Глава 8

Эти похороны сильно отличались от тех, которые они с мужем устроили для Ирины. Народу было очень много, и Татьяна просто затерялась в этой толпе. Она приехала сразу к церкви, где отпевали покойного, но внутрь зашла всего на несколько минут. Там было очень душно – день был совсем летний, жаркий. Антонина Григорьевна была одета в какое-то странное блестящее черное платье, больше уместное в гостях, чем на похоронах. Но другого, видно, не нашлось. Татьяна даже не стала к ней подходить – женщину плотно окружали со всех сторон. Все больше люди среднего возраста и пожилые – видно, родственники.

«Потом, на выходе, я с ней поздороваюсь, – решила она, выходя за церковную ограду, оглядывая машины и микроавтобусы. – Да тут человек сто… А я думала, Леня был таким нелюдимым парнем! И молодежи много. Друзья? Коллеги по работе?»

Она невольно подошла ближе к этим молодым людям, которые расположились в скверике, напротив церкви. Женщина заметила, как один из парней быстро спрятал что-то во внутренний карман пиджака, как только заметил ее приближение. Ей не стоило большого труда догадаться, что это была бутылка, – ткань весьма красноречиво обрисовала ее очертания.

«Я бы тоже выпила, – подумала Татьяна и вдруг испугалась – откуда такая мысль?! – Неужели я стану алкоголичкой?! Еще этого не хватало! Нет, сегодня на поминках к водке даже не притронусь!» Но ей в самом деле хотелось как-то встряхнуться, освободиться от сонной одури, которая вот уже почти сутки сковывала мысли и тело. После того безобразного разговора с Петром она вышла на улицу, как потерянная, и, если бы не взяла себя в руки, спокойно могла попасть под машину – Татьяна застала себя на самом краю тротуара и опомнилась, только когда мимо со свистом пронеслась какая-то иномарка. В тот миг она вдруг очень отчетливо увидела, как ее дочь выбегает из этого проклятого дома, из той самой квартиры – пьяная, несчастная, одинокая. И… Бросается под машину? Или просто не замечает ее?

Она опустилась на край сломанной скамейки, неподалеку от той, где расположилась молодежь. Те еще с минуту не решались достать бутылку, видимо, стесняясь присутствия этой женщины, одетой явно для похорон – в серое и черное. Потом водка снова появилась на свет, многие закурили. Краем глаза Татьяна отметила, что ребята не запаслись даже пластиковыми стаканчиками и им приходилось глотать прямо из горлышка. Впрочем, на алкоголиков молодежь не походила. Они пили явно, чтобы как-то сгладить тяжелое впечатление от похорон. У девушек глаза были на мокром месте, особенно переживала одна – маленькая, пухлая, похожая на ребенка. Она беспрестанно вытиралась носовым платком, от которого давно уже не было никакого толку – ткань превратилась в мокрую скомканную тряпочку.

– Успокойся, – негромко сказала ей девушка, сидевшая рядом на спинке скамьи. Ноги, обутые в черные туфли на шпильках, она поставила на сиденье. – А то я тоже зареву.

– Не могу… – всхлипывала маленькая толстушка. – Просто не могу.

Парень, ведавший водкой, объявил, что осталось на донышке, тут же все допил сам и засунул опустевшую бутылку под лавку. Откуда ни возьмись, появился старик в потрепанной одежде и мгновенно выхватил оттуда пустую тару.

– Я могу сходить еще, – предложил парень, обращаясь к компании. Всего возле лавочки собралось человек шесть. – Ждать еще минут двадцать, не меньше.

– Я пить не буду, – твердо сказала девушка, сидевшая на спинке скамьи. Ее лица Татьяна толком не разглядела – неловко было уставиться прямо на нее. Но голос был уверенный, звучный. Эта девушка явно была на положении первой красавицы в этой маленькой компании. К толстушке она относилась покровительственно и слегка обняла ее за плечи: – Кончай реветь, нам же еще на кладбище.

– Это кошмар какой-то, – слегка заикаясь, ответила та. – Я же только вчера узнала! Прихожу домой, а мама мне говорит, что Леню убили и завтра похороны…

Букву «ы» она растянула так, что получилось похоже на всхлип. Ее подруга (Татьяна скосила глаза и успела заметить, что у нее светлые, тщательно уложенные волосы) уже раздраженно заметила:

– Слушай, Нелка, если будешь так убиваться – на кладбище тебя лучше не брать.

– Почему это?

– Да ты же в обморок упадешь! Там будет его мать, ты подумай – разве ей не хуже, чем тебе? А она держится!

– И не плачет, – негромко заметил другой парень, который в этот момент пытался прикурить от зажигалки, в которой кончился бензин. – Кстати… Вы заметили, что Ольги нет?

После этих слов наступила короткая пауза. Татьяна насторожилась и стала демонстративно смотреть в сторону церкви. Во-первых, ей не хотелось пропустить выхода Антонины Григорьевны. А во-вторых, она не хотела, чтобы молодежь заметила, как она прислушивается к их разговору. Это могла быть и не та Ольга, о которой рассказывала мать Леонида… Но, скорее всего, речь шла именно о ней. И эти ребята ее хорошо знали, судя по всему.

– А ее звали, как ты считаешь? – спросила какая-то девушка.

– А она бы пришла? – вопросом ответил парень, продолжая чиркать колесиком зажигалки. – Черт, дайте же прикурить!

В сторону Татьяны поплыло облако табачного дыма. В луче солнца, пробившегося сквозь листву, оно стало голубовато-прозрачным, затем поднялось и пропало среди ветвей. Она сидела так напряженно, что боялась даже подвинуть затекшую ногу.

– Если бы позвали – она обязательно пришла бы, – уверенно сказала белокурая девушка. Татьяна узнала ее голос и интонацию – так говорят люди, которые всегда считают себя правыми. – Но я уверена, что ее никто не позвал.

– Ну, его мать позвала бы… – начала толстушка, но подруга ее оборвала:

– Нелка, ты же помнишь, как они с Леней разбежались! Ольга ему даже «до свидания» по-человечески не сказала! Потому что сказать этой стерве было нечего! Хотела обойтись без объяснений! Теперь, конечно, живет припеваючи! И на черта ей сдался Ленька, с его грошовой зарплатой!

– За кем она замужем, ты знаешь? – спросила Нелли.

– За денежным мешком! – яростно бросила та и попросила, чтобы ей дали сигарету.

Снова чирканье зажигалки, снова облако табачного дыма. Татьяна осторожно перекинула ногу на ногу. На нее никто не обращал внимания – разговор коснулся слишком волнующей темы. По-видимому, тут все были прекрасно осведомлены об обстоятельствах неудачного жениховства Лени.

– Я слыхал, он еще не старый, – высказался какой-то парень. – Может, она даже в него влюбилась?

– Ага, влюбилась! – Снова голос самоуверенной белокурой девушки. – Она вообще не способна влюбиться!

– Откуда ты знаешь? – спросила Нелли. Она уже не плакала, но говорила слегка в нос, и голос у нее подрагивал. – Но если даже влюбилась – могла бы расстаться с Ленькой по-человечески… Он же ее просто обожал и такого отношения не заслуживал.

Тут заговорили все разом – в основном девушки. Парни просто не успевали вставить ни слова в это перемывание костей. Девушки обсудили все – внешность и характер Ольги, ее поведение, привычки и замашки… Всего пары минут хватило, чтобы прийти к единому мнению – они, дескать, давно все это предчувствовали, просто не хватало смелости открыть Лене глаза.

– Сам виноват! – резко сказала блондинка. – Связался с такой ледышкой! Убил на нее почти пять лет, ни на кого больше не смотрел! С десятого класса только за ней и бегал. А она? Спросишь ее нормально, по-дружески: «Когда вы поженитесь, наконец?» А Ольга только плечом дергает.

– Она и не собиралась выходить за него замуж, – заметила Нелли. – Сама как-то сказала, что они еще молоды для этого.

– Скажите, какая умница! – иронично заметила другая девушка. – За своего богача вышла же и небось о возрасте уже не думала!

В это время из церкви стали выходить люди. Молодежь встрепенулась, загасила сигареты и двинулась к воротам. Татьяна дождалась, пока все прошли мимо нее, и тоже встала. Только тут, оглянувшись, она заметила маленькую Нелли. Та стояла у лавки и сосредоточенно копалась в своей сумочке. Татьяна решилась и подошла к ней ближе:

– Извините, я хотела задать вам один вопрос.

– А?! – Девушка испуганно вскинула голову. – Я не заметила вас… Вы тоже идете на похороны?

– Да. – Татьяна чуть помедлила и оглянулась на церковь. – Видите ли, я случайно слышала обрывки вашего разговора. Дело в том, что я – мать его невесты.

Нелли слегка отшатнулась, и женщина даже позавидовала ей – эта девушка была так непосредственна, что даже не сумела скрыть свое смущение.

– Нет, не Ольги. Мою дочь звали Ирина. Вы были с ней знакомы?

Девушка с облегчением перевела дух и даже попыталась улыбнуться:

– Вы об Ире… Конечно, я ее знала. Мы виделись как-то раз, довольно давно…

Ее улыбка медленно погасла – она вспомнила. И закончила уже чуть слышно, испуганно:

– Она ведь тоже умерла?

Татьяна кивнула:

– Да, всего девять дней назад. Так что у меня сегодня вдвойне печальный день.

Нелли не знала, что сказать. Она мялась, теребя в руках сумочку, и то и дело поглядывала в сторону церкви. От ограды уже начинали отъезжать первые машины.

– Я не задержу вас, – сказала Татьяна. – Вы успеете на кладбище, я и сама туда еду. Знаете, что меня удивило в вашем разговоре? Вы так подробно обсуждали бывшую невесту Леонида и совсем не упоминали о моей дочери. Это не обида, вовсе нет. Но почему так вышло? Вы ведь все о ней знали, должно быть?

Нелли воскликнула:

– Конечно, мы все знали! Просто никто не успел с ней как следует познакомиться! А с Олей мы все учились в одном классе. Мы же одноклассники…

И она добавила, что сама лично видела Иру всего один раз – в тот вечер, когда та познакомилась с Леонидом. Это была какая-то вечеринка, устроенная по поводу дня рождения одного из парней. Треть гостей составляли его одноклассники, остальные были новыми друзьями, родственниками и сослуживцами. Там оказалась Ира, и они с Леонидом ушли из гостей вместе.

– Как же она туда попала? – удивилась Татьяна.

– Не знаю. Может, привел кто-то из гостей. Точно – никто из наших, мы ее не знали.

– А у кого был день рождения?

Выяснилось, что у того самого парня, который покупал сегодня водку. Его звали Сергей, и девушка оказалась настолько услужлива, что даже дала Татьяне его домашний телефон. А потом, извинившись, побежала к церкви. Женщина закрыла записную книжку и сунула ее в сумочку.

Этот вопрос – где ее дочь познакомилась со своим женихом – ничуть не волновал ее, пока Ира была жива. Дочь говорила, что это было уличное знакомство. После ее смерти выяснилось, что Леонид встретил ее на вечеринке. И теперь Татьяна задалась вопросом – почему та солгала? Ведь намного проще было сказать правду, это прозвучало бы куда приличнее… Конечно, это мог быть незначительный момент, да она и не особо допытывалась у дочки, как все произошло… Но теперь все, связанное с Ирой, приобретало для нее иное значение. Особенно потому, что в тот вечер, когда Ира познакомилась с Леонидом, она привела его к дому подруги. К тому самому месту, где позже погибла. «Не оттуда ли она и пришла на вечеринку? – Теперь Татьяна задавала себе этот вопрос. – А если оттуда – то с кем? Кто ее привел? Петр? Женя? Кто-то, кто потом остался среди гостей, позволив увести ее незнакомому парню? Мне нужно, нужно доказать, что она часто бывала там, в этой проклятой квартире! И что именно там ее напоили до такого состояния, что она сунулась под машину! И я докажу, и этот Петр не посмеет больше смеяться мне в глаза!»

Только на кладбище ей удалось пробиться ближе к Антонине Григорьевне. Та заметила ее, подняла глаза и поздоровалась. Двигалась и говорила она будто во сне – как будто сомневаясь в реальности происходящего. Татьяна еще раз выразила свои соболезнования и отошла в сторону. Когда засыпали могилу, многие плакали. Мать Леонида – нет. У нее странно подрагивал подбородок, она то и дело поджимала губы, но глаза остались сухими. Татьяна не выдержала и пошла прочь. На поминки она решила не являться, хотя и была приглашена.

«Я никому там не нужна, – раздумывала она, отыскивая дорогу к воротам. – Меня даже не воспринимают как мать его невесты. У всех на устах другая невеста, первая. Немудрено, ее все знали… Об Ире даже никто не упоминает, хотя…»

Она никак не могла отделаться от ощущения, что эти две смерти оказались тесно связаны. Да, молодые девушки, случается, попадают под машины. Да, юношей иногда избивают на улице без всяких видимых причин, да так, что те потом умирают. Но эти двое были женихом и невестой. И жених очень хотел разобраться, как и почему та погибла. Может быть, он все-таки сделал попытку? Может, он еще раз побывал в той проклятой квартире? Ведь где именно его избили и кто это сделал – так и осталось невыясненным…

– Извините!

Она обернулась. Рядом стояла Нелли, держа под руку долговязого парня, одетого в потертый черный костюм, который был ему мал уже несколько лет назад.

– Это Сергей, – представила его девушка. – Сережа, с тобой хотели поговорить.

– Но я вовсе не… – Татьяна даже оторопела от такой услужливости. Она не успела обдумать, когда именно будет звонить этому парню и какие вопросы ему задаст. Но делать было нечего – Нелли явно хотела оказать ей услугу. Она улыбнулась девушке и поблагодарила ее: – Большое спасибо, только у вас, наверное, нет времени? Вы едете на поминки?

– Едем, только чуть позже, – с сожалением ответил Сергей. – Мы тут приехали на своей машине, а она что-то барахлит. Пока Паша разберется, мы можем поговорить. Нелка сказала, что вы мама Иры?

Татьяна подтвердила это и приняла его соболезнования. Парень тоже знал о смерти ее дочери и, казалось, был искренне этим огорчен:

– Если честно, я не был с ней хорошо знаком… Но она мне понравилась. Что с Ольгой-то сравнивать!

Он обращался с этим замечанием к Нелли, и та полностью его поддержала:

– Ну конечно, небо и земля! Если бы они поженились с Леней, была бы прекрасная пара!

Девушка, по-видимому, на миг забыла, что говорит о мертвой «прекрасной паре» и очень оживилась. Татьяна вежливо ее остановила:

– Мне хотелось бы выяснить всего один вопрос.

Та осеклась и взглянула на Сергея:

– Это про твой день рождения.

– Я хотела знать, как моя дочь попала к вам в гости? – поинтересовалась Татьяна.

– Ира? – Тот нахмурился, посмотрел куда-то вдаль и в конце концов ответил, что не может этого вспомнить. Наверняка ее привел кто-то из его приятелей…

– Может, Леня? – спросил он.

– Не может быть, – отрезала Татьяна. – Она познакомилась с ним уже у вас.

– Ну в таком случае, я не помню, – устало ответил парень. – Народу было немало, а я в тот день здорово набрался…

Татьяна подумала, что для него, вероятно, хорош любой повод напиться – будь то свой день рождения или похороны приятеля.

– Но не могла же она прийти сама по себе? – спросила женщина. – Она ведь не была с вами прежде знакома?

Сергей все еще пытался припомнить или же просто делал вид, что пытается… Но тут Нелли возбужденно воскликнула:

– Да ты что – забыл? Она же пришла с каким-то парнем, я видела его в первый раз! Еще подумала – кто это, но там было много незнакомых.

– Правда? – уцепилась за ниточку Татьяна. – Как выглядел тот парень?

Сергей, очень довольный, что от него уже ничего не требуют, ретировался, объяснив, что нужно помочь другу привести в порядок тачку, а то они никогда отсюда не уедут. А Нелли, глубоко задумавшись, прикусила палец. От этого ее лицо приобрело сосредоточенное, детское выражение. Она даже не сразу расслышала, что ее зовут, – машину наконец починили и друзья хором выкликали имя девушки, ожесточенно размахивая руками.

Татьяна тронула ее за плечо:

– Идите, вспомните потом.

Нелли встрепенулась:

– А знаете, это ведь очень странно! Я даже помню, во что он был одет – черная рубашка и джинсы. А вот лицо, лицо… Как будто серое пятно, просто не вспоминается…

– Никаких примет?

– Нелли-и! – Это кричала высокая блондинка. Она даже подошла поближе и с недоумением разглядывала Татьяну. – Ты едешь или нет?!

– Цвет волос, цвет глаз? – продолжала допытываться Татьяна. – Имя?

– Имя? Нас не представили. Волосы… Темные или темно-русые… – Нелли растерянно оглянулась на блондинку. – Я попробую вспомнить и позвоню вам… Это важно, да?

И, не дожидаясь ответа, она собралась уходить. Татьяна едва успела сунуть ей свой номер телефона, записанный второпях на клочке газеты. Глядя на то, как небрежно та сунула бумажку в карман, она подумала, что Нелли, конечно, потеряет телефон, да и лица того парня не припомнит… А важно ли это в самом деле?

Она знала одно – ее дочь почему-то предпочла скрыть, при каких обстоятельствах познакомилась с Леонидом, выдумав уличное знакомство. Татьяна ничего не узнала от нее об этой вечеринке и о молодом человеке, который сопровождал туда Иру. И тем более странным казалось поведение того парня – он преспокойно позволил своей девушке уйти с другим, да и держался в гостях так, что у Леонида в свое время создалось впечатление, будто Ира явилась туда одна. Как он рассказывал об этом? «Она была такая одинокая, растерянная…» Так что все это значило? Именно там она окончательно рассорилась с Петром? «Если это был Петр, конечно, – сказала себе Татьяна. – Но кто бы это ни был – я о нем узнаю!»

Она посмотрела на молодых людей, которые с трудом размещались в машине. Нелли оказалась не слишком наблюдательна, Сергей был тогда слишком пьян… Но, возможно, кто-то из бывших одноклассников Леонида обратил внимание на ту странную парочку, появившуюся в гостях? На парня, чье лицо представлялось Нелли «серым пятном», и на рыжую голубоглазую девушку, которая вскоре стала невестой Леонида? Татьяна переменила свое решение: «Я поеду на поминки. Кто-нибудь из них, возможно, вспомнит все».

Поминки устраивались не дома у Антонины Григорьевны. Там попросту не разместилась бы даже малая часть гостей. Для этой цели было снято захудалое кафе, неподалеку от их дома. Татьяна знала адрес – его вчера сообщила ей по телефону мать Леонида. Они созвонились поздно вечером, и та вряд ли даже понимала, с кем именно говорит. Заученным, автоматическим тоном она выдала ей все подробности относительно похорон и повесила трубку, не прощаясь. Татьяна добралась до кафе сама, на такси.

Там она наконец рассмотрела и отца Леонида. Этот высокий, плотный мужчина оказался удивительно похож на своего сына – щуплого и узкоплечего. Сходство выражалось даже не в чертах лица, вполне заурядного, а во взгляде, в движении губ, которые то и дело складывались в очень знакомую, чуть виноватую полу-улыбку. Но старшие родственники покойного ее не интересовали. Она умудрилась сесть за стол так, чтобы оказаться поближе к молодежи, и кивнула Нелли, как только та ее заметила. Девушка, урвав момент, поднялась со стула и подошла к ней.

– Вы все-таки приехали… – шепнула она, склоняясь над плечом Татьяны. – Знаете, в машине мы все время говорили о вашей дочери… Все пытались вспомнить, кто привел ее в гости к Сергею. К сожалению, никто не помнит, только вот Дуня…

И она кивком головы указала ей на белокурую девушку, которая в этот момент вертела в пальцах полупустую рюмку с водкой. Та, почувствовав их взгляды, подняла голову и пристально посмотрела на Татьяну. Та предпочла бы, чтобы этим вспомнившим оказался кто-то другой. По опыту она знала, что слишком самоуверенные люди часто выдают неверную информацию. Им просто в голову не приходит, что их мнение может быть ошибочно. Но выбора не было. Она встала:

– Нелли, мне нужно с ней поговорить.

– Сейчас, – со странной преданностью отозвалась девушка и уже собралась было идти. Но вдруг обернулась и порывисто сжала Татьяне пальцы: – Мне так жаль, мне безумно жаль, что ваша дочь погибла! Они с Леней любили друг друга! Он сам мне говорил!

Татьяна только мотнула головой. Чересчур сердобольные люди ей не нравились точно так же, как и слишком жесткие. Их сострадание чаще всего идет не от сердца, а из слезных каналов, расположенных слишком близко… Она вышла на улицу, достала сигареты. Вдохнула вечерний, пропитанный смогом воздух. Через минуту к ней присоединилась Дуня.

Любое имя подошло бы этой девушке намного больше. Оно было слишком простым для обладательницы этого точеного, скучновато-красивого лица и пристального взгляда. Татьяна представилась и сообщила, что именно ей нужно. Дуня слегка нахмурилась:

– Да, я помню Иру… К сожалению, мы с ней больше не виделись, но я слышала, что Леня решил жениться. А вот кто ее привел…

Она тоже достала сигареты и закурила. После минутного раздумья Дуня призналась:

– Так странно, но мне кажется, что она пришла со своим парнем.

– Странно?

– Ну да, она ведь ушла с Леней. Я даже удивилась – неужели я ошибаюсь, и она пришла одна?

«Оказывается, ты способна сомневаться! – отметила про себя Татьяна. – Это замечательно». Дуня неуверенно продолжала:

– Я не помню, как и когда они появились в комнате, запомнился только момент, когда Ира оказалась рядом со мной. Я еще подумала, что у нее очень сладкие духи.

«Украденные у меня, – подумала Татьяна. – Мои „Поэм“ от Ланком. Сколько раз я говорила, что ей этот запах по возрасту не подходит!»

– Я еще подумала, что она очень молода, моложе нас всех, – заметила Дуня, теребя в пальцах тлеющую сигарету. – Имени ее я не знала, нас не представляли. Да она вроде бы и не стремилась с кем-то пообщаться. Я помню ее взгляд… – Девушка запнулась и облизала губы, с которых почти сошла помада. – Она смотрела так, будто потерялась, – медленно проговорила Дуня. – Как будто заблудилась в лесу.

Татьяна не прерывала ее вопросами. То, что рассказывала Дуня, полностью совпадало с тем, что как-то поведал ей сам Леонид. Потерянный взгляд, одинокая фигурка на веселой вечеринке. Где же был ее спутник? Ведь она точно явилась туда не одна.

– А потом к ней подошел Леня, и я обратила внимание, что он прямо без ума от нее. – Теперь голос девушки зазвучал более ровно и уверенно. – Ну а дальше было, как всегда бывает. Они поболтали, пообщались. Она, кажется, пила сок, он выпил немного вина. Леня вообще пил мало… Потом я и не заметила, как они исчезли. Я-то ушла поздно, среди последних гостей… Задержалась, чтобы помочь убрать со стола.

– А как же тот парень, который привел Иру на вечеринку?

– Не знаю. Ее-то я заметила, а вот его совершенно не помню.

– Но почему же сам Сергей тоже не помнит его? – удивилась Татьяна. – Это все-таки был его день рождения, а туда случайные люди с улицы, как правило, не попадают! Если он не знал Иру, то должен был знать ее спутника!

Дуня полностью согласилась с этим, но тем не менее ничего сказать не смогла. Она только добавила, что ей припоминается, будто тот парень большую часть вечера простоял на балконе с сигаретой. Она даже натолкнулась на него, когда тоже хотела выйти туда покурить.

– Но балкон у Сереги такой маленький, нелепый… Там место только для одного. Знаете, какие балкончики бывают в сталинских домах? Так что я увидела его и сразу вышла на лестницу.

– А лица его вы так и не рассмотрели? Он обернулся, я думаю?

Дуня сказала, что парень был примерно ее ровесником, ей самой двадцать три. Плотный, одет был, кажется, в джинсы…

– Если бы он чем-то выделялся, я бы точно запомнила, – с сожалением произнесла девушка, – но у него было совершенно неприметное лицо… Ах, да! Он кашлял!

– Кашлял? – переспросила Татьяна, одновременно пытаясь вспомнить, не было ли у Петра манеры покашливать. – Он был простужен?

– Скорее, слишком много курил. Я этот кашель знаю! – оживилась девушка. – Я запомнила это потому, что он при этом держал в руке сигарету. Еще подумала – что за удовольствие курить, когда у тебя горло не в порядке?

– Еще один вопрос, Дуня. Какого числа была эта вечеринка?

– Восемнадцатого февраля, – точно ответила девушка. – Вообще-то, у Сереги день рождения шестнадцатого, но в тот день он работал, вот и перенес праздник на два дня.

– И в феврале вы ходили курить на балкон?

– Балкон застекленный, – заметила Дуня. Ветер трепал ее светлые волосы, и она досадливо отводила их с лица. – Там было не намного холоднее, чем сейчас, на улице… Но все же прохладно.

Татьяна подумала, что, если парень был простужен, ему вряд ли следовало выходить на балкон в такую погоду. А он стоял там довольно долгое время. Почему? Прятался от кого-то? Но не от Иры же? И что, в конце концов, значил этот странный поступок Ирины – взять да уйти с незнакомым парнем, бросив своего кавалера? У них вышла ссора, которая окончательно довершила разрыв? И этот жест был всего лишь вызовом? Может, Ира просто-напросто хотела его поддразнить, вовсе не думая, что все закончится так серьезно?

– Кто же все-таки пригласил эту пару? – спросила Татьяна. – По крайней мере, этот парень беседовал с Сергеем? Тот его знал?

– Да Серега был настолько пьян, что даже меня временами не узнавал! – усмехнулась та. – У него и спрашивать бесполезно, он вообще ничего о том вечере не помнит. А вот кто их впустил… Это же было при мне… Минутку! Позвонили, кто-то из наших пошел и открыл дверь, потом в комнате появилась Ира…

Подумав минуту, девушка призналась, что в такой сутолоке, среди множества гостей, да еще при совершенно пьяном хозяине эта пара действительно могла появиться просто с улицы и никто бы их не разоблачил как самозванцев.

– Я что-то не припоминаю, чтобы они вообще с кем-то разговаривали. Может, просто зашли на огонек?

Она выбросила окурок и выразила желание вернуться за стол. Ей было холодно – погода резко портилась, а Дуня вышла на улицу без пиджака. Татьяна вернулась вместе с ней, хотя садиться за стол не собиралась. Да и поминки уже подходили к концу. Многие поднялись из-за стола и стояли в углу возле урны. Гости курили и обменивались немногословными тихими замечаниями. Мать Леонида все еще сидела во главе стола, с каменным видом. На ее лице не было написано ничего – оно приобрело какое-то безжизненное, бесстрастное выражение. Татьяна постаралась проскользнуть мимо нее незамеченной и сразу направилась к Сергею.

Парень уже был сильно пьян, но тем не менее налил себе еще. Было ясно, что еще пара рюмок – и его развезет настолько, что один до дома он не доберется. Нелли, сидя рядом, тихонько уговаривала его больше не пить, но тот даже не поворачивал головы в ее сторону. Отвернувшись к своему соседу слева, он горячо втолковывал ему что-то, не имевшее отношение к поминкам. Кажется, речь шла о каком-то просроченном платеже. Татьяна решила отбросить всякую осторожность, которую она до сих пор соблюдала, и действовать напрямик. Она подошла к парню сзади и тряхнула его за плечо:

– Петр Врач – ваш знакомый?

Тот слегка покачнулся. Она почувствовала, что еще немного – он сползет со стула. Слава богу, сосед его поддержал. Нелли только жалобно пискнула:

– Уже набрался!

– Кто-кто? – еле выговорил он, с трудом находя взглядом Татьяну.

Она встала так, чтобы видеть его лицо.

– Петр Врач, – отчеканила она. – Врач – это такая фамилия.

– Не знаю. Первый раз слы…

Его лицо исказилось и разом покрылось потом. Он что-то пробормотал и сделал попытку выбраться из-за стола. Сосед рывком поднял его со стула и уволок куда-то – видимо, в туалет. Нелли сидела очень расстроенная и прикрывала глаза ладонью.

– Какой стыд, – выговорила она после паузы. – Он никогда не может вовремя остановиться! А ведь такой добрый парень! Как жаль! Как мне всех их жаль…

Еще немного – и она опять ударилась бы в слезы, тем более что и сама успела выпить, но Татьяна вовремя ее остановила:

– Вам это имя тоже ничего не говорит? – спросила она. – Врач – это не такая уж распространенная фамилия!

Девушка покачала головой:

– Нет, я такого не знаю. Я бы помнила.

Татьяна вздохнула и стала застегивать плащ. Дело ясное – тут ей уже ничего не выяснить. Она с сожалением взглянула на Нелли:

– А я на вас рассчитывала. Жаль, что вы не можете вспомнить.

– Да что случилось, в конце концов? – устало спросила та.

– Дело в том, что я предполагаю, что так звали парня, с которым моя дочь пришла на ту вечеринку. Но это только мое предположение. А потом… У меня есть основания считать, что она погибла именно из-за него.

Девушка быстро прикусила кончик указательного пальца – видно, так она поступала в самых пиковых ситуациях. Ее темные заплаканные глаза снова стали испуганными:

– Но мы слышали, что это был несчастный случай!

– Так и было. Но этот человек изрядно помог случаю… Поэтому я и пытаюсь выяснить – с кем именно моя дочь явилась на ту вечеринку. Я знаю, что в ту пору у нее был парень по имени Петр… И она была беременна от него.

Нелли слушала ее с полуоткрытым ртом. Казалось, она не верит своим ушам, и хочет задать кучу вопросов. Татьяна остановила ее порыв:

– Да, Леонид собирался на ней жениться, хотя знал обо всем. Ира хотя бы не обманывала его – уже за это я могу ее уважать… – И после запинки добавила: – Что бы про нее не говорили другие.

Нелли прикусила губу и вдруг выпалила:

– Хотите, я попробую узнать, кто был тот парень? Я правда постараюсь! Вы тут все-таки чужая, вам могут и не сказать. Или просто не захотят напрягаться, вспоминать. А я потихоньку это сделаю, ладно? Я теперь понимаю, что это важно, а сначала не могла взять в толк, ради чего все это…

Татьяна ее поблагодарила. Девушка с готовностью дала ей свой домашний телефон, и когда Татьяна отходила от стола, то заметила, что губы Нелли беззвучно шевелятся, будто она что-то повторяет про себя, пытаясь как следует запомнить. Женщине показалось, что та твердит одно и то же имя: «Петр Врач, Петр Врач…»