Глава 26

Объемы Танечки Литейник, внешность, фигура, а также высокая материальная обеспеченность и нравственные устои не позволяли отнести ее к категории девушек, за которыми вела охоту Сюзанна Эдмундовна Берега. Однако сейчас две женщины сидели на открытой веранде кафе под красно-белым зонтом с надписью «Кока-кола», пили кофе и увлеченно беседовали. Как это могло произойти?

На улице властвовало бабье лето, глянцево-желтые листья тополей сияли, словно золотые дукаты, под двадцатиградусным солнцем на фоне синего неба. Сюзанна Эдмундовна рискнула утром выйти из квартиры в ослепительно белом брючном костюме. Пуговицы на приталенном пиджаке вспыхивали огоньками, прозрачный шарф развевался в потоках теплого воздуха, нежно обдувавшего модную, раскованную, уверенную владелицу фирмы «Деловой вояж».

Такая сногсшибательно красивая и праздничная Сюзанна Эдмундовна через некоторое время после выхода из дому стояла на обочине дороги подле «джипа-чероки» и задумчиво разглядывала проколотое колесо. Колесо весило, наверное, килограммов тридцать и, несмотря на относительно сухой асфальт, было достаточно грязным для белоснежного костюма Сюзы и чересчур резиново-грубым для ее холеных мягких рук. И ведь никто не спешил остановиться и помочь!

Когда Сюзанна Эдмундовна смирилась с мыслью, что машину придется оставить, и собралась уже ловить такси, около ее громоздкого автомобиля притормозил крошка «тико», особенно маленький рядом с монстрообразным «джипом». Из «тико» с трудом выгрузилась пышнотелая девушка очень приятной, веселой наружности, с естественным румянцем во всю щеку и открытой улыбкой. В противоположность Сюзанне, девушка была одета во все эффектно-черное, наверное пребывая в известном заблуждении, что черный цвет добавляет стройности.

– Авария? – дружелюбно осведомилась Татьяна. – Это была она и горела желанием совершить очередное ДД. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Спасибо, что остановились, – улыбнулась в ответ Сюзанна Эдмундовна. – Наверное, я его закрою и брошу. Позвоню мужу, пусть забирает.

– А от него что-нибудь останется? – с сомнением посмотрела на сверкающий «джип» Таня. – Разберут на запчасти: Давайте попытаемся кого-нибудь тормознуть, мужчины помогут.

– Как же! – усмехнулась Сюзанна Эдмундовна. – Битых полчаса пытаюсь исторгнуть сочувствие у пролетающих мимо. Не получается.

– Я попробую!

Таня была более удачлива – через минуту около нее остановился «Москвич», и из него, хлопнув дверцей, резво выпрыгнул тщедушный непрезентабельный мужичок в потертых брюках и давно утратившей расцветку футболке.

– Какие проблемы, бабочки? – игриво спросил он, оглядывая огромную Татьяну и белоснежную Сюзанну. – Колесо? Щас запаску отдерем от задницы и поменяем! – И ринулся к «заднице» «джипа» вытаскивать из чехла запасное колесо.

«Как безбрежно самомнение мужчин, – презрительно думала великолепная содержательница эскорт-службы, наблюдая за быстрыми действиями спасителя. – Что он такое? Какой-нибудь пресловутый слесарь, дворник, грузчик, наверняка закладывает, ни кожи ни рожи, как говорится, зубы гнилые, волосы редкие, в месяц имеет столько, сколько я трачу в неделю на кошачий корм. И вот это ничтожество смотрит на меня – бесподобную, благополучную, богатую, – приценивается, лапает взглядом, не сомневаясь, что имеет полное право так на меня смотреть!»

«Как приятно наблюдать за работой профессионала, – мысленно восхищалась Танечка. – Ни одного лишнего движения, точность, выверенность, ловкость. Несомненно, товарищ из разряда „мастер на все руки“, любит трудиться, ни секунды без дела. Шустрый такой муравей! Его „москвичек“ весь выдраен, подштукатурен и блестит не хуже „джипа“. В его натруженных, поцарапанных руках все горит. В своей квартире наверняка он безустанно прибивает какие-то реечки, завинчивает гаечки, на дачном участке копает, пропалывает, поливает. Деятельный, неутомимый. И улыбка такая обаятельная!»

В три минуты мужичок-муравей справился с колесом.

– Вот, возьмите, – процедила сквозь зубы Сюзанна Эдмундовна, протягивая двумя пальцами купюру. Бриллиантовая змейка на запястье вынырнула из-под белого рукава пиджака и ослепительно вспыхнула, поймав солнечный луч.

– Не откажусь! – весело ответил мужчина и умудрился вместе с бумажкой прихватить и атласные пальчики Сюзанны. – Ух, хороша!

Татьяна рассмеялась. Окаменевшая Сюзанна Эдмундовна резко выдернула свою руку и сделала непроизвольное движение, словно хотела вытереть ее обо что-нибудь.

– Все понял! – воскликнул экстремист. – Мы вам не ровня! Вы такие на «джипах», бо-бо-бо, а мы… Понял! Удаляюсь. Спасибо за деньги.

Через пару секунд его «Москвич» затерялся в потоке автомобилей.

– Энергия бьет ключом, правда? – сказала Танечка. – Хватило и на колесо, и на комплименты. Ну, мне пора на работу.

– Потеряли из-за меня время, – заметила Сюзанна Эдмундовна. – Спасибо, помогли. Теперь опоздаете?

– Ничего. У меня в принципе свободный график.

– Где вы работаете? Если не секрет.

– Ну, я специалист по кадрам в одной фирме.

– О, кадры! Моя головная боль. Я, знаете ли, владелица фирмы и последнее время испытываю жуткую нехватку персонала. Проколотая шина немного выбила меня из колеи. Не заглянуть ли нам вон в то кафе? Выпьем по чашечке кофе с булочкой, подправим макияж?

Мозг Татьяны чутко отреагировал на слово «булочка».

– Кофе с булочкой… – безвольно повторила она.

– Да. Я время от времени наведываюсь в это кафе по пути в офис, когда нет желания готовить себе завтрак. Здесь приличный натуральный кофе и чудесные булочки с кремом, – добила жертву Сюзанна Эдмундовна…

Таким образом Таня Литейник, практически невинная, с незапятнанной репутацией девушка, оказалась за одним столиком с хозяйкой борделя. Хотя Танечка сегодня плотно позавтракала, она все же заказала себе две чашки кофе, сочный треугольный расстегай, три горячие плюшки, посыпанные сахарной пудрой и кремовую булочку. Сюзанна Эдмундовна ограничилась несладким кофе.

– Расскажите, как вы работаете с кадрами, – попросила она, беззвучно пригубив маленькую чашечку. – Меня эта тема очень интересует.

Я рада, что почувствовала требование современной жизни, быстренько подучилась за границей – у меня диплом психолога, и я стажировалась в Америке-и теперь занимаю хорошее, перспективное место в компании, – сказала Татьяна, откусывая плюшку. – Мозги снова в цене и работодатели готовы платить за них деньги. Моя задача – укомплектовать фирму адекватным персоналом. Для любого крупного предприятия проблема кадров стоит если не на первом, то на втором месте. После всеобщей уравниловки наступил момент, когда начинают цениться незаурядность мышления, интеллект, образованность и высокая квалификация. Залог успешного функционирования фирмы – разумно подобранная команда профессионалов-единомышленников.

– Как вы правы, Танечка! – согласилась Сюзанна Эдмундовна. – Моя фирма просто задыхается от нехватки профессионалов. Я даже готова немного упростить требования к кандидатам, лишь бы набрать необходимое количество человек, но ведь такой шаг сразу скажется на конечном результате!

– Случайные люди могут погубить самое перспективное начинание. Опасайтесь дилетантов.

– И не говорите! – покачала головой Сюзанна Эдмундовна. – В том, чем занимаются в моей фирме, дилетантский подход совершенно неуместен.

Здесь, по идее, Таня должна была спросить свою собеседницу, чем, собственно говоря, занимаются в ее фирме. Но так как Сюзанна Эдмундовна не посчитала нужным в первом же абзаце беседы сообщить о профиле своего предприятия, а Таня была от природы очень деликатной девочкой, то она воздержалась от праздных расспросов. Кто знает, может быть, подчиненные Сюзанны Эдмундовны занимались разработкой секретных вооружений или вообще монтировали трехфазные циклотронные фотосинтезаторы.

– У меня, Танечка, конечно, нет такого специалиста, как вы, приходится крутиться самой, – вздохнула Сюзанна Эдмундовна. – Поделитесь опытом, как конкретно вы работаете? Как отбираете людей?

– Ну, сначала я должна удостовериться, что кандидат профессионально пригоден, компетентен. Изучаю его резюме, curriculum vitae. Потом наступает очередь компьютерного тестирования. Тут выявляются различные качества: умение работать в команде, уровень мотивации, стремление к лидерству, навыки межличностного общения, устойчивость к стрессам, исполнительность, обязательность, способность генерировать идеи и так далее. Заключительный этап – собеседование. Личный контакт, глаза в глаза, может сказать больше, чем любое компьютерное тестирование. А вдруг претендент на место покажет отличные результаты, но окажется просто неприятным человеком.

– Да, я смотрю, к вам в компанию нелегко попасть. Такая тщательная фильтрация. У меня все проще. Я ограничиваюсь одним только собеседованием.

– Конечно, если работа, которую вы собираетесь поручить кандидату, не очень сложна и не очень ответственна, можно ограничиться собеседованием.

– Да, не очень сложна, я думаю, но несколько специфична и требует определенных навыков. Я плачу неплохие деньги, но, к сожалению, очередь ко мне не стоит. Тяжелые времена. Высокая конкуренция. Приходится бороться не только за клиентов, потребителей услуг, но и за персонал.

– Понимаю, вам не легко, Сюзанна Эдмундовна. В таком ключе прелестные дамы беседовали еще двадцать минут, пока Татьяна не истребила весь свой заказ, а Сюзанна Эдмундовна не покончила с кофе и пакетом персикового сока. Подкрепившись и наговорившись, они направились к брошенным автомобилям.

Для обеих женщин разговор имел небольшую практическую пользу, а Татьяне даже нанес ущерб в размере дополнительных полутора тысяч калорий, съеденных под видом расстегая и кремовых булочек. Но и та и другая остались с приятным ощущением полноценно проведенного утра.

Лиза была счастлива: в офис нагрянули два супермена и даже задержались на три минуты у ее стола, чтобы поболтать.

– Я слышу, грохот прекратился, Лиза. Закончен ремонт? – спросил Константин.

– Да, наконец-то, – улыбнулась секретарша. – А вы снова к нам?

– Сегодня мы ненадолго, – предупредил Андрей. – Слегка помотаем нервы вашему бухгалтеру и первому заместителю Глеба Николаевича. Пригласи их, пожалуйста, минут через двадцать. Твой аппарат «Эспрессо» не сломался, Лиза? – тонко намекнул сыщик на необходимость подзаправиться дозой горячей жидкости.

– Нет, не сломался, – поняла намек девушка. – Сейчас я приготовлю вам кофе.

– Елизавета, у тебя потрясающие колготки, – ни с того ни с сего заявил Пряжников.

Лиза оторопело взглянула на него, Костя тоже удивился.

– А что? – смутился Андрей. – Правда очень красивые!

У Пряжникова сегодня было восторженное настроение. Всю ночь над ним сладко издевалась Дирли-Ду.

Супермены получили свои ароматные чашечки и закрылись в кабинете Батурского.

– Ну что, что могут делать в закрытом помещении два тотальных симпатяжки? – разглагольствовала Лиза, вращаясь на кресле и рассматривая потолок. – Два обаятельных, великолепно сложенных парня закрываются в кабинете, и что я должна думать? Нет, я не настолько испорчена, чтобы думать, что они гомосексуалисты. Нет. Но насколько же испорчены они, если закрываются вдвоем в кабинете, оставляя за бортом сногсшибательную крошку, то есть меня. Как можно так поступать с дамой? Они там, а я здесь. Я здесь. Я здесь и смотрю в потолок. Но они, очевидно, в потолок не смотрят, так как имеют высшее образование и немного больше мозгов, чем у меня. Если они не смотрят в потолок, то они смотрят в бумаги. Чьи бумаги, спросите вы. Понятное дело чьи. Моего дорогого начальника! Они с вожделением смотрят в бумаги Глеба Николаевича, и это чревато. Почему это чревато? Да потому, что один симпатяжка работает в уголовном розыске, а другой – в налоговой полиции. И если они повадились ходить сюда и закрываться в кабинете, оставляя меня, одинокую, красивую, скучать в приемной, значит, дело пахнет криминалом. Иначе зачем им сюда приходить? Значит, они что-то нашли. Если они что-то нашли, то я вполне могу что-то потерять. Работу. Если «Гаранту» крышка, монументальная гранитная крышка, то я остаюсь без работы. Мне это не нравится. Дома я помру с тоски. Надо искать новую работу. Хорошо было бы устроиться в налоговую полицию – какое офигительное местечко! И Костя будет рядом. Такой милый, славный… Да, да, проходите, пожалуйста, они просили вас пригласить. Только постучитесь, они зачем-то закрылись…

Умозаключения Лизы не были лишены здравого смысла, подтверждение этому читалось на бледных лицах главного бухгалтера и первого зама. Они выползли из кабинета Батурского в полубессознательном состоянии, словно Андрей и Костя полчаса измывались над ними.

А исследователи заповедных сейфов покидали «Гарант» в чудесном расположении духа. Они бодро попрощались с Лизой, Константин даже подмигнул ей. Елизавета зарделась. «Оба хороши, – подумала она. – Андрей, конечно, красивее, но Костя как-то доступнее, проще. Хотя Андрей сегодня какой-то шальной. Как же мне законтачиться с Костиком?»

Шальной Пряжников и доступный Смирнов садились в автомобиль капитана, отремонтированный после столкновения с черным «фордом».

– Все лежит на поверхности, – говорил Андрей, – и это еще одно доказательство того, что Батурский был убит, а не покончил жизнь самоубийством. Он работал с этими бумагами, они были у него под рукой. Уж он сумел бы спрятать концы в воду и остаться в памяти потомков чистым и честным банкиром, если бы захотел уйти из жизни. Подкинь меня до фирмы Куницына. У меня в одиннадцать встреча с ним. Ну, ты доволен сегодняшним визитом?

– Не то слово, – признался Костя. – Все, что я собирал обходным путем, используя информаторов и подсадных уток, подтверждается. «Гарант» – такой внешне благопристойный, стабильный – весь изнутри прогнил. Но бегство от налогов, сокрытие доходов – детские игры по сравнению с бизнесом, который связывал Глеба Батурского и Вячеслава Куницына. Глеб своей смертью и друга подставил – в его бумагах есть несколько договоров, касающихся «Ойлэкспорт интернешнл». Вот где разгуляться бы! Нефть, миллионы долларов! К сожалению, в сейф к Куницыну так просто не проникнешь. Я уверен, если сейчас нагрянуть с плановой проверкой в «Ойлэкспорт интернешнл», то там нас ждет образцово-показательная бухгалтерия, стопочки грамотно составленных контрактов и ноль криминала.

– Я не буду громить бухгалтерию Куницына, все равно ничего там не пойму. Хочу просто познакомиться с ним. Сейчас налево сворачивай.

– Слушай, Андрей, можно тебя спросить? Твоя подруга Дирли-Ду… Она кто? – резко сменил тему капитан.

В голове детектива возникло туманное видение – спящая Дирли-Ду, море золотистых волос – такой он оставил ее сегодня утром. Пряжников улыбнулся.

– Не знаю… – признался Андрей, не в силах согнать эту улыбку счастливого идиота со своего лица. – Я ничего не знаю про нее. Мы знакомы всего несколько дней.

– Неужели? – не поверил Костя. – Я думал, у вас длительные отношения. Если судить по ее поведению…

– Это у нее такая манера. Дирли-Ду твердо уверена, что мир создан для ее удовольствия. Она с искренней радостью пользуется всеми доступными благами, стараясь не пропустить ни одного дня без развлечений. Не знаю, откуда у нее столько денег, но она от души веселится.

– А что, если я попрошу ее помочь?

– Как? – изумился Андрей.

– Пусть Дирли-Ду попытается устроиться на работу в офис Куницына. Кем угодно. Оптимальный вариант – уборщицей, но для этого Дирли-Ду чересчур дорого выглядит. Ну хотя бы менеджером по рекламе. Она поможет собрать компромат.

Очевидно, идея ангажировать Дирли-Ду на роль Штирлица сильно увлекла капитана. Он нетерпеливо смотрел на Андрея, азартно сверкал глазами и жаждал утвердительного ответа.

– Поворачивай, поворачивай, не смотри на меня. Не знаю… – покачал головой Андрей. – Какое мы имеем право втягивать ее в мужские игры? Это опасно.

Константин разочарованно поник, как осенний лютик.

– Эх, а я-то разогнался!

– А Дирли-Ду, конечно, согласилась бы, – улыбнулся Пряжников. – Еще та авантюристка. И все ей сходит с рук.

Капитан расстроенно молчал, думал о чем-то своем.

Когда женщина перестает просить денег или требовать безостановочных признаний в любви и обещаний скорой женитьбы, она становится безмерно привлекательной.

Уже несколько дней Роман чувствовал удивительную легкость в общении с Олей. В поведении подруги наметились неуловимые изменения, и это очень ей шло. Сначала Роман даже не понял, что случилось, просто окунулся в ощущение свободы и окрыленности. Ольга была весела, необременительна, она прекратила свои обычные подталкивания в сторону ЗАГСа и церкви, уже не останавливалась многозначительно возле каждой витрины со свадебными платьями и не подсовывала Роману с продуманным восторгом и умилением картинки, на которых кудрявые лупоглазые младенцы рекламировали памперсы или овсяную кашу.

А в очередной приезд в загородный дом Алекса, где отмокала в горячем бассейне новая нимфетка Шепарева – раскаленная толстогубая мулатка Синтия, Ольга появилась в таком вызывающем купальнике, что мужчин временно парализовало. Новая Ольга безоговорочно затмила шоколадную русалку, устроила смертельный канкан на воде и окончательно свела с ума Алекса. Роман молчаливо изумлялся, друг Шепарев открыто заигрывал с разбушевавшейся красоткой и обстреливал ее игривыми намеками.

– Если ты не собираешься на ней жениться, отдай мне, – сказал Алекс озадаченному Роману. Вдали на лужайке Оля и Синтия играли в бадминтон. – Я сам на ней женюсь.

– Ты?! Ортодоксальный полигамист?!

– Нет, правда. Всех перепробовал, всех цветов и конфигураций, и пришел к мысли – хочу только русскую. Возьму и женюсь.

Роман задумался. Что-то похожее на ревность шевелилось в груди. «Ну конечно! Она ведь именно этого и добивается, – радостно понял Шухов. – Очередная уловка. Сейчас я, по сценарию, начну дико ревновать и наконец-то осознаю, как она мне дорога!»

– И я на Ольге не женюсь, и ты не женишься, – ответил Роман. – Да и вообще вряд ли кто-нибудь. – Есть одно существенное препятствие.

– СПИД, что ли, уже подцепила? – заинтригованно спросил Алекс. – Как же ты с ней тогда?

– Нет, она здорова. Но в качестве жены абсолютно непригодна.

– Все ты усложняешь, Рома! Девчонки, я иду к вам! – крикнул Алекс и устремился на лужайку. Там. он схватил хохочущих девиц и повалил их на вечнозеленую траву.

Роман со спокойной улыбкой наблюдал.

Андрей Пряжников не влетал в кабинет Вячеслава Куницына на гнедом скакуне и не бил президента «Ойлэкспорт интернешнл» по голове палицей, но эффект был тот же: Вячеслав Матвеевич, очевидно, был потрясен первым вопросом детектива, потому что пару минут собирался с мыслями.

– Повторить вопрос? – доброжелательно спросил Андрей. – Вы не расслышали?

– Я не глухой, – убедительно посмотрел на сыщика Куницын. – Я просто удивлен. Почему вас интересует какая-то Алена Дмитриева? Ведь мы должны говорить о Глебе Батурском.

– Совсем не какая-то, – обиделся Андрей, – а очень хорошо вам знакомая. Ну ладно, давайте говорить о Батурском, если воспоминания об Алене так терзают вам сердце… – махнул он рукой.

Сегодня утром Пряжников был поразительно сговорчив: ночью он удачно исполнил роль одеяла для Дирли-Ду. Проникновение в роль было полным, слияние с образом – потрясающим, трактовка – талантлива и неординарна. Андрею было чем гордиться. Умиротворенный, он и на Куницына смотрел нежно и по-доброму.

А Вячеслав Матвеевич опять недоуменно вопрошал:

– Что я должен говорить о Батурском?

– Ну, вам виднее, – пожал печами Андрей. – Скажите хоть что-нибудь… Но можете вообще ничего не говорить.

«Кретин, что ли?» – с подозрением посмотрел на сыщика Куницын. По мнению президента, допрос должен был вестись совсем иначе.

– Вам уже удалось очертить круг подозреваемых в убийстве?

– Удалось. Круг или треугольник. Или даже квадрат. И не подозреваемых, а убийц.

Андрей многозначительно смотрел на визави и не спешил задавать ему вопросы.

– А с чего вы взяли, что Алена Дмитриева мне хорошо знакома?

– А разве нет? – резко парировал Пряжников. Куницын опустил взгляд в бумаги.

– Коньяку? – нашелся Вячеслав Матвеевич. Нужно было выравнивать ситуацию, она не нравилась президенту. Странная манера Пряжникова вести разговор сбивала его с толку.

– Коньяку! – с тихим восторгом согласился Андрей. – Наливайте скорее, а то я некстати вспомню, что я при исполнении служебных обязанностей. А вы уже вступили в права наследника?

– Простите?

– Я насчет коллекции коньяка, которую вам завещал Глеб Николаевич.

– Откуда вы знаете про это? – Сыщик не переставал изумлять Куницына.

– Виола Батурская сказала. Так, Вячеслав Матвеевич, я с горечью вынужден констатировать, что ни на один мой вопрос я не получил ясного ответа. – Давайте начнем сначала. Ваш коньяк великолепен. – Все, пожалуйста, об Алене Дмитриевой.

Куницын пожал плечами:

– Я имел с ней эпизодический контакт. Очень личного свойства. Не хотелось бы распространяться на эту тему. Тем более, что я не понимаю, как это может касаться убийства моего…

– Мне, конечно, очень стыдно, Вячеслав Матвеевич, вторгаться в вашу личную жизнь, смотрите, я краснею, но долг подталкивает меня в спину отточенной пикой, он колет меня раскаленными кинжалами и требует подробностей – интимных, нелицеприятных, деликатных, волнующих, ужасных, – каких угодно. О, невероятный коньяк!

– В феврале прошлого года я взял Алену с собой в деловую поездку. В Токио, – неохотно выдавил Куницын.

– Отлично. Мы значительно продвинулись вперед. Как вы с ней познакомились?

– Через своего помощника Романа Шухова. Девушка Романа Ольга дружит с Аленой.

– Как, кстати, фамилия этой Ольги?

– Откуда мне знать? Я не интересовался.

– А Роман сейчас здесь?

– Нет, он до семнадцатого числа в Германии. – Служебная командировка. И эта самая Ольга тоже с ним.

– О, да у вас в компании это норма – скрашивать командировочное одиночество милым женским лицом?

– Избавьте меня от игривых замечаний.

– Извиняюсь. Внимательно вас слушаю.

– В Японии мы пробыли две недели. Вернувшись в Москву, я решил не продолжать эту связь.

– Почему?

– Я все-таки не совсем понимаю, как все эти вопросы связаны…

– Алена вам надоела?

– Нет, не надоела, – хмуро промычал Куницын, как жертвенный бычок. – Разница в возрасте большая. Ей всего двадцать три. Сейчас уже двадцать четыре, должно быть.

– Логично. Если в прошлом году было двадцать три, то в этом, вполне возможно, двадцать четыре. – После Японии вы не встречались?

– Встречались. Она пришла сюда, несчастная, грустная, смущенная своим поступком… Общение с интеллигентным человеком, знаете, кроме всего прочего, заключает в себе массу удобств. Алена поняла, что я не намерен продолжать наши отношения. И ни на что не претендовала. Но мне хотелось сделать для нее что-нибудь. Я попросил Глеба взять ее на работу в банк. Там хорошая зарплата.

– И все, вы с той поры с Аленой не виделись?

– Нет, – слишком быстро ответил Куницын. – «Общение с интеллигентным человеком, знаете, кроме всего прочего, заключает в себе массу удобств, – подумал Андрей. – Сразу можно определить, когда собеседник лжет».

– Я был на похоронах Батурского, Вячеслав Матвеевич, и у меня создалось впечатление, что там вы были единственным человеком, опечаленным гибелью Глеба Николаевича… – Андрей резко ушел в сторону от темы Алены Дмитриевой.

– Вы тоже заметили? Меня это потрясло. Ну конечно, еще жена его Виола переживала. Она, впрочем, вполне сможет найти себе нового мужа – последний год Виола жила отдельно от Глеба. А вот утрата друга детства невосполнима. Глеб был моим единственным другом. Странно, вроде никому человек не вредил, добра сделал в жизни не мало, а похороны превратились в фарс, пропитанный лицемерием и фальшью…

– Я видел у вас в приемной ксерокс, – внезапно вспомнил Пряжников.

– Естественно.

– Могу я просить вас о крошечной услуге? Мне бы скопировать…

Андрей нырнул в папку и достал несколько каких-то бланков.

– У нас, понимаете, сломался… Пользуясь случаем, если не затруднит…

– Ну конечно, – кивнул Вячеслав Матвеевич. – Сейчас. – Он начал жать на кнопки, вызывая секретаря, но ответа не последовало. – Куда-то Маша запропастилась, – сказал он недоуменно. – А, да я ведь ее сегодня отпустил. Давайте я вам сейчас сам скопирую.

Андрей смутился:

– Что вы! Тогда не надо. Мне в принципе не к спеху…

– Давайте-давайте. Это и минуты не займет.

Человек, который, по предположению Кости Смирнова, являлся нефтяным магнатом и контролировал несметные миллионы, устремился в приемную, чтобы собственноручно сделать несколько копий для скромного, безвестного сыщика.

Андрей не долго умилялся этому факту, он резво подскочил с кресла и с разбегу бросился на стол Куницына. Шелест бумаг и сопение Пряжникова наполнили кабинет. Настольный календарь не обманул ожидания: на странице «30 сентября» четким, красивым почерком было написано «Позвонить А.». И номер Алениного телефона.

– И всего-то, – с улыбкой на лице появился из приемной Вячеслав Матвеевич. – Держите свои копии.

Непонятно почему, но настроение у него изменилось. То ли вспомнил молодость, поработав на копире, то ли Пряжников, попросивший об одолжении, стал менее неприятен, но Вячеслав Матвеевич улыбался.

Андрей тоже расцвел:

– Спасибо, выручили. Ну, я пойду, наверное?

– Как, уже? – чуть ли не обиделся Куницын. – Непонятный детектив собирался уходить, так и не выяснив, по мнению Вячеслава Матвеевича, ничего полезного для расследования.

– Я думаю, мы еще встретимся с вами, – обнадежил президента Андрей. – А коньяк, Вячеслав Матвеевич, изумительный.

– Знаю, – улыбнулся Куницын. – Ну, тогда заходите…

«Откуда он знает про Алену? – думал Куницын, оставшись один в кабинете. – Она ничего не могла ему рассказать. Тогда откуда?»

«Почему он так удивился моему вопросу? – думал Пряжников, спускаясь в лифте с девятого этажа. – Почему я, разговаривая с Аленой в банке, как с одной из служащих, не мог случайно выяснить, что она каким-то образом связана с Куницыным? Или он знает, что я никак не мог поговорить с Аленой?»