Глава 16
Дети сидели на заднем сиденьи машины и шумно обменивались впечатлениями. Им часто доводилось ездить в такси, когда Кристина в очередной раз отправляла их к маме или забирала обратно. Но в такси мама всегда запрещала им крутить ручки, поднимать стекла, ковыряться в обивке диванчика, громко разговаривать… Теперь же, если Кристина пыталась призвать их к порядку, Виталий добродушно говорил:
– Да что ты их ругаешь, пусть побесятся. Это же мальчишки!
Женщина была не настолько наивна, чтобы поверить, что Виталию безразлична судьба его машины, или ее салона, если быть точным. Она подозревала, что тот просто зарабатывает очки у ее сыновей, чтобы войти к ним в доверие. Но это ей даже нравилось. Некоторые ее кавалеры просто на дух не выносили самого присутствия детей. В таких случаях, Кристина очень скоро опять оставалась в одиночестве. Она не была матерью-фанатичкой, которая впадает в ярость при малейшем нажиме на своих детей, но их интересы женщина старалась блюсти. По мере возможностей, конечно…
Они ехали уже долго – адрес, который добыл Виталий, принадлежал одному из спальных районов Южного округа Москвы. Женщина пыталась сообразить, не живет ли там кто-нибудь из ее знакомых. Вспомнила только парикмахершу, у которой обычно стриглась. Но та была никудышной кандидаткой в телефонные маньяки – прежде всего из-за Вари, о который парикмахерша точно ничего не знала. Варя обесцвечивала волосы дома, в собственной ванной, а подравнивала их обычно сама Кристина.
– Наверное, зря мы взяли детей, – пробормотала она, глядя в окно. Центр давно остался позади, и по обе стороны дороги поднимались бесконечные ряды бело-голубых и зеленых башен. Районы были похожи друг на друга с кошмарной точностью – супермаркет, рынок, гостиница, стоянка. Гаражи, гостиница, завод, рынок…
– Да ничего страшного, – бодро откликнулся Виталий. Сегодня он был в великолепном настроении. – Прокатятся, поиграют в машине. Ничего не случится.
– Я боюсь оставлять их в запертой машине, – пожаловалась та, оборачиваясь и проверяя – на месте ли дети. Виталий запер задние дверцы, но мальчишки были шустрые и вполне могли открыть их самостоятельно. – А в открытой и того страшнее… Выбегут, заиграются где-нибудь… Потом не найдешь. И еще… Мы же не на вечеринку едем.
– Мам, а куда? – поинтересовался Гриша.
– Не вмешивайся, когда взрослые разговаривают! – осадила его Кристина. Это была одна из немногих хороших манер, которую она пыталась привить сыновьям. Тот снова занялся обследованием салона.
– У меня есть предложение, – скпазал Виталий. – Ты останешься с ребятами, а я один схожу разберусь…
– Ну нет! – возмутилась женщина. – У меня тоже накипело! В конце-концов, из-за этой стервы мне отключили телефон! Если бы не она – соседка бы потерпела, не первый год терпит!
– Мама сказала «стерва», – раздался за ее спиной голосок Вани. – Это что?
– Это такая… – начал было Гриша, но Кристина испуганно обернулась и перебила его:
– Замолчи! Ваня, это значит – очень плохая тетя. Ты понял?
Дети зашептались. Кристина молча страдала. Старший сын уже не раз поражал ее ненормативной лексикой, и бороться с этим было бесполезно. Она еще больше пожалела о том, что взяла детей в эту экспедицию. Мало ли что может случиться? У нее даже пропал боевой азарт, и она упрекнула про себя Варю: «Уж она бы точно наверх не пошла, она ненавидит сцены. Вот и посидела бы с мальчиками в машине. И что с ней случилось? Какой-то нехороший у нее был голос, не сделала бы с собой чего…»
Эта мысль повергла ее в полное уныние. Она едва не попросила Виталия повернуть. Но было уже поздно – он последний раз сверился с картой и свернул на обсаженную тополями длинную улицу. Неподалеку мелькнула красная буква метро. Машина заехала за небольшой рынок, уже закрывшийся к этому часу, и остановилась.
– Это здесь? – дрогнувшим голосом спросила Кристина. – Главное, не ошибиться, а то вломимся в другую квартиру…
– Здесь, – уверенно сказал он. – Ну, ты готова? Парни, сидите тихо, мы скоро вернемся.
Он роздал детям заранее заготовленные шоколадки и бутылки с пепси. Они пообещали вести себя тихо, ничего не трогать. Но для страховки Виталий все-таки вытащил из замка зажигания ключи – со старшего бы сталось угнать машину, он не раз видел, как нужно трогать с места.
Дом, который был им нужен, ничем не отличался от множества своих близнецов – те стояли в ряд, образовав каре, в центре которого находился детский сад. Кристина шла за Виталием, задирая голвоу и оглядывая окна. Ей не верилось, что они сейчас увидят того самого человека, который испортил всем столько крови. «Что я ему скажу? Господи, все из головы вылетело… Я ведь так завелась, а теперь почему-то испугалась… Нет, он должен получить по заслугам! Правильно мы сделали, что поехали! Тем более, если это женщина, а я думаю, что это баба! Тогда Виталий не решится врезать ей… А мне можно, я тоже слабый пол».
На подъездах висели таблички с указанием номеров квартир. Нужный им подъезд был снабжен железной дверью с кодовым замком. Однако все эти предосторожности были излишни – дверь была открыта настежь, а код заботливо написан на косяке жирными черными цифрами.
– Судя по номеру, нам нужен этаж пятый или шестой, – сообразил Виталий, оценив расположение квартир на площадке. – Ну, готова? Главное, сразу не набрасываться… Мало ли что там за люди. Вдруг в самом деле, ребенок шалит…
«У него тоже аппетит пропал, – поняла Кристина, входя за ним в лифт. – Одно дело – грозиться на расстоянии и совсем другое – увидеться лицом к лицу… Ну все. Приехали.»
Виталий посчитал правильно – нужная им квартира располагалась на пятом этаже. Тамбур тоже был снабжен дверью с замком – и дверь также была распахнута. Вероятно, в доме жили приветливые, гостеприимные люди, которым было особо нечего терять.
– Нам сюда, – Виталий перешел на шепот, когда они остановились у двери, на которой красовалась нужная им цифра. – Ну, я позвоню…
– Подожди, – остановила его руку Кристина.
Она прислушивалась, пытаясь понять, что происходило за дверью. Это было несложно – из всех четырех дверей на площадке только одна эта была не железная, а самая обыкновенная – деревянная, обитая потускневшим от времени коричневым дерматином. Два простых замка, глазок. Из-за двери доносились женские голоса
– один высокий, почти визгливый, другой – грудной, такого тембра, какой бывает у губной гармошки.
– Там двое… Нет, кажется, еще одна женщина, – прошептала Кристина. – Слишком много народу.
– Ну и что? Ты же со мной.
И Виталий решительно надавил кнопку звонка. Голоса сразу утихли, но к двери никто не подошел. Виталий позвонил еще раз. Наконец, послышались быстрые шаги, и светлая точка в глазке исчезла – кто-то на них смотрел.
– Кто там? – визгливо спросила женщина.
– Откройте, пожалуйста, – откликнулся Виталий.
– Да кто вы?
– Это насчет телефона.
Кристина приложила руку к губам – она сделала это невольно, от волнения. Видимо, ее движение разглядели, потому что женщина еще больше насторожилась и нерешительно сказала:
– Вас там двое… При чем тут телефон? Телефон в порядке.
– Я знаю, – согласился Виталий. – Это ваш номер?
Он назвал цифры, которые Кристина уже помнила наизусть. Женщина подтвердила, что это в самом деле, их номер. Послышались другие шаги – шаркающие, медленные
– видимо, еще кто-то подошел к двери. Там начали перешептываться – Кристина напрягала слух, но ничего не могла разобрать.
– Спроси, есть у них ребенок или нет? – шепнула она Виталию. Тот отмахнулся, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью. Женщины шептались, явно не решаясь отпереть. Наконец, послышался поворот ключа в замке, и дверь слегка приоткрылась. Там показалось бледное круглое лицо молодой девушки. Она уставилась на гостей.
– Разрешите войти? – очень вежливо спросил Виталий. – Или будем на площадке говорить?
Девушка замялась, но, в конце-концов, оглядев пустой тамбур и убедившись, что там больше никого нет, пожала плечами:
– Ладно, заходите. Так что с телефоном?
Кристина через силу переступила порог вслед за Виталием. От ее боевого настроения не осталось и следа. И теперь она очень завидовала благоразумной Варе – та сейчас спокойно сидела у себя дома.
– Понимаете ли, в чем дело, – начал объяснять Виталий, оглядывая стены прихожей. – Нам позвонили с вашего номера… Я не говорю, что это были именно вы, однако…
Их кухни высунулась молодая женщина в красном халате, внимательно посмотрела на него и снова скрылась. Там послышался ее короткий смех и приглушенный разговор. Потом в дверях появилась другая девушка – в коротеньком черном халатике, едва прикрывающем трусики. Она уставилась уже не на Виталия, а на Кристину – круглыми от удивления глазами. И тоже исчезла.
Кристина пыталась сообразить, что тут происходит. Неужели в однокомнатной квартирке живет столько народу? Маловерятно. Может, здесь сейчас происходит вечеринка, девичник? Но почему все в халатах, и у девушек такой сонный вид? В ванне шумел душ – там кто-то мылся. Значит, в квартире было по крайней мере, четыре человека. Многовато для того, чтобы закатить скандал… Слишком много, чтобы чувствовать себя уверенно.
– Да я вас первый раз вижу, – уже довольно агрессивно заявила девица с круглым лицом. – Вы что – соседи? Какие у вас проблемы? Мы ведь не шумим.
– Да нет, мы живем в другом районе, – слегка опешил Виталий. – Но дело в том, что нам почти каждый день звонят с вашего телефона… В общем, хулиганят. У вас нет ребенка?
Девица уставилась на него, вдруг всплеснула руками и захохотала:
– Ребенка?! Ребенка здесь нет, можете даже не искать!
Из кухни вышла девушка в коротеньком халате. Ее ничуть не смущал такой откровенный наряд, она как будто не замечала, что Виталий старается не смотреть на ее открытые почти до паха ноги. Опершись спиной на дверной косяк, она уставилась на гостей, быстро грызя сунутый в рот ноготь. Взгляд ее светлых, с белесыми ресницами, глаз пробежался по Кристине и та, непонятно почему, почувствовала себя раздетой. Хотя, по сравнению с этой девицей, была одета даже слишком скромно…
– Ну что у вас случилось-то? – спросила она без особого интереса. – Вы что, просто поглазеть зашли?
Виталий начал терять терпение – девицы вели себя слишком нагло.
– А случилось то, что если еще раз позвоните, мы с вами поговорим по-другому!
– Да ну? – деланно удивилась та. – И как же?
– Узнаете.
– Да ладно вам, покажите прямо сейчас, – она отлепилась от косяка и блаженно потянулась, отчего халатик въехал наверх, и тут Кристина окончательно оторопела – трусиков под ним не оказалось. Виталий тоже потерял дар речи. А девица, ничуть не смутившись, прошлепала мимо них босыми ногами и исчезла в комнате. Там шумно заскрипел диван – та упала на него с размаху. Послышался чей-то недовольный сонный голос. Тоже женский. Проснувшаяся женщина смачно выругалась. И тут Кристина начала кое-что понимать.
– Пошли отсюда, – она ухватила Виталия за рукав.
– Да погоди ты, – возмутился он. – Сперва пусть признаются, кто нам звонит! Откуда у вас наши телефоны?
Круглолицая девица начала хохотать. Только теперь Кристина уловила исходящий от нее запах перегара. Было ясно, что та все еще пьяна. На ее смех из кухни вышла девушка в красном халате. Он был приемлемой длины, и она казалась рассудителеьнее и спокойнее, чем ее подруги:
– Я, напимер, вам не звонила. И они не звонили. Вы уверены, что правильно узнали номер?
– Совершенно уверен. – нервно ответил Виталий. Кристина видела, что ему очень хочется побыстрее свернуть визит, но стыдно отступать. Ведь она стояла рядом…
– И во сколько вам звонят? – Девушка взмахнула в воздухе красным пояском халата. – Это даже интересно…
– Поздно вечером.
– С одиннадцати до полуночи, – вмешалась Кристина.
Та пожала плечами:
– После половины двенадцатого тут редко кто остается. Вы все-таки попробуйте еще раз засечь номер. Наверное, это все-таки ошибка.
– Как это, никто не остается? – удивился Виталий. – Никто здесь не ночует?
– Да почти никто. Ну разве что другим рейсом поедет…
Она замолчала – круглолицая девушка скорчила рожицу, призывая ее остановиться. В это время в комнате раздаолось шарканье тапок, и, натыкаясь на стены, в коридор вывалилась совершенно невменяемая женщина в розовой ночной рубашке. Не обращая внимания на посторонних, она начала дергать ручку запертой двери в ванную. Шум душа смолк, и сердитый женский голос спросил:
– Что, потерпеть не можете?
– Блин, открой, я больше не могу… – пробормотала та.
– Да сейчас, заходи… – щелкнул отпираемый замок, и из ванной выглянула женщина с обмотанным вокруг головы полотенцем. Она пропустила в ванную сонную подругу и уже собиралась закрыть дверь, как ее взгляд упал на гостей, стоящих посреди прихожей. Она смотрела на них секунду, не больше, но глаза у нее расширились так, будто она увидела привидение.
– Ты?! – воскликнула она, глядя на мужчину. И отшатнувшись, будто от удара, женщина захлопнула дверь ванной.
– Ну ладно, нам собираться пора, – уже раздраженно заявила девушка в красном халате. – Мы договорились, вы еще раз проверьте, кто вам звонит. Не может быть, чтобы отсюда. Кому тут нужны проблемы? Скорее всего, ребенок балуется, у соседей. Может, номера на одну цифру различаются.
– Кстати, – повернулась к ним круглолицая девушка.
– Адрес у вас откуда?
– Я узнал по номеру. – Кристина едва могла поверить, что этот странный, какой-то сонный голос принадлежит ее кавалеру. Тот был сам на себя непохож – вялая речь, опустевшие глаза. «Что с ним? – испугалась она. – Никогда его таким не видела!»
– Пойдем, – он будто впервые увидел свою подругу. – Идем отсюда.
Ее не пришлось уговаривать – она первой выбежала из этой проклятой квартиры. Попробовала вызвать лифт, но тот был занят – в шахте слышалось, как он погромыхивает где-то на верхних этажах. Тогда Кристина вышла на лестницу и побежала вниз. За ней слышались шаги Виталия. Он все больше оставал от нее, как будто ему было некуда спешить.
Во дворе Кристина сразу бросилась к машине и забарабанила пальцами по стеклу. Дети, увидев ее, не очень обрадовались – Гриша сидел в этот момент за рулем и показывал младшему брату, как он ведет машину. Тот пытался порулить за компанию, но Гриша отталкивал его. И Ваня был близок к тому, чтобы зареветь.
– Ну где ты там? – обернулась Кристина. Виталий только что вышел из подъезда. – Дети ведь заперты.
– Да, сейчас, – он говорил все так же странно – будто у него во рту находился какой-то посторонний предмет, мешающий отчетливой речи.
Он отпер машину, молча вытащил ребенка с водительского места и пересадил назад. Уселся за руль, достал ключи… Но вместо того чтобы включить зажигание, вдруг уцепился за руль и опустил голову на руки. Дети удивленно затихли. Кристина молча стояла рядом с машиной и смотрела на него.
– Тебе плохо? – спросила она, видя, что он не поднимает головы.
– Да… Нет, нормально. – Он, наконец, показал лицо. Оно было красным. – Поехали.
Обратный путь показался очень длинным. Дорога в самом деле, была неблизкая, а еще больше потому, что все молчали. Только дети время от времени начинали шептаться друг с другом, но даже у них пропало настроение играть. Кристина молча смотрела в окно. У нее многое рвалось с языка, но она не хотела ничего обсуждать при детях.
Она вышла из машины, выпустила детей и велела им подниматься наверх. Вручила ключи Грише – тот уже умел управляться с замками. Виталий сидел за рулем, все так же молча.
– Ты не поднимешься? – спросила женщина.
– Я? – будто разбуженный откликнулся он.
– Ты ничего не хочешь мне объяснить?
– Я не могу объяснить… Я сам не понимаю.
У нее лопнуло терпение. Кристина наклонилась над открытой дверцей:
– Зато я кое-что понимаю. Прежде всего, все эти девки – шлюхи. Будешь возражать?
Он промолчал.
– Все как одна! Знать не желаю, что у них там за притон, но одно-то я во всяком случае, поняла. Та, которая мылась, знает тебя! И тебе она тоже известна!
– Ты права, – он повернул голову в ее сторону. – Только я не ожидал ее увидеть.
– Так это все-таки из-за тебя нам с Варькой звонили?
– Похоже, что так… Наверное из-за меня, вас она не знает… Только я не могу понять, почему она вам звонила. А вот что она меня ненавидит, я не удивляюсь.
Кристина видела, в каком он жалком состоянии. У нее мелькнула мысль, что если он сейчас куда-то поедет, то обязательно попадет в аварию. На обратном пути сюда его сдерживала, вероятно, только мысль о том, что на заднем сиденьи сидят дети. Но теперь он останется один…
Кристина вздохнула:
– Пойдем ко мне. Еще осталось вино, помнишь, ты ночью покупал? Как тогда было хорошо…
Он безвольно кивнул. Женщина тронула его за плечо:
– Ну, выходи. Выпьешь немного, успокоишься. Я не желаю, чтобы ты расшиб себе голову на первом светофоре.
И он, как ребенок, послушался. Вышел, запер машину и пошел за Кристиной к подъезду.
* * *
Женщина наскоро покормила детей и отвела их в детскую комнату, строго предупредив, чтобы те не шумели. Виталий все это время просидел перед выключенным телевизором. Пульт был рядом, но он к нему даже не притронулся. Когда Кристина вошла в комнату и прикрыла за собой дверь, он повернул голову:
– Понимаешь, это была она.
– Она? – Женщина присела на диван. – Которая из них? Та, которая вышла из ванны?
– Да… Но я не знал, что с ней случилось.
– Подожди, – перебила Кристина. – Это что – твоя прежняя знакомая?
– Это моя девушка… С которой я был на свадьбе у Андрюхи.
Кристина онемела от изумления. В тот миг, когда она рассматривала фотогазету, лицо темноволосой девушки запечатлелось у нее в памяти. Она и теперь вспоминала ее, пытаясь убедить себя, что выглядит ничуть не хуже – и на свадебных фотографиях, и теперь… Но что общего было у той застенчивой девушки с женщиной, которая высунулась из ванны в том притоне?
– Это она, – глухо говорил Виталий, не переставая ерошить свои коротко остриженные волосы. Он вцепился в них, как будто в этом заключалось его спасение. – Мы с ней жили несколько лет… Познакомились перед тем, как Андрюха женился. Я и не думал, что у нас с ней будет что-то серьезное. А вышло по-другому. Я даже думал, что женюсь на ней. Только ничего не получилось.
Кристина откинулась на подушки дивана. Она сама удивлялась тому, что слушая эту исповедь, не ощущала никакой ревности. Как будто наконец произошло то, о чем она мечтала всю жизнь, и она научилась не обвинять своих поклонников за то, что в прошлом они поглядывали на других женщин. Варя часто говорила ей, что та ведет себя, как подросток, ничего не желает знать, когда дело идет об ее исключительности. Но теперь она слушала Виталия, как будто он был для нее совершенно чужим человеком. Она даже испугалась, что ее чувства так быстро переменились. А он продолжал рассказывать:
– Она тоже из Жуковского… Она нашу с Андрюхой школу закончила, только на год раньше нас. Ну я и не был с ней знаком… Знаешь, со страшеклассницами трудно. Кажется, что они такие взрослые, презирают тебя… Мы со своими девчонками дружили. А потом я ее встретил на дискотеке. Она мне понравилась, а парня у нее еще не было. Я у нее был первым.
Он замолчал и достал сигареты. Кристина молча придвинула ему пепельницу, и тот закурил.
– Я сам не знаю, почему я на ней не женился. Не знаю! – он повысил голос, будто отвечая кому-то, кто добивался от него ответа. – И матери моей она вроде нравилась и вообще хорошая была девчонка… Когда мы с ней пошли к Андрюхе на свадьбу, она так стеснялась. Говорила, что ее там никто не знает, что это неудобно, что ее не приглашали. А я сказал: «Да что там, может, мы тоже скоро поженимся!» Она ничего не ответила, но потом сказала, что пойдет… Ты помнишь ее, на снимке?
– Да, – ответила Кристина. – Симпатичная. Я тебе уже говорила.
– Да. Была симпатичная… Знаешь, она так изменилась! – прошептал он. – Поправилась, что ли… И глаза совсем другие. Совсем… А я все-таки сразу ее узнал.
– Она тебя тоже.
– И она меня тоже, – будто во сне, повторил он. – Черт, зачем она это сделала!
Кристина встала и поближе подвинула к нему пепельницу. Она не была строгой ревнительницей чистоты, но ей надоело смотреть, как Виталий стряхивает пепел прямо на стол.
– Что именно она сделала? – поинтересовалась она.
– Что ты имеешь в виду? Что звонила нам троим или что подалась в проститутки? Ну ладно, ты подумай над этим, а я пойду, сделаю себе бутеброд. Не знаю, как ты, а я ужасно есть хочу.
Войдя на кухню, вместо того чтобы сделать себе бутуброд, Кристина сунула в рот палец и больно его укусила. «Оказывается, я не поумнела, – зло подумала она. – Взять бы чашку и расколотить об стену! Да нет, самой же потом убирать… Что он о себе вообразил?! Расселся в кресле, как квашня, и нудит о своей первой любви! Да что за мужики теперь пошли – хуже любой бабы! Может, податься в феминистки?!» Эта мысль немного ее насмешила и Кристина все-таки занялась приготовлением бутербродов. Заодно она сделала и для Виталия. Сварила кофе, разлила его по чашкам и громко позвала:
– Иди сюда. Я же тебе обещала, что голодным не останешься.
Тот послушно пришел и сел за стол, но ни к чему не притронулся. Даже к вину не прикоснулся, и Кристина вконец рассердилась:
– Ну ладно тебе, почему ты так убиваешься? Если ты с ней давно расстался, она тебе, наверное, безразлична?
– Я думал, что да, но…
– Только не говори, что до сих пор ее любишь! – фыркнула женщина. Она уже пожалела о том, что так мягко с ним обошлась. Взяв бутерброд, она подошла к окну и приотворила одну створку. На улице совсем стемнело, слышался осторожный шум дождя. Женщина вздохнула и обернулась. То, что она увидела, подкосило ее окончательно. Виталий, зажав лицо руками, плакал. Правда, слез она не видела, но его рот, открытый взгляду, кривился, и губы дрожали.
– О боже мой, – она подошла и тронула его за плечо: – Ну что ты, ты же в этом не виноват!
– Не знаю, – всхлипнул он. – Не знаю! Я бросил ее, когда встретил Наташку… А чем она оказалась лучше? Да ничем! Родила мне дочь, и все. Все время этим козыряла, а чем кончилось?! Теперь у меня и дочери-то, в общем, нет… Я все из-за нее проворонил, всю жизнь! Лучше бы я на Нинке женился, теперь бы жили нормально!
– Успокойся, – просила женщина, растерянно гладя его по плечу. – Ведь вы давно растались, вряд ли она сделала это из-за тебя… Может, туго пришлось… Мало ли почему она могла это сделать?
Но ее слова падали в пустоту. Виталий не отнимал рук от лица, и она чувствовала, как дрожит его плечо. Вконец расстроившись, Кристина ушла в другую комнату и включила телевизор. Звук она сделала минимальным – чтобы слышать то, что происходит на кухне. Но там ничего не было слышно. Наконец, Виталий вошел в комнату и уселся на диван. Глаза у него были красные, голос хриплый – но теперь он хотя бы не плакал.
– Это она звонила, теперь я все понимаю, – пробормотал он. – А то, когда я увидел всех этих девиц, ничего понять не мог. Я же сразу понял, кто они такие. Какой-то притон. И при чем тут мы трое – до меня никак не доходило… Я даже решил, что правда, узнал неверный адрес.
– Да уж, насчет их профессии все сразу было понятно, – согласилась с ним Кристина и убрала звук совсем. – Наверное, она звонила с этого телефона, чтобы ты не вышел на ее домашний номер… Кстати, где она живет? В Жуковском, ты говорил?
– Когда я ее бросил… То есть, когда женился, – он совсем охрип и прокашлялся. – Она жила там. А что с ней дальше было – не знаю.
– Погоди, а сколько ты жил с женой?
– Почти шесть лет.
– Шесть? – Кристина замолчала, производя несложные подсчеты в уме. – То есть, после Варькиной свадьбы прошло три года, и только тогда вы расстались? Тогда я все равно не понимаю, почему она стала донимать меня и ее? Мы-то при чем? Ты же не на нас женился! Звонила бы тебе, или твоей жене! Кстати, она вам никогда не звонила?
Виталий припомнил, что первое время, после того как он женился на Наталье, по вечерам раздавались подозрительные звонки. Кто-то звонил и молча дышал в трубку. Жена, будучи уже беременной, очень тяжело переживала это, нервничала и в конце-концов стала отключать по вечерам телефон. А когда она оставила эту привычку, такие звонки уже не повторялись.
– Думаю, это была Нина, – сказал он. – Больше вроде некому было звонить.
– А почему ты все-таки на ней не женился? Она что, тогда уже отличалась… Ну, этим… Она же стала проституткой…
Он вскинулся – да так рьяно, что Кристина даже обиделась:
– По-твоему, я жил со шлюхой?! Да я не поэтому ее бросил!
– Ну а почему тогда? – тоже повысила голос она. – Должна же быть причина! Мне это интересно, вдруг ты и со мной так обойдешься – ни с того ни с сего попрощаешься?!
– Да ни почему! Дурак был! – Он снова принялся за свою многострадальную прическу. – Наташка забеременела, вот и все… А мы С Ниной были не расписаны, хотя она вроде бы считала, что это неважно… Черт, если бы она на меня немножко надавила, я бы расписался. Жалко, что ли? Но она не умела… Она вообще безвольная какая-то была. Плакала часто, куксилась непонятно почему… И мне это в ней не нравилось.
– А тебе что – гром-баба была нужна? – язвительно поинтересовалась Кристина. – Значит, ты этой тихоне изменял потому, что она тебе характером не подошла?
– Да не изменял я, просто так получилось… Наташка сама мне на шею повесилась, в нужный момент. Я был один в гостях, без Нины… Выпил, ну и воспользовался случаем… Черт, ну я не знаю, все как-то по-дурацки получилось! И расстались по-хорошему, без скандала. Нинка только плакала несколько дней, а потом собрала вещи и ушла. И все, ты понимаешь – все! Я даже не думал, что все так быстро закончится!
– Однако, как видишь, не закончилось, – поддела его Кристина. – Она звонила тебе и донимала… Интересно, откуда она узнала твой телефон? Ты же говорил, что сменил адрес, перебрался в Москву? Она об этом знала?
Виталий вздохнул:
– Разве что через знакомых. Хотя и знакомых общих у нас почти не осталось. Я из Жуковского редко кого вижу. Разве что тех, кто тоже в Москву перебрался. Например, с Андрюхой время от времени перезванивались. Да и то, давно это дело забросили. У меня своя работа, у него своя… Семьи, проблемы… А как мы с ним раньше дружили – ты не представляешь…
«Ничего я не представляю, – горько подумала женщина. – Ударился в воспоминания, а обо мне совсем не думает. Или считает, что мне приятно все это слушать?» Она поинтересовалась, ответит ли он, в конце-концов, как под «обстрел» Нины попали она и Варя? Может ли он придумать хоть какое-то объяснение этому преследованию, да еще такому злому?
Он не мог. Кристина видела, что Виталий совершенно пал духом. Утешать его или просить каких-то объяснений было бесполезно. Выставить его на улицу – жестоко. И она, сжав зубы, отправилась на кухню мыть посуду. Когда последняя тарелка была поставлена в сушильный шкаф, Виталий заглянул на кухню и с обморочным видом попрощался. Кристина не стала его удерживать. Прощальный поцелуй она тоже отменила. А он, казалось, вовсе не заметил этого. Заперев за ним дверь, женщина заглянула к детям, убедилась, что они великолепно проводят время – Гриша сидит с книжкой, а Ваня дерет страницы из школьных тетрадей брата и рисует на них огромные каракули. Женщина даже слегка умилилась, застав своих детей за такими интеллектуальными занятиями.
Она постелила себе постель, улеглась и переключила телевизор на свой любимый вечерний сериал. Сонно глядя на экран, она пыталась самостоятельно вычислить то, чего так и не смог ей объяснить Виталий. Почему его брошенная подружка опомнилась только через несколько лет, чтобы отомстить ему? И каким образом в сферу притяжения этой ненависти оказались втянутыми она и Варя? Кристина ломала голову, но ни одного подходящего объяснения так и не придумала.
* * *
Девушек было семеро, и в лифт, как всегда, все не поместились. Троим пришлось дожидаться на площадке, когда их подруги спустятся и пришлют кабину обратно. Точнее, двоим. Нина, простояв на месте полминуты, внезапно повернула к лестнице.
– Да сейчас приедет, – окликнула ее подружка. – Охота тебе таскаться?
Та не ответила. Она спустилась на два этажа, ступая, как сомнабула, громко стуча массивными каблуками. На площадке рука соскользнула с исцарапанных перил, и Нина опустилась на ступеньку. Она сидела, свесив руки между колен, вытянув ноги к окну и бессмысленно смотрела, как дрожит на ветру кусок разбитого стекла. Дрожит, звякает о раму, но все-таки не вываливается, держится до последнего.
– Зачем? – пробормотала она и встрепенулась, услышав свой голос. Достала из сумки плейер, нажала клавишу, заткнула уши крохотными наушниками. И пошла вниз.
Подружки давно уже стояли у подъезда, и увидев ее, сердито заголосили:
– Ну где ты шляешься, дождь идет! Приятно, думаешь, тут париться?! Пошли скорее!
Она уже собралась присоединиться к ним, но вдруг остановилась, заметив стоящую рядом с подъездом машину. Точнее, ее водителя, который в этот момент как раз приоткрыл дверцу. Нина выдернула наушники и крикнула девушкам:
– Идите к метро, я догоню!
Те быстро сообразили, в чем дело, – они тоже узнали водителя. Кто-то начал усмехаться, выразительно поглядывая на Виталия, а кто-то равнодушно отвернулся и отправился к метро. Нина дождалась, когда все отойдут на некоторое расстояние, и только после этого подошла к машине.
– Привет, – она положила руку на дверцу. – А я думала, ты давно уехал.
– Я вернулся… Тоже думал, что тебя уже здесь нет.
– Тогда зачем вернулся?
– Я хотел с соседями поговорить. – признался Виталий.
Женщина расхохоталась, запрокинув назад голову, подставляя лицо под дождь:
– Соседи тебе ничего новго не скажут! Или ты не поверил, что я шлюха? Все так и есть! Или ты думал, у нас тут пионерский лагерь?!
Из подъезда вышла женщина в прозрачном дождевике, с дворняжкой на поводке. Она увидела Нину, поджала губы и демонстративно пошла в другую сторону. Та оглянулась на нее и снова засмеялась:
– Вон соседка, с нижнего этажа! Догони ее, спроси, кто мы такие!
Виталий выскочил из машины и схватил ее за руку:
– Сядь, ты же вся промокла! Присядь на минутку, мне нужно с тобой поговорить!
Та резко оборвала смех и уставилась на него потемневшими от ярости глазами – в них даже зрачки стали неразличимы:
– О чем мне с тобой говорить? Шесть лет ты в этом не нуждался! Пусти меня!
Но он продолжал сжимать ее руку. Женщина рванула локоть, стиснула зубы, и вдруг обмякла – он почувствовал, как ее мускулы раслабились под скользкой тканью плаща. Уже не встречая никакого сопротивления, Виталий усадил Нину в машину. Сел рядом, захлопнул дверцу. Она уцепилась за спинку переднего сиденья и закрыла глаза. Ее трясло, с мокрых волос сбегали капли.
– Езжай на вокзал, а то я из-за тебя опоздаю, – пробормотала она сквозь зубы.
– На вокзал? Куда ты собралась?
– В Питер, – ответила она механически и вдруг тихо засмеялась, уже не прежним истерическим смехом, а новым – очень усталым: – А, да ты же ничего не понимаешь… Я каждую ночь провожу в поезде. Почти каждую ночь.
– Почему? – удивленно спросил он, не отрывая взгляда от ее лица. Теперь он видел, как сильно она переменилась. Нежные, неопределившиеся еще черты ее лица – того лица, которое он когда-то знал, стали более жесткими и нервными. Глаза как будто стали больше. Но самое главное – изменился цвет ее волос. Когда Нина высунулась из ванной, у нее на голове было полотенце. Возможно, поэтому он тогда сразу ее узнал. Она стала блондинкой – это удивило его больше всего.
– Я поездная проститутка, – равнодушно ответила она. – Наша бригада садится в поезд и обслуживает всех желающих. Людям скучно ехать просто так. Некоторым, конечно. Иногда мы просто составим компанию в ресторане, а чаще всего после ужина идем в купе… До плацкарта я еще не докатилась.
– Но зачем ты этим занимаешься? – воскликнул он. – Неужели нельзя было найти другого дела? В конце-концов, позвонила бы мне, я бы нашел тебе работу!
– Я бы никогда к тебе не обратилась, неужели ты не понимаешь!
Она отпустила, наконец, спинку сиденья и приказала ему пересесть за руль. Сказала, что если он не поторопится – она пропустит свой поезд. А в другом ехать нельзя без предварительной договоренности. Пропадет заработок. Виталий, помедлив, выполнил ее приказ. Он спросил, на какой вокзал нужно ехать.
– На Ленинградский. И поскорее, пожалуйста.
Она достала сигареты. Это тоже было для него новостью – раньше Нина не курила. Она молчала, и он не решался ее ни о чем спрашивать – слишком агрессивным было это молчание. Только, когда они застряли в пробке, на подъезде к Садовому кольцу, она нарушила молчание:
– Если я опоздаю, у тебя хватит денег возместить мне расходы?
– Я заплачу, сколько нужно, – растерялся он. -
А… Сколько?
– Да смотря по случаю, – она достала пудреницу и придвинулась ближе к окну, рассматривая в зеркальце свое лицо. – Я пошутила, конечно. С тебя с денег не возьму. Мне от тебя ничего не надо, только довези на вокзал к полуночи.
– Мы успеем, – пообещал он, но она не ответила.
У него на языке вертелось множество вопросов. Как она жила все эти годы? Почему занимается этим ремеслом? Где живет сейчас – ведь не в той же квартирке, где он ее встретил? Но Виталий предчувствовал, что ни на один вопрос Нина не пожелает ему ответить. Во всяком случае, ответить спокойно. И он задал единственный вопрос, от ответа на который она не смогла бы уйти:
– Слушай, так это ты нам всем звонишь по вечерам?
Нина щелкнула пудреницей и перегнулась через спинку сиденья:
– Не я, конечно. Делать мне больше нечего!
Она внимательно всмотрелась в его растерянное лицо и опять рассмеялась – тем же невеселым, усталым смехом, который он уже слышал:
– Ну я, я. А ты так и не узнал мой голос? Смешно… Мне все казалось, что ты должен сказать: «Ладно, Нинка, заканчивай придуриваться!» Помнишь, что ты мне сказал, когда я тебе звонила? Ну, когда ты только что женился?
– Но ты же ничего тогда не говорила!
– Я-то ничего. Я, дура набитая, набирала твой номер и плакала. Наверное, только и слышалось, как я там сопли глотаю. А ты мне как-то сказал: «Все, завязывай, я же знаю, что это ты. И Наташа тоже знает. Ты же вроде не дура, должна понять, что все кончено». И я тебе больше не звонила.
Он кивнул – Нина была права. Он бы и сам не вспомнил, что именно тогда выкрикнул в трубку. Сказал то, что само сорвалось с языка – как раз перед этим звонком жена устроила ему очередную истерику, и он боялся за нее и за ее будущего ребенка… И наверное, говорил с Ниной жестче, чем хотел бы… Чем она это заслужила. Но рядом с ним, грузно опершись на косяк, стояла беременная жена и следила за каждым движением его губ, за выражением его лица. Он сам тогда не знал, на кого обозлился – на жену или на Нину… Досталось, во всяком случае, только Нине.
– Почему ты опять этим занялась? – спросил он, сглотнув комок в горле. – Зачем ты мне звонишь?
– Не знаю, – она отвернулась и стала смотреть в окно. – Что я еще могу сделать…
– То есть?
– Ну тебе этого не понять. Ты всегда был таким сильным… То есть казался сильным, – и она усмехнулась, по-прежнему не глядя на него. – Тебе не понять, что иногда ничего сделать нельзя… Ну, разве что позвонить, поиздеваться, нагнать страху. Хотя бы немного испорить тебе жизнь.
Ее голос стал тверже, когда она произнесла последние слова.
– У меня получилось? – поинтересовалась она.
– В моем случае – нет, – ответил он. – Твои звонки меня не пугали. Просто раздражали, мне ведь на работу рано вставать, а ты звонила, когда я как раз начинал отключаться… Что же ты ждала шесть лет? Почему вдруг вспомнила обо мне?
– А я о тебе никогда не забывала. – огорошила его Нина. – Такое не забывается. Я имею в виду не тебя самого, я встречала и не таких мужиков. Но вот как ты меня отодвинул в сторону, как унизил, этого я забыть не могу. И простить тоже. Я после этого так и не научилась себя уважать. Может быть, и не за что было… Но я стала считать себя последней дрянью, каким-то обмылком, тряпкой…
Она резко откинула со лба уже просохшие, жесткие светлые волосы:
– Я все говорю себе, что ты даже сподличал не лучше других! Клиент развлекается с тобой, а потом обзывает шлюхой! А кем он меня считал до этого – топ-моделью, что ли? Неужели не знал, с кем идет в купе?! И ты поступил так же, сказал, что я ничтожество… Поступил, как все, в общем… А почему-то я ненавижу только одного тебя. Ну и еще кое-кого.
– Кристину-то за что ненавидеть? – вырвалось у него. – А Варю? Я же с ними обеими только недавно познакомился! Как ты вообще об этом узнала?!
Она со вздохом откинулась на спинку диванчика и попросила следить за дорогой. Иначе они попадут в аварию и она точно опоздает на поезд. А когда он, уже всерьез нервничая, повторил свой вопрос, Нина холодно ответила, чтобы он не брал на себя слишком много.
– Не воображай, что я стала их доставать только потому, что ты с ними познакомился, – фыркнула она. – Кстати, я этого как раз не знала. Ты сам только что сказал. Познакомился – и на здоровье. Мне-то какое дело?
– Тогда почему?
Она отрезала:
– У меня есть свои причины для этого. И я не обязана тебе ничего объяснять! Тебе повезло, что я вообще согласилась с тобой говорить, уж очень ты меня упрашивал! А в машину к тебе села просто потому, что не было охоты в метро валандаться! И запомни – тебе я звонила просто за компанию! Решила – а почему бы и нет? Веселилась от души! – Нина хохотнула и пообещала: – Но больше это не повторится. Спи спокойно, если сможешь, конечно. Я бы на твоем месте видела одни кошмары.
