плечи и ласково сказала: «Это я».
