Глава 22

С утра начали подтягиваться гости. Первым к нашим воротам подкатил уазик Коли. Он выскочил из машины и понесся прямиком к моей двери. Следом за ним, неторопливо поправляя платье, показалась Вера. Она посмотрела вслед мужу, но направилась в другую сторону. В первую очередь ей хотелось поздороваться со своей подругой Мотей. Коля бесцеремонно стащил с меня одеяло.

– Ну, и как это называется? Скажи на милость, напиться в тот момент, когда земля уходит из-под ног! Ну-ка, быстро вставай и рассказывай, что произошло вчера около магазина?

Я подтянула коленки к подбородку и всеми силами продолжала делать вид, что сплю как убитая. Последнее время все как сговорились, стоит мне уснуть покрепче, и сразу находится желающий побеседовать со мной о жизни. Почему, интересно, нельзя подождать, когда я проснусь, умоюсь, чаю, наконец, выпью? Если не терпится, пусть бы у Виктора спросил, что и как. Мне казалось, что легла я только что, по крайней мере я точно помнила, что рассталась с соседями, когда на улице было практически светло. Голова гудела, как колокол. А этот мучитель не хочет оставить бедную девушку в покое.

– Хватит прикидываться! Вставай давай. На улице уже полдень, а ты все дрыхнешь. – Я предприняла слабую попытку натянуть одеяло обратно на себя. Но Коля держал его крепко. – Если сама не встанешь, принесу ведро воды, и тогда ты сама на солнышко сушиться побежишь.

– Ну что ты за изверг, Коля! Как только Вера с тобой живет, с живодером?

– Последний раз предупреждаю. Я пойду с Виктором поздороваюсь, а ты одевайся и живенько выходи в сад. Ясно?

Мне ничего не оставалось, как скинуть пижаму, натянуть на себя шорты и майку и тащиться на улицу. Вид у меня оставлял желать лучшего, но форсить особо было не перед кем.

– Да, подруги, самогон девушек не красит, – сделала вывод Вера, критически осмотрев нас с Мотей, сидящих рядком на лавочке.

– Это все Ирка, – начала капать на меня соседка, – из-за нее Виктор за второй побежал.

– Я что, его просила, что ли? – буркнула себе под нос я.

– А кто сказал: «Пошли дурака за бутылкой, он одну и принесет?»

– Да ладно, не пила бы, а мне можно, я теперь долго не за рулем. А ты, Вер, чем права качать, лучше бы чай сообразила.

Вдруг позади Колиной машины я увидела еще один уазик. Только Ивана здесь и не хватало! Мне сразу стало стыдно за мое помятое лицо и нечесаные волосы. Я немедленно рванула в дом, приводить себя в порядок. Сквозь открытое окно до меня доносился взволнованный голос любимого:

– Я как утром сводку происшествий открыл, так глазам своим просто не поверил. Какого черта машину-то подожгли? Ирки же в ней не было.

– Ну, пока убить не удалось, так хоть подгадить немножко, – философски выдала Мотя.

– Говорили ведь ей, сиди дома, не высовывайся без надобности. Нет, ее в магазин понесло! – Мне понравилось беспокойство, почти отчаяние, то и дело проскальзывающее в его голосе. – Похудеть забоялась, бестолочь!

– Ну что ты так переживаешь, Вань? Чего уж теперь? Живая она и почти здоровая, – подколол друга Коля.

– Очень нужно мне переживать, просто глупости женской удивляюсь… – Он вдруг почему-то замолчал.

На улице послышался шум подъезжающей машины, и кажется, даже не одной. Сгорая от любопытства, я прямо с полотенцем выскочила на улицу. Перед нашим домом парковались два роскошных джипа. Черный «ниссан» и красный «сузуки». Черт! Андрей тут совершенно лишний. Что за бестолочь эта Настя! Ну кто позволил ей тащить его в Дупло?

Между тем бывший любимый уже спешил ко мне. Взяв из рук полотенце, он внимательно посмотрел мне в лицо.

– Ты плохо выглядишь, Настя сказала, что ты больна.

– Не переживай, со здоровьем уже все в порядке, – сухо отозвалась я, не отрывая взгляда от фигуры Ивана.

– Но ты такая бледная, и круги под глазами, – продолжал изображать активное беспокойство незваный гость.

– Это похмелье, дружок, – дурашливо пропел Витька.

– Ну, это дело поправимое, мы лекарство привезли. – Настя потрясла двумя зажатыми в руках бутылками советского шампанского. – Виктор, тащи фужеры. А вы по какому поводу пили-то вчера, голуби?

– У нас, Насть, поминки вчера были. По моему лучшему другу, – трагически возвестила я.

Настя с размаху опустилась на лавку, бутылки упали и покатились по траве.

– Кого-то все-таки опять убили? – прошептала она.

– Сожгли заживо, – печально сообщила я.

Лица только что приехавших вытянулись, Настя мучительно соображала, кто это может быть.

– Да не пугайтесь вы так, шутит она, – пришла на выручку Мотя.

– Ничего себе шутки. У меня машину сожгли, а тебе смешно? – обиделась я.

– Машину?! – переспросила пораженная подруга. – Совсем, что ли?

– Дотла, – коротко ответила я.

– Ничего себе! Придется тебе с нами тогда домой ехать. Витька сказал, тебя тут уже убить пытались и письма опять шлют. Так что поехали, подруга, обратно. Когда ты рядом, мне как-то спокойнее.

– Не могу, Насть, – твердо произнесла я, – у меня тут дело одно незавершенное осталось. Если уеду сейчас, то не жить мне спокойно всю оставшуюся жизнь.

– Расскажешь? – с любопытством уставилась на меня подруга.

– Потом как-нибудь.

– А как ты домой-то добираться будешь? Мы сегодня вечером уедем. И Пашке, и Андрею на работу с утра, да и меня Кацман никак отпускать не хочет.

– Да ее Ванька отвезет, – встряла Мотя.

– Зачем же? Я оставлю Ире свой «сузуки». – Глаза Андрея и Вани встретились. Мне показалось, что при пересечении их взглядов полетели искры. – Я бы с удовольствием остался с тобой, пока ты не решишь все свои проблемы, дорогая. Но правда не могу. Завтра мы заключаем с немцами сделку на несколько миллионов. Мое присутствие необходимо. Тем более я только что из Праги прилетел и сразу сюда, еще даже не отчитался перед руководством о поездке, – Андрей снова мельком глянул на соперника, проверяя, какой эффект произвели на того его слова, – но машиной можешь пользоваться сколько потребуется. Если согласишься, бери ее насовсем, – он взял мою руку и поцеловал, – это всего лишь железка. Не стоит так расстраиваться.

Я растерянно молчала. Иван поднялся.

– Ну, раз все так хорошо складывается, то я, пожалуй, поеду. Мне сегодня в ночь на дежурство. Отдохнуть надо. – Он медленно пошел к своей машине.

– Вань, подожди немного, вместе поедем! – крикнул ему вслед Николай.

Лейтенант Герасимов даже не обернулся.

Ну и пусть! Я дала себе слово сегодня не расстраиваться из-за поведения этого упертого мента. Я взяла себя в руки и повернулась к гостям.

– Раз у нас так мало времени, то пошли скорее поправлять здоровье, – скомандовала я.

Паша с моим соседом вытащили из Витькиной кухни стол, Коля принес из машины привезенные Верой гостинцы: грибочки, огурцы, сало.

Пока шли приготовления к застолью, я тихонько поманила Настю и Андрея в беседку.

– Какого черта ты притащила этого паразита сюда? – не обращая внимания на присутствие этого самого паразита, набросилась я на подругу. – Ты же знала, как я его ненавижу и даже презираю… Если бы не эта скотина, Ваня не ушел и мы бы помирились, это точно…

– Но он ведь сказал, что вы снова вместе… – растерялась Настя и посмотрела на Андрея.

Тот смутился, но продолжал молча стоять, нагло хлопая глазами и натянуто улыбаясь.

– А запись нашего разговора в подтверждение не давал послушать? – едва сдерживая бешенство, сквозь зубы спросила я.

– Какую запись? – притворно удивился Андрюша.

– Так у тебя что, их много? – Я подошла к нему и в упор посмотрела в глаза. – Все мои или у тебя на всякий случай все разговоры в диктофон копируются? Вдруг да пригодятся когда… Так вот, милый! Я тебе хочу сказать одну вещь и надеюсь, ты хорошо ее запомнишь. Я тебя больше не желаю знать. Совсем! Ни видеть, ни слышать, ни вспоминать! Понял? Если ты еще раз посмеешь сунуться в мои отношения с кем бы то ни было, я тебя уничтожу. Чем ты у нас там больше всего-то дорожишь? Работой? Вот туда я и пойду! Думаешь, я хуже твоего умею спектакли разыгрывать? Так что лучше не рискуй! Понял? А сейчас садись в свою машину и проваливай к чертовой матери, пока ребята тебе не накостыляли.

– А если я не послушаю? – слегка нагловато посмотрел на меня бывший любовник. – Я люблю тебя и не привык…

– Ах так! – Я набросилась на него с кулаками.

К беседке тотчас поспешил уже давно с некоторой тревогой наблюдавший за нашим разговором Николай.

– Что тут у вас происходит? Помощь нужна?

– Коль, набей морду, что ли, этому вот гостю незваному, – попросила Настя, – он не только Ирку, да и всех обмануть пытался, так еще и меня подставил, как идиотку последнюю…

– Его Андрей зовут, – коротко пояснила я, презрительно отвернувшись.

Похоже, Коля все понял правильно.

– Морду набить можно, – задумчиво почесал он кончик уха, – а прикольнее прав, например, лишить за управление в нетрезвом виде… Годика эдак на три для начала… Он успел вроде рюмку жахнуть? – Николай вопросительно посмотрел на нас. – Значит, можно везти на освидетельствование.

– Вы не посмеете! – высокомерно заявил Андрей, правда при этом предусмотрительно пятясь к выходу. – Я жаловаться буду!

– Так ты ему не сказала, что практически все здесь хорошие друзья Ваньки? – удивленно спросил у Насти Скворцов. – Хотя тогда он, наверное, не рискнул бы сюда сунуться. У нас, дружок, диктофонов, правда, не имеется, зато есть удостоверения инспекторов ГАИ… Усекаешь?

Он произнес это так «ласково», что напуганный Андрюша со всех ног рванул к джипу, на бегу выковыривая из кармана ключи. Его красная машина пропала из виду в считаные секунды.

– Симпатичный парень, – хмыкнул Коля, – а главное, схватывает с полуслова. – Он неторопливо пошел обратно к столу.

– Что, подруга, не клеится личная жизнь? – сочувственно поинтересовалась Настя, когда мы остались одни.

– Если бы не Андрей… Зачем ты его сюда притащила? Знала ведь, что Ванька тут.

– Ну и что? – пожала плечами Настя. – Он мужик или тряпка? По твоим рассказам я думала, он орел, а оказалось так, ничего особенного. При первой же трудности слинял.

– Так ты нарочно это сделала? – ахнула я.

– Да ни боже мой! Когда Витька звонил, он как раз у меня был, тебя искал, я ему сказала, что собираюсь сюда. Привязался так, что не взять его с собой не представлялось возможным. Не обольщайся, твой Ваня и без этого нашел бы повод слинять, больно уж он мнительный да обидчивый.

– Да нет, просто все как-то по-дурацки складывается, – уныло и не слишком уверенно возразила я.

– Да, кстати, а что у тебя за дело-то? – решила сменить тему подруга. – Колись, пока никого нет. Небось опять маньяка собралась разоблачать?

– Откуда ты всегда все знаешь? – удивилась я.

– А ты поживи с мое, – засмеялась Настя. Она была старше меня на полтора месяца и постоянно напоминала об этом. – И как ты его собираешься искать?

– Я знаю, кто преступник. Только это не он, а она.

– Да ты что? – без особого беспокойства, но с явным любопытством посмотрела на меня подруга. – Какая дура так тебя ненавидит, а главное, за что?

– Ты знаешь, что Игорь Клюев собирался жениться?

– Первый раз слышу.

– Его невеста после смерти жениха потеряла все. Я думаю, он поделился с ней тайной о том, что разбогател.

– А может, деньги как раз у нее, их ведь до сих пор не нашли.

– У нее их точно нет. Поверь мне. Я знаю, что говорю. Она считает, что из-за меня потеряла и любовь, и деньги. Так в записках написано, помнишь?

Настя кивнула:

– А странно все-таки, что чемоданчик бесследно исчез. Прикинь, ведь все равно же его кто-нибудь найдет. Пусть через год или через десять…

– Они к тому времени истлеют все, это же просто-напросто бумага, Насть…

– Жалко. А представляешь, сколько всего с такой кучей бабок наворотить можно, – мечтательно закатила глаза подруга.

– Например? – с усмешкой поинтересовалась я.

– Да ты что, Ир, сама, что ли, не понимаешь? – искренне удивилась Настя. – Да любую шмотку понравившуюся можно не задумываясь купить… Да что шмотку, можно хоть весь магазин к себе домой перетащить…

– И ты думаешь, что среди вороха модного тряпья ты сразу же станешь счастливой?

– Мир можно посмотреть, я давно мечтала в Индию, например, слетать… – уже не так уверенно продолжила мечтать подруга. – Да ладно, чего о несбыточном трепаться. Лучше объясни мне, почему эта ненормальная во всем тебя винит? Нелогично это как-то. Скорее Иван виноват в смерти Игоря, если уж на то пошло.

– Нет, тут другое дело. Насколько я понимаю, она после смерти жениха перекинулась на Ивана. Мне Мотя вчера рассказывала, что сначала Соня встречалась как раз с Ваней и очень его любила. Но Иван в силу своего характера подолгу с девушками никогда не встречался. Увидев со стороны Сони признаки глубокого и сильного чувства, он стал отдаляться от нее. Девушка начала бегать за утешением к Игорю, на этом они и сошлись. Теперь же после смерти жениха Сонечка отыгрывает все в обратную сторону. Теперь уже сердобольный Ваня утешает несчастную «вдову» лучшего друга. Воспользовавшись бывшими отношениями и чувством вины, которое помимо его воли продолжает терзать Ивана, она решила заполучить свою первую любовь обратно. И вот тут на сцене опять появляюсь я. Она считает, в том, что ее счастье никак не клеится, виновата я. В разоблачении Игоря участвовала я, теперь с Иваном тоже. Видимо, так я и стала ее главным врагом.

– Слушай, но ведь этого недостаточно, чтобы убить человека! – возмущенно воскликнула Настя. – Она что, ненормальная?

– После разговора с Мотей я поняла, что последнее время девушка немного не в себе. Матрена всю Сонину историю от Веры хорошо знает. Они общаются последнее время частенько. А с Соней Колина жена уже давным-давно дружит. Она говорит, у девушки и раньше бывали срывы. После того как Соня окончательно убедилась, что Иван ее поматросил и бросил, она выдумала, что беременна от него. Потом ее ложь раскрылась, и она пыталась покончить с собой, вскрыв вены. Вера ходила навещать ее в больницу. Врач был очень обеспокоен ее душевным состоянием и даже предлагал поместить ее на обследование в психиатрическую клинику, но Игорь не позволил и увез из больницы к себе домой. На этой почве они впервые очень сильно разругались с Иваном. Герасимов настаивал на продолжении лечения, а Игорь просил его не лезть не в свое дело. Боюсь, серьезные потрясения, свалившиеся на голову Сони за последний месяц, сдвинули в ее голове какие-то винтики и сделали по-настоящему опасной.

– Какого же черта ты сидишь здесь, пьешь и ничегошеньки не предпринимаешь? – всполошилась Настя. – Нужно идти в милицию.

– Насть, это все мои домыслы, – вздохнула я. – Для себя я четко все поняла, когда увидела записку. Уже здесь, в Лисицине. «Ты хочешь отнять у меня даже то, что осталось!» – было написано в ней. Иван в это время спал у меня на кровати. Но у меня нет ни одного достаточно веского доказательства. Боюсь, что мои слова в милиции прозвучат как наговор ревнивой тетки.

– И как же ты планируешь разобраться с этим делом? Что делать собираешься?

– Ничего, – спокойно ответила я.

– С ума сошла? – с изумлением посмотрела на меня подруга.

– Она все сама сделает.

– Ты хочешь сказать, что будешь сидеть и ждать, когда эта ненормальная снова придет тебя убивать? – ахнула Настя. – Да ты с ума сошла!

– Ты можешь предложить что-то получше?

– Тогда я остаюсь с тобой, наплевать на Кацмана, – решительно заявила Анастасия, – в конце концов, свет клином не сошелся на его ресторане. Есть и другие приличные места работы.

– Не надо, Насть, это бесполезно, она придет, только если я буду одна.

– Ты хоть вооружись как-нибудь, психи знаешь какие опасные и сильные, – не слишком уверенно посоветовала подруга.

– Мне Вера дала баллончик с паралитическим газом и с Виктором договорюсь, он будет делать вид, что пошел спать к себе, а сам у меня в кладовке обоснуется.

– Рискуешь ты, Ир, – зябко повела плечами Настя, – неужели не страшно?

– Еще как страшно, подруга! – искренне отозвалась я. – Можно, конечно, уехать, может даже, у Сони мозги на время встанут на место. Но для этого я должна отказаться от Ивана. Только это успокоит маньячку. А я не хочу.

– Да от тебя это и не зависит. Ладно, ни пуха тебе, ни пера.

– К черту.

Потом все мы собрались за столом. Ребята веселились, рассказывали анекдоты, смеялись, увлеченно спорили об инопланетянах, обсудили погоду. Только о событиях, приведших всех нас в Дупло, вспоминать никому не хотелось.

Вечером ребята разъехались по домам, а я пошла готовить Виктору кровать в кладовке. Моя кровать была вся скомкана; расправляя простыни, я заметила, как что-то блеснуло. Я наклонилась. В моей руке лежал браслет. Блестящая пластина, скрепленная с двух сторон цепочкой. На внутренней стороне пластины была выбита группа крови и резус-фактор. С наружной две цифры. Только не восемь и шесть, как у Ивана, а девять и четыре. Я схватила телефон и стала лихорадочно набирать номер Николая. Они с Верой, видимо, еще не доехали до дому, и трубку у них никто не брал. Я вся изнервничалась, бегая по комнате из конца в конец, до тех пор, пока мне не ответил голос Веры.

– Где Коля? – вместо приветствия воскликнула я.

– Машину в гараж ставит, – растерялась девушка, – мы только что приехали…

– Зови его скорее, – бесцеремонно перебила я, но Коля уже сам взял у жены трубку.

– Что случилось? – встревожился он.

– Ни о чем пока не спрашивай. Скажи, номер восемьдесят шесть у Ивана на браслете что значит?

– Это с войны. У них эти браслеты вроде паспортов были. Если убьют или в БТРе сгорит кто, по этой бирке можно было человека идентифицировать, если в госпиталь попадал, то по компьютеру на этот номер все о владельце выписывалось. Ну, там какие лекарства не переносит, например. А что?

– Скажи, а номер девяносто четыре тебе о чем-нибудь говорит? – с замиранием сердца поинтересовалась я.

– Это номер Игоря Клюева. Я говорил, что они вместе служили…

– А где его браслет сейчас?

– Соня носит его на руке…

Ну наконец-то! Теперь я прижму эту сучку к ногтю!

– Коля, милый, ты должен, просто обязан приехать ко мне немедленно! – взмолилась я.

– Но я только что поставил машину в гараж… – слегка растерялся Скворцов.

– У меня есть доказательство!

– Доказательство чего? Объясни толком.

– Я нашла у себя в постели браслет Игоря Клюева. Понимаешь, что это значит?!

– Как он там оказался? – никак не мог сосредоточиться Николай.

– В этом все дело! – торжествующе воскликнула я. – Оказаться на моей кровати он мог только тогда, когда эта дрянь меня душила.

– Соня?! – изумился Скворцов.

– Неужели ты до сих пор не догадался, что за всем этим стоит ваша обожаемая психопатка? Теперь, наконец, у меня есть что предъявить в милиции.

– Подожди, Ир, – слегка растерянно произнес Коля, – не надо пока идти в милицию. Сначала давай спокойно разберемся, что к чему. Браслет ведь мог попасть туда и другим способом.

– Ну, придумай хоть один, – с вызовом предложила я.

– Он мог выпасть из кармана Ваньки.

– Как он мог там оказаться?

– Нужно спросить у него, брал ли он у Сони браслет?

– Приезжай ко мне, и спросим вместе. Я хочу поставить, наконец, точку в этом безобразии. Мне надоело дрожать от страха. Гадать, засыпая, какая пытка мне уготована на этот раз.

– Хорошо, жди, сейчас приеду.

Я услышала на заднем плане горячие возражения Веры, потом Николай положил трубку.

Ждать дома я не могла и выехала навстречу Николаю. Я припарковалась на шоссе недалеко от поста ГАИ и попыталась спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Соня обычно приезжает на пост во время дежурства Ивана. Сегодня как раз такой день. Наверняка «бедняжка» рыдает у него на плече, а он вытирает ей слюни и сопли. Сейчас я дождусь Колю, и мы с ним вместе нанесем им визит. Я не совсем представляла, что скажу Соне, и уж тем более не знала, что бы хотела услышать от нее. Наверное, правильнее было бы просто отнести браслет в милицию и дать специалистам разбираться во всем этом недоразумении. Не знаю, достаточно ли этого доказательства для привлечения ее к ответственности. Заведут дело, начнут собирать показания у очевидцев, возможно, кто-то узнает в Соне девушку, поджегшую мою машину, а может, и нет. В любом случае некоторое время эта маньячка еще пробудет на свободе. Уж точно никто не побежит арестовывать ее немедленно. А это значит, что в эти дни жизнь моя будет подвергаться опасности раз в десять более сильной, чем раньше. Наверное, Коля прав, и надо разобраться с девушкой самим. Хотя в прошлый раз наша самодеятельность привела к плачевным результатам. Но другого выхода я просто не видела. Где-то в глубине сердца я надеялась расправиться с этой мерзавкой без официальных органов. Пока еще никто серьезно не пострадал, кроме моей машины, оставалась возможность договориться. Если у Сони осталась хоть капля здравого смысла, можно попытаться объяснить ей, что от меня во всей этой истории мало что зависит. Возможно, тогда она от меня отстанет. В душе я понимала, что мечтаю о невозможном. Такую ненависть не усмирить словами.

Наконец я увидела приближающиеся огни. Коля, выскочив из машины, подбежал ко мне.

– Всю дорогу гнал как сумасшедший, боялся, что ты меня не дождешься и двинешь к Соне одна.

– Ты за кого боялся, за нее или за меня? – усмехнулась я.

– Ты не обижайся, вы обе мне небезразличны, – смутился Скворцов, – а Соня сейчас в беде… Короче, при ее расстроенной психике лишний стресс только повредит.

– Ну, и что же мне делать прикажешь? Сидеть и ждать, как свинье на живодерне?

– Нет, конечно. Если это она пыталась тебя убить, то мы обязательно примем меры. Только я никак поверить не могу… Давай сначала поговорим с Иваном, вдруг все разъяснится само собой.

– Ну, попробуй, – я с сомнением покачала головой, – только имей в виду, что «бедняжка» сейчас наверняка со своим верным рыцарем.

– Это даже хорошо. Сразу разберемся во всем. Как говорится, расставим точки над «i».

– Ну давай попробуем, – с сомнением согласилась я.

На двух машинах мы подъехали к посту ГАИ. Уазик Ивана был на месте. Рядом валялся велосипед. На шум моторов из домика вышел Ваня в одной рубашке. Кителя на нем не было. Заметив мой взгляд, он небрежно пояснил:

– Душно сегодня, да мы еще чай пьем с пирогами. Соня нам с Юриком привезла. Присоединяйтесь, если хотите.

– Вань, мне с тобой об одном деле потолковать нужно, – нерешительно начал Скворцов, – давай пойдем в мою машину, что ли.

– Ну пойдем, – пожал плечами Иван.

– Ир, а ты здесь пока подожди, ладно? – сказал Коля.

– Если не трудно, напомни Юрке, что пора территорию объезжать, – добавил Ваня.

Они пошли к Колиной машине, а я заглянула в комнату. За столом сидели Соня и Юра. Они действительно пили чай с пирогами. Третий стул, на котором висел китель с погонами лейтенанта, был пуст. Они обернулись на звук моих шагов.

– Юр, Ваня просил тебе напомнить, что пора ехать.

– Уже бегу. – Парень торопливо запихнул в рот остатки пирога и поднялся. – Вы тут без меня не скучайте, девчонки, труба зовет.

– Иди, герой, – улыбнулась Соня, – нам с Ириной Анатольевной давно пора познакомиться. Присаживайтесь. Чаю хотите?

– Что ты меня все на «вы» да на «вы»? – спросила я, когда Юра вышел. – Раньше без отчества обходилась, да и без имени, впрочем. Шлюхой в основном называла. – У меня не было ни сил, ни желания сдерживаться дальше и играть этот нелепый спектакль.

– Я просто привыкла называть вещи своими именами. Только и всего, – любезно улыбнулась Соня.

– Ну, так и нечего теперь комедию ломать. Зрителей все равно нет. Скажи мне, Соня, по секрету: за что ты с такой маниакальной настойчивостью преследуешь меня?

– Тебе правда это интересно?

– А разве может быть по-другому?

– Ну, я просто неправильно выразилась. Хотела спросить: разве ты сама не знаешь?

– Догадываюсь, но очень хочется услышать это от тебя.

– Ты отняла у меня самое дорогое, испортила жизнь, а теперь пытаешься завладеть Иваном, – послушно перечислила Соня.

– Ошибаешься, он сам хочет быть со мной.

– Да, я знаю, он говорил мне об этом, и не раз, можешь радоваться. – В глазах Сони мелькнула досада.

– Вот видишь… – ухватилась я за соломинку, но Соня на это внимания не обратила.

– Он сам не знает, что для него лучше, – горячо начала убеждать то ли меня, то ли себя девушка. – Если бы ты любила его, как я, то, возможно, я не стала бы настаивать. Я даже хотела отдать его тебе. Честно… Но, когда он приехал из города, на нем лица не было. Он страшно напился прямо на работе. Иван ни разу так раньше не делал. Ты не знаешь, но я расскажу тебе. Он крушил все, что попадалось под руку, мебель, посуду. Мне стало страшно. Я стояла, прижавшись к стене, и не знала, чем помочь. Потом рассказал мне, что женщина, которую он любит, предала его и вернулась к другому. Я сказала, что нужно плюнуть на нее, и все. Ваня признался, что давно пытается это сделать, но сам он не может побороть свои чувства. Вот тут-то я и поняла, что нужно спасать друга. А сделать это можно одним способом – убить тебя.

– Соня, ты в своем уме? – От таких откровений у меня похолодела спина. – Ты понимаешь, о чем говоришь?

– Конечно, – спокойно ответила она, – я рассматривала и другие варианты, но все они не годились. Я не хотела рисковать. Ломать свою жизнь и жизнь любимого из-за какой-то похотливой шлюшки обидно.

– Но какое ты право имеешь распоряжаться чужой жизнью?

– Ты же убила моего жениха, – убежденно ответила Соня, – и не спрашивала, имеешь ты право или нет. Ты первая начала. Я просто играю по твоим правилам.

– Я никого не убивала, пойми. Игорь сам погиб, не справился с управлением…

– Какая разница, ведь это ты загнала его навстречу гибели, как зверя.

– Я здесь ни при чем! Спроси Ивана, он тоже был там.

– Ванечка дружил с Игорем сто лет. Он даже меня ему подарил, узнав, что тот влюблен. Ты думаешь, он не простил бы ему такой малости, как этот поп? Да они были словно братья, пока ты не втерлась в его доверие. Ты, и только ты заставила Ивана предать друга…

В глазах девушки плескалось безумие. А губы продолжали улыбаться. Выглядело это так жутко, что по моей спине побежали мурашки. Я пожалела, что пришла в эту комнату одна.

– Игорь украл деньги и из-за этого убил много народа… – Получалось, что я оправдываюсь. Мне было наплевать, я мечтала только об одном – поскорее выйти на улицу и вызвать для этой ненормальной врача.

– Ты, наверное, считаешь себя очень умной, да? – усмехнулась, глядя на мое озабоченное лицо, Соня. – А ведь это совсем не так… Ты даже глупее, чем я думала…

– Рада, если ты окажешься умнее меня, – с готовностью согласилась я, – тогда ты должна понять: я никого не убивала. Игоря мне тоже безумно жаль, честное слово, но он в конце концов сам виноват, что случилось все именно так, а не иначе.

Соня долго смотрела на меня в упор, почти не мигая, а потом начала смеяться. От ее совершенно неуместного смеха я окончательно потеряла самообладание.

– Прекрати немедленно! – закричала я. – Как ты можешь!

– Уж не подумала ли ты, что я над Игорем смеюсь? – Соня успокоилась так же внезапно. – Я над твоими словами потешаюсь и над твоей глупостью беспросветной.

– Может, хватит комедию ломать? – холодно отозвалась я, усилием воли беря себя в руки. – Умницу из себя корчить пытаешься, а ведешь себя как психопатка последняя.

– Хочешь, я докажу, что намного умнее тебя, да и всех вас, вместе взятых? – с вызовом посмотрела на меня собеседница.

– Попробуй, – с насмешкой отозвалась я и приготовилась слушать.

– Уж и не знаю, стоит ли… – замялась Соня, но под моим насмешливым взглядом все же решилась. – Тебе ведь ни разу так и не пришло в голову, что ты убила действительно невиновного человека? Да?

– Что ты хочешь этим сказать? – немного растерялась я. Мой изумленный вид, похоже, порядком приободрил собеседницу и придал ей уверенности.

– Удивлена? То-то же. Вы все, как последние глупцы, безоговорочно поверили в виновность Игоря! Хочешь, я расскажу тебе, как все было на самом деле? – Я настороженно кивнула. – Только ты должна пообещать мне одну вещь.

– Какую?

– Никогда и ни за что не рассказывать Ивану о том, что ты сейчас услышишь. Ты не думай, я не о себе, я о нем беспокоюсь. Он и так весь извелся, обвиняя себя в смерти друга… Страшно представить, что с ним будет, если он узнает, что Игорь действительно погиб из-за него… Вернее, из-за его предательства. Пусть даже ненамеренного. Я ведь всегда ему говорила: нельзя доверять врагам и сомневаться в друзьях. Недоброжелатели, как демоны зла, постоянно кружат и кружат вокруг нас, подбивая отречься от близких людей, усомниться в них, обидеть… Нужно быть стойким, и тогда силы зла будут бессильны против тебя.

Я устало прикрыла глаза. Речь Сони все больше и больше походила на бред. У меня просто не было сил слушать ее возбужденный голос. Хотелось вскочить и закричать, до того бесила меня эта ненормальная женщина.

– Я же пообещала тебе, что ничего Ивану не скажу, – медленно сосчитав до десяти и немного успокоившись, напомнила я, – можешь начинать рассказывать, кто на самом деле убил попа и всех остальных несчастных, замешанных в этой истории.

– Всех этих людей убила я. А Игорь никого не трогал, – торжествующе выдала она и уставилась на меня, проверяя, достаточно ли сильное впечатление произвели ее признания. Мне даже притворяться не пришлось. У меня в буквальном смысле челюсть отвисла от ее слов. Соня удовлетворенно улыбнулась и весьма охотно продолжила свой рассказ: – Вытаскивать машину из-под обрыва мы с Игорем вместе поехали.

– Но тебя же на посту в тот день не было. – Я старательно пыталась осмыслить услышанное.

– Все правильно, – кивнула собеседница, – Ванька послал Игоря за машиной одного. Он воспользовался возможностью и заскочил по дороге домой. Ну, покушать чего-нибудь и меня проведать. Я решила ему компанию составить. Так я и оказалась в лесу. Ну а дальше все закрутилось. После того как я чемодан тот нашла, деньгами набитый. Кстати, деньги чудные какие-то там лежали. Не похожие ни на рубли, ни на доллары. Я даже сначала их за бумажки обычные посчитала. Я уж потом только узнала, что это те самые евро, про которые по телевизору и по радио постоянно говорят. А видеть их в нашей деревне пока не приходилось… Я что-то мысль потеряла. Не помнишь, на чем я остановилась? – Соня устало провела ладонью по лицу.

– На том, как ты в машине Ксенофонта чемодан нашла, – торопливо напомнила я. Я, честно сказать, в какой-то момент испугалась, что Соня замолчит и я не услышу окончание этой истории.

– Ну да, правильно. Я нашла чемодан. Обрадовалась жутко. Еще бы, такая удача сама приплыла в руки. Только Игорю я ничего говорить, конечно, не стала.

– Почему?

– Он знаешь какой порядочный был! – улыбнулась собеседница. – Сразу же бросился бы искать владельца денег, и мы с носом остались бы. Тут надо было действовать хитрее. Я чемоданчик-то запрятала до поры до времени. Пока не придумаю, как его преподнести половчее Игорю. Мы оставили разбитую машину на ферме и поехали домой. А тут как раз этого попа и вынесло на дорогу. Игорь остановился и начал ему насчет машины докладывать: как и где ее найти можно. Ксенофонт, как клещ, в него вцепился, начал требовать, чтобы мы его довезли до фермы. Ну, Игорь и согласился. Вернулись мы к машине. Поп, само собой, сразу за чемоданом ринулся, только его там, естественно, уже не было. Он скандалить начал, Игоря вором обзывать. Тот растерялся сначала, потом нас с Ксенофонтом оставил у машины, а сам к Михалычу побежал, расспросить, не появлялся ли кто на ферме после того, как мы уехали. Поп все разорялся, обзывая всех жуликами. Он меня так достал! Да и за Игоря обидно стало. Короче, показала я ему чемодан. Он так обрадовался, что аж все жиры ходуном заходили. Я смотрела на его лицо, отечное с похмелья, на трясущиеся ручонки и стало мне, честно говоря, противно. Я уже таких планов для нас с Игорем на будущее настроила, и квартиру шикарную, и машину, я ведь тоже могу научиться водить. Говорят, это совсем несложно… А без этого волшебного чемоданчика все мои мечты превращались в пшик… Оставался служебный уазик, дом в ненавистной деревне, пост ГАИ на двадцать третьем километре. Тоска… Ты меня понимаешь?

Я промолчала, ошарашенная услышанным, и уже догадывалась, какие откровения ждут меня дальше.

– Конечно, понимаешь. У тебя-то жизнь совсем другая. Красивая машина, квартира в городе, мужики за тобой толпами бегают… – Соня вздохнула. – Мне тоже так хотелось жить. Я достала из сумочки нож, который на всякий случай у Игоря в бардачке взяла, когда мы УАЗ у главного входа оставили, и всадила попу в горло. Потом аккуратно вытащила из рук чемодан. Когда подошел Игорь, все уже было сделано. Ксенофонт валялся на земле. Игорь долго не мог в себя прийти, только воздух ртом хватал и ничего не говорил. Я расплакалась, сказала, что случайно все получилось… Даже не помню, что я там еще ему наговорила. Вместе мы затащили тело попа в машину. Он оказался таким тяжелым, что нам пришлось порядком потрудиться, пока мы посадили его в «пятерку». Потом Игорь заметил, что Ксенофонт подает признаки жизни. Обрадовался, как ненормальный, и послал меня срочно к Михалычу звонить. Ну, скорую вызвать для батюшки. Я послушно побежала. Передала сторожу все, что мне Игорь велел, а потом вдруг испугалась. А если врачам удастся Ксенофонта спасти? Он же в тюрьму меня упечет за попытку убийства. И денег я снова лишусь… Особенно размышлять мне некогда было, Михалыч уже номер скорой набирал… В общем, его тоже пришлось убить. Его же собственным ножом. Он на столе прямо перед ним лежал. Я вообще-то нормально к нему относилась, он добрый был старик, почти сосед. Но у меня выхода другого просто не было. Игорь, не дождавшись меня, сам прибежал в комнату сторожа и чуть в обморок не упал, увидев еще один труп.

Делать было нечего, пришлось рассказать ему всю правду. На Игоря было страшно смотреть. Он даже побледнел, вернее, посерел, когда услышал мой рассказ. Долго молчал, потом начал меня уговаривать пойти в милицию с повинной. Мне стало жутко. Я больше всего боюсь замкнутых помещений. Особенно маленьких. В камере я с ума сошла бы в два счета, это точно… Я целый час рыдала и уговаривала Игоря не выдавать меня и оставить все как есть. Он в конце концов согласился. Да и не могло быть иначе. Он же любил меня. Мы никак не могли решить, что делать с трупами дальше. И тут около машины Ксенофонта появились вы с соседом. Игорь, увидев вас из окна, приказал мне срочно отправляться к машине и ждать его. Я послушалась. Кстати, там, в уазике, я крест Ксенофонта нашла. Он оборвался, похоже… Выбросить его надо было, а я сдуру спрятала его в сиденье. Как будто бес меня попутал… Даже Игорю ничего не сказала, понимала, что это улика… Значит, я в машине сидела, а Игорь спустился вниз. Ему необходимо было забрать нож, который остался в горле попа. Сначала он побоялся вытаскивать его до приезда скорой помощи, а теперь миндальничать некогда было, ведь по орудию преступления милиция в два счета на него вышла бы. Вы постоянно крутились поблизости, но Игорь все же выбрал момент и вытащил нож, да еще и веревку на шею набросил, чтобы запутать дело больше. Потом мы уехали. Вот и все. Как видишь, Игорь не убивал никого из этих двоих.

– Не буду скрывать, все, что ты рассказала, – для меня полнейшая неожиданность, – медленно подбирая слова, с трудом выдавила я из себя. Мне было жутко находиться наедине с этой женщиной, которая рассказывала о том, как убивала невинных людей просто так, даже без причин… Но я должна была пересилить себя и, пользуясь необъяснимым приступом откровенности, накатившей на возбужденную женщину, выяснить как можно больше подробностей этого злополучного дела.

– С Ксенофонтом и сторожем все более-менее понятно. Ну а мы-то с Виктором чем тебе помешали?

– Да ты, я смотрю, не только дурочка, но и лицемерка порядочная… Думала, денежки прикарманишь и будешь жить нормально? Но ты же их совершенно не заслужила. Ну, что ты сделала, чтобы отнять их у меня? Я двоих человек убила, рисковала свободой, счастьем да всем на свете… а ты?

– Послушай, Соня… Я поражена… С чего ты вдруг решила, что я забрала эти деньги себе?

– Не обязательно ты… Твой сосед мог прикарманить чемоданчик. Но ты все равно в курсе была. Правда?

Я молча пожала плечами. Да и что можно было на это ответить?

– Ты же не считаешь меня дурочкой? Когда я на следующий день вернулась, денег не было… Кроме вас, забрать их было некому. Ксенофонт сам тебе рассказал о чемодане? Он ведь жив еще был, когда вы увезли его с фермы… Я пыталась поговорить с ним там, в больнице, но к тому времени он уже совсем плох был. Я пожалела его и отсоединила капельницу. Так что это по большому счету даже и убийством назвать нельзя… Он и так не выжил бы.

– Но если бы ты убила нас… Ну, меня и Виктора… То ведь деньги-то все равно не стали бы твоими. – Я пыталась взывать к ее здравому смыслу, хоть и понимала, что это вряд ли приведет к чему-то путному. – Когда ты дом поджигала, ты не подумала, что деньги могут сгореть вместе с нами?

– Ну и что? – пожала плечами Соня. – Пусть. Зато и вам бы они не достались.

– Неужели не жалко было?

– Вас – нет, – спокойно посмотрела на меня собеседница, – а денег, конечно, жалко. Только я все равно не смогла бы ими воспользоваться. Игорь с меня слово взял, что я о них забуду. Он всеми силами старался спасти мою жизнь, делал все возможное и невозможное, чтобы скрыть, что же там, на ферме, произошло. Он так любил меня…

– Ясно, – тяжело вздохнула я, – ты хотела убить нас не из-за денег, а из мести…

– Ну да… А еще я боялась, что вы все-таки поговорили с попом или машину нашу рассмотрели… Короче, у меня было много поводов для убийства. Вы заслужили. А вот про друга вашего ничего сказать не могу. Его даже жаль, он совершенно случайно пострадал. Просто оказался не в то время не в том месте. Тут уж не моя вина, видать, судьба у него такая. – Соня рассказывала о своих преступлениях с легкой нежной улыбкой, похоже, признания доставляли ей самое настоящее удовольствие.

– Но все-таки Игорь был с тобой заодно… Я ведь собственными глазами видела его на крыльце моего дома, когда он хотел увезти меня, а Виктора отравить газом… Если бы не участковый. Он спас меня…

– Он спас меня! – искренне расхохоталась Соня. – Да не смотри ты на меня такими квадратными глазами. Филипп Леопольдович на самом деле в тот раз меня спас, а не тебя. Игорек ведь не в курсе был о моих планах насчет тебя и твоего соседа. Он думал, все ограничилось Михалычем, ну и что Ксенофонт потом сам в больнице умер. В тот день кто-то из ребят на посту рассказал ему те подробности, которых он не знал… Игорь, наверное, испугался… От испуга, говорят, даже разум может повредиться на время, поэтому я и простила его… Знаешь, он в тот день меня ударил. Первый и последний раз в жизни позволил себе поднять руку на женщину. Потом дверью хлопнул и убежал. Я даже не подозревала, что он прямиком к тебе понесется. Сказал, что хотел с тобой поговорить, предупредить, что ли, посоветовать уехать… Я как раз у твоего соседа конфорки открыла и чуть было не столкнулась с Игорем на крыльце. Пока лихорадочно соображала, как ему помешать, появился участковый… Нервы у Игоря сдали, и он сбежал…

В моей голове все никак не укладывалось, как же такое может быть, ведь мы были давным-давно знакомы со всеми фактами, все было понятно, как белый день… Неужели даже очевидным фактам нельзя верить? Или Соня сейчас специально говорит неправду? Только зачем ей это? Фантазирует, чтобы показаться интересной? Или хочет очистить память о своем женихе? А может, это все-таки и есть самая настоящая правда? Уж слишком гладко и правдоподобно эта история звучит в изложении моей сумасшедшей собеседницы… И все-таки в ее версии оставалась масса нестыковок и белых пятен…

– Я не верю тебе, – решительно заявила я, твердо глядя в глаза Сони, – ты все очень гладко придумала. Но я ведь сама видела, как в тот последний день твой Игорь пытался убить Виктора. И фотоаппарат зафиксировал тот момент, когда он вонзил нож в муляж, думая, что это мой спящий сосед… Как ты это можешь объяснить? Что он хотел пошутить или тоже стремился поговорить с Виктором?

– К сожалению, он слишком поздно понял, кто ему друг, а кто враг, где добро, а где зло… После того как погибли эти двое, батюшкина любовница и ее дружок, Игорю ничего не оставалось, как только защищать нашу свободу. Ванька сам его вынудил идти на крайности. Вопрос стоял очень просто: или мы, или он. Твой Виктор угрожал нашей свободе… На всякий случай я Игорю сказала, что твой сосед шантажирует меня, деньгами поделиться требует. Поэтому и не сказал ничего о том, что на ферме видел, раньше… Ты бы сама как на его месте поступила? Спокойно сидела и ждала, когда на тебя в милицию заявят, или попыталась бы помешать? То-то и оно. Ты Игоря осуждать не смеешь, поняла? Он сделал это ради меня. Ты не поймешь этого. Ты не такая, как мы. Игорь пошел на преступления из-за любви. Ради денег он бы ни за что не убил, а вот чтобы меня спасти – запросто… Жалко не получилось.

– Значит, Регине тормоза тоже ты испортила? – с сомнением посмотрела я на нее. – Что-то не верится. Ты так хорошо разбираешься в машинах?

– Я вообще ничего в них не понимаю. Но как тормоза испортить, знаю. Мне как-то Ванька показывал, где они находятся и как работают… давно еще, когда у нас хорошо все было… Я этим воспользовалась, когда Колькину машину подпортила. Нечего ему было к вам бегать постоянно, – вздохнула Соня, – но к тому случаю я отношения не имею… С машиной той дамочки намудрил Игорь. Я позвонила этой Регине и попросила о встрече. Я о ней узнала еще тогда, когда сидела под окном палаты, где батюшка лежал… Пока ждала удобного момента, чтобы внутрь пролезть, эта дамочка пожаловала навестить Ксенофонта. Она так ругалась, даже убить обещала его из-за этого чемодана злосчастного… Вот я и подумала, что она запросто могла бы сделать за меня мою работу и покончить с вами… Мне ведь все труднее было из дома вырваться. Игорь, после того как узнал, что я никак успокоиться не могу, начал следить за мной, запирал даже в комнате… Ненадолго, правда, он знал, что у меня клаустрофобия… Ой, забыла, о чем это я? – растерянно посмотрела на меня собеседница и замолчала.

– Ты позвонила Регине, – пришлось мне напомнить.

– Точно, – обрадовалась Соня, – я позвонила и обещала рассказать о судьбе денег. Регина сказала, что примчится немедленно. А на посту ее машину, как на грех, Игорь остановил. Он сразу понял, что они едут ко мне, и испугался. Наверное, подумал, что я и их того… – Соня чиркнула по горлу большим пальцем и рассмеялась. – Вот и решил их остановить. На посту он их оставить не мог, да и придраться не к чему было. Документы, как назло, в порядке оказались все до последней бумажки… Ну, Игорь и подрезал им тормоза. Чтобы они не доехали и мне не пришлось еще один грех на душу брать. Он убивать их не хотел, абсолютно точно, он же не знал, что у этой красивой импортной машины даже подушек безопасности нет… Да они бы и не погибли, если бы не столб ограждения и скорость поменьше была бы… Не повезло просто. Если, как Колька, просто в поворот не вписались, руки-ноги бы поломали – и все. Пересидели бы смутные времена в больнице… Так Игорь решил, но Бог, видишь, по-другому рассудил… После этого Игорь совсем распсиховался. А я даже обрадовалась. По крайней мере, теперь и он понял, что спасаться нужно… Когда Ванька ему позвонил, чтобы сказать, что сосед твой хочет дать показания насчет машины, которую видел у фермы, он уже почти не колебался… Взял нож и пошел… Если бы не это, мы могли бы запросто выкрутиться. И жених мой жив остался бы… Так что, как ни крути, а в его смерти Иван не последнюю роль сыграл, хоть и сам этого не знает. Ты обещала ему не говорить об этом. Помнишь?

– Скажи, Соня, тебе не было страшно? – тихо спросила я. – Ведь ты же пошла не только против закона, но и против заповеди «Не убий». Только Бог имеет право давать или отнимать жизнь…

– Их жизнь была никому не нужна, как и твоя, – убежденно и совершенно спокойно ответила она.

– Но таких людей много, что же, ходить и убивать всех подряд? – Господи! О чем мы говорим?! Ей не разговоры нужны, а смирительная рубашка.

– Не стоит тратить на них время, пока они никому не мешают. Ты мешала жить мне и Игорю, теперь вот мешаешь жить Ивану. Значит, тебя нужно убить, – просто и как-то буднично изрекла Соня.

– Давай спросим у него самого, может, все не так, как ты думаешь. – Я все еще пыталась ее в чем-то убедить, понимая, насколько это бесполезно.

– Хочешь меня обмануть? Ты знаешь, что околдовала его. Он добрый, скорее сам умрет, чем пожертвует кем-то, даже такой никчемной шлюхой, как ты.

Я встала из-за стола и решительно двинулась к двери.

– Знаешь что? По тебе, милая, психушка плачет. Чувствую, если еще немного послушаю твои бредни, сама мозгами двинусь. Разбираться во всем, что ты мне тут только что наплела, дело не мое, а специалистов узкого профиля… А я, пожалуй, пойду. У меня еще дел сегодня полно, да и Коля, наверное, заждался. Ты без меня чай допивай, хорошо? – Я уже почти достигла двери. Осталось только руку протянуть…

– Нет, – голос Сони прозвучал удивительно спокойно, – сделаешь еще шаг и умрешь немедленно, прямо здесь.

Я удивленно обернулась и обалдела. На меня смотрело черное дуло пистолета, зажатого в Сониной руке.

– Спокойно, вернись за стол, тяни время, – услышала я тихий голос Ивана. Видимо, он стоял за дверью. Интересно, как давно? Неужели он слышал весь рассказ этой ненормальной? Тогда не исключена еще одна трагедия. Теперь Ванька на всю жизнь утвердится в мысли, что он убийца… Господи! За что нам еще и это?!

На ватных ногах я вернулась к столу и села.

– Некрасиво так уходить, сама попросила объяснить тебе, что к чему, а теперь хочешь сбежать, – укоризненно покачала пистолетом Соня, – так воспитанные люди не делают.

– Так вроде ты мне все уже объяснила, – пожала я плечами, – вот и пошла…

– Я разве не сказала тебе, что ты сегодня отсюда не уйдешь? – удивилась собеседница и напомнила: – Ты должна умереть.

Меня даже затошнило от страха.

– Но ведь этим ты сильно подставишь своего дорогого Ивана.

– Почему это? – подозрительно прищурилась Соня.

– На посту не должны находиться посторонние, оружие его в чужие руки попало, – лихорадочно начала перечислять я первое, что пришло в голову, – да и потом, что ты собираешься делать с моим трупом?

– Так ты же ничего не расскажешь, вытащу тебя на улицу подальше от поста, и все. В чем проблема? – нахмурилась она.

– Нельзя для убийства пользоваться пистолетом Ивана. Мне тоже небезразлична его судьба, – решила я подыграть ненормальной. – Если уж мне все равно суждено уйти (я не смогла сказать «умереть»), ради того, чтобы Ваня был счастлив, то тогда давай вместе подумаем, как сделать это, не повредив ему.

– Я рада, что ты поняла, – обрадовалась Соня, – и тебе, и мне так легче будет. Вообще-то я не собиралась пользоваться этим пистолетом. После смерти Игоря я боюсь рисковать понапрасну. Стараюсь ограждать Ваньку от всего этого. Он ведь еще больше упертый, чем Игорь. Я даже не уверена, что он правильно прореагирует, если узнает… Глупостей наделать может, потом сам же жалеть будет… Но я в безвыходном положении оказалась… Твой приезд на пост стал для меня неожиданностью. Хорошо хоть Ванька оставил здесь китель с пистолетом, а то все могло бы сорваться на фиг.

Я не услышала, но почувствовала, как Иван при этих словах заскрипел зубами в бессильной ярости.

– Ты только, пожалуйста, сиди спокойно, не дергайся, а то мне волей-неволей придется стрелять. Ладно? – попросила маньячка. – Дай подумать немножко. Мне пока ничего путного в голову не приходит. У меня был очень приличный план, как тебя устранить, но только завтра. Сегодня не получилось, а завтра я хотела тебе в сахарницу насыпать яд. У меня сестра в аптеке работает, они там сами лекарства делают и яды тоже используют. Я у нее спросила, какой самый сильный, она мне и показала. Видишь, он беленький, совсем как сахар. – Она достала из кармана пузырек с белым порошком. – Пока Наташка звонила, я его забрала из сейфа.

– Так, может, и оставим все до завтра? – осторожно намекнула я. – Сейчас Иван вернется, ты ему ничего не говори, я тоже не скажу. Посидите, чайку попьете…

Глаза Сони затуманились, было видно, что разум капля за каплей постепенно покидает ее мозг.

– Нет, он сказал, что больше чаю не хочет. И нельзя тебя отпускать, опять в город сбежишь, ищи тебя потом. Да ведь и сахар ты теперь не станешь есть, с ядом-то? – хитро прищурилась ненормальная.

Я вспомнила о просьбе Ивана тянуть время и спросила:

– А машину мою ты зачем подожгла? Стоило ли так рисковать? Тебя ведь многие видели, могли поймать даже.

– Ну, за это мне даже стыдно, – потупилась Соня, – я ведь женщина, и у меня могут быть маленькие слабости. Ничего особенного в этом нет… Ладно, раскрою секрет, все равно никому не расскажешь. Я тебе просто завидовала. Все представляла, какая ты в постели, то да се, что в тебе Ване так нравится, – девушка покраснела от смущения, – а потом поняла, что ты не лучше меня, просто одеваешься красивее, ну, держишь себя по-модному. И машина, конечно. Для мужчин автомобиль много значит. Я тебе по секрету скажу. Знаешь, когда я деньги увидела, то первым делом решила, что куплю машину и сдам на права. Ну, с этим проблем не было бы, сама понимаешь: муж-гаишник. Вообще, я с этими деньгами знаешь какая шикарная стала бы! Ванька опять в меня влюбился бы.

– Так ты же замуж собиралась, – рискнула вставить я. Очень уж ее логика меня заинтересовала.

– Ну и что? – не смутилась собеседница. – Мы с Игорем правда в ЗАГС собирались… Но это потому, что Иван меня разлюбил. А если бы он захотел, то Игорь подарил бы меня ему обратно. Я тебе говорю, они как братья были. Все делили пополам. Я так об этом мечтала, по ночам перед сном представляла, какими глазами посмотрит на меня Ванька, когда я приеду к нему на машине, с сигаретой в зубах и в шляпке. Когда все сорвалось, мне так плохо было. Я даже заболела. Сестра хотела врача вызвать, да мамка не позволила. «Ты хочешь, чтобы Соньку все ненормальной стали обзывать? Не надо никаких лекарей. Так перебесится». Наташка мне укол какой-то тогда сделала, но мне совсем ненадолго от него получше стало… Похороны Игоря я вообще плохо помню. А потом понемножку отходить стала. Ребята мне очень помогли, особенно Коля с Иваном. – Глаза у Сони снова затуманились, руки дрожали. Она запросто могла нажать на спуск.

– Ты бы положила пистолет на стол, – осторожно попыталась я повернуть ее мысль немного в сторону от навязчивого желания убить, – давай хоть чаю попьем, пока ты ничего не придумала.

– Да нечего мне думать, – собеседница вдруг впала в агрессию, – почему я должна все решать сама? Надоело! То одного часами приходилось уговаривать, теперь этот тоже ломаться начнет… Я из сил выбиваюсь, чтобы наладить нашу жизнь, а Ванька должен в стороне оставаться? В конце концов, мужик он, а не я. Свою часть работы, самую трудную между прочим, я сделаю, избавлю его от твоего пагубного влияния, а куда тело девать, пусть сам решает. Способов тьма-тьмущая. Можно сжечь или утопить, тогда эту чертову пулю никто не найдет. Ты в Бога веришь? – вдруг неожиданно и на удивление доброжелательно спросила она. – Тогда помолись. Сейчас ты умрешь… И отойди от стола, а то все чашки побьешь, когда падать будешь.

Я встала, внутри у меня все похолодело. Но делать было нечего. Я усиленно начала вспоминать слова хоть какой-нибудь молитвы. В голову ничего, кроме «Боже» и «еси на небеси», не приходило… В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Иван. Он решительно отодвинул меня в сторону и встал между мной и дулом пистолета.

– Соня, девочка моя, – произнес он нежно, – ты извини, но я немного подслушал. Я даже не ожидал, что ты ко мне так серьезно относишься. Я увлекся Ириной только потому, что не знал о твоем чувстве. Я думал, ты Игоря любишь, и не хотел мешать вашему счастью. Теперь у нас с тобой все будет хорошо. Пусть эта девка, – он небрежно кивнул в мою сторону, – уходит. Она здесь лишняя. Мы и так попусту потеряли столько времени. Я очень хочу остаться с тобой наедине. Только ты и я. Как раньше. Помнишь? – Он говорил и медленно продвигался к девушке.

– Но, Ваня, ее нельзя отпускать. Она ведь в милицию пойдет и все про меня расскажет, – робко возразила Соня.

– Да кто ей поверит? – усмехнулся Иван. – Я скажу, что это неправда. Меня ведь уважают. Даже не сомневайся, ее просто сочтут ненормальной ревнивой женщиной и прогонят прочь… Не думай о ней. Гораздо важнее сейчас ты и я. А ей здесь не место. Она нам мешает. Пусть уходит.

– Пусть уходит, – как эхо повторила девушка.

– Иди, – приказал мне Иван, не оборачиваясь.

– Но, Ваня, а ты… – Эти слова чуть не стоили жизни одному из нас. С криком «Я же говорила, она опять хочет мне помешать!» Соня нажала на спуск. К счастью, руки ее сильно дрожали и пуля ушла куда-то вбок, едва не задев Ивана. Но все же она пролетела мимо!

– Иди к чертовой матери! – злобно заорал он.

Я, как ошпаренная, выскочила за дверь.

– Ну вот и все. Теперь мы наконец-то вдвоем, хорошая моя, – услышала я через неплотно прикрытую дверь, – положи пистолет, он нам мешает.

– Нет. Женщина с пистолетом – это стильно, – капризно возразила Соня, – в кино красивые девушки всегда с оружием.

– Но ты же обнимешь меня, правда? – продолжал настаивать на своем Иван. – Как раньше. Для этого руки должны быть свободными.

– Нет, я не хочу, я устала, – пожаловалась Соня.

– Иди ко мне, моя девочка, я пожалею тебя. – В голосе Ивана звучала неподдельная забота и нежность.

Я стояла за дверью, прислонившись к стене. Ноги дрожали. Я понимала, что нужно что-то делать. Нельзя надолго оставлять Ваню наедине с этой психопаткой. Кто знает, что придет в ее больную голову минуту спустя.

«А где же Коля?» – вдруг вспомнила я. Потихоньку спустившись с крыльца, я увидела, как, немного не доезжая до поста, остановилась санитарная машина. Следом подъехал уазик Николая. Я побежала к нему.

– Ну, что там? Ванька где? – встревоженно спросил он, торопливо соскакивая с подножки. – Я выстрел слышал…

– Он там, с этой ненормальной, – нервы не выдержали, и я разревелась, – она в меня стреляла, но не попала. У нее пистолет.

– Я знаю, – хмуро ответил Николай, – мы ведь пошли почти сразу за тобой. Как только я рассказал про браслет, Иван сразу тебя спасать бросился. Услышали ваш разговор и не стали входить. Она такие вещи рассказывала, что волосы дыбом встали… Мы даже растерялись сначала. Потом, правда, опомнились. Пока решали, что делать, она достала пистолет. Ванька велел мне по рации вызывать неотложку. Я позвонил и поехал их встречать, чтобы быстрее нашли. А он за дверью остался, на всякий случай.

– Он мне жизнь спас, – всхлипнула я и уткнулась носом Коле в грудь, – она бы меня убила. Можешь не сомневаться.

– Теперь пошли его спасать, – погладил меня по волосам Скворцов, – чего уж плакать, когда все позади… Успокойся, все нормально будет.

– А Ваня теперь как? – вытирая глаза, тяжело вздохнула я. – Если рассказ этой маньячки окажется правдой…

– А что Ванька? – пожал плечами Николай. – Ты его, видать, какой-то барышней кисейной представляешь, а он, между прочим, нормальный мужик. Войну прошел. И даже оттуда вернулся с нормальной психикой и здоровыми нервами. Так что он справится, не сомневайся. В конце концов, он все правильно сделал и абсолютно ни в чем не виноват.

– Но он так ведет себя в последнее время странно, – нерешительно возразила я, – после смерти Игоря.

– Переживает, – коротко отозвался Николай, – все-таки лучшего друга потерял. Нормальное человеческое чувство. Успокоится со временем. Так что ты подожди немного. Сама знаешь, в таких делах время – лучший помощник.

Я вздохнула, мне очень хотелось ощутить хоть капельку Колиной уверенности.

Когда мы приблизились к кабинету, за дверью стояла тишина. Коля тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Посреди комнаты на полу сидел Иван, держа на руках Соню. Он крепко прижимал ее безвольное тело к себе. Пистолет лежал на столе. Иван аккуратно передал девушку в руки вошедших следом за нами санитаров и вышел из комнаты. Мы с Колей побрели следом.

– Не надо им мешать. Пусть делают что положено, – сухо сказал Иван.

Я заглянула ему в лицо, он плакал.