34
Следующий шаг, который задумал совершить Соколовский, был довольно рискованным. Он долго не мог решиться на него, потому что в случае провала рушилось все, вся двухмесячная слежка летела коту под хвост, и тогда ему ничего не оставалось, как только сожалеть о бездарно потерянном времени. Но и сам характер работы на плодородной ниве шантажа был таков, что приходилось оставлять несколько процентов на неудачу.
В данном случае им руководил тонкий психологический расчет, причем главным составляющим его была… Лера. Именно она, та, которая больше всех из девушек высказывала свое недовольство и проявляла некоторое сопротивление, была выбрана Леней в качестве потенциальной союзницы.
Ни много ни мало, он решил ее… похитить. Это будет трудновато сделать без согласия самой девушки, но связаться с ней Соколовский никак не мог — к телефону всегда подходил только сам охранник. Правда, он все же отлучался иногда по своим делам, и девушки, нарушая инструкции, не разрешающие пользоваться телефоном, частенько звонили своим родственникам и приятелям. Но, помня о плохом отношении к Лере ее товарок, можно было ожидать, что подобный разговор не получит у них никакой поддержки.
Нет, надо было решиться на такой шаг, как похищение без предварительного согласия самой похищаемой. По крайней мере, если это удастся совершить, ей самой хуже от этого не будет. Она получит желанную свободу. А если план не удастся, то опять-таки она сможет оправдаться — мол, бандиты увидели красивую девушку и затащили в машину. Да таких случаев по Москве сотни!
Вся проблема состояла в организации дела: нужно было устроить так, чтобы похищение произошло не в людном месте и чтобы рядом не было Хохла. Девушки, конечно, тоже нежелательны, они будут кричать, рваться спасать свою подругу и вообще активно мешать похитителю. Но в крайнем случае и такой вариант не исключался, потому что застать Леру одну практически невозможно.
Соколовский внимательно следил за ежедневной процедурой сборов и отправления «массажисток» на работу. Они все вместе спускались на лифте вниз, к машине, и никогда не оставались без охраны. Но Леня помнил тот случай, когда он насыпал в бензобак сахару и девушки в одиночестве ждали минут пять своего провожатого. Удачный опыт стоило повторить.
На это и был сделан расчет. Как-то, подслушав беседу Хохла с Митяем, передававшим ему заказы на двух девушек, и последовавшие за этим разговоры, похититель понял, что в этот вечер «на работу» поедет Лера и с ней еще одна «массажистка». Третья работница оставалась дома по причине легкого недомогания.
Итак, надо было срочно действовать. Пока девушки красились, мылись и наряжались, в бензобаке уже растворялся добрый стакан сахару. Леня постарался одеться поневзрачнее — в серую старую куртку, в которой он дежурил на чердаке, нацепил кепку, нависающую над глазами и скрывающую половину лица. Впрочем, было уже достаточно темно, и расчет его основывался на том, что из-за стремительности маневра похитителя не узнают.
Наконец все трое спустились вниз и сели в машину. Хохол, естественно, не смог завести свой многострадальный автомобиль и, напутанный непредвиденной задержкой, бегал вокруг него и матерился. Леня все это наблюдал издалека, из-за гаражей-ракушек, заполнявших двор. Мотор его машины уже тихо рычал, готовый вот-вот сорваться с места. Он ждал, когда Хохол отойдет, девушки останутся одни и можно будет начинать операцию.
Но Хохол не стал возвращаться домой, чтобы предупредить шефа о непредвиденных обстоятельствах. Он пошел по двору, оглядываясь в поисках того, кто согласился бы подвезти его команду. Но в это позднее время хозяева автомобилей в основном сидели дома и мирно смотрели телевизор. Хохлу пришлось оставить своих девушек в заглохшей машине без присмотра, чтобы выйти на проезжую часть шоссе и там поймать частника.
Как только сутулая фигура охранника скрылась за углом дома, Леня тронулся с места и, подъехав, резко затормозил около задней двери машины. Ему повезло, Лера сидела на заднем сиденье как раз с той стороны, с которой подъехал похититель. Леня выскочил, рывком распахнул незапертую дверцу, схватил ничего не успевшую сообразить девушку за руку и буквально выволок ее из машины. Все решали доли секунды.
Подруга Леры, дико закричав, вцепилась в плащ своей товарки и, в ужасе раскрыв ярко накрашенные глаза, громко вопила.
— Заткнись, а то прибью, — прошипел Леня и ударил ее по руке.
«Массажистка» взвыла от боли и, прижав к себе поврежденную кисть, отпустила плащ. Лера же абсолютно не сопротивлялась, она находилась в каком-то оцепенении, вызванном неожиданностью, а может быть, и равнодушием к собственной судьбе.
В долю секунды Леня втолкнул ее в свою машину, сел за руль и стал выезжать со двора. Но навстречу ему бежал Хохол, открыв рот — не то крича, не то от изумления.
Едва только машина похитителя поравнялась с ним, охранник бросился на нее, как неопытный каскадер, схватился двумя руками за «дворники» и, крича от ужаса, стал перекатываться по капоту. При выезде на шоссе ошалевшего от собственной храбрости Хохла удалось сбросить на крутом повороте.
В зеркало Леня видел, как он поднимался с асфальта со сморщенным от боли лицом, держась за свою ногу. Путь был свободен. Жертва похищения, накачанная таблетками, не сопротивляясь, сидела сзади и тупо смотрела прямо перед собой, то есть на затылок водителя. Погони не предвиделось.
Похититель вытер пот со лба и, все еще нервно оглядываясь, свернул во дворы. Он решил окольным путем пробираться к недавно снятой квартире. Номер машины предусмотрительно был забрызган грязью.
Подъехав к дому, Леня бросил взгляд на лицо девушки. Даже в неверном свете уличного фонаря было видно, что она страшно напугана и ничего не соображает от ужаса.
— Не бойся, пошли, — сказал ободряюще похититель и за руку вывел ее из машины.
Лера шла на подламывающихся ногах, и ее холодная как лед рука совершенно безжизненно лежала в его ладони. Похититель и похищенная поднялись в квартиру.
— Проходи, — сказал Леня, зажигая свет. — Раздевайся.
Девушка стала сомнамбулически снимать плащ и расстегивать блузку. Она поняла его приглашение слишком буквально, как ей и положено было в силу своей профессии реагировать на приказ раздеться.
— Ты что, — поспешно сказал Леня. — Не надо. Сними только плащ и туфли. Проходи в комнату, располагайся. Хочешь выпить? — Девушка обреченно молчала. — Выпить хочешь? — еще раз повторил он и, не дожидаясь ответа, налил в бокал, валявшийся здесь еще после «дня рождения», мутный ликер из бутылки.
Девушка, стуча зубами о край бокала, выпила.
Леня решил, что ее пора выводить из состояния шока. Он придвинул стул, сел напротив, взял безжизненно-холодную ладонь в свою руку и, слегка сжимая пальцы, начал говорить, стараясь медленно произносить слова.
— Ничего не бойся, слышишь? Не бойся, я твой друг, — говорил он, заглядывая в ее пустые остановившиеся глаза. — Я не из милиции и в милицию тебя не поведу. Я твой друг, запомни, я твой друг. Я все про тебя знаю и тебе доверяю. Хочешь позвонить тете Вале? Звони, вот телефон.
Леня решил, что упоминание о родственнице достаточно убедительно докажет то, что девушка не в очередном плену, а у друга. Лера нерешительно протянула руку к трубке.
— Ну, смелее, звони, — ободряюще произнес похититель. — Скажи ей, что с тобой все в порядке и что ты скоро с ней встретишься. Хочешь, я тебя отвезу к ней?
Но она, отрицательно покачав головой, положила трубку и наконец разжала губы: —.Не надо.
— Ну вот, — обрадовался Леня. — Я уже думал, не онемела ли ты навсегда. Есть хочешь?
Лера опять отрицательно покачала головой. Может быть, она ждала объяснений? Соколовский решил чуть-чуть приоткрыть свои карты.
— Я хочу тебе помочь, — сказал он. — Я знаю, в какое положение ты попала. Если хочешь вернуться обратно, к Котенку, я могу отвезти тебя… Если ты хочешь, конечно. Хочешь?
— Нет, — снова с трудом разлепила губы девушка. — Не надо.
— Хорошо. Тогда давай сейчас сделаем так. Ты останешься здесь, я, конечно, закрою тебя на ключ, но это не из-за того, что я хочу тебя запереть, а просто в таком состоянии ты можешь убежать и наделать глупостей. А я не хочу, чтобы ты делала глупости. Так вот, еда в холодильнике на кухне, вот твоя постель, вот телефон. Можешь звонить куда угодно — родителям, друзьям, родственникам, в милицию, только не уходи. Поняла? Иначе и тебе, и мне будет плохо. А завтра утром я вернусь, и мы с тобой поговорим. Ладно?
Девушка утвердительно кивнула головой.
— Ну и чудненько, — обрадовался Леня. — Ну, я пойду, а ты отдыхай. Не бойся, здесь тебя никто не найдет. Я пошел.
Он вышел из квартиры, запер дверь на ключ и приник к ней ухом. Из-за двери не доносилось ни звука, как будто там вообще никого не было.
Шантажист не решился ехать к себе домой. С человеком, который находится в таком состоянии, как Лера, могло случиться Бог знает что. Она могла попытаться убежать, она могла от страха позвонить своим мучителям и все им рассказать, она могла выброситься из окна или вызвать милицию. Она могла сделать все, что угодно, но что — невозможно было предугадать. И сыщик, внутренне готовясь к худшему, остался ночевать в машине.
Он смотрел на окна квартиры, на подъезд дома и гадал, что же Лера сейчас делает. Окно тревожно горело до утра, и до утра Леня не смыкал глаз. Он включал мотор и грелся, часто смотрел на часы, торопя рассвет. Но рассвет не спешил наступать. Денек обещал быть трудным, даже если все сложится успешно — если девушка поверит ему и согласится помочь. Если бы…
Только под утро Соколовский сам немного успокоился, уверяя себя, что если до сих пор ничего не произошло, то теперь тем более уже не произойдет. А то, что девушка не спит, так это нормально, работа-то у нее была ночная, вот она и не привыкла так рано ложиться.
С интересом он думал о том, что сейчас творится в массажном салоне «Клеопатра». Любопытно, как отреагировал Котенок на похищение строптивой сотрудницы и что он думает по этому поводу. Конечно, он должен опасаться, что Лера расскажет про него массу интересных вещей, но, наверное, утешает себя тем, что ей, этой шлюшке, подобранной под забором без денег и без документов, никто не поверит.
Было бы интересно послушать, что там у них творится. Вот переполох, наверное! Что предпримет Котенок? Намылит Хохлу голову? Уволит? Изобьет или просто плюнет на все?
Наконец появились первые прохожие. Леня вышел из машины, поеживаясь от зябкости сырого утра и с некоторым страхом размышляя о том, что ему сейчас предстоит. В голове он уже спланировал весь разговор, и все аргументы, которые он собирался привести в пользу их сотрудничества, казались ему лично очень убедительными.
Лера спала при включенном свете и даже не пошевелилась, когда хлопнула входная дверь.
«Ну и слава Богу», — облегченно вздохнул похититель, поняв, что все нормально, что похищенная его больше не боится и что ему тоже нечего ее бояться.
Осторожно, стараясь не греметь, он вытащил на кухню стулья из комнаты, составил их в ряд и улегся досыпать.
Соколовский проснулся оттого, что мягко щелкнула дверца холодильника. Сквозь щелочки прикрытых век он увидел, что это Лера. Ее темные волосы беспорядочно рассыпались по плечам, она стояла в одной блузке и, запрокинув голову, пила молоко из открытого пакета.
«А она ничего», — подумал Леня в полусне и вслух сказал:
— Доброе утро.
Заметив, что девушка искоса смотрит на него, он со вздохом добавил:
— Надеюсь, что оно будет для нас добрым.
И улыбнулся. Это «для нас» было тонко рассчитано. Оно как бы объединяло их, позволяло предположить, что они договорятся.
— Будем завтракать? — спросила Лера, глядя на своего похитителя все еще недоверчивым взглядом, но без того ужаса, который стоял в ее глазах вчера. Она была уже умыта, и с ее лица исчезла вечерняя угрожающая раскраска.
Завтракали молча. Леня не знал, что говорить. Балагурить и рассказывать анекдоты было неуместно, обсуждать планы еще рано, и поэтому он скромно молчал, изредка поглядывая на свою пленницу.
Закончив завтрак и убирая посуду, похититель наконец предложил:
— Ну что, поговорим?
— Закурить есть? — вместо ответа попросила девушка и тут же выпалила: — Я позвонила тете Вале. И родителям. Сказала, что бросила работу. Объясни теперь, что ты хочешь от меня.
Они сели в комнате друг против друга, и начался разговор.
— Я предлагаю тебе сделку. Она может быть выгодна и тебе, и мне в равной степени. То есть я имею в виду пятьдесят на пятьдесят.
— И что я должна делать?
— Во-первых, ты должна мне рассказать все, что знаешь о Котенке, массажном салоне «Клеопатра», об убийстве Филипповского и еще одной девушки — все, включая адреса, характеры, привычки, наклонности всех участников. Во-вторых, ты должна подтвердить Котенку лично, что готова выступить в суде и рассказать всю правду про салон и про убийства. Необходимо, чтобы, кроме собранных мной свидетельств против него, был еще хотя бы один живой свидетель. В-третьих, ты должна помогать мне по мере необходимости. Пока я еще не знаю, что мне потребуется от тебя конкретно, но ничего сверх того, что ты можешь сделать, я не потребую.
— А что мне за это будет?
— Свобода. Этого мало? Деньги. Сколько? Пока не знаю, это будет зависеть от финансовой состоятельности Котеночка. Кстати, ты знаешь, как его на самом деле зовут?
Лера утвердительно кивнула головой:
— Котенков. Кажется, Алексей.
— А, значит, Котенков-Котенок. А я думал, что его так прозвали из-за вкрадчивого голоса. Прелестно! Не буду от тебя скрывать. У меня есть некоторые материалы на них, записи разговоров, видеосъемка процесса обслуживания клиентов. Это не так мало, но и не так много. Поэтому мне и нужна твоя помощь. Представь, ты помогаешь мне откопать еще что-нибудь о Котеночке и его холуях, мы все это собираем вместе и говорим ему: или гони деньги, и записи твои, или тобой заинтересуется милиция. Я думаю, что он предпочтет расстаться с деньгами.
— Он жадный. — Лера отрицательно покачала головой. — Он даже на нормальную еду нам жалел, не говоря уж о прочем.
— Не думаю, — возразил Леня. — У меня есть другая версия. Хохол добрую половину выделенных на еду денег клал себе в карман. Нет, судя по разговору, который я слышал, он не столько жаден в отношении денег, сколько в отношении власти. Мне кажется, что ему просто хотелось, чтобы вы все ходили перед ним, дрожа от страха, иначе он чувствовал беспокойство.
— Да, пожалуй, это так. Он нас и таблетки постоянно заставлял пить, мол, от заражения сифаком очень помогают. А я же чувствую, после них голова пустая, как ведро, и спать постоянно хочется…
— Что ты знаешь об убийствах?
— Почти ничего. Когда они убили ту девушку, я тогда у них еще не работала. Кажется, недели через две после того, как я к ним завербовалась, ее отыскали в озере, и Фил повез нас смотреть на труп. Ужас! — Лера нервно передернула плечами. — Тогда еще всем заправлял Филипповский, или, как его звали, Фил. Он с Котенком раньше какие-то дела вертел, ну и взял его по старой дружбе сначала за девушками присматривать, как Хохол, а потом заместителем своим сделал. Еще у Фила были, кажется, две квартиры типа наших, а потом что-то там накрылось — не то менты девушек сцапали, не то они там все сбежали.
— Интересно, неужели у Котенка еще такие салоны есть?
— Не знаю… А тогда были у них три девушки. Одна, та, что убили, в милицию пыталась позвонить, но адреса, где находится, не знала, не местная же. Ну, они ее за это и порешили, чтобы другие боялись. А меня уже после этого случая взяли. Хотели еще двух нанять, но те вовремя поняли, куда лезут, и отказались.
— А ты зачем пошла?
— А мне тогда терять нечего было. Я забеременела от одного парня и жила в техникумовской общаге. Тот парень, как узнал, сразу отказался: мол, не мое дело, самой надо было шурупить. Мне тогда Котенок денег на аборт дал, сказал, потом отработаешь. Ну, думаю, отработаю, пару раз съезжу, потом смоюсь. Но не тут-то было… Если он птичку в клетку посадил, то уже не выпустит.
— А Фила за что убрали?
— Они тогда с Хохлом за его спиной договорились: мол, доходы падают, Фил слишком много себе забирает, давай его того… И пришили. Я, правда, при этом не была, но после убийства они приехали к нам, напились и такое рассказывали! Волосы дыбом вставали.
— А где Котенков живет, не знаешь?
— Где-то в Черемушках, там за таким высоким белым домом другой стоит, поменьше. Мы на машине как-то проезжали, Хохол показал: вот, смотрите, хата Котенка.
— А вспомнишь, если опять проезжать будешь?
— Наверное. А еще я на даче у него была. В Малаховке. Там он «ракету» отпаивал, а мы их обслуживали. Там-то я точно найду.
— Поехали, — сказал Леня.
Они полдня прокатались в поисках дома, где живет Котенков. Лера видела здание только мельком и не могла вспомнить никаких опознавательных знаков. Они бестолково мотались по улицам Новых Черемушек до темноты.
— Есть хочешь? — устало спросил Соколовский.
Лера молча кивнула головой. Они подъехали к ресторану и вышли из машины. Девушка осматривалась.
— Ну, пошли, что ли? — нетерпеливо сказал Леня.
— Слушай, я помню этот ресторан. Кажется, это близко, давай пройдемся по улице.
Они шли медленно, и ветер кидал им в лицо пригоршни холодной мокрой воды. Но Лера выглядела довольной, она шла, подставляя лицо сырому ветру, и улыбалась.
— Ты знаешь, — задумчиво проговорила она, — наконец-то я чувствую себя совершенно свободной. Как после заключения в тюрьме. — Она протянула руку: — Точно, это там. Вот это большое белое здание, я помню огромную светящуюся рекламу на фасаде. За ним сразу вон та серая хрущевка. Только я квартиры не знаю…
— Ерунда, — обрадовался Леня. — Выясним!
Где живет Котенков, они выяснили уже на следующий день. По словам Леры, Котенок вел преимущественно ночной образ жизни. Поэтому шантажист со своей напарницей ночь напролет просидели в машине во дворе его дома.
Соколовский предусмотрительно обошел все окрестные дворы и убедился, что автомобилей, похожих на тот, в котором однажды приезжали Котенок и Митяй, нет. Лера же на вопрос о машине пожала плечами и сказала:
— Обыкновенная, кажется, белая. Да, белая. Ну, такая, — она показала руками что-то неопределенное.
Пришлось им сидеть, карауля Котенка, полночи. Соколовскому такие посиделки были привычны, и он безропотно переносил долгие часы ожидания, а Лера изнывала, вертелась, пыталась включить магнитолу, пока наконец не заснула на переднем сиденье.
Часа в четыре ночи со стороны въезда с улицы показался свет фар. К дому подъехала машина. В мутном свете фонарей она казалась белой или серой. Леня осторожно тронул девушку за плечо и тут же сказал, пригибая рукой ее голову:
— Тихо, не шевелись.
Потом он осторожно выглянул. Водитель заглушил мотор и вышел.
— Посмотри, он? Только осторожно.
Лера приподняла голову и тут же кивнула.
— Сиди здесь, я сейчас вернусь.
Котенок зашел в подъезд. Леня бесшумно направился за ним. Постояв немного внизу, он по звуку определил, на каком этаже живет Котенков. Оказалось, на четвертом. Потом он быстро поднялся по лестнице и приложил ухо поочередно ко всем четырем дверям. За тремя из них было тихо, а за четвертой слышались шорохи, шаги, скрип открываемых дверей шкафа — все звуки, которые издает человек, только что вернувшийся домой.
Леня спустился вниз и нашел взглядом светящееся окно на четвертом этаже. Весь остальной дом был погружен в предутреннюю сонную тьму.
— Ну все, — сказал Соколовский своей напарнице. — Квартира сорок семь. Поехали отсыпаться.
