Хижняк толкнул входную дверь, когда из комнатки охранников вышел Волох, по виду не столько встревоженный, сколько слегка растерянный.

— Что? — быстро спросил Виктор, придерживая рукой дверь.

Но створки ворот уже раздвинулись, во двор вкатил знакомый черный «форд-мустанг» с тонированными стеклами — автомобиль Игоря Шеремета. Снова он свалился без предупреждения. Прошлый его визит ничем хорошим не закончился, потому волнение альбиноса тут же передалось Хижняку. Сделав знак остальным оставаться на местах и кивнув на разложенное у стены оружие, Виктор дал понять, что, возможно, ситуация поменяется и придется защищаться. Однако Валет, будто чувствуя его опасения, выбрался из машины, демонстративно, хотя и придав всему этому оттенок клоунады, поднял согнутые в локтях руки на уровень плеч. Этот жест показывал исключительно мирные намерения господина Шеремета, а еще делал его похожим на хирурга, проводящего операцию и державшего руки таким образом в ожидании, пока ассистенты подадут скальпель, пинцет или зажим.

К тому же Шеремет, как и несколько дней назад, явился один. И главное — Хижняк заметил это даже со своего места — Валет был совершенно трезв. Вернее, не пьян, как в прошлый раз.

— Дождик будет, а? — Валет кивнул на тучи. — Я ехал — мне в спину так прогремело… Здорово, что ли, крутые!

— Добрый день. — Хижняк сделал несколько шагов вперед, но при этом старался пока держаться от Шеремета на почтительном расстоянии. — С чем пришли, Игорь Петрович?

— А, точно, мы ж знакомились! Валет хлопнул себя ладонью по лбу и, как решил Виктор, либо не рассчитал силы удара, либо нарочно перестарался — получилось болезненно, Шеремет даже невольно поморщился.

— Было дело, — подтвердил Хижняк кивком.

— Ладно тебе, братан. То я сам рамсы чуток попутал! — Валет улыбнулся, как показалось Виктору, достаточно искренне. — Короче, нервы, сам понимаешь, успокаивал, тут еще ваша компашка со своими понтами… Все путем, я не в обиде, брат. Особенно после вчерашнего. Круто вы Кондрата сделали!

— Мы старались, — ответил Хижняк. — Неверов где? Мы его ждем, вообще-то…

— А приехал я! — Шеремет картинно развел руками. — Он мой человек, если ты забыл. Подчиненный. Если что, Волох вон напомнит. Верно, Волох?

Глянув через плечо, Хижняк увидел в двух шагах у себя за спиной альбиноса с пистолетом в руке. Оружие засек и Шеремет.

— Так я прав, слышь, Волох? Насчет твоего шефа прав? Альбинос молча кивнул.

— Не слышу! — В голосе Валета появились капризные нотки. — Неверов на меня работает или нет?

— На вас, — проговорил Волох.

— Значит, и ты мой подчиненный. И вся ваша команда, Витя. Ты же Витя, я правильно помню?

— Верно, — подтвердил Хижняк, еще не до конца понимая, к чему весь этот спектакль.

— Чего ж ты с пестиком к начальству вышел, а, Волох? — продолжал Шеремет. — Оружие ведь приказано сдать.

— Это мое. Личное. Как сотрудника «Сармата-2», — ответил альбинос.

— Вот хорошо, что напомнил. — Теперь Шеремет стукнул себя по лбу, демонстрируя легкую забывчивость. — Раз ты мой сотрудник, значит, работаешь за зарплату. И автоматически не учитываешься при окончательном расчете. Или не согласен?

— Я не согласен. — Хижняк сделал еще один шаг вперед. — Касаемо темы, в которую вы нас вписали, с Неверовым был отдельный разговор. И отдельный договор. Андрей получает деньги наравне со всеми.

— Договор? Слышь, Витя, ты вот крутой мужик, я признаю, да. Только я тоже бизнесом давно занимаюсь. И что такое договор — в курсе. Где твой экземпляр договора? Может, у Волоха есть листочек с подписью? У кого-то из других пассажиров? — Валет кивнул на остальных членов команды, собравшихся у входа. — В таком случае, парни, говорят: скажите спасибо, что вас вообще позвали. По поводу стволов повторять не буду: оружие вы должны сдать. А ты, Волох, свой пистолет тоже кидай, потом будем разбираться, где чье железо. Что-то не ясно?

Пока Шеремет говорил, его улыбка из миролюбивой превратилась в самодовольную и торжествующую. Снова громыхнуло, теперь уже ближе и слышнее.

— Тебе оружие сдавать никто не собирается, — отчеканил Виктор. — Я хочу поговорить с Неверовым.

— А будешь базарить со мной! — гаркнул Шеремет и моментально сменил тон: — Повелся? Расслабься, все нормально, все вы получите, как договаривались. Ну, почти…

Хижняк все еще смотрел на него подозрительно.

— Что значит «почти»? И почему не будет Неверова?

— Объясняю последний раз, Витя. И говорю громко, чтоб все слышали. У меня мало времени, а вопросов — навалом. Не к вам. Вообще. С вами как раз люди уже порешали. Короче, — наклонившись и сунув руку в салон, Валет достал средних размеров кейс, обшитый кожей, — бабки здесь. Рассчитываться буду я, Неверов к финансовой стороне дела никаким боком не стоит. А господину Поляку Аркадию Борисовичу с вашей компанией лично беседовать как-то не в жилу. Он говорит вам «спасибо», вы реально защитили его и наш любимый город. Только извини, поработали не очень хорошо. Не доработали. Саня Кондрат, по ходу, остался живой. Вас нанимали его поймать и обезвредить. Значит, мужики, денег тут меньше, чем договаривались. Или — ловите Кондрата.

— Смысл в этом есть?

— Нет, Витя, смысла нету. Разговаривать с тобой приехал я. Потому что, скажи вам все это Неверов, ты бы первый потребовал встречи с кем-то из принимавших решение. И я в любом случае должен был бы подключаться. Зачем такой сложный путь, если можно обсудить напрямую… Предложение это мое, личное, все заинтересованные люди с таким раскладом согласились. Будем спорить? Или денежку брать?

С этими словами Шеремет положил кейс на капот «форда» и отошел, жестом приглашая Хижняка подойти к машине.

Виктор снова оглянулся. Все пятеро: альбинос с пистолетом в опущенной руке — впереди, остальные — за ним, безоружные, — были настроены достаточно неприязненно. Оно понятно, новость об урезанном гонораре мало кого обрадует.

— Сколько там? — подумав, спросил Виктор.

Сейчас у него не было особого желания торговаться. Важнее выяснить, не будут ли изменены другие условия, более важные для Крамаренко, Воронова, Лещинского и Пастуха, чем денежное вознаграждение. Самое противное — задавать эти вопросы, очевидно, придется все-таки Шеремету. И получать ответы тоже от него.

— Посчитай. — Валет снова кивнул на кейс. — Должно хватить. У вас, босяки, раньше и такое бабло не чирикало.

Он снова улыбнулся, широко и довольно.

Хватит тянуть, решил Хижняк. Надо закругляться. В конце концов, деньги нужно взять, сколько б ни дали, а потом продолжить разговор. Валет ведь наверняка знает, что финансы — это еще не все, и должен быть готов отвечать на другие вопросы.

Широко шагая под сопровождение совсем уже близких громовых раскатов, Виктор подошел к «форду», пододвинул к себе кейс, двумя руками одновременно нажал на фиксаторы замков, откинул крышку.

Хлопок — в лицо ему брызнуло что-то темное и липкое, в один момент залив глаза.

Одновременно с двух сторон грянуло два одиночных выстрела.

Хижняк не видел — не мог видеть! — как одна пуля разнесла, словно спелый арбуз, голову Володи Воронова, а другая попала точно в правый глаз Олегу Пастуху, разворотив ему лицо.

Слыша выстрелы во мраке, поглотившем его в один миг, Хижняк отчаянно повернулся, размахивая руками. С залитым зеленой жидкостью лицом он выглядел нелепо на фоне кровавой расправы под хлынувшим наконец дождем.

Теперь гром грянул над головой. Небеса разверзлись, обрушив вместе с тяжелыми каплями грозового дождя ад на землю.

Темное стекло задней двери «форда» опустилось, высунувшийся оттуда ствол автомата плюнул огнем. Очередь настигла и переломила Андрея Волоха — сообразив, что Шеремет устроил ловушку, тот в отчаянном рывке бросился к углу здания, готовясь стрелять на ходу и защищаться.

Не добежал до укрытия Виталий Крамаренко — пригнувшись, он попытался одним прыжком заскочить внутрь, даже развернулся и оттолкнулся от ступеньки, но пули срезали его в полете; Крамер упал сначала на четвереньки, потом на бок, подброшенный силой толчка новой очереди.

— УБИВАЮТ! СУКИ, УБИВАЮТ! — заорал, заметался на месте Анатолий Лещинский и, не надеясь, видимо, ускользнуть от смерти на открытой, хорошо простреливающейся местности, набычился и понесся с криком на торжествующего Шеремета.

Тот жестом велел не стрелять, сам выхватил пистолет, дожидающийся своего часа за спиной, под ремнем. Дважды, не целясь, пальнул в Леща. Третью пулю всадил ему в голову, когда тот раненой птицей рухнул в полуметре от него на мокрый асфальт.

Теплый августовский дождь смывал кровь с мертвых тел.

Лужи растекались по асфальту, кровь была везде.

В крови стоял Игорь Шеремет. В крови у машины лежал Виктор Хижняк — его, по-прежнему ослепленного, сбили с ног резким ударом автомобильной двери. Он еще мог подняться, только не дали — под дождь из автомобиля выбрался крепыш лет тридцати, ударом ноги в лицо опрокинул Хижняка на спину, двинул по ребрам еще два раза, при каждом ударе выдыхая, словно молотобоец. А с ограды уже спрыгнули два других крепыша с охотничьими карабинами — пока Валет заговаривал Виктору и остальным зубы, они обошли здание с двух сторон, забрались на ограду и быстро взяли под прицел по одному из стоявших на крыльце.

Расчет оказался точным: Хижняк открывает кейс, ему в лицо брызгает специальная жидкость, с помощью которой милиция ловит шантажистов или взяточников, все остальные автоматически бросаются ему на выручку, и вот тут стрелкам с их позиций остается только целиться в голову и нажимать на спусковые крючки.

— Взять! — велел Шеремет, вытирая дождевую воду, льющуюся на лицо с волос.

Оставив оружие, двое крепышей подхватили Виктора под руки, подняли на ноги. Став напротив и, казалось, забыв о дожде, Валет наклонился к пленнику.

— Что, съел, пидор? Мало? Еще хочешь? Коротко замахнувшись, он ударил Хижняка пистолетом в лицо, рассекая до крови верхнюю губу.

— Смотреть! СМОТРЕТЬ, падаль! Сюда смотреть! Харю ему вытри!

Третий крепыш, не долго думая, рванул на Викторе футболку, раздирая ткань от ворота до края. Хижняк снова попытался вырваться, но его держали крепко, профессиональными движениями заломив руки вверх, выворачивая суставы, умело сковывая запястья стальными браслетами наручников.

— На колени! Поставьте его! — последовал новый приказ, сопровождаемый громовыми раскатами.

Болевой прием заставил Виктора согнуть ноги в коленях и опуститься на мокрый асфальт. Футболку с него уже сдернули, капли дождя молотили по голому торсу. Крепыш, придерживая рукой голову за затылок, несколькими движениями стер зеленую краску с глаз, чтобы пленник мог видеть происходящее.

— Ты на кого потянул? На кого потянул, сучара ты бацильная! — Валет смотрел прямо ему в лицо. — На что надеялся, долбогреб? Пришел, поиграл в крутого и отвалил с баблом? Сюда смотреть!

Шеремет подошел к лежавшему ближе всех к нему альбиносу, направил ствол пистолета на его белую голову.

Выстрел.

Кровь.

Так Валет обошел всех пятерых, каждому оставляя пулю в голове, не важно, живой человек или уже мертвый. На последнем, Лещинском, патроны закончились. Шеремет спокойно перезарядил пистолет, выстрелил дважды, разнеся череп в кровавые ошметки. Закончив, повернулся, прошел мимо поставленного на колени Хижняка, снова сунулся в машину, выбрался оттуда с бутылкой водки в руке. На ходу сворачивая пробку, приблизился к пленнику, сунул бутылочное горлышко прямо ему в лицо, то ли стараясь выбить зубы, то ли чуть не выбив их случайным движением.

— Пей! Помяни друзей! Давай, ПЕЙ! — И, видя, что Хижняк упирается, приказал: — Давайте!

Рывок за волосы — и голова Виктора запрокинулась, рот открылся с криком боли. Шеремет, быстро подставив бутылку, попытался влить водку в горло пленнику. Сначала это не удалось, сорокоградусная жидкость текла по подбородку, смешиваясь с дождевыми каплями, но часть все-таки попала туда, куда нужно.

Хижняк сделал глоток. Потом еще один. Еще. Третьему уже не противился — знакомое, давно забытое приятное тепло растеклось внутри, алкоголь сразу же захватил без боя давно утраченные позиции.

Несколькими большими глотками осушил всю бутылку.

Собственное состояние резкого опьянения захватило его вдруг больше, чем расстрел его товарищей на его же глазах. Еще можно остановиться, мелькнуло в голове. И сразу же: а надо ли? Нет, не получится.

Потому что не надо останавливаться.

— Еще? — прочитал Шеремет мысли Хижняка. — Молчит. Пьет и молчит. Как настоящий запойный алкоголик. Красава! — Валет поднял голову пленника за подбородок. — Ты ж у нас алкашом проходишь. Мне про тебя Неверов справочку составил. Алкаш ты, Витя! Алкоголик завязанный. Валяй, развязывай, сегодня можно! У тебя, братан, сегодня горе!

Пока он так говорил, явно любуясь собой, третий крепыш принес из машины еще одну, видимо заранее приготовленную бутылку.

Теперь Виктор, ненавидя сам себя, не противился — глотал жадно, погружаясь во мрак водочного дурмана, и даже не пытался вырваться. Он не хотел освобождаться, желание бороться пропадало с каждым новым глотком. Сейчас Хижняк тоже желал для себя смерти. И если для него нет пули, а приготовлен другой способ…

Брызги из глаз.

Мягкое погружение в темную бездну.

Тело Виктора обмякло в руках державших его палачей.

И в этот момент в открытые ворота въехала еще одна машина — это подоспел Неверов, не ожидавший увидеть то, что открылось его глазам. Выскочив под дождь, он выхватил на ходу оружие, но остановился — на него смотрели стволы двух пистолетов.

— Что-то не так? — поинтересовался Шеремет, поигрывая пустой бутылкой в руке. — Ты что-то хотел, Неверов?

Да, в этот момент Максим Неверов больше всего на свете хотел застрелить своего хозяина.

— Что… что тут такое? — выдавил он из себя.

— Тут? — дурашливо переспросил Валет. — Я приехал людям спасибо за работу сказать, а они чего-то не поделили. Вот их главного и повязали. Нажрался, сволочь, на радостях. Ты ж сам мне говорил — алкоголик, не сдержан. Наверное, босса включил, устроил тут… Хорошо, что я с милицией. Так, на всякий случай.

Подтверждая его слова, один из крепышей вытащил из кармана милицейское удостоверение.

Новошахтерское управление внутренних дел. Все правильно — милиция.

— Значит, этого мы забираем. — Шеремет кивнул на ничего не соображающего Хижняка. — С остальными… Короче, нам же это все не нужно, сам понимаешь. Мой друг, господин Большой, не хочет про эту историю больше слышать. Ему виднее, Неверов. Раз так, вызывай сюда своих «сарматов», пускай приберутся. Насвинячили мы тут Шульцу, он обидчивый. Вечером доложишь.

Кровавый ручеек протек мимо ног Неверова.

— Ты денежки вез, правильно? Давай! Шеремет протянул руку. Хижняка уже заталкивали в «форд».

— Куда прете! — не поворачиваясь, крикнул Валет. — В багажник его! Салон мне загадите!

Виктора поволокли к багажнику.

Неверов вынул из машины спортивную сумку, бросил себе под ноги на мокрый асфальт.

— Подними, — велел Шеремет. Действуя, словно робот, Неверов поднял сумку, поставил на капот своей машины. Казалось, на ливень никто не обращал внимания. Валет отбросил бутылку в сторону, она с неприятным звоном разбилась о мокрый асфальт. Расстегнул сумку. Тяжелые теплые капли тут же упали на зеленые пачки, лежавшие внутри. Выхватив три, Валет протянул их одному из крепышей-милиционеров. Тот взял, молча кивнул, давая понять, что в расчете, и уселся в «форд» к остальным.

— Понял, как проблемы решают? — Шеремет говорил так, будто только что группа наемных тружеников прополола его собственный огород. — Остальное лавэ забираешь себе. Ну, не себе в карман, это твоим «сарматам» премия. У Волоха семья есть, кстати?

— Мама, — глухо ответил Неверов.

— Вот маме поможешь. Скажешь — сын погиб при исполнении. Ладно, я поехал. Давай, давай, Неверов, не гуляй. Вопрос закрыт. Да и дождик, кстати, примета хорошая.