За столом Марина демонстративно игнорировала Виктора, перед тем вылив на него возмущенный монолог, подобный тому, который выслушивают от сварливых жен мужья-пьяницы: мол, с тобой никуда пойти невозможно, вечно все испортишь, стыдобище, ну и все такое. Хижняк не перебивал, даже не пытался спорить с ней. Он снял пиджак, переложив при этом телефон в карман брюк, повесил на спинку стула, чтобы Марина видела — под пиджаком уже нет пистолета, налил себе сока и полностью погрузился в процесс потягивания напитка.

Есть не хотелось. Хотя столы ломились от блюд и проще было сказать, чего в свадебном меню не было, аппетит пропал окончательно. В последнее время Хижняк вообще поймал себя на том, что охладел к еде, утратив всякие кулинарные предпочтения. Но сейчас на отсутствие аппетита повлияло испорченное настроение: Виктор, фактически проиграв короткую схватку с людьми незнакомого ему Неверова, потерял к происходящему всяческий интерес. Марина же, наоборот, активно всем интересовалась, громко смеялась каким-то шуткам, понятным разве что ей одной, и вообще старалась доказать самой себе, что ее спутник, чуть не испортивший людям праздник, не способен помешать ей получать удовольствие от редкого, к сожалению, выхода в люди.

Потому из обрывков разговоров, которые она вела, Хижняк узнал: все и впрямь должно было быть организовано и проведено иначе, не так суетно, только в последний момент хозяева резко сменили место проведения свадьбы. Зато здесь уютно, по-домашнему, никто уж точно не помешает, а молодоженам вообще отдали второй этаж, где находятся несколько номеров класса «люкс». Постороннему заполучить их очень трудно: у владельца, Германа Шульца, постоянная клиентура, приезжают на выходные. Сауна, бильярд, шашлыки, ночевка.

От нечего делать рассматривая «салун» изнутри, Виктор успел убедиться: от Дикого Запада здесь только фасад и барная стойка, за которой непонятно для чего возвышался бармен в ковбойской куртке и широкополой шляпе. Его роль и в самом деле оставалась неопределенной: спиртного на столах хватало, а больше от человека за барной стойкой ничего не требовалось. Слева от бара по деревянным ступенькам можно было подняться на второй этаж, в те самые номера. Этот уголок а-ля Дикий Запад резко контрастировал с евроремонтом зала и особенно с ди-джейским пультом, расположенным на специально оборудованном полукруглом подиуме в углу. Из тех же обрывочных разговоров Виктор узнал, что планировалась живая музыка, только от нее почему-то отказались, выписав из Донецка самого, по слухам, популярного там диск-жокея Ди-До. Он как раз шаманил у компьютера, отгородившись от свадебного шума огромными наушниками.

Пока же его функцию развлекать, как и полагается за первым столом, быстро напивающуюся публику выполнял сыпавший плоскими, явно почерпнутыми из Интернета шутками тамада во фраке — так подрабатывал на крутых свадьбах известный, опять же судя по разговорам, актер донецкого драмтеатра. Желание тамады быть смешным лишало Виктора остатков аппетита: заливную осетрину он не мог доесть даже из вежливости. Поэтому, когда все в очередной раз заорали «Горько!», а его несколько увлекшаяся коньяком Марина чуть ли не звонче всех, Хижняк, почувствовав, что далее будет пауза, поднялся и решительно направился к стойке.

Если бармен тут лишний, то Виктор, ощущавший себя так же, решил хотя бы таким способом отгородиться от всеобщего веселья.

— Привет, — бросил он ковбою, устраиваясь на высоком стуле.

— Кофе? — равнодушно спросил бармен, потянувшись за чашкой.

— За деньги? — Более глупого вопроса в голову не пришло.

— Обижаете. Все включено. Если кто захочет кофе, чая или чего-то еще — сделаем. Так что, кофе? Чай, коньяк, виски, текила, самбука?

— Давай кофе, — согласился Хижняк, чтобы хоть чем-то себя занять, и когда бармен привычным жестом начал колдовать у кофеварки, уточнил: — Тебя, браток, для того сюда поставили?

— Так проще, — не поворачиваясь, ответил «ковбой». — Прикиньте — всем желающим кофе-чай разносить. Официантки задолбаются, чашек не хватит. А так, кто захотел, тот подошел, обслужился. Протрезвел, опять же.

— Ты серьезно думаешь, что от кофе можно протрезветь?

— Люди думают. — Бармен следил за тем, как кофе течет в чашку. — По поводу кофе вообще навалом шняг. Например, что его надо пить с коньяком. Или что он сердце садит. Или что от него просыпаешься.

— А что, не просыпаешься?

— Не-а… — Бармен пододвинул к Виктору блюдце, поставил на него чашку готового напитка. — Я, допустим, его на ночь пью и сплю как убитый. Сахара сколько?

— Не надо.

— Это правильно, — заметил бармен. — Сахар с тем же успехом можно в кипяток насыпать. Он вкус отбивает.

Кофе, судя по запаху, сюда поставляли отменный. Взяв чашку и кивнув бармену в знак благодарности, Хижняк оперся о стойку, сделал глоток, еще раз осмотрел зал уже с этой позиции.

Народ, похоже, устал сидеть и слушать тамаду. Тот, видимо, слыл человеком опытным: замолк, давая возможность отдохнуть себе и заодно пообщаться с Поляком и другими сильными края сего, которые оккупировали себе отдельный участок стола. Ди-До, в яркой футболке и надетой задом наперед бейсболке, отмахивался от подогретых спиртным парней. Видимо, те пытались согласовать с ним танцевальный репертуар и навязать свои предпочтения, что явно шло вразрез со взглядами самого господина Ди-До на музыкальное оформление свадьбы. Марина, увлекшись оживленным разговором с давно не виденными приятельницами и подсевшей к ним счастливой раскрасневшейся Тамарой, уже плыла на своей волне. Молодые прошли мимо охраны покурить на воздух, сопровождаемые свидетелями и шлейфом еще какого-то молодого народца. Кстати, охранников действительно оказалось четверо: уже знакомые Виктору белобрысый с богатырем прогуливались по периметру зала, еще пара светлых костюмов то входила внутрь, то выходила обратно. Несколько раз в зале появлялся Сергей Волох, проводил по бритому черепу ладонью, осматривался, встретившись взглядом с Хижняком, салютовал как старому знакомому и снова куда-то удалялся.

Аркадий Поляк, что-то сказав своему брату, поднялся и, на ходу набирая номер, пошел через зал по направлению к двери, ведущей в служебные коридоры и кабинет Шульца.

Марина с приятельницами поднялись и, оживленно беседуя, под предводительством Тамары двинулись на улицу.

Виктор одним глотом допил кофе.

Ди-До наконец-то определился с музыкой, и мощные динамики извергли что-то из обширного репертуара модного нынче, как уже знал обитатель курортного города Хижняк, формата под общим названием «дискотека восьмидесятых». Под музыку вернулись молодожены, молодняк с радостным криком ринулся на специально оборудованный в «салуне» танцпол.

Виктор попросил еще кофе. Бармен послушно занялся его приготовлением.

Ни о чем не хотелось думать. Разве что сидеть вот так и пережидать все томительные часы до глубокой темноты, когда свадьбе самой надоест гулять. Хижняк готов был после случившегося ехать домой хоть среди ночи, но знал: Марина намерена гулять еще завтра, она уже сообщила ему об этом, однако, конечно же, послушается, если Виктор соберется уезжать. Только тогда испорченными окажутся не эти два дня — невыносимой станет ближайшая неделя. Сделав глоток кофе, Виктор решил для себя: завтра он останется в номере гостиницы. Там есть телевизор, который он будет смотреть, валяясь в кровати.

Да, так он и сделает.

К стойке мелкой рысью подбежал всклокоченный молодой парень в цветастой рубашке. Упав на нее грудью и скосив взгляд на Виктора, он что-то тихо и быстро сказал бармену. Тот, наклонившись, ответил и выпрямился. Парень настаивал, рука его шмыгнула в карман джинсов, а когда вылезла, Хижняк заметил в ней сложенную зеленую купюру. Теперь на него косился бармен, и Виктор всем своим видом показал: до происходящего между молодежью ему, ветерану движения, дела нет.

Купюра перекочевала к бармену. Он отдал что-то парню. Тот закивал в благодарность и дальше повел себя неожиданно: воровато оглядевшись и, как зафиксировал Хижняк, стараясь проскочить прежде всего мимо сарматов в светлых пиджаках, шмыгнул по ступенькам на второй этаж и скрылся там.

Тем обстоятельством, что посторонний, который непонятно зачем окопался у бара и торчит тут, стал свидетелем некоей сделки, бармен заметно тяготился. Потому сразу же подошел к Виктору и даже не объяснил — доложил:

— С девкой договорился.

— Ты?

— Он. — «Ковбой» кивнул в сторону лестницы на второй этаж. — Ключи от комнат тут, в баре. Ну, сами понимаете… Пока телка такая, какая нужно…

— Там же молодым приготовлено…

— Не там, — успокоил бармен. — Что я, леший — спальню молодых сдавать?

— Мне-то что, — пожал плечами Виктор, — дело молодое. — И зачем-то добавил: — Сам такой был. Чай сделаешь?

— Черный, зеленый? — Бармен обрадовался равнодушию клиента.

— Зеленый. С лимоном. Есть лимончик?

— Дык елы-палы!

«Ковбой» живо принялся готовить клиенту чай.

А Хижняк внимательно смотрел на стилизованный под рецепцию квадратный щит, на котором были развешаны ключи от комнат на пронумерованных брелоках.

Он давно заметил их. Даже обнаружил, что одного не хватает. Если они правильно развешаны, нет номера «3».

Но только он не видел, чтобы, отдавая ключ предвкушающему сексуальное приключение парню, бармен протянул руку и снял его с соответствующего крючка.

Этот ключ «ковбой» достал из-под стойки. Выходит, приготовил заранее. Знал, что будет происходить.

Допустим, ничего страшного в этом нет. Еще и не такое бывает. Но тогда зачем разыгрывать этот маленький спектакль с торгом и покупкой права взять ключ, если это действо оговорено заранее? Да, там молодые проведут свою первую ночь. Только ведь не в комнате под номером «3» — бармен просто не рискнул бы здоровьем и работой, пуская на брачное ложе кого попало.

Значит, спектакль родился по ходу. Для него, случайного зрителя. А «ковбой» тут же бросился оправдываться.

Итак, все-таки он чем-то рискует, передавая ключ от одной из комнат на втором этаже постороннему человеку.

Взяв принесенный барменом чай, Хижняк отошел подальше, к самому краю стойки, сделал большой глоток из чашки. Сейчас он отдавал себе отчет в том, что обращает внимание на какие-то незначительные странности и ломает над ними голову исключительно от скуки, пытаясь чем-то занять себя. Может быть, даже развлечь. Если бы не дурацкий конфликт со службой охраны, Виктор бы сейчас пытался веселиться, поддерживая в этом желании Марину, которая, разумеется, не дулась бы на него…

Ди-До ставил песню за песней. Гремела музыка. Свадьба гуляла.

Парень в цветастой рубашке спустился вниз и, не глядя в сторону бара, слился с толпой танцующих. Его не было всего минут пятнадцать, пока Хижняк допивал свой чай. За это время ни одна девушка за ним так и не проскользнула. Хотя ключ брался именно для возможности уединиться с дамой.

И главное — парень не вернул ключ.

Здесь что-то происходит, решил Виктор. Или должно произойти.

Теперь он почувствовал, как напряжение бармена передается ему волнами. Пока надоедливый клиент маячит рядом, «ковбой» дальше будет мандражировать. Виктор сполз со стула, сунул руки в карманы брюк и отошел, делая вид, будто выискивает кого-то в зале. В нескольких шагах от стойки потолок подпирала квадратная колонна, Хижняк отошел к ней, стал, прислонился плечом. Теперь со своего места бармен не видел его. Вернее, видеть-то мог, за колонной не спрячешься, но наблюдать было затруднительно. Тогда как Виктор со своей позиции имел возможность следить за происходящим в зале и держать взглядом цветастую рубашку, похотливый обладатель которой не спешил реализовывать свою сексуальную энергию. Отсюда, как оказалось, можно было идеально наблюдать не только за залом, но и за лестницей на второй этаж.

Минут через десять, когда отзвучали две песни, вверх по ступенькам, уже минуя барную стойку, проскочил еще один молодой парень, с виду гость со стороны молодоженов. Бармен старательно протирал бокалы. Ему понадобилось делать это именно в тот момент.

Парень, скрывшийся наверху, был в пиджаке. Виктор вдруг отчетливо вспомнил: рассевшись за столами, все мужчины, независимо от возраста, и он в том числе скинули пиджаки. Исключение составили братья Поляки, молодожен Валера и его почетный свидетель. Охранники-сарматы не в счет, они за столами не сидели, под пиджаками топорщились кобуры.

Под пиджаком легче всего прятать оружие. Хижняк ведь сегодня поступил точно так же.

Убедившись, что бармен не смотрит в его сторону, Виктор отделился от колонны, быстро, натыкаясь на выпивших гостей, обошел зал по периметру. Один раз он чуть было не столкнулся нос к носу с белобрысым «сарматом». Но в нужный момент вклинился в толпу танцующих. И пробрался к подножию лестницы, при этом сумев не обратить на себя внимания.

Набрав полную грудь воздуха, Хижняк на выдохе рванул вверх по ступенькам и оказался в начале коридора, ведущего на второй этаж, к номерам.

Здесь было тихо, свет не горел, хотя выключатель Виктор увидел рядом с дверью, — протяни руку и освети путь. Окно в противоположном конце коридора, которое могло пропускать естественное освещение, забрано жалюзи. Комнаты располагались по обе стороны коридора. Прикинув, откуда может начинаться нумерация, Хижняк шагнул к первой двери слева — номер «1», чуть по диагонали напротив — номер «2», значит, номер «3» — вторая дверь с левой стороны.

Двигаясь стремительно, но почти неслышно, Виктор Хижняк подошел к нужной двери, убедился, что на ней нарисована тройка, коснулся подушечками пальцев, толкнул. Как и предполагалось, дверь открывалась вовнутрь и сейчас была не заперта.

Он вошел.

На убранство смотреть было некогда — у кровати на коленях боком к двери стоял парень в пиджаке. Сначала почувствовав, но уже в следующую секунду увидев Виктора, он резко выставил перед собой руку.

На Хижняка смотрело дуло пистолета.