В палате тускло горела всего одна лампочка, ввинченная в белый абажур на длинном шнуре. Свежий ветерок, дувший из открытого окна, раскачивал абажур в разные стороны, свет то пропадал, то появлялся снова. Матильда от мучившей ее головной боли не могла уснуть, она следила глазами за раскачивавшимся абажуром: туда-сюда, туда-сюда. Так прошла вторая половина дня, а вечером к ней неожиданно пришел Борис.

– Привет. – Матильда дотронулась до руки Бориса. – А я тебя уже и не ждала…

Борис сел на стул рядом с ее кроватью, на тот самый, где недавно сидел пожилой следователь. Борис молча разглядывал свои руки.

– Красивые цветы, спасибо. – Матильда покосилась на букет лилий, которые он принес с собой. – И за апельсины спасибо…

Борис продолжал молчать, замолчала и Матильда. Соседки по палате бросали на них удивленные взгляды, но после «чистосердечного признания» про пять убийств к Матильде с расспросами лезть боялись.

– Что ты делала у моего отца в доме? – спросил Борис, не глядя на Матильду. Теперь он долго и внимательно рассматривал узор на старом линолеуме.

– Следила за твоим отцом. – Матильда решила больше ничего не придумывать.

Палата ахнула в едином порыве, женщины судорожно вздохнули.

– Зачем? – Борис наконец взглянул на нее.

– Я нахожусь под следствием из-за фальшивого изумруда. – Матильда замялась, не зная, что сказать дальше. – Этот изумруд был в короне, которую мне вручили на конкурсе красоты. А меценатом этого конкурса был твой отец. Он всучил мне подделку, из-за которой меня теперь разыскивает милиция, потому что я пыталась взять под залог короны большой кредит в банке.

– Ну, это ерунда. – Борис усмехнулся и вскочил со стула.

Палата с интересом, затаив дыхание, наблюдала за «реалити-шоу».

– Отец очень трепетно относится к своему имени, он никогда не будет опускаться до подделок.

– Я точно знаю, что виноват он. – Матильда тяжело вздохнула.

– Ладно, разберемся позже. При чем здесь жена Мунна? – Борис облокотился на тумбочку, едва не уронив пакет с апельсинами на пол.

– Ее муж, Артем, и твой отец компаньоны. Мы пытались выяснить, чем они занимаются…

– А спросить было нельзя? Просто спросить?! – Борис рывком опять сел на стул и придвинул его вплотную к кровати. – Артем Мунн поставлял моему отцу контейнеры для перевозки алмазной крошки…

– И это все? – Матильда была удивлена и конечно же не поверила ни одному слову Бориса.

– Конечно. – Борис нахмурился. – Ты мне не веришь?

– Тебе верю. – Матильда старалась говорить уверенно, но про себя она произнесла: «Но ты можешь и сам ничего не знать».

– Тогда в чем дело?

– Уже ни в чем. Артема выпустили из тюрьмы.

– Знаю. – Борис хмыкнул. – Мне звонила Людмила…

– Это она попросила тебя прийти ко мне? – догадалась Матильда.

– Да. – Борис кивнул. – Она.

Они снова замолчали.

– Пойдем в коридор. – Борис осторожно дотронулся до руки Матильды. – Ты встать сможешь? Нам надо поговорить.

Матильда скрепя зубами поднялась с кровати и, закутавшись в халат, вышла из палаты.

– Боря…

Теперь они стояли в коридоре больницы возле мутного, в разводах старого окна. В щели из окна безбожно дуло, и Матильда то и дело поправляла халат. Ее лицо до сих пор было повязано бинтами, и она очень походила на сбежавшую из концлагеря мумию.

– Я должна все рассказать про твоего отца…

– Кому? – Борис хмуро на нее взглянул. – И зачем?

– Милиции, и как можно быстрее. У меня есть все факты, а теперь и доказательства того, что Василий Черкесов продавал поддельные драгоценные камни, выдавая их за настоящие. Только так я смогу снять с себя подозрения.

– Откуда у тебя доказательства? – Борис говорил резко и грубо. – Откуда у тебя могут быть доказательства?

Матильда в ответ просто пожала плечами, ну не объяснять же ему, что вчера вечером к ней приезжал Артем и предложил навсегда убрать Василия Черкесова с дороги. Артем также обещал ей помочь любыми документами и фактами, но только при одном условии: Матильда нигде не называет его имя. Но это только до тех пор, пока Артем с семьей не уедет в Канаду.

– Откуда? – Борис сорвался на крик. – Я не верю, что мой отец способен на такое!

Матильда молча опустила глаза. По реакции Бориса она поняла, что если сейчас она начнет давить на Василия, то навсегда потеряет его сына. И Борис тут же подтвердил ее самые грустные предположения:

– Я не смогу с тобой встречаться. – Борис смотрел в стену. – Я не Павлик Морозов…

Матильда ничего не ответила.

– Прости, – испуганно пробормотал Борис, – Матильда, ты мне очень дорога… Ты мне нужна, но… Я не могу предать отца, пойми это. Да и мать тоже. Как я посмотрю ей в глаза, если после всего случившегося буду с тобой?

Матильда продолжала молчать, Борис притянул Матильду к себе и попытался поцеловать ее в губы.

– Прости. – Матильда отшатнулась от него. – Прости, но я не хочу сидеть в тюрьме, в то время как твой отец гуляет на свободе.

– А ты и не будешь сидеть в тюрьме, – горячо заговорил Борис, – я увезу тебя за границу, нас никто не найдет.

– Я не хочу всю жизнь бегать и прятаться, – твердо сказала девушка.

Матильда почувствовала, как вздрогнул Борис, и, больше не говоря ни слова, повернувшись к нему спиной, она отправилась к себе в палату…