Книга: Разбитые маски
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13

Глава 12

Самохин ехал почти наверняка. В это вечернее время люди обычно сидят дома, однако ему не повезло, никого из Владыкиных на месте не оказалось. Он безуспешно звонил и в дверь, и по телефону – в квартире не подавали признаков жизни. Тогда он решил обратиться к помощи соседей по площадке.
– В двадцать восьмой квартире кто-нибудь есть? – спросил он у молодой женщины, открывшей дверь после просмотра удостоверения.
– Рабочие, наверное, хотя сегодня тихо. – Она с любопытством разглядывала следователя. Где-то в глубине квартиры плакал ребенок, пахло горячим, чуть пригоревшим молоком. – Что-то случилось?
– Наверное, нет, но мне нужно их увидеть Вы не могли бы мне позвонить, когда кто-нибудь вернется? Окажите такую любезность!
Та охотно согласилась, предупредив, что может проворонить возвращение соседей, у нее столько дел! Женщина спросила, связан ли его визит с исчезновением Виталия? Ведь тот уже вернулся! Только на днях здоровались на лестнице.
– В общем, я по другому вопросу, – уклончиво ответил он. – А вы с соседями в хороших отношениях?
– В нормальных, особенно с Витей. Мы же в одну школу ходили. Хотя этот проклятый ремонт… Они так шумят, а у меня маленький ребенок.
– Скажите, а ключей они вам не оставляют? Этот вопрос насторожил соседку. Она даже прикрыла дверь, оставив только маленькую щелку.
– Нет, – отрезала она. – Оставьте свои телефон, я позвоню, когда они вернутся.
Он дал номер мобильника. Спускаясь по лестнице, Самохин чувствовал на себе ее недоверчивый взгляд и от души жалел, что спросил о ключах. Люди уже не верили никаким удостоверениям, и в чем-то были правы. Но работать стало сложно. Вот если бы у него было достаточно ребят, он оставил бы засаду на лестничной клетке, этажом выше, и не пришлось бы никого просить об одолжении. Но лишних людей не было, да и не дали бы ему никого для обычного дела о квартирной краже. Вот если бы убийство…
* * *
В доме, где проживали Филимоновы, ему повезло чуть больше. Оказалось, что супруги обитали по соседству с коммунальной квартирой. Они занимали на той же площадке отдельную, двухкомнатную, но, кроме этого, владели комнатой в коммуналке. Лишнюю площадь они сдавали – та принадлежала супругу Кати, который по сей день был там прописан. Когда молодые соседи поженились, им не пришлось переезжать. Супруг просто перенес вещи в квартиру жены, не выписываясь из своей комнаты, чтобы не терять площадь.
Все эти захватывающие подробности Самохин выяснил тотчас же по прибытии, когда, не достучавшись к Филимоновым, позвонил в соседнюю дверь. Его щедро проинформировали собравшиеся в коридоре немногочисленные обитатели трехкомнатной коммуналки. Вероятно, они приняли его за какого-то инспектора. В квартире обитали две старушки-сестры и заспанный мужчина со сборником кроссвордов в руке.
– Их комната дальше, вот эта. – Одна из старушек стукнула костлявым пальцем по высокой, выкрашенной маслом двери. – Там сейчас жилица, студентка. Медичка.
– Ее нет дома, – добавила вторая старушка. – У нее экзамены. А вы по какому вопросу?
– Насчет регистрации, – предположил заспанный сосед. – Так у нее все в порядке. Есть прописка, временная.
– У кого это? – спросил Самохин, внимательно оглядывая запертую дверь Филимоновых.
– Да у медички, у Вали. Вы же по этому поводу? Там все законно.
Самохин успокоил жильцов, которые, судя по всему, боялись потерять удобную соседку. Особенно переживали старушки – возможность иметь под боком собственного врача, пусть начинающего, была для них драгоценна.
– Мне нужна Катя Филимонова, – сказал он, показывая удостоверение.
Народ отреагировал положительно. На него уставились любопытные глаза. Самохин любил заходить по долгу службы в коммуналки. Люди здесь отпирали легче, были доверчивее и общительнее. И как правило, намного наблюдательней, чем обитатели отдельных квартир.
– Да она в отпуске со вчерашнего дня, – сообщил мужчина. – Уехала с мужем позавчера вечером.
– На юг?
Соседи забеспокоились. Они желали знать, что случилось.
– Катя должна пройти свидетелем по одному делу, – честно сообщил Самохин. – Мне нужно с ней связаться, и срочно. Она не сказала вам, куда едет?
– Может, Вале сказала? – неуверенно предположила одна из старушек. – Они виделись накануне отъезда.
– Валя заплатила ей за комнату, – подтвердил мужчина. – Да вы посидите на кухне, подождите.
Самохин немного подумал и согласился. Он просидел на коммунальной кухне не меньше часа, ничуть не томясь ожиданием, вдыхая знакомые густые запахи, оглядывая потрескавшиеся, выкрашенные в синий цвет стены. Ему казалось, что он попал в свое детство – то же узкое мутное окно, те же плитки на полу, расположенные в шахматном порядке, дверь на черную лестницу, запертая изнутри тяжелым погнутым крюком. Старушки предложили чаю с вареньем, сосед осторожно принес водку. Чай Самохин с удовольствием выпил, от водки отказался.
В девятом часу Валя, наконец, явилась. К тому времени Самохин уже не раз спросил себя: стоит ли так тщательно проверять свидетельские показания Камиллы? Какой ей смысл лгать? И потом, она же показала документы, безропотно дала все координаты, чтобы он связался с Филимоновой. Ну а то, что сотрудница ушла в отпуск, никак не могло быть сделано со злым умыслом. И все-таки он сидел и ждал.
Бледная белокурая девушка, нагруженная тяжелым рюкзаком с книгами, испуганно взглянула на него. Старушки делали ей какие-то знаки, и Валя, неожиданно покраснев, достала из рюкзака паспорт:
– Вот, регистрация еще действительна.
– Девушка, уберите это, – попросил Самохин. – Вы не знаете, часом, куда именно поехала ваша хозяйка? Она не оставила вам адреса?
– Они поехали в Крым, – сообщила девушка. – А где остановятся, сами еще не знают. Где подешевле, наверное. У частников.
– А когда собираются вернуться?
– В середине июля.
Самохин разочарованно встал. Записал свой телефон:
– Если Катя, паче чаяния, позвонит или как-то даст о себе знать, немедленно передайте ей этот номер. Скажите, дело срочное. И обязательно спросите, как с ней связаться. Запомните?
Валя кивнула. Было видно, что девушка едва стоит на ногах от усталости. Самохин пожелал ей успешно сдать сессию и ушел.
* * *
Он вовсе не рассчитывал, что замотанная молодая мамаша, соседка Владыкиных, сдержит свое обещание. Но та, как выяснилось, слов на ветер не бросала. Телефон зазвонил, когда он ехал в сторону дома, пытаясь вспомнить, поручала ли жена что-то купить к ужину. Кажется, поручала, но что?
– Она только что вернулась с мужчиной, – сказал женский голос в трубке. – Кажется, это Илья, но я не уверена. Давно его не видела. Знаете такого?
Самохин развернулся в первом же переулке и помчался обратно. Он очень надеялся, что застанет парочку на месте, и его расчеты оправдались.
Ольга открыла дверь и удивленно взглянула на гостя. Потом в ее взгляде появился испуг.
– Заходите, – сказала она, отступая назад. – А у меня тут как раз Илья… Русаков.
Самохин и так его увидел, тот вышел в прихожую и стоял чуть склонив вперед голову, будто готовясь кого-то боднуть. Мужчины поздоровались. Внешне Илья держался спокойно, но радостной встречи не получилось.
– У меня к вам просьба, Ольга Денисовна, – вежливо сказал Самохин. – Я вообще-то на пару минут, не хочу вам мешать…
– Да вы не мешаете, – робко сказала женщина. – Мы только что вернулись… Что-то случилось?
– Нельзя ли еще раз осмотреть вещи, которые вы хранили в таких больших черных пакетах?
Илья ушел в комнату с несколько демонстративным вздохом. Вероятно, он хотел этим показать, что следователь придирается к мелочам. Но Ольга почему-то испугалась. Самохин заметил это, но не мог знать, что глухой, никому не слышный панический крик снова раздался у нее в душе.
– Можно, – сказала она, указывая на стремянку. – Только если вы сами их снимете сверху. Я делала уборку, так что вам придется распаковать все заново.
Самохин молча смотрел на женщину. Преступница с таким детским лицом, ясными глазами, доверчивой и робкой улыбкой? Он бы этому не удивился. Еще на заре карьеры ему пришлось познакомиться с молодой красивой женщиной, которая без колебаний придушила в постели собственных близнецов, потому что своим криком они мешали спать ей и любовнику. Так вот по сравнению с тем небесным ангелом Ольга выглядела матерой уголовницей. А тут всего-навсего воровство, возможно, месть бывшей сопернице…
И все-таки он не торопился лезть на антресоли. Во-первых, потому, что устал. И кроме того, если она хотела что-то убрать с глаз подальше, то на антресолях этот халат искать нечего.
– Ольга Денисовна, может, вам знакома эта вещь? – Он поднес к свету целлофановый пакет, в котором лежал свернутый розовый поясок. – Сдается мне, я видел у вас нечто подобное.
Она ахнула, подалась вперед. Сейчас, с приоткрытым ртом, прижатыми к груди руками, она выглядела ангелом с картины Боттичелли. Самохин подумал, что у этой женщины какая-то удивительно невинная красота.
– Так это ваше? – уже с нажимом повторил он.
– Мое, – раздался еле слышный ответ. – Мой розовый халат, он… Я так и знала!
Ольга повысила голос, и тут же не замедлил появиться Илья. Он остановился прямо перед Самохиным, будто загораживая подругу:
– Вы уж извините, Константин Петрович, но время позднее, и если у вас нет уважительной причины…
– Сам халатик в пакете? – Самохин, не обращая никакого внимания на заступника, показал пальцем в потолок:
– Можно снять?
– Илья, помоги… – пробормотала она. – Извините нас, мы устали. Илюша, ну сними же пакет! Тот, который залеплен черным скотчем. Нет, вот этот, слева… Крайний.
Самохин помог, подхватив увесистый пакет снизу. Его раскрыла сама хозяйка и почти сразу вытащила пропахший лавандой, мятый розовый халат. Самохин приложил к нему пояс.
– Отсюда?
Женщина кивнула. Она умоляюще смотрела на него, будто просила объяснить, чем грозит ей эта находка. Но следователь не торопился ее просвещать. Он лихорадочно обдумывал создавшееся положение. Эти двое были подозреваемы, и в немалой степени. Против мужчины почти неопровержимые улики – деньги и браслет. Поясок женщины каким-то образом принял участие в ограблении. Но что-то мешало Самохину немедленно принять меры для их задержания. Вместо этого он попросил разрешения взять халат. Ольга очнулась:
– Конечно, берите, я его давно не ношу. Где вы нашли пояс?
– А где вы его потеряли? – в тон ей спросил Самохин.
Ольга нерешительно заулыбалась:
– Если бы я помнила… Такие мелочи легко забываются. Мне кажется, я потеряла его сто лет назад.
– Так где вы его нашли? – вступил в беседу Илья. Он по-прежнему был мрачен и, в отличие от своей подруги, не улыбался.
Самохин сдержанно ответил, что поясок ему передал один свидетель по делу. Ольга Денисовна вполне уверена, что никому его не дарила, нигде не оставляла, а просто потеряла?
– Ну кто же такое дарит. – Та оглянулась на Илью. – А вот халат! Ты помнишь, что было на днях с халатом? Так странно!
Самохин попросил поведать странную историю, и женщина охотно ее рассказала. Казалось, она была счастлива, что наконец-то нашелся слушатель, который не станет говорить, что это обычные женские бредни насчет тряпок и беспорядка…
– Я точно помню, что обнаружила его ночью шестнадцатого.
– С пятнадцатого на шест…
– С шестнадцатого на семнадцатое, – поправила его женщина. – Это было как раз накануне ограбления. Я вышла на кухню покурить, было уже очень поздно, я надела в темноте что под руку попало. Это оказался халат, который уже давно лежал среди старых вещей на антресолях. Понимаете? Я удивилась!
– А вы его оттуда не доставали?
– Разумеется, нет Иначе не стала бы удивляться Я тогда еще подумала: кому понадобилось туда лезть? Разве что за тряпками для уборки…
– А кто мог это сделать?
Она замялась. На ее губах появилась слабая, смущенная улыбка.
– Илья, наверное. Он как раз ночевал тут. Но он ведь не…
– Конечно, я туда не лазил, – буркнул тот.
– Еще рабочие… Нет, эти отпадают. Кстати, вы их не спрашивали, когда именно вернулся домой мой муж? – внезапно вспомнила Ольга. – Я имею в виду день ограбления!
Илья почему-то забеспокоился. Самохин сразу это заметил. Следователь действительно поговорил по телефону с мастером, руководившим ремонтом, спросил его, во сколько появился хозяин. Тот ответил, что Виталии вернулся после обеда, в районе двух-трех часов, точнее никто не вспомнит, потому что шла работа. Это он и сказал Ольге, недоумевая, зачем отчитывается перед подозреваемой.
Та прикусила губу и снова взглянула на Илью. Но мужчина упорно смотрел в сторону, делая вид, что изучает большой настенный календарь.
– Я нашла халат… Потом хотела положить его обратно на антресоли и обнаружила, что пакет, где он лежал, заклеен другим скотчем. Им пользовались только рабочие, сантехники. Это грубая тканевая лента на клейкой основе… Понимаете?
Самохин попросил выдать ему эту ленту и осторожно уложил ее в пакет. Ольга наблюдала за ним с видимым удовольствием.
– Наконец-то это дело сдвинется с места! – радостно сообщила она мужчинам. – А то я голову сломала, кто мог рыться в моем старом барахле. Там ничего не пропало, конечно, но все равно – загадка! А я этого не люблю!
– Ваш супруг не мог достать оттуда халат? – спросил Самохин.
– Мог, если попал домой шестнадцатого. Но он вернулся только на другой день. Кстати, муж говорит, что ключей у него нет…
– Это я от вас уже слышал. – Самохин заглянул в пакет с вещественными доказательствами. Подумал, что за иной день набирается столько разного барахла… – Ольга Денисовна, мне очень неприятно вам это сообщать, но ваш поясок каким-то образом стал участником ограбления.
Он нарочно сообщил новость как можно мягче, чтобы не испугать женщину. Вполне можно было сказать «вы стали участником ограбления», но Самохин решил этого не делать Ольга и так была потрясена. Бледная, поникшая, она смотрела на него с покорной мольбой побитого животного. Зато Илья вспылил:
– Что вы плетете, черт возьми! Сперва я, потом она? Оля, выйди, я сам все выясню!
– Успокойтесь, Илья Сергеевич, – невозмутимо попросил Самохин. – Я никого не обвиняю. Просто сообщаю вам кое-какие факты, причем без протокола, с глазу на глаз. Но тут ничего не поделаешь, этим пояском перевязали узел с вещами, который забыли вынести из ограбленной квартиры. Или попросту бросили там Поясок видела вся оперативная группа, видела сама хозяйка, и я не могу игнорировать этот факт.
– Да вам ведь прекрасно известно, что Оли там не было! – рявкнул Илья. – Она сидела в ресторане, есть свидетели!
– А ее пояс был на месте преступления, – все так же хладнокровно продолжал Самохин. – У вас тоже имеется алиби, Илья Сергеевич, так что обвинять вас напрямую я не могу. Однако против вас обоих появляются кое-какие данные. И знаете, что я вам скажу?
Ольга с надеждой подняла мокрые глаза. Самохин чуть улыбнулся ей:
– Все очень похоже на то, что вас собираются подставить. Причем делают это грубовато, не учитывая того, что вы тоже мыслящие люди и, если грабили, должны были заметать следы. А вы этого почему-то не сделали, так?
Она кивнула:
– Я бы спрятала или сожгла этот халат, верно?
– Да вы бы просто купили моток бельевой веревки в ближайшем магазине, – поправил ее Самохин. – Зачем использовать такую яркую деталь, которую кто-то потом может вспомнить и связать с вами? А вы, Илья Сергеевич, тоже не оставили бы краденые вещи и деньги на целые сутки в чужой квартире. Да еще в своей сумке! Да еще зная, что ограбленная вас ненавидит и сразу обвинит во всех своих бедах!
Илья неожиданно протянул ему руку:
– Извините… Я думал, вы…
– Тупой мент. – Самохин ответил на его рукопожатие. – Но больше всего мне нравится, что у вас обоих есть алиби.
– Я хочу вам кое-что сказать, – волнуясь, произнесла Ольга. Она отнюдь не выглядела победительницей и не разделяла радости Ильи. – Если мой муж вернулся домой в два-три, то у него нет алиби, правда?
Она попросила Самохина пройти в комнату и присесть. Сама садиться не стала. Стоя рядом с Ильей (казалось, так она чувствовала себя в безопасности), женщина рассказала о своих подозрениях. О том, что муж мог сохранить ключи от квартиры, а не потерять их, как говорил. Описала свою «проверку», даже с некоторой долей юмора.
– Вы думаете, что ваш супруг мог вызвать племянника для отвода глаз? – переспросил Самохин. Он становился все более задумчивым. – Ему было нужно, чтобы все думали, будто он не мог попасть в квартиру самостоятельно?
– Вполне может быть! Понимаете, для чего? Он мог взять мой поясок накануне ограбления, а халат забыл спрятать. Или просто не успел. Скажем, увидел кого-то из нас в окно и сбежал. Пережидал на лестнице, наверху, пока мы не войдем в квартиру.
«Однако, аналитический ум, – восхитился Самохин. – Или ненависть к мужу?»
– И точно так же он мог подкинуть Илье улики…
– Версия интересная, – согласился он. – Только остается открытым вопрос: для чего ваш муж все это сделал?
Ольга виновато взглянула на него:
– Чтобы всех нас погубить. Понимаете, он сразу узнал, что мы с Ильей…
Илья обнял женщину за плечи:
– Мы собираемся пожениться. Думаю, что Виталию это было не по вкусу.
– Ага, – протянул Самохин. – Интересный способ отомстить. Ну, о его отношениях с бывшей женой и спрашивать нечего, плохие у них отношения. И все-таки в таком случае он шел на очень большой риск. Может, он остро нуждался в деньгах?
Парочка переглянулась. Ольга слегка покачала головой, Илья ответил непонимающим взглядом. Тогда она повернулась к следователю:
– Муж говорил мне, что нашел новую работу за то время, пока отсутствовал. Кажется, деньги у него были. Но дело не в этом. Муж мне признался, что все это время жил у какой-то женщины. Она могла заставить его… Женщины ведь разные бывают… Вдруг ей не хватало того, что он зарабатывал?
Неожиданно Самохин понял, что очень устал. Ольга говорила кратко и толково, не вдавалась в лишние эмоции, и было не похоже, что она просто стремится сжить со свету неактуального супруга. Но он слушал ее с нарастающей неприязнью. «Ну, змеиное гнездо, – думал он, прикидывая, когда попадет домой и что все-таки просила купить жена. – Все друг друга ненавидят! Только этим двоим, кажется, хорошо вместе!»
– А где сейчас ваш супруг? – спросил он, поднимаясь и отыскивая пакет с халатом.
– Да он опять пропал!
– Уехал? – насторожился Самохин. – Я же просил не покидать города!
– Не знаю, уехал или нет, но он вторую ночь не ночует дома.
– Значит, опять как в феврале? – уточнил Самохин. – Послушайте, он просто живет у своей любовницы. Это уже не называется «пропал».
– Да, но я не знаю, как с ней связаться, – возразила Ольга. – И вы не знаете.
– Как объявится муж, дайте знать, – попросил Самохин. – Мои телефоны у вас есть. И кстати, Илья Сергеевич, не меняйте так часто место жительства! Вы мне каждый день сообщаете другой телефон. Определитесь, наконец!
– Я останусь здесь?
Это было не утверждение, а вопрос, и он был обращен к Ольге. Та встретила его взгляд и склонила голову. Уходя, Самохин им немного позавидовал. «Хотя завидовать я буду, когда они выйдут чистыми из этой истории, – думал он, укладывая пакет в машину и садясь за руль. – А это будет непросто, если муженек не расколется. Дамочка права, тот что-то крутит».
* * *
После его ухода мужчина и женщина еще некоторое время молчали. Ольга делала вид, что готовит вечерний чай, но на самом деле ставила на стол и тут же убирала пустые чашки, передвигала кулек с печеньем, бесцельно рылась в шкафчиках. Илья заговорил первым:
– Так он тебе во всем признался?
– Витя? Да, – отрывисто сказала она.
– Почему ты мне не сказала?
Ольга принялась заваривать чай. Ее спина выражала какое-то кроткое упрямство. Илья сидел за столом, курил и смотрел ей в затылок. Наконец она не выдержала и слегка обернулась:
– Не хотелось позориться. Знаешь, меня с детства приучали не выносить сор из избы.
– Разве я для тебя чужой?
– Ты слишком свой… Он пожал плечами:
– Знаешь, ты иногда излишне деликатна. Мне такого не понять. Ну а что ты скажешь, если я тоже об этом знал?
Резко звякнула крышка заварочного чайника. Ольга не обернулась, но выпрямилась, будто ее между лопаток ударили камнем.
– Мне сказала Камилла, – продолжал Илья. – В тот самый момент, когда я усадил тебя в «Аквариуме» и пошел к ней в контору. Ты была права, я именно тогда обо всем и узнал!
– А откуда узнала Камилла? – замороженным голосом спросила женщина.
Пауза. Потом Илья спросил: неужели она сама не догадывается? Ольга наконец обернулась. Она была странно спокойна, только губы как-то нервно, часто кривились.
– Так это она?
– Я не хотел тебе это говорить, но вот видишь, пришлось. Она мне и сказала, что Витька жив. Я велел, чтобы она отправляла его домой. Чтобы развелся по-человечески, мудила! – Он употребил еще несколько крепких слов, чего себе обычно в Ольгином присутствии не позволял. Но она их как бы не расслышала. – Но он, видишь ли, предпочитает прятаться и не принимать решений.
– Улитка, – еле слышно произнесла женщина А когда Илья переспросил, ответила, что ничего особенного, пустяки. И с чем он будет чай – с медом или с сахаром?
– Ты обиделась, что я сразу тебе не сказал? – встревожился Илья. – Ну не мог я так брякнуть, что он живет с Камиллой! Хотя мне-то это было выгодно!
– Потому ты и соврал, что напоролся на Витю, когда позвонил сюда? – все так же тихо спросила она. Ей вспомнился сумрак «Аквариума», запах баранины, пираньи за мутным зеленоватым стеклом. И перевернутое, отчаянное лицо Ильи, его опустошенный взгляд, неровная походка. Его так потрясло то, что сообщила Камилла? Но почему он не пришел сразу, почему не сказал ей, зачем она оправдывалась перед мужем, зачем страдала?
– Ну да. А откуда еще я мог это узнать? Если бы сказал, что от Камиллы, ты бы сразу обо всем догадалась!
Ольга покачала головой:
– Ты чуть не сделал моему мужу алиби, Илюша. Потому что я верила скорее тебе, чем ему. Скажи только, неужели ты скрывал все это, чтобы меня не огорчить? Ну и кто из нас чересчур деликатен? Мне тоже тебя не понять!
Илья помялся, потом выдохнул, что хотел предоставить события их естественному ходу.
– Пойми, если бы я все тебе выложил, ты бы его бросила и, конечно, ушла ко мне…
– Конечно?!
– Безусловно, – с улыбкой повторил он. – К кому же еще? А если бы пожалела об этом со временем? Начала упрекать, что я тебя рассорил с мужем?
Ольга даже рот приоткрыла:
– Ты и об этом успел подумать? О том, что будет несколько лет спустя?! Господи, да я дальше завтрашнего дня никогда не загадываю!
– Я хотел, чтобы вы развелись сами, – сказал Илья, не замечая ее иронии. – Без моего участия и, уж конечно, без стукачества. Как видишь, к тому все шло.
– Я вижу. – Она поставила перед ним чашку. – Ну вот, не купила пряники. Хотела ведь зайти в магазин!
– Купим, – пообещал он, осторожно привлекая ее к себе и усаживая на одно колено, как ребенка. – Вот поедем в Германию и купим про запас целый чемодан пряников.
* * *
…Мужчина дышал беспокойно, неглубоко, он еще не успел погрузиться в настоящий сон. Время от времени он делал резкое движение, от которого сотрясалась вся постель. Но Ольга не пугалась. Она неподвижно лежала рядом, натянув одеяло до подбородка, не закрывая глаз. Глядела в темноту и думала, что, наверное, свой следующий день рождения будет отмечать в Германии. Так сказал Илья, и на этот раз она не возражала. Было ясно, что после развода с мужем ей не придется оставаться в этом доме. Она уйдет, как пришла, ничего с собой не взяв. Правда, Илья что-то говорил о том, что Виталий обязан вернуть ее деньги, потраченные на ремонт, но Ольга думала, что этого не произойдет. Бывший муж скажет: «Денег нет, и все». Разве она станет с ним судиться? Хотя, будь на ее месте Ирина, та бы получила все.
«Хватит судов. Даже если речь пойдет о моей жизни, не сделаю ни одного лишнего движения. Интересно, Камилла будет его бить, как прежняя жена? – Сонные мысли делали крупные, беспорядочные скачки. – Она такая здоровая! Значит, снимают квартиру, ну надо же, а его искали, считали мертвым… А я бежала в тот вечер к метро, какой был мороз, а за мной гналась Ирина… Хотя это конечно же был совсем другой вечер, в феврале. Вот обрадуется Ирина, все случится прямо по ее сценарию, он меня тоже бросил, она предсказывала, что кошке отольются мышкины слезки… Но я не буду плакать, больше никогда не буду…»
Ольга закрыла глаза. Илья совсем притих, от его плеча исходило сильное уютное тепло. Она осторожно прислонилась лбом к его спине и сразу ощутила покои. Бояться было нечего. Она снова была не одна.
«Я не железная, я слабая трусиха, боюсь одиночества… А с ним хорошо, не страшно, и ничего постыдного тут нет, я ведь просто не могу быть одна… Позвонил и сказал, чтобы я пришла в парк, рядом с домом. Я пришла, он держал замечательные цветы, моя любимые герберы, такой маленький яркий букет, три цветка красных, два оранжевых, веселые огромные ромашки, „выходи за меня замуж, плюнь на все, забудь, мы будем счастливы, ну, наделали ошибок, так надо же когда-нибудь зажить по-настоящему, все это был черновик, теперь все начинается сначала!“. И я сказала „да“ при живом-то муже, при живом, как глупо, откуда эта присказка, почему я выражаюсь как старые бабки на лавочке, которые осудят, конечно, осудят меня, когда я навсегда уйду из этого дома под их взглядами, уйду, как пришла, неужели я когда-то верила, что пришла навсегда, нельзя в такое верить, вот и сейчас, и сейчас тоже…»
Она уже дышала в ритме другого тела, вместе с ним, медленно отрываясь от своего сознания, от тела, от бесконечного дня, который переваливал за полночь и с каждой минутой уходил все дальше в прошлое.
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13