Глава двадцать пятая

Король Марокко Мохаммед Шестой только-только позавтракал на открытой террасе династической резиденции вместе со своей супругой. Благодушная расслабленность, радость от прекрасной погоды, удовольствие от поющих птиц в саду так и настраивали на написание очередного стихотворения, которыми в последнее время Мохаммед очень увлекся. Да только взгляд непроизвольно прошелся по главному входу на террасу, где заметил топчущегося в отдалении министра внутренних дел. Звать его не хотелось, потому что, как всегда, этот ушлый подданный умудрялся испортить настроение. Но с другой стороны, в любом случае придется принимать решение по текущему вопросу, как ни желаешь от этого самоустраниться. Поэтому лучше уже сейчас выслушать да постараться быстрей выкинуть проблему из головы.

– Дорогая, постарайся при нашем разговоре сильно не скучать, – обратился король к жене, которой после замужества, пожалуй первой королеве в истории Марокко, не возбранялось ходить с непокрытой головой. Затем с тяжелым вздохом пояснил: – Придется выслушать нашего министра.

И только после этого взмахнул дланью в сторону раннего посетителя. Тот следил неотрывно за рукой повелителя, поэтому сразу устремился к столу на террасе, начав уже издалека желать доброго утра, прекрасного настроения и долгой-предолгой благословенной жизни королевской семье и их наследнику.

– Да ладно тебе, – остановил поток приветствий Мохаммед. – Начинай уже, довольно травить мне душу.

– Ваше величество, большого количества проблем нет. Только и создалась, что маленькая проблемка. Вопрос касается прибывшей вчера из Италии группы общественного движения «Республика».

– А-а! Эти зажравшиеся на службе у капиталистов космополиты? И что с ними не так?

– Они сейчас собираются встретиться с лидером оппозиционного движения «Свободу Сахаре!».

Король скривился. Настроение у него от такого известия не испортилось, слишком уж прочна и незыблема была его власть, слишком его любит и обожает весь народ, чтобы вообще замечать подобные малочисленные группки отщепенцев в своем государстве. Но раздражал всегдашний резонанс на подобные встречи разных смутьянов со стороны всего остального мира. Оттуда и так неслись постоянные вопли, что, дескать, войска и полиция беспощадно давят бедное, несчастное чернокожее население Сахары, мешают ему идти к свободе и самоопределению. А из-за чего и крик-то поднимать? Если тех тупых сахарианцев десять тысяч и те только и делают, что обворовывают фермы да грабят в пригородах. Обыкновенные бездельники, не желающие честно работать. Все об этом знают, весь мир в курсе, но зато спекулировать на эту тему любят! И как всегда, пара недоумков и в своем собственном стаде отыщется, которые рады брать деньги у банкиров да тявкать порой из-за стенки в сторону его величества. Пара старичков да несколько их отпрысков, получивших образование в Европе и Америке, так и тявкали, создав попутно свой мизерный, человек на тридцать, кружок с громким названием «Свободу Сахаре!». Давно следовало их созвать вместе да поговорить с пристрастием, а если не поможет, то просто вышвырнуть из страны, словно нагадивших кошек. Да все руки не доходили или врожденная жалость мешала. Мол, сами образумятся. Как же, такие образумятся!

А тут еще в Италии тамошние капиталисты собрали группу из числа марокканских эмигрантов, которые по собственной глупости стали восхвалять именно республиканскую модель правления итальянцев. Причем они только восхваляли и только Италию, ни единым словом не охаивая свой родной Марокко и крепко правящего там короля. Ну это и понятно, льстивые натуры за лишний десяток евро на чужбине еще не то вытворяют. И даже громкое название – движение «Республика» – вызывало только небрежную усмешку у всех политиков без исключения.

Но совсем другое дело, когда обе такие разные и такие радикальные группки сойдутся вместе. Понятно, что они ни о чем не договорятся и, кроме испорченного воздуха, ничего не высидят, но важен был сам факт такой встречи. Как-никак лишний повод для усиления истерии за границей и реальный момент для лживых газетчиков перемыть косточки всей марокканской верхушке власти. А показывать себя слабовольным и слишком добрым не следовало в любом случае. Так что прав министр, вычленив эту новость из числа остальных.

Следовало принимать решение.

– Как они мне надоели! – начал король с признания. – И что ты предлагаешь сделать?

– Да у нас только два варианта, ваше величество, – стал рассуждать министр внутренних дел. – Либо вытурить этих недоумков из страны за антиправительственную деятельность, либо как следует припугнуть, посадив на пару суток в подвалы центральной тюрьмы. При этом пригрозим разными карами не только для них, но и санкциями против их родственников. Да еще при этом взять у каждого показания против остальных. Они покаются в любом случае, а позже можно будет уже эти две группки завербовать как наших сторонников и спустить всю их деятельность куда и следует: в унитаз. Прошу прощения у ваших величеств за грубое сравнение.

Королева, которую супруг обожал и потакал почти во всем, частенько и свое мнение высказывала. Вот и сейчас предложила с некоторой кровожадностью:

– А если парочку-тройку казнить? Для острастки другим?

– Ну что ты, дорогая! – засмеялся Мохаммед. – Нам только еще бездарных мучеников не хватало на ровном месте! – Затем опять повернулся к раннему визитеру: – Значит, решено: аккуратно соберите их всех, разведите по отдельным камерам и как следует обработайте. А то зажрались на халявном хлебушке! Пусть дня два, а то и три посидят на тюремной баланде. Да и родственников их попутно предупредить: пусть образумят своих семейных уродцев.

– Будет сделано, ваше величество!

– Больше ничего?

– Ничего, что требовало бы вашего высокого вмешательства! Пусть ваш день с этого часа ничто больше не омрачает.

– Ха! Да и это меня не омрачило! – воскликнул король с облегчением. – Всех бы только таких печалей! – И движением ладони отослал министра прочь.

День и в самом деле складывался удачный и приятный во всех смыслах.

Но не для всех!

Министр действовал как всегда быстро и скрупулезно. Поднял на ноги кого следует, запустил в действие кого надо и проинструктировал кого надлежит. И вскоре специальное подразделение элитной гвардии, вкупе с большим количеством гражданского сопровождения, отправилось на место встречи с особо никому не известными в самом Марокко демагогами и отщепенцами. Вторая группа, из полицейских чинов, поспешила на личные встречи с наиболее значительными родственниками тех лиц, которых собирались на пару деньков посадить на тюремную баланду.

То есть все делалось комплексно, правильно и выверенно.

А вот дальше все пошло наперекосяк, кровь полилась рекой, трагические события вырвались из-под контроля, и повернуть время вспять не удалось бы при всем желании.

Вначале весьма странно повели себя гвардейцы. Вместо того чтобы тихо, без лишней пыли и шума (как им и вменялось!) взять под локотки собравшихся в затрапезной гостинице земляков, они ворвались туда с криками, колотя прикладами по мордам всех, кто встал у них ненароком на пути. Беседующие про культурный обмен книгами лидеры обоих движений вместе со своими сторонниками чуть от страха не обмочились, когда выломанные двери практически напрочь лишили сознания тех, кто находился рядом с выходом. Дальше их подхватили не под локотки, а за ноздри, уши, шеи или волосы и как бессловесную скотину поволокли на площадь перед гостиницей. А там половину пространства занимал маленький районный рынок, на котором торговало около полусотни сонных жителей окрестных домов.

Вот на площади события пошли вообще по не запланированному министром внутренних дел сценарию. Немного пришедшие в себя эмигранты, привыкшие, что к ним даже в Италии относились по-человечески и с почтением, стали вырываться из рук вооруженных вояк и вопить во весь голос, что их убивают. Вид у них тоже оказался соответствующий: некоторые имели кровавые ссадины и кровоподтеки на лицах.

Поначалу это не вызвало никакой реакции в толпе обывателей. Короля здесь любили и уважали, и уж никто не осмелился бы высказать осуждение действиям гвардейцев. Раз те кого-то арестовывают, то имеют на то полное право и действуют в рамках существующих законов.

Да только призывы о помощи и вопли о нарушении прав человека помутили разум самих гвардейцев. Совершенно неожиданно для всех, и в том числе для самих себя, они решили противников королевской власти казнить на месте. И если бы только пристрелили крикунов или проломили им головы прикладами! Нет, они привязали десяток человек за ноги тросами, а потом изуверски разорвали автомобилями.

Оставшиеся в живых с десяток арестантов взвыли при виде такой казни нечеловеческими голосами и с глазами взбесившихся берсерков попытались вырваться из рук мучителей. Как раз в этот момент со стороны рынка в гвардейцев и полетели первые камни. Следом за ними раздались редкие выстрелы из травматического оружия. Кто-то из строя элитных королевских воинов упал. Двое арестованных вырвались из круга и бросились в сторону прилавков.

И вот тогда по толпе ударили автоматные очереди. Затем началась стрельба по окружающим домам, и продолжалась она до тех пор, пока у странно отупевших стреляющих воинов не закончились патроны. А потом начался ужас: из всех подворотен и подъездов на площадь хлынули толпы горожан. Единицы имели стрелковое оружие, остальные были вооружены ножами, дубинками и камнями. И в течение десяти минут пытающихся скрыться с площади военных и их шокированных помощников в гражданском уничтожили всех поголовно. Причем нескольких буквально растерзали голыми руками.

С той самой минуты в столице Марокко началось повальное сумасшествие. Один из арестованных, не только сбежав, но и выжив в этой заварухе и стрельбе, взобрался на ближайшую возвышенность и начал беспримерную речь. Так как он был из движения эмигрантов «Республика», то и его слова в основном зазвучали с оттенком свержения существующего в стране строя. Пошло в ход все: и примеры демократии в Италии, и тамошняя свобода прекрасных женщин, и радость жития в свободной, гуманной республике. Причем как ни странно, но все эти мысли возникли разом в голове чуть ли не у половины добропорядочного населения Марокко. Хоть они при этом и не видели, и не слышали оратора воочию. Напоследок прозвучала обвинительная цитата, что во всем виноват король Мохаммед и его приспешники.

Вот тогда и началась тотальная вакханалия. Мужчины брались за оружие и шли на штурм правительственных учреждений. Женщины срывали с себя платки, визжали от восторга обретения свободы и с ножами врывались в полицейские участки. Некоторая часть населения выплеснулась на улицы с плакатами: «Долой короля!», «Да здравствует республика!», «За демократию!», «Уничтожим подонков-министров!», «Отомстим за смерть наших лидеров!». На их фоне несколько транспарантов с надписью «Автономию Сахаре!» выглядели мирным проявлением инициативного детского сада.

Только несколько часов назад мирные, тихие люди сейчас, забыв о своих семьях и хозяйстве, как очумелые бросались на каждого государственного чиновника в форме, на каждого военного и безжалостно убивали их, как мясники скот на бойне. Причем непонятно почему, но под шквал народного недовольства попали также и все иностранцы. Особенно жестоко и страшно расправились с корреспондентами и телеоператорами. Потом пали взорванные посольства и представительства иностранных компаний. В этом повстанцам помогли воины армии, переодевшиеся в гражданскую одежду, но не бросившие оружия. Мало того, они же и подогнали для штурма танки и артиллерию. Кстати, в своей среде половина армейских живо уничтожила те самые двадцать процентов, которые еще как-то пытались если не физически, то словесно взывать к защите законной власти и его величества короля Мохаммеда Шестого.

Самому королю и его прекрасной супружнице тоже не повезло. Уже к вечеру венценосную парочку выловили наиболее проворные фанаты-республиканцы из взбунтовавшегося народа и приволокли под улюлюканье горожан на центральную площадь столицы. И уже там, при скоплении многотысячной толпы, на высоком помосте разорвали за ноги и за руки как самого короля, так и королеву.

А потом над окровавленными останками вывесили транспаранты: «Да здравствует революция!», «Да здравствует Марокканская республика!».

Весь мир содрогнулся, замер в испуге от такой революции. Еще ни разу в истории не случалось подобного жесточайшего и кошмарного кровопролития. Еще ни разу в истории ценой трети жизней своих обитателей государство в течение одного дня не меняло свой политический строй. Про неадекватное отношение к иностранным гражданам и говорить не приходилось. Хуже поступали только дикие племена людоедов.

Мало того, уже первой ночью, а потом и в течение следующего дня в Марокко потянулись «возвращенцы». Все те десятки, сотни тысяч эмигрантов, которые как временно, так и постоянно прочно осели на жительство в таких странах, как Италия, Испания, Франция, Германия. Люди с безумным блеском в глазах кидали нажитое имущество, хватали на руки только детей и самое ценное, что можно было загрузить в автомобиль. Снимали все свои средства из банков, кто успевал – даже спешно, за треть цены, продавал недвижимость. Закрывали свои магазины и лавочки, порой тоже продавая их по мизерным ценам. И все поголовно едиными реками спешили вернуться в Марокко. Практически только после вливания этой реки в стране численность населения опять вернулась к прежнему уровню. Ну и богатство, вернувшиеся средства, золото и драгоценности оказались для молодой республики совсем нелишними. Ведь теперь приходилось держать границу на замке и не пускать в страну ни единого иностранца.

Страшное табу. Особенно если учесть, что правительства или того, кто во всеуслышание отдавал подобные приказы, ни в первый день, ни на третий никто не видел и не знал. Просто считалось, что народ был един и действовал лишь по единодушному наитию и полному взаимному разумению.

Революция победила!

Увы.

Устройство гипребеш для кого-то оказалось игрушкой, развлечением, рычагом для достижения поставленных перед собой целей, а для кого-то – крахом всей жизни. Причем в полном понимании этого мрачного слова «крах».