Глава 16

Анжелика знала, чей голос она хочет услышать, и настолько приготовилась к разговору именно с Женей, что теперь онемела. Голос в трубке принадлежал женщине и был ей уже хорошо знаком. Она слышала его два раза, и оба раза по телефону. Низкий, очень молодой, напористый голос сказал «алло!» и спросил:

— Как у тебя дела?

Анжелика задохнулась от волнения и с минуту просто молчала в трубку. Путем простых умозаключений она уже дошла до того, что девушка, назначившая ей встречу на Тверской, подарившая алиби в «Ла Кантине» — и есть та самая любовница Игоря, ее двойник. Но одно дело — сознавать это, думать об этом, говорить об этом. И совсем другое — убеждаться, что девушка на самом деле существует, говорить с ней самой, слышать в трубке даже ее дыхание.

— Как дела, я спросила?! — недовольно повторила та.

— А почему вы говорите со мной в таком тоне? — Анжелика так и не решилась перейти на «ты», это было выше ее сил. Собеседница недоуменно и резко ответила:

— В каком тоне? Что тебе не нравится? Спятила, что ли?

— Кто вы такая?

— А, ты обиделась, что я не пришла? Ну, прости, не смогла.

— Зачем же тогда назначали мне встречу? — Анжелика пыталась говорить так же резко, как ее собеседница, но при этом хорошо понимала, что эту девицу ей будет трудно переплюнуть. Все ее попытки разбивались об уверенный наглый голос. — Зачем вся эта комедия?

— А вот узнаешь, — без особой симпатии ответила та. — Нам все же надо встретиться.

— Мне не надо!

— Нет, серьезно, надо. Ты не понимаешь, ты же ничего не знаешь.

— Я больше не приду, — упрямо стояла на своем Анжелика. — Мне не хочется с вами встречаться. Что вам нужно от меня?

— Придешь, как миленькая. Мне от тебя ничего не нужно, а вот тебе! Ты же кое-что от меня получила, разве нет? — В голосе послышалась явная насмешка. Анжелика растерялась:

— Да, но…

— Вот тебе и «но»! — еще более насмешливо, почти глумливо передразнила та. — И то, что ты от меня получила, ты мне вернуть не можешь. За деньги этого не купишь. Согласна? Так что не надо грубить! Не бойся, я тебе вреда не причиню. Мне надо с тобой кое-что обсудить.

— Это шантаж?

— При чем тут шантаж? Ты одна?

— Зачем вам это знать? — Анжелика оглянулась на дверь. Юра сидел на кухне тихо-тихо, и было неясно, слышит ли он этот разговор, или целиком ушел в свои горестные думы. И хотя защитник из него явно был никакой, ей все же было спокойней от одной мысли, что парень здесь.

— Не одна, что ли?

— Ну, а если нет?

— Что-то быстро ты начала гулять, милая! — критически заметила та. — Не грустишь по мужу, да?

— Грустите сами, если хотите, а меня оставьте в покое, После этого высказывания звонившая издала странный звук, похожий на шумный вздох, а потом быстро спросила:

— На что намекаешь?

— Ни на что.

— Ладно, — теперь эта девушка говорила медленно, словно тщательно обдумывала каждое свое слово. — Мы увидимся, и ты мне все объяснишь.

Завтра, поняла? Назначаю встречу: клуб Дворца молодежи, одиннадцать вечера, у стойки бара. Видишь, как просто? Метро «Фрунзенская».

— Может, все и просто, но я не приду.

— Почему это? Узнаешь много интересного, обещаю! Или думаешь, обманываю? Да я точно приду, не сомневайся!

— А вы не боитесь? — дрожащим голосом спросила Анжелика.

— Тебя мне, что ли, бояться?

— Нет.

— Чего тогда?

— Что нас с вами увидят рядом?

В трубке замолчали. Анжелика проклинала свой длинный язык — слишком явно она дала этой особе понять, что все про нее знает. И про связь с Игорем, и про внешнее сходство с ней самой. Наконец она услышала ответ:

— Я-то ничего не боюсь. А вот ты, кажется, боишься. Кто тебя напугал?

— Я не приду.

— Не придешь — очень пожалеешь. Алиби-то у тебя липовое.

— А зачем вы мне его сделали? Я же не просила! Что — решили меня к рукам прибрать? Зачем вам вообще все это нужно? — взорвалась Анжелика. — Ничем я вам не обязана!

— Ну, тише, тише! Не ори так. Тем более если ты не одна, — снисходительно ответила та. — Я тебе добра желаю.

— Да уж!

— Серьезно. Если я помогла с алиби, то только для того, чтобы тебя в покое оставили. А теперь я хочу поговорить. Короче, если ты не придешь, пожалеешь. И сильно.

— Я… — начала было Анжелика, но услышала только гудки — трубку повесили.

На кухню она не пошла. Сидела у телефона, тупо глядела на него и повторяла про себя, что эту дрянь надо убить, избить, сделать с ней что угодно, только бы она больше не звонила. Один ее голос и невыносимо начальственный тон вызывали у Анжелики аллергию. Юра на кухне не подавал признаков жизни, зато оттуда непрерывными волнами полз сигаретный дым. Когда звякнул телефон, Анжелика схватила трубку, рискуя оборвать контакт:

— Да!

— Привет, Лик, — услышала она смущенный голос. — Узнала?

— Конечно! Она мне только что звонила! — захлебнулась Анжелика.

— Ну?!

— Она уже два раза звонила! Я что — тебе не рассказывала?

— Вот гадина, — ругнулся Женя. — Слушай, давай, я к тебе приеду?

— Да? — нерешительно переспросила она. — Ну, давай…

— Ты не против? Может, ты не одна?

«И этот туда же!» — усмехнулась Анжелика и ответила:

— Да я не против, только…

— Что — только? Если нельзя, так сразу и скажи, — довольно независимо ответил Женя, но заметно было, что прохладное согласие его разочаровало. Анжелика глянула на пышный букет, красовавшийся в напольной вазе, и, ощутив что-то вроде признательности, сказала:

— Приезжай! Я жду.

Положив трубку, крикнула на кухню:

— Ты не уснул?

Юра, шумно шаркая ногами, приплелся на зов и остановился на пороге. Уныло посмотрел на розы и спросил — Мне уйти?

— Конечно, уйди, — кивнула она. — Хорошо, что ты сразу все словил.

— Можешь посоветовать, что мне теперь делать со следователем?.. Я всех подвел Машу, маму…

— Себя самого ты главным образом подвел, — заметила она. — Потому что постоянно всем врал.

Будет теперь тебя этот Владимир Борисович мурыжить за ложные показания! Вот симпатяга! Не знаю, что тебе делать.

— Ну, ладно… Как там Саша? — спросил он, так же уныло глядя, как Анжелика идет отпирать входную дверь. По всей видимости, депрессия его усугублялась с каждой минутой.

— Нормально, — дипломатично отозвалась Анжелика. — Только Лена болеет.

— Это его жена?

— Да. Ты ему лучше сейчас не звони.

— Что-то серьезное? — без особого интереса спросил Юра. Ему просто не хотелось уходить.

— В основном она плохо спит, — ответила Анжелика и в общем не покривила душой.

— Хорошо, не буду звонить. Маша, знаешь, тоже не хочет, чтобы я ей звонил. Как ты думаешь, а можно все-таки это сделать? А ее телефон можно следователю дать?

В его голосе звучало такое неистовое желание пообщаться, поделиться своими горестями, что у Анжелики возникли некоторые сомнения — хорошо ли выставлять человека в таком состоянии? Но ей сейчас было не до него, и она слегка, дружески толкнула его ладонью в спину:

— Все уладится. Все уже улаживается. Вы же не виноваты, ну а все остальное — пустяки. Ладно, спокойной ночи.

— Знаешь, Лика, — он цеплялся за дверной косяк. — А ведь тогда, когда я к тебе первый раз пришел, я решил, что это ты убила мужа.

— Что?!

— Помнишь, ты мне говорила, что тебе кажется, будто в комнате чего-то не хватает?

— Не хватало малахитовой подставки!

— Да, теперь-то я знаю… Но тогда, знаешь, я решил, что ты говоришь о кубке. Понимаешь, ведь мать принесла ему кубок, когда он был еще жив, разумеется. Потом, до того, как я пришел и увидел его труп, прошло часа полтора. За эти полтора часа его убили. Тот, кто убил, обязательно видел кубок! Он даже мог его украсть, но почему-то не украл… А потом я его забрал. И вот ты мне сказала, что из комнаты что-то пропало…

Анжелика посмотрела на него расширенными от гнева глазами и в конце концов заявила, что это у него в голове чего-то не хватает, а чего — пусть соображает сам. Сказала также, что в жизни не видела такого типа, как он, что от него одни неприятности и что пусть он выкинет свои дурацкие идеи из головы, если хочет еще когда-нибудь прийти к ней в гости. Резко оторвала его пальцы от косяка, распахнула дверь и велела ему идти к своей мамочке. Он вылетел как ошпаренный, и последнее, что она увидела, захлопывая дверь, были его изумленные, обиженные, совершенно лягушачьи глаза.

Женя явился через час с небольшим. За это время она переоделась, сделала свежий и особенно тщательный макияж, прибралась в обеих комнатах и покрасивее расставила в вазе его цветы. Потом рассердилась на себя за эти приготовления и сказала себе, что уж в первый-то раз, когда он ее сюда втолкнул, ему было наплевать, как она выглядит, значит, нечего теперь стараться. Но при этом в глубине души понимала, что злится не на него, а на себя — за свое волнение.

— Ничего, что я так вломился? — спросил он, проходя за ней на кухню и почему-то потирая руки, будто вошел с мороза.

— Я же тебя пригласила. — Анжелика старалась держаться спокойно, но удавалось это плохо. — Будешь что-нибудь?

— Да я ел.

— Я же не предлагаю тебе пообедать. Может, кофе?

Он согласился, что чашечка кофе не помешает. И пока девушка возилась с кофеваркой, гость, сидя за столом, который был ему определенно тесен, непрестанно покашливал, похмыкивал, так .что ей хотелось спросить, не подавился ли он чем-нибудь. Наконец Анжелика поставила перед ним чашку:

— Ничего к кофе нет, уж прости. Не успела купить, весь день бегала.

— Да мне ничего не нужно, — немедленно отозвался он, по вежливой традиции всех непрошеных гостей. — Что нового?

— У меня есть адрес женщины, которая знает адрес близняшки… Вот.

Она выложила перед ним клочок бумажки, на котором записала Машины координаты. Тот вчитался и нерешительно кивнул:

— Здорово… Но может, ты сама ей позвонишь?

Мне как-то неудобно, она же меня не знает. Пошлет подальше, и все…

— Ну, давай.

Она сбегала и набрала номер, записанный на бумажке. Долго никто не подходил к телефону, наконец в трубке раздался хриплый, надсаженный голос:

— Але.

— Здравствуйте, — защебетала Анжелика, попутно соображая, что говорит с отцом Игоря. — Нельзя ли позвать Машу?

— А кто спрашивает?

— Подруга.

— Из магазина, что ли? — подозрительно спросил мужчина.

— Нет… Маша дома?

— Нету ее.

— А когда она вернется?

— Не знаю. Утром… — прохрипел мужчина. Она ночью работает.

— Ну, тогда простите.

Анжелика вернулась на Кухню и с сожалением доложила:

— Адрес можно будет узнать только утром.

Нету дома этой женщины.

— А она скажет адрес? — забеспокоился Женя. — Она его откуда знает?

— Выследила ее, представь.

— Ну? А я думал, это какая-то ее подруга…

— Сомневаюсь, что у нее вообще есть подруги.

Что же ты кофе не пьешь?

Он принял этот вопрос за упрек и одним махом, обжигаясь, высосал из чашки все содержимое.

— Еще?

Анжелика наблюдала за ним уже с легкой насмешкой. Он напоминал ей какое-то большое животное — сенбернара, что ли, или медведя, которых забавно бывает подкармливать.

— А зачем тебе звонит эта дрянь? — спросил Женя, дуя на слишком горячую новую порцию кофе. — Отношения выясняет?

— Да нет вроде.

— А я думал, она насчет твоего мужа…

— Здесь, по-моему, совсем не то. Хотя сегодня она меня впервые упрекнула, что я его быстро забыла. Скоро, наверное, будет ругать, что я его никогда не любила. Заботится о нем, короче, даже на том свете.

— Найду ее и так отлуплю!

— Не сомневаюсь, что ты это сделаешь, — усмехнулась девушка, невольно дотрагиваясь до своего лица. — Ну, ладно, я все забыла, не переживай.

Женя мельком глянул на нее и заметил:

— А синяков уже не видно.

— Замазала просто. Как ты думаешь, зачем один человек приглашает другого на свидание, а сам не приходит?

— Зачем? — удивился он этому, казалось, бессмысленному вопросу. — Ну, он… Забывает?

— А если не забывает?

— Тогда не может.

— А если может, и все равно не приходит?

— Тогда назло… А кто так сделал?

— Она. Пригласила меня на свидание в кафешку на Тверской, я пришла и ждала ее где-то час. А она не явилась.

— Зачем же ты пошла? — искренне забеспокоился он. — Связываться со всякой швалью! Я сам с ней разберусь!

— А я не знала, что это именно она. Понимаешь, я ведь вообще о ней ничего не знала. А ситуация была такая — мужа убили, следователь заявил, что алиби у меня нет. Кошмар. Я думала, как быть, и тут звонок. Женщина, незнакомая, сказала, чтобы я воспользовалась липовым алиби. Все рассказала: где меня видели и при каких обстоятельствах, и кто может это подтвердить. Я думала — бред! — лихорадочно рассказывала Анжелика. — Но в конце концов пришлось это алиби пересказать следователю, потому что все становилось хуже некуда… И представляешь — прошло!

— Тебя опознали, как ее! — догадался Женя.

— Ну, точно! Только ведь я тогда не знала о двойняшке! Думала — все с ума посходили.

— А зачем же она это сделала?

— Вот, поди ж ты! — вздохнула Анжелика. — Я теперь будто ей обязана… Но подозреваю, что здесь какая-то гадость…

— Обязательно гадость. От этой твари одни гадости, больше ничего!

— Но я же не знала, с кем говорю! Думала, мне хотят помочь…

— Никто никому бескорыстно не помогает! — авторитетно заявил Женя.

— Да? — сощурилась она. — А ты мне?

— Я?.. Ну, я же тебе вроде обязан… Да и просто хочу помочь.

Анжелика пристально на него посмотрела и не очень твердо сказала:

— Ладно, верю. Ну, а потом она опять мне позвонила и пригласила на это глупое свидание. И вот сегодня — в третий раз.

— Что ей нужно?

— Чтобы я опять пришла на свидание.

— Ну?! Вот это то, что нам надо! — обрадовался Женя.

— Да почему? — поморщилась Анжелика. — Много радости ее видеть!

— Не понимаешь? Зачем мне ее адрес?! — продолжал ликовать Женя. — И так за шкирку возьму!

— А если не удастся? — иронично заметила опытная Анжелика. — А если она не одна придет?

А если опять не явится? Хотя говорила, что теперь придет обязательно…

— А она не говорила случайно, зачем ей тебя нужно видеть?

— Нет, обещала все объяснить при встрече.

— Так иди на встречу! — Да я боюсь ее. Честное слово — боюсь. Как в детстве пауков боялась.

— Не бойся, я же буду там! Я тебе и слова с ней сказать не дам, все возьму на себя!

— Перестань, — в сердцах отмахнулась Анжелика. — Это опасно.

— Почему?

— Она тебя знает. Она же тебя ограбила и поймет, зачем ты явился… И разговаривать не станет.

— —Да буду я с ней разговаривать! — скривился Женя. — Очень надо! Я сделаю так, что она выйдет со мной на улицу, посажу в машину и отвезу, куда хочу. Там поговорим.

— Так она тебя и послушалась!

— Послушается, если в тюрягу не захочет. Не будет слушаться — первый мент — ее. Пусть ему сказки рассказывает.

— Ну, пусть так… — вздохнула Анжелика. — Только осторожней, прошу тебя…

— Да ладно тебе! — воодушевился Женя. — Где это свидание будет? Когда?

— Завтра в одиннадцать вечера, во Дворце молодежи, — нехотя сообщила она, ощущая при этом новую приливную волну страха. Назвав время и место свидания, она сразу поняла, что Женя назад не свернет, и теперь ей тоже придется пойти до конца — вместе с ним или одной.

— Где?!

— Там клуб какой-то. Не бывал?

— Да нет, я вообще не часто по клубам хожу… — Он допил свой кофе и вытащил пачку сигарет. Оба закурили, причем Женя, поднося зажигалку даме, слегка придержал ее руку, потому что сигарета так и прыгала у нее в пальцах.

— А чем ты занимаешься, если не секрет? — поинтересовалась Анжелика, изо всех сил стараясь успокоиться и упираясь локтем в стол, чтобы рука не так заметно подрагивала.

— Машинами.

— Ну, машинами? — обрадовалась она. — У меня в гараже стоит «Вольво», а я на нем не езжу.

Вот бы ты меня научил!

— Чего проще? Давай, научу. Я в автосервисе работаю. Машина на ходу?

Она кивнула. Он небрежно заметил:

— У меня у самого, правда, простой «жигуль», но я скоро его поменяю…

Анжелика подумала, что его слова что-то ей напоминают, но не стала говорить вслух что. Только и заметила:

— Хотя не знаю, как с моей координацией ездить… Можно таким, как я?

— А у тебя что-то серьезное? Да можно права купить, в конце концов, если что не так.

— Ну тебя… — расстроилась она. — Права-то я куплю, а кто меня по частям отскребать будет, когда врежусь?

— Не врежешься! — Дойдя до знакомой темы, Женя вдруг загорелся:

— Слушай, покажи машину!

— Прямо сейчас? — Анжелика сидела, ссутулившись, сложив руки перед собой и сильно сжимая их. Но дрожь была так заметна, что Женя обратил на нее внимание и спросил:

— Ну, что ты? Что такое?

— Ничего. Мне страшно.

— Страшно? — Он на миг задумался, а потом, разом придя к какому-то решению, накрыл ее сжатые пальцы своей теплой ладонью:

— Какие пустяки! Не бойся ничего, когда я с тобой.

— Да? — Она искоса глянула на него и сразу поняла, что сейчас произойдет. Она знала, что может помешать ему, знала, что настаивать он не будет, но как раз поэтому и боялась двинуться, отвести лицо, к которому он уже тянулся губами, убрать руки. «Я не знаю его, я не знаю его… — повторяла она про себя, уже чувствуя чужое дыхание, как свое. — Я с ума сойду, я делаю глупость за глупостью, безвольная идиотка, никому не нужная дура…»

Анжелику никто не носил на руках, и когда Женя одним рывком оторвал ее от стула, девушке показалось, что сейчас они оба упадут, что он ее уронит. Но он держал ее так крепко, без каких-то видимых усилий, что Анжелика вдруг поняла — он не только ее не уронит, но и сопротивляться ему бесполезно. Из двух комнат он каким-то безошибочным чутьем определил ее собственную. Там было уже довольно темно — закат догорал за опущенной шторой.

— Не надо света, — шепнула она, когда под ней скрипнула кровать.

Он ничего не ответил. Она лежала, закрыв глаза, слушая быстрый шорох снимаемой одежды. Потом кровать заскрипела громче — он поставил на край колено, начал расстегивать на ней кофточку.

Анжелика не помогала ему, но и мешать не собиралась. Она спрашивала себя, хочется ли ей этого, нужно ли ей это — но ничего ответить не могла. Когда он с большим трудом стянул с нее всю одежду, ей стало холодно и она быстро полезла под одеяло.

Он тоже укрылся, прижался к ней всем телом и начал целовать. Она положила руку ему на плечо, вспоминая, каково это — любить мужчину, ощущать тепло его кожи, запах его волос, слегка щетинистую щеку на своей груди. Вспоминалось все с трудом, как давно забытый иностранный язык.

Иногда она переставала понимать, где это она, с кем и что делает, и почему он дышит так тяжело, и почему в комнате становится все темнее, и что это он шепчет ей на ухо — так горячо, что по телу мурашки бегут. Она открывала глаза, чтобы убедиться, что это именно он рядом с рей — видела его смутное лицо, глаза, целовала его в губы, один раз, другой и успокаивалась. Девушка уже согрелась, щеки у нее горели, и ей больше не казалось, что недалеко слезы, что она вот-вот глупо разревется. Женя улыбнулся, и ей показалось, что ему лет шестнадцать, не больше, а ей — и того меньше, что она сейчас, пожалуй, счастлива и что все еще будет хорошо.

— Есть хочу, — сказала она немного погодя, приподнимаясь на локте и глядя на него со счастливой улыбкой.

— Слушай, — смущенно ответил он. — Я тоже хочу. Как раз хотел тебе сказать… Всегда после этого хочется, да?

Она ощутила легкий укол ревности, но тут же сказала себе, что это глупо — ведь у него, конечно, было сто девчонок. Так почему бы ему не сказать сто первой, что он всегда после секса хочет есть?

Анжелика невинно улыбнулась, чтобы скрыть свое замешательство, и спросила:

— А сколько тебе лет?

— Двадцать восемь.

— А мне двадцать пять.

— На двадцать выглядишь, — выдал он незамысловатый комплимент, но ей все равно стало приятно. — У меня идея. Зачем ты будешь что-то готовить? Давай, скатаем в центр, поужинаем. Ты знаешь хорошее место?

— Как раз, — она ласково погладила его по груди, — «Ла Кантина». Это где мне обеспечили алиби.

— Приличный кабак? — Он вскочил с постели и, все еще немного смущенный, начал быстро одеваться, не глядя на нее. Только натянув джинсы и застегнув «молнию», он снова приобрел уверенность. Но Анжелика все же успела бросить на него несколько быстрых взглядов и отметила про себя, что Женя в ближайшем времени может здорово располнеть. Но эта мысль ей даже понравилась, хотя, конечно, девушка не высказала ее вслух. Она тоже встала, подобрала с пола свою одежду и сложила ее на стуле.

— Там классно кормят, — сказала она Жене. — Мексиканская кухня.

— Никогда не ел. А ничего, что я в джинсах?

Туда галстук надевать не надо?

— Да брось. А что мне надеть? Что ты хочешь, чтобы я надела?

— Платье, — задумчиво ответил он.

Она распахнула шкаф и вытащила оттуда для пробы два платья. Ему больше, чем короткое белое, понравилось серо-голубое, с узким лифом и широкой юбкой. Это платье было куплено полгода назад с полного одобрения Игоря, после того как Анжелика тщательно его описала во всех деталях, увидев в одном бутике. И стоило оно недешево, и шло ей необычайно. Но, одевая его сейчас, она спросила себя, нет ли случайно такого же платья у той, другой? Она припудрилась, подмазала губы, вдела в уши брильянтовые серьги, украсила руки кольцами. Женя смотрел на нее восхищенно.

— Класс… — выговорил он в конце концов, когда Анжелика была совсем готова. — Знаешь что?

Поехали на твоей машине? Я к тебе на метро приехал.

Выходя вместе с Женей из квартиры, Анжелика демонстративно шумно захлопнула дверь — на случай, если Юра подглядывает и подслушивает.

Они почти бегом, смеясь и переглядываясь, спустились во двор, обогнули дом, и она остановилась у гаражей. Достала ключи, раздраженно и неумело принялась тыкать один ключ за другим в замок — забыла, который от гаража. Наконец очередной ключ подошел. Женя потянул на себя створку ворот, заглянул вовнутрь, сощурился и сделал шаг вперед. Огляделся и сказал, не поворачиваясь к Анжелике:

— Слушай, а где машина?

Она вслед за ним бросилась в гараж, включила свет и замерла — синий «Вольво» исчез И ничто здесь больше не напоминало о нем, даже запах знакомых духов.