Глава четырнадцатая

К большому удивлению Чарли Бокеда, который предвидел три часа спокойного сна, им дали выспаться все четыре. Видимо, осознавали, что после затянувшегося обеда выпившие весь коньяк мужчины в любом случае должны основательно проспаться. Причем осторожным стуком в дверь каждой спальни разбудила не кто-нибудь, а сама госпожа Монро. При этом она сразу и причину такой побудки объясняла своим чудесным голосом:

– Вставайте! Нам надо обсудить и сообща составить итоговый рапорт по ночным событиям. Ну и заодно поделюсь свежими новостями, вряд ли вы в курсе последних событий. Вы меня слышите, Сергей?

А тот лежал расслабленно на кровати и опять любовался образом, зависшим перед его мысленным взором.

«Легко, красиво и намного доступнее, чем в кинематографе! – восхищался он, стараясь не шевельнуться и не открывать глаза. – И ведь что самое странное, на этом прекрасном лице я могу идеально рассматривать всю мимику и читать все эмоции, даже не присматриваясь к ауре! Вот сейчас, например, Лилия страшно волнуется и явно стесняется. Хотя всеми силами хочет казаться спокойной и бесшабашной. Это у меня новые способности развиваются или старые совершенствуются?»

Голос за дверью изменился: добавилась сталь вместе с бодрящей свежестью:

– Так вы проснулись или нет?

– Да! Уже пытаюсь поднять свои кости с кровати.

– Сколько вам дать времени на приведение себя в порядок?

– Хотя бы десять минут, – попросил академик и получил несколько больше:

– Через четверть часа жду вас в столовой.

И что заметил вдруг за собой Чернов, так это необычайную скорость после этого и расторопность передвижения. Такое даже впечатление сложилось, будто собирается на первое свидание. Словно семнадцатилетний пацан, за три минуты принял душ, две минуты потратил на бритье, пять минут на одевание и причесывание у зеркала. Причем когда уже спускался по лестнице на первый этаж, в памяти промелькнули видения последнего сна. Нечто ускользающее, эфемерное и таинственное. Но вот только странная уверенность появилась, что в том сне была и Лилия Монро. Вернее, не она сама в своем неестественно расплывшемся теле, а тот самый образ, который возникает при прослушивании чудесного голоса.

«Вот оно! Кажется, раскусил ее тайну! – От озарения Сергей Николаевич замер перед входом в столовую. – Наверняка такие, как она, в древности и послужили прообразами знаменитых сирен. Тех самых сирен, которые заманивали неосторожных моряков призывными стонами и своими чарующими голосами. Ну а в наше просвещенное время такой, как Монро, ничего больше не остается, как быть руководителем любой группы людей. Попробуй такую не послушайся! Хотя… может, это только мне вместе с ее голосом еще и некая красавица мерещится? Надо будет у нее выспросить на эту тему».

Как Чернов ни спешил, но Чарли Бокед уже восседал за столом и как раз рассматривал поданную ему чашечку с кофе. Наверняка его разбудили первым, а может, он уже и сам встал на минуту раньше. Все-таки в душе у русского академика крепло твердое убеждение, что знаменитый английский сыщик во всех своих поступках, открытиях и поисках пользуется именно предвидением. А уже потом хваленой дедукцией. Да и то скорее дедукция, анализ и прочие разглагольствования служат именно для прикрытия паранормального умения. Потому что иначе догадаться про заполненную кем-то пустоту в бетоне – дело невероятное. Ну разве что инопланетянина впихнули туда не кто иные, как хорошие знакомые Чарли. А потом просто подсказали, где и кого разыскивать. Но последнего быть не могло, потому что одним из наработанных с помощью Найденыша умений академика было отличать правду ото лжи.

– Я, как всегда, последний, – пожаловался Сергей Николаевич, входя в столовую и трепетно принюхиваясь к кофейному аромату. – О! Какой запах! Может, и мне чашечка достанется?

– Хоть три! – улыбнулась Колобок, протягивая уже готовый напиток. – Только тогда будем придерживаться одного хорошего русского правила: кто опоздал, тот убирает и моет посуду.

– Ха! – не удержался Чернов от смеха, усаживаясь за стол. – Ваши знания русских правил несколько ошибочны. Не опоздал, а встал из-за стола последним. Вот на него и сваливают мытье посуды те, кто стремится на работу. И кстати, тут нас в обед обслуживала одна девушка. Где она?

– Появится не раньше чем через час уже с ужином для пос тояльцев. – Лилия тоже уселась за стол с приготовленным для себя кофе и внимательно, по очереди осмотрела обоих мужчин. – Мне сообщили, что ваш обед несколько растянулся, но вы, похоже, в хорошей боевой форме.

– Так потому и в форме, – поучительно изрек Бокед, – что хорошо и сытно пообедали. Силенок набрались, выспались… сравнительно. А вот вы как? Где весь день пропадали?

– После вашего ухода из Пентагона я тоже долго метаться не смогла. Так и свалилась где-то в комнате, напоминающей казарму. Потом удивилась, что проснулась одна и меня никто не беспокоил. Где-то рядом и Ричард отсыпался. Но вот когда мы глаза раскрыли и горячего чая испили, вот тогда на нас и попытались наброситься с допросами эти любопытные ловцы шпионов. И уж как они о ваших дедуктивных методах выспрашивали, как выспрашивали! – Рассказчица моталась при этом всем телом, словно воочию показывая, как ее укачивало от волн вопросов, а потом резко замерла. – Но мы их живо на место поставили, больше часа и разговаривать с ними не стали. Тут такое вокруг творится, а они… Кстати, а вас о чем-то спрашивали?

Чернов не удержался от печального вздоха:

– Да так, часа четыре всего лишь. – И сам первым рассмеялся. – Пытались вытянуть у меня профессиональную тайну: как это я, специалист по летающим тарелкам, так быстро и точно указал местонахождение инопланетянина. Их даже сам факт обнаружения нами гравитационного разрушителя так не интересовал, как бедное несчастное тельце замученного бетоном пришельца. Наверняка нашему английскому коллеге тоже преизрядно досталось при так называемой беседе.

– Ну да, – не стал скрывать сыщик, хотя был уверен, что каждое их слово прослушивается, а каждая эмоция просматривается. – Мало того, мне в упор задали вообще хамский вопрос: сколько мне заплатили русские за то, чтобы я прикрыл их академика своими дедуктивными способностями. И это мне! Пэру Королевства Великобритания! Позор! – После чего он отпил глоток кофе и подвигал в раздумье бровями. – Мне и так деньги девать некуда, зачем мне еще и русские нефтедоллары? Хотя, если бы заплатили в евро…

Получилось довольно смешно, тем более что даже Монро в такую скаредность англичанина не поверила, укорив его с хихиканьем:

– Да полно вам, Чарли! Чтобы пэр Англии, да брал деньги у русских?

– Все берут! А я чем хуже? Мало того, – продолжил он дурачиться с самым невозмутимым и серьезным видом. – Если все правильно оформить, то получилась бы вообще многократная выгода. Смотрите: мне русские платят гонорар за прикрытие. Потом я отчитываюсь за свою работу перед ЦРУ и получаю деньги еще и от них. Ведь не секрет, что у американцев для расчетов тоже евро имеются.

– А как же тогда…

– Да что с Сергеем бы случилось? Его наняла для работы американская сторона, в шпионаже он не замешан, работу свою выполнил, а о прикрытии с моей стороны он даже не догадывается. Ему медаль, мне две… Нет, три! Платят-то мне три стороны! И все купаемся в почете и уважении. Каково?

– Грандиозно! – подтвердила Лилия, всеми внутренними своими силами пытаясь себя заставить не смотреть на веселящегося от всей души Чернова. Что-то в нем такое было. Жаль только, времени не хватало разобраться. – Давайте я вам все-таки последние новости расскажу.

– А Ричард Гонтери где?

– Был здесь со мной, а потом умчался на своем джипе в лабораторию. Там сейчас у нас такое творится! И все наши ликуют, и субсидии просто невероятные подбросили, в общем, без Ричарда там никак. А меня еще попросили остаться на ночь и при самых непредвиденных обстоятельствах наведаться в Пентагон. Но если там до утра ничего не случится, нас еще до обеда отправят по домам. – Женщина заметила, что мужчины хотят высказаться по этому поводу, и предупредительно подняла вверх указательный пальчик: – Но! Как ваш коллега по экспертной группе, я уже уполномочена сообщить, что шутка о медалях – это совсем не шутка. И вам, и мне, и даже Ричарду уже готовятся высшие награды Соединенных Штатов Америки. Так сказать, за подвиг, целеустремленность, высший профессионализм, и так далее, и тому подобное. А так как президент у нас под самым боком, то, скорее всего, ранним утром он нас троих и наградит.

Чарли Бокед лишь подвигал сжатыми губами на такое известие, а вот русский академик несколько загрустил.

– К чему такая шумиха? Мне вообще казалось, что власти постараются полностью замолчать инцидент. Да и в интересах следствия малейшая утечка информации невыгодна. Не хватало, чтобы кто-то из прессы пронюхал про это награждение.

Еле сдерживая себя от смеха, Лилия прищурилась:

– Сергей! Чего это вы такой скромный? Заслужили – надо этим гордиться. Или просто боитесь большого скопления теле– и прочих журналистов?

– Нисколько не боюсь. Приходилось выступать и на всемирных конференциях.

– Тогда вообще вы на коне! Потому что на завтрашнюю церемонию награждения приглашены представители средств массовой информации со всего мира.

– Как – со всего мира?! – Глаза у Чернова расширились словно блюдца.

– А иначе и не получится. Мы ведь все-таки герои. Причем спасшие не только авторитет и престиж США, но и миллионы ни в чем не повинных японцев и жителей береговой зоны Тихого океана. Благодаря предупреждениям от нашей лаборатории и департамента безопасности практически миллионы людей успели эвакуировать в безопасные от цунами места, а в сейсмически опасных зонах предпринять превентивные меры. Все-таки начало землетрясений наши с Ричардом коллеги по институту спрогнозировали довольно точно. Мало того, теперь уже каждый обитатель нашей планеты знает: мы в космосе не одиноки. Картинки и фото с телом инопланетянина транслируют постоянно и везде. При этом звучат одни и те же слова: «Пришелец, отысканный Черновым». Конечно, слова порой меняются местами, но они сейчас звучат тоже чаще всего.

– У-у-у… е-е-е… – скривился русский академик, словно от зубной боли. Кажется, он никак не мог прийти в себя от такой шумихи во всем мире, связанной с его именем. Хотя сразу попытался дать объяснения своей досаде: – Да вы не подумайте, такая гласность меня хоть и шокирует, но я в восторге. Сам мечтал о такой минуте, когда хоть одно правительство заявит про имеющиеся у них в лабораториях тела и останки. Верю, есть такие тела! Иначе и быть не может! Но… как-то мне такой рекламы для моей фамилии ну никак не хотелось. Я ведь все-таки, по официальной версии, вылетел в Америку просто разобраться с очередными фотографиями НЛО. А тут такое…

Он еще помалкивал о том, что уже теперь точно во всем мире по крохам соберут полную информацию не только о нем, но и о его семье. А в таком случае истинный брат Евгений, проживающий тихонько в Италии, может и засветиться. Тогда подставной родственник, именем которого прикрывается сейчас Найденыш, недолго погуляет на свободе. Какой бы бардак или разгильдяйство ни царили в России, определенные специальные службы посматривали за любой деятельностью в сфере паранормальных явлений более чем пристально. И так они глаз не спускали как с самого Чернова, так и с его института, а сейчас, когда во всем мире такое творится!.. Вполне возможно, что уже сейчас Найденыш либо скрывается, либо уже схвачен. Если он зазевался и плохо следил за последними новостями, то мог пропустить тот момент, когда бы следовало наглухо «залечь на дно». Такой вариант братьями разрабатывался на экстренные случаи, так что прятаться было где. Как и заранее были приготовлены некоторые документы. Но вот как оно получится в данном конкретном случае?

Правда, и со ссылкой в данный момент на обычные фотографии какого-то НЛО Чернов кривил душой. Куда он ехал и зачем, он узнал еще во время приглашения от главы всеамериканского научного общества, знаменитого ученого Вилли Ласка. Другой вопрос, что любой знающий человек в Москве ведал только о фотографиях. И если раньше была неплохая уверенность, что американцы в любом случае постараются все оставить в секрете за семью печатями, то теперь, при таком громком разглашении тайны, дома обязательно будут неприятности. И если здесь представители контрразведки допрашивали Чернова только четыре часа, то в России хорошо если обойдется четырьмя сутками.

Вот потому академик и кручинился. Вот потому и не слишком радовался предстоящему награждению. Но если госпожа Монро откровенно недоумевала по этому поводу, то Чарли, частенько слышавший от родителей о том, что творилось в Советском Союзе, от души сочувствовал коллеге и попытался отвлечь его от неприятных мыслей разговором на другую тему.

– Сергей, чего ты так сокрушаешься? – (После выпитой во время обеда бутылки коньяка оба уже перешли на «ты».) – Поверь моему уникальному умению все анализировать. Сейчас мир уже не тот, и бояться тебе нечего. В любом случае имя твое гремит так, что тебя даже на час не смогут где-нибудь задержать для допроса. И советую тебе делать как я после моих громких дел. На все выкрики и вопросы придурков из желтой прессы обо мне я степенно отвечаю: «Читайте газеты, господа, и правительственные коммюнике». Ха! Ты бы видел, как они от этого бесятся! Прямо желчью исходят, только подтверждая свою правильную классификацию.

– Если бы это помогло.

– Проверено. Поможет! И побольше давай обещаний устроить пресс-конференцию в самое ближайшее время. Это очень сильно сбивает с толку любых недругов и держит их в напряжении. А сейчас предлагаю, раз у нас еще есть некоторое время до ужина, расспросить у мадемуазель про два весьма нас интересующих фактора. Вернее, разобраться в вашей жизни, уважаемая Лилия.

– В каком смысле – разобраться? – насторожилась Колобок.

Прежде чем ответить, Бокед допил последний глоток кофе из своей чашечки, жеманно отставил ее в сторону и только после положительного кивка от заметно заинтересовавшегося Чернова принялся объяснять:

– Мы тут во время нашей последней дружеской беседы попытались коснуться одной весьма деликатной темы. И, пользуясь уже проверенной нами схемой вопросов и правильных ответов, стали выяснять: есть ли какая-нибудь причина, которая так кардинально повлияла на ваш… еще раз прошу прощения, Лилия, тема, повторюсь, очень деликатная… на ваш внешний вид.

В тот же момент стало хорошо заметно, как женщина стала краснеть.

– Мой внешний вид?

Казалось, она сейчас либо закатит истерику, либо устроит жуткий скандал. Но невозмутимость и полное спокойствие англичанина действовали как ледяная вода на перебравшего алкоголя пьяницу:

– Вы ученый человек. И вы должны понимать – с вами что-то не так. К тому же Сергей рьяно настаивает: судя по вашему голосу, вы просто обязаны быть красивой женщиной. А этого не произошло. Значит, следует отыскать причину сбоя.

– Искали. Много раз! – Несмотря на пунцовость щек, Монро задышала более равномерно. – В том числе меня осматривали и великие медицинские светила. Но ничего конкретного, что можно было бы излечить, не отыскали. Так что зря стараетесь. Ничего у вас с выяснением причины моих болезней не получится.

– А мы и не искали причины! – ошарашил женщину Бокед. – Мы всего лишь попытались отыскать тот период жизни, когда у вас что-то произошло. Тот самый момент, когда вы или заболели, или получили травму.

Колобок после этих слов стала уже весьма опасно бледнеть. Видно было, насколько ей тяжело говорить и с каким трудом она сдерживается, чтобы не взглянуть в сторону Сергея Николаевича.

– Период? А разве такое можно определить?

– Может, и нельзя. Но мы попробовали. И определили нашими методами с точностью до одного месяца. Хотите знать?

Лилия совершенно не верила в то, что такое возможно. Вернее, что это принесет хоть какую-то пользу. Тем более, что по сути ей никто и не обещал отыскать причину болезни, а уж тем более дать нежданное лекарство от сковавших тело болячек и страшного нарушения обмена веществ. Но как она хотела! Как она желала хотя бы узнать тот самый пресловутый период!

Поэтому паузы перед ответом почти не последовало.

– Конечно хочу!

– Тогда слушайте и не удивляйтесь. А потом сразу постарайтесь сильно-сильно сосредоточиться, закрыть глаза и припомнить, что именно с вами произошло или случилось в возрасте… – Чарли сделал тонко выверенную паузу и только потом произнес: – В возрасте шести лет и четырех месяцев от роду?

Но после озвучивания этого вопроса прошло минут пять, прежде чем бледная Лилия открыла глаза и смогла ответить:

– Не помню, ничего не помню.