Москва, квартира Марка Валерьевича Индигова
Старинное резное трюмо очень удачно поместилось между двумя окнами, по существу став третьим. Но если в первых двух можно было наблюдать только унылый поток автомобилей на Фрунзенской набережной и другие скучные картины повседневной жизни столицы, которые не представляли для Веры большого, да и маленького интереса, то в новом она получила возможность любоваться совершенно уникальным, ярким, никогда не наскучивающим зрелищем: самой собой. Она чувствовала себя героиней известной сказки, без конца спрашивающей волшебное зеркальце: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» В отличие от сказочного венецианское стекло Мирабель ни разу не огорчило ее отрицательным ответом.
Вот и сейчас в уникальном трюмо отражалась красивая молодая женщина с новой прической (волосы забраны вверх), выгодно обнажающей лебединую шею, в новом, смело открытом итальянском платье, купленном в одном из кабульских дуканов, в наброшенном на голые плечи платке из настоящего кандагарского шелка, с массивным серебряным браслетом на запястье. Женщина очень эффектно выглядела, она изящно держала в руке высокий и узкий бокал с французским шампанским из «Березки» и краем глаза следила за своим отражением, которое чокалось с Катькой Арбузовой, не имеющей даже на десять процентов того вида, которым обладала хозяйка дома.
— За встречу! — Бокалы чокнулись и в реальной жизни, и в зеркальной, только в последней без хрустального звона.
— Нравится трюмо? Антикварная вещь!
— Очень нравится! — воскликнула Катька. — Наверное, ужасно дорогая?
— Еще бы! А мой дурень хотел его выбросить! Прикинь, это нормально?
Подруга вздохнула. Это ведь она познакомила Верку с пожилым дипломатом. А сама нацелилась на другого — молодого и красивого. Только тот на ней не женился: поматросил, как говорят, и бросил. А эта курица вытащила выигрышный билет…
— Марк сказал, что вы очень трудно улетали… Может, потому и не хотел брать?
Вера скривилась:
— Есть такие люди, у которых все трудно. А у других — все легко! Сели и полетели — что тут трудного? Правда, где-то что-то взорвалось, ну и что? Я не слабонервная. Через час уже были в Узбекистане, там местные стол накрыли прямо на траве, такой вроде пикник. Со вторым самолетом действительно были проблемы, но все живы остались, так что ничего страшного.
— Слушай, подруга, как я поняла, это у твоего Марка все трудно, а у кого-то другого все легко, — Арбузова многозначительно прищурилась. — Кто этот «другой»? Небось, герой твоего романа?
Вера засмеялась и подкатила глаза. Они допивали бутылку, и она чувствовала приятное опьянение.
— Угадала, подруга! Красивый, мужественный, мускулистый — настоящий мужик! У него даже ранение есть! Представляешь моего Марика с ранением? Только если ударит себя молотком по пальцам…
— А кем он у вас работал?
Вера осеклась.
— Кем, кем… Это тайна, должна понимать! Да и неважно, кем работал. Главное, хороший любовник и щедрый… Вот смотри! — Она показала платок, покрутила на запястье браслет с бирюзой. — Его подарки!
Катька снова вздохнула:
— Так у тебя роман с продолжением?
— Увы! — Красавица в зеркале выпила очередной бокал. — Мы расстались навсегда. Разошлись, как в море корабли…
— Почему?
— Да потому, что думать надо головой! Он свое назначение получит, Марк — свое, и разъедемся в разные страны… Это дипломатическая работа, милая, а не хухры-мухры!
Послышался звук отпираемого замка. Вера приложила палец к малиновым губам.
— Мой пришел! Все, закрываем тему!