Глава 11

Уже в десять утра я была в родной газете. Отдав очередную статью редактору, я собиралась было ехать в «Модус вивенди», как вдруг мне в голову пришла идея. А что, если спросить о неведомом Павле у Жени Тюленевой? Вдруг она о нем что-нибудь слышала на старой работе? Надежды, конечно, мало, но все-таки хоть какая-то зацепка.

Я отправилась в рекламный отдел. Женя сидела за своим столом и пила кофе с рогаликом. После приветствия она весело поинтересовалась:

— Ну, как там дела с агентством «Закон и порядок»?

— Нормально. На завтра договорилась с директором об интервью.

Женя откусила рогалик и кивнула. А я приступила к допросу:

— Я, собственно, вот что у тебя хотела спросить. Не помнишь, в «Модус вивенди» работал молодой человек по имени Павел? Фамилия у него начинается вроде на «Шил». Ему должно быть лет тридцать-тридцать пять.

Женя удивленно глянула на меня. Да уж, вопрос, конечно, интересный.

— Дай-ка подумать... — нахмурила она лоб. — Рядом со мной сидел Пашка Авдеев, других Павлов вроде бы не было. А, нет, вру, был у нас такой беленький, высокий, тоже Павлом звали! Он в отделе бронирования билетов работал. Но он тоже уволился из агентства, где-то за три месяца, как я оттуда ушла.

— Беленький? — растерялась я. Вообще-то самозванец черный как смоль.

— Да, — подтвердила Женя, — натуральный блондин. А фамилия у него вроде была какая-то украинская, на «о» заканчивается. Хотя, может быть, я и ошибаюсь. А зачем тебе? — вдруг спохватилась она.

Действительно, зачем? Не говорить же правду: дескать, я подозреваю, что этот самый Павел каким-то образом влез в шкуру директора Артема Марксовича, поселился у него в кабинете и разъезжает на его машине. После этих слов Женя не только не будет заказывать мне рекламные статьи — она, пожалуй, вообще уволится из нашего издательства, сочтя, что здесь все такие сумасшедшие.

— Да понимаешь... — Я лихорадочно соображала, что бы такое придумать. — Одна моя подруга познакомилась с парнем, влюбилась в него прямо с первого взгляда. А он пару раз с ней встретился и пропал. А она вся испереживалась, даже толстеть начала. Хотя ничего не ест. Такой вот парадокс, представляешь? Так вот, этот парень ей как-то раз вскользь сказал, что работает в «Модус вивенди», зовут Павел, фамилия вроде бы на Шил... начинается. Подруга, к сожалению, фамилию точно не запомнила, она же не знала, что он так быстро исчезнет. Хотя, с другой стороны, он ведь и наврать мог насчет фамилии. В общем, совсем бедная девушка исстрадалась. Говорит: «Найду его, где бы он ни был!» Что делать — ума не приложу. — Я скорчила скорбную физиономию и глубоко вздохнула.

Женя слушала меня широко раскрыв глаза и затаив дыхание. Вот уж не думала, что рекламные агенты так романтичны и, самое главное, доверчивы.

— Это та самая подруга, что хотела устроиться в «Модус вивенди» на работу?

Черт, я и забыла, что про одну подругу ей уже врала.

— Она. Представляешь, до чего бедняжка в своей страсти дошла?

— Да-а-а... — задумчиво протянула Женя. — А ты знаешь, в нем действительно было что-то такое... роковое. Слушай, так ведь с этим Павлом вроде бы Антон дружил! Может быть, они и сейчас поддерживают отношения?

— А кто такой Антон?

— Антон Зайцев, в том же отделе работал. Насколько я знаю, теперь Антон вместе с другом организовал свое туристическое агентство. У меня остался его телефон. Давай я у него спрошу, не знает ли он чего про этого Павла? И заодно фамилию его уточним, — предложила Женя.

— Здорово! — обрадовалась я. — Спасибо тебе. Насчет Антона — это ты хорошо придумала. Но мне бы еще фото этого Павла достать, чтобы показать подруге. Вдруг это вообще не он?

— И про фото спрошу, — пообещала Женя.

Мы договорились, что сегодня же Женя постарается связаться с Антоном Зайцевым. Обрадованная, я поехала на работу в «Модус вивенди». Теперь у меня появилась хоть какая-то надежда узнать правду о том, кто скрывается за Артемом Нечаевым.

У входа в агентство «Модус вивенди» скучал охранник Валерий Петрович. Лет ему, наверное, уже за шестьдесят, но выправке бывшего военного позавидовали бы многие сорокалетние. Меня Валерий Петрович запомнил с первого взгляда и, как я почувствовала, сразу же выделил из общей массы. Еще бы — нынче у девушек, поголовно сидящих на диете, роскошные формы в диковинку. А мужчины с простым подходом к жизни не могут без слез смотреть на тощенькие женские ножки и выпирающие лопатки. Так что мой аппетитный вид — поистине праздник сердца для майора в отставке.

— Ну, как работа? Успеваешь бумаги разносить? — добродушно поинтересовался Валерий Петрович, окидывая одобрительным взглядом мои прелести.

— Все отлично, вполне успеваю, — успокоила я его.

Еще бы не успевать, когда Колька носится по городу не хуже, чем мотоцикл «Харлей-Дэвидсон». Я уже собиралась двинуться по коридору в приемную, как вдруг заметила на столе у охранника раскрытый журнал регистрации посетителей. Вот она, возможность узнать хотя бы о брате Артема!

— Кстати, Валерий Петрович, — завела я сладким голоском, — к нам тут недавно в приемную посетитель приходил. А после него Инна обнаружила на полу золотой перстень-печатку. Видно, случайно обронил. Мы думали, что он за ним вернется, но он почему-то не заходит. Вещь-то ценная, надо бы вернуть хозяину.

Господи, нашла что придумать! Этот оборванец и золотая печатка — вещи явно несовместные. Но надеюсь, что в тот день дежурил не Валерий Петрович, так что он не в курсе, как на самом деле выглядит брат Артема.

— Когда приходил, как фамилия? — тут же посуровел Валерий Петрович.

— Так, сейчас вспомню. В четверг дело было. А фамилия — Нечаев.

— Нечаев, Нечаев... Вот он, ваш Нечаев. Фридрих Марксович. Он что, родственник нашему директору?

— Да, брат.

— Ну, так отдайте ценную вещь Артему Марксовичу — и все дела. Он-то брату как-нибудь передаст, — резонно посоветовал охранник, даже не удивившись нашей с Инной недогадливости. Видимо, эта ситуация очень органично отражала глубокую убежденность бывшего вояки: умные мужчины должны отдавать приказы, а глупые бабы — возиться на кухне с поварешками.

— Видите ли, в чем дело... — Я наклонилась к охраннику и заговорщически зашептала: — У Артема Марксовича с братом давно идет конфронтация. Потому, собственно, Фридрих Марксович сюда и приезжал. Так сказать, встретиться на нейтральной территории. Но эта встреча только усугубила их конфликт. Так что теперь никакие переговоры, а тем более встречи невозможны — все мосты сожжены.

То ли военная лексика так подействовала на Валерия Петровича, то ли данный поступок не представлялся ему нарушением должностных обязанностей, но он подвинул мне журнал со словами:

— На, списывай адрес.

— Как, даже и адрес есть? — неподдельно восхитилась я. — А я думала, что только серия и номер паспорта. Ну надо же, как у вас великолепно поставлен учет!

Валерий Петрович польщенно заулыбался:

— Да, у нас и мышь не проскользнет. Вот только если он не проживает по месту регистрации, ничем не могу помочь. Нарушают, понимаешь, паспортный режим, а сами того не понимают, что им же хуже может быть. Вот не получит он назад свой перстень...

— Ничего, я тогда в милицию обращусь, — заверила я охранника и тщательно переписала паспортные данные Фридриха Марксовича Нечаева. Господи, и угораздило же его иметь такое имечко! Ладно, главное — чтобы он мне хоть что-нибудь рассказал о своем брате, а заодно дал адреса других родственников.

В директорской приемной все было как обычно. Инна неторопливо раскладывала на компьютере пасьянс, а недавно, по всей видимости, приехавший лже-Артем попивал в своем кабинете растворимый кофе. Пожалуй, это было единственное место во всей фирме, где царили покой и безмятежность. В этом оазисе спокойствия моя идея о подмене генерального директора казалась особенно дикой. Неужели большое количество сладкого так губительно действует на мозги? Может быть, это не Артему, а мне требуется помощь психиатра?

В конце концов, надо смотреть на мир проще, все-таки третье тысячелетие на дворе. Если Артем и писал имя какого-то Павла на листке бумаги, то делал это по той простой причине, что испытывал к молодому человеку большое и светлое чувство любви. Или, быть может, мелкое и темное чувство похоти. Но в любом случае вариант, что Артем придерживается нетрадиционной сексуальной ориентации, нельзя сбрасывать со счетов.

С такими мыслями я вернулась домой, отправила Кольку на курьерскую службу и позвонила Жене Тюленевой.

— Узнала я про твоего Павла, — сразу же взяла быка за рога Женя. — Антон сказал, что его фамилия Шилко, но где он сейчас может быть, Зайцев не имеет ни малейшего понятия. Зато у Антона есть фотография этого Шилко — они в офисе как-то справляли день рождения всем отделом. Если хочешь, он найдет дома эту фотографию и завтра принесет ее с собой на работу, а ты подъедешь и заберешь.

— Ой, здорово! — обрадовалась я. — Спасибо тебе большое! Ты не представляешь, как меня выручила.

— Только ты расскажи мне потом, он это или не он. А то мне интересно, как там твоя подруга после этого будет себя чувствовать.

— А... да, конечно, расскажу, — промямлила я, опять с трудом вспоминая, о какой это подруге идет речь. Ну абсолютно противопоказано мне врать!