Сцена 27
Первые мысли в голове Десятого стали продолжением последних ощущений там, на планете рекалей, во время так и несостоявшейся эвакуации.
Неприятная смерть, пусть и неболезненная, но обидная до глубины души. Столько пройти по горам, столько перенести мучений, а в самый последний момент, когда эвакуация и спасение были ощущаемы руками, подлый выстрел в затылок помешал стать бессмертным. Ещё и терзания добавились: захватил враг «домик» или нет?
Хорошо, что щека уже ощущает жесткий валик, используемый на Полигоне вместо подушки, ухо опознаёт настороженную, особо специфичную тишину солдатской казармы. Причём если в первые дни после попадания сюда некоторые принцы храпели, то введённые в подсознание запреты на некоторые звуковые излишки уже давно позволяли десантникам спать тихо, даже чутко. Правда, никто так и не научился талантам Десятого просыпаться раньше подъёма и иметь десять, а то и пятнадцать дополнительных минут личного времени.
Осознавший себя в новой копии Фредерик и сегодня проснулся раньше всех, по ощущениям понял, где находится, и резко поднял голову. Естественно, что до боли знакомая фигура сержанта восседала на своём привычном месте. Причём Эйро заранее приготовился к разговору, начавшемуся с восхищённого признания:
– Ну, ты, парень, молодец! Показал себя истинным героем! До самого конца вёл себя достойно, и только одного мгновения не хватило для выживания!
Из чего сразу стало понятно, что за последним десантником на планете рекалей следили практически всё время его чудесного спасения, а потом и отчаянного перехода в израненном состоянии по горам. Если вспомнить, чего стоит информационный луч и что для его ведения необходимо сразу два специалиста, невольно возникает гордость за свою невероятно значимую персону.
Но и беспокойство никуда не делось:
– А что с «домиком»? Копытные его захватили?
– Ещё чего! По канализационному люку им в каждую ноздрю! Это рогатым тварям не овёс у крестьян воровать! Хотя все наши умники были поражены размахом приготовленной ловушки, транспорт откровенно чихал на все вражеские уловки и потуги. Воспользовался тем, что к нему успело привариться несколько технических объектов, начал затягивать их в подпространство, и уже там коснулся их полем антиматерии, которое использует для своего перехода. Взрыв вернулся обратно в реальность, и оказался похлеще любого термоядерного. В итоге – от полянки осталась этакая ямка-кратер, глубиной метров пятьсот.
– Ого! Так там все?..
– Точно! Может, только единицы спаслись в специально оборудованных кабинах управления. Кстати, твой новый знакомый князь Мэйлар Риндович остался в живых, только усилив свой имидж прорицателя. Ведь он категорически настаивал на том, чтобы тебя вместе с транспортом отпустили. Кричал и пенился, доказывая, что так для рекалей будет лучше. Но его высмеяли, обругали, и главнокомандующий, который лично руководил всей ловушкой, отправил недовольного князя домой со словами: «После возвращения с трофеем я лично добьюсь твоего изгнания из вооружённых сил!» Ха-ха! Сам он погиб, не вняв голосу рассудка, и трое особо приближённых персон сгорело с ним во время взрыва. Мало того, ещё четыре члена правящей династии погибли в столице во время устроенного нами селя и наводнения. Так что теперь господин Риндович стал пятнадцатым в праве престолонаследования.
Слушая этот рассказ, Фредди быстро оделся, но к умывальникам не торопился, надеясь выжать из сержанта максимум информации:
– А что толку нам с этой очереди?
– Да как сказать… Наши аналитики просчитали, что этот князь может наворочать дел среди своих рогатых соплеменников. Он, к примеру, крайне негативно относится к личному ментальному усилению, которое ему предлагали пиявки Уалеста. Считает, что рекали должны жить собственным умом, не желает воевать против человечества. Имеет немалое влияние на короля и у него внушительная масса сторонников среди военных среднего командного состава. А ты ведь понимаешь, какая это взрывная сила, засидевшиеся без повышения в званиях и должностях капитаны и майоры.
– Понимаю… А вы как «добрались»?
– Отлично! По общему зачёту. Вон, Второй и Пятый дрыхнут уже как бессмертные и третью ночь «дома ночуют». Ха-ха! Первый, Седьмой и Восьмой тоже добрались без происшествий, так что наш уникальный десяток бьёт все рекорды по всем показателям!
– Радует, чего уж там… – улыбнулся Фредерик. Но сразу резко перескочил на другое: – Ты лучше признайся: про Смола Тенри со второго десятка знал? Который с Аляски? А если знал о землянине, то почему молчал?
– Ну, сказал бы я тебе о нём, что бы это изменило? – чуть ли не возмутился сержант, добавляя с фырканьем: – Пока не станешь бессмертным, заботься только о себе! А того парня я даже в глаза не видел, потому что наши пути-дорожки ни разу ещё не пересекались. А вообще странно, что ты всё о других да не знакомых тебе интересуешься…
– Извини! Сразу хотел спросить о семье, но ты так здорово меня взрывом у рекалей порадовал, что я сбился с мысли. Как там мои дочурки?
– Всё с ними в порядке, будь какие сложности, я бы тебе сразу поведал. Супруга тоже ни с кем тебе, кроме тебя же, не изменяет. А вот нечто скандальное вокруг твоего донора так и крутится. Крупно он рассорился с вещуньей, да и выгнал взашей. Оказывается, все её прогнозы астрологические – копейки ломаной не стоили. Так что основная причина общественности и жёлтой прессы посмеяться над глупостями принца как бы нивелирована.
– Ну, слава богу! – выдохнул Астаахарский успокоенно. – Такого за мной никогда не водилось ранее, и так поражаюсь, как это я мать послушал и отправился на гадание к этой Марге!
– Тем не менее она изменения в твоей судьбе предсказала просто изумительно.
– Простое совпадение и знание психологии, ничего больше!
– Не скажи… – сержант в сомнении зацокал языком. – Как по мне, то я бы обязательно информационным лучом за этой гадалкой проследил. Жаль, что меня наши умники слушать не хотят… Всё-таки недаром твоя мать, велья, сделала Маргу своей придворной дамой по оккультным наукам.
– Не хочу обижать женщин, тем более родных, – скептически улыбнулся принц, – но порой они делают из мухи слона. А уж если дело касается мистики – тем более! Да и толстуха умеет очень грамотно запудрить мозги своим бормотанием.
– Кстати, она уже и не настолько толстуха. Корреспонденты утверждают, что Толедская резко стала худеть, осунулась и ослабла. В причине такого болезненного истощения никто не сомневается: расстройство из-за отстранения от тела и кармана твоего донора. И доказанный перед всем обществом непрофессионализм.
– Не удивлюсь, коль она от печали совсем засохнет и завянет, – проворчал наследник испанской короны под рёв сирены побудки. – Бывали такие случаи в истории…
Сержант уже преобразился в глупого солдафона, орал на вскакивающих принцев, грозил наказаниями и ругался почём свет стоит на самых медлительных. Таковые имелись даже в среде вымуштрованных, молниеносно действующих десантников. Хотя чаще придирки звучали только ради придирок и чтобы «… служба раем не казалась!», как говаривал русский горлопан.
Но высокородные подчинённые нисколько не обижались (по крайней мере, внешне), быстро одевались и занимали свои места у изголовья коечек. Командир – есть командир! Должность у него такая, собачья, на всех рычать и гавкать, даже если всё делается быстро и отменно.
Вот и сейчас он придрался ко Второму по причине вставания в строй самым последним, обозвал привычно ротозея «старым перделем» и пригрозил в следующий раз за леность наказать «двоечкой». Тот на это притворно пучил глаза, ел глазами начальство, но видно было, что настроение ему никто и ничто не испортит. Став бессмертным, наследник короны великой Банцарии наверняка посмеивался в душе над сержантом-простолюдином. Понимал, что вскоре в любом случае займёт подобающее его титулу место, а для этого готов был на последних трёх заданиях даже погибнуть.
Показав свою власть, Эйро Сенатор распустил строй на пятнадцать минут перед утренней разминкой и с глубоким чувством выполненного долга потопал на плац. В это время все девять товарищей набросились на Десятого с вопросами, попутно, сразу в несколько голосов рассказывая то, о чем командир не поведал или не посчитал нужным терять время на воспоминания. Так Фредерик узнал о своей нелёгкой судьбе, а точнее, о смерти своей предыдущей копии.
Оказывается, ему и в самом деле стреляли в голову, когда поняли, что человек сможет сбежать. Устройство-то рекали вроде как и прикрыли, и прижали, и приварили, и силовыми полями окружили, а вот десантника всё-таки не рискнули оставлять в живых. И были по-своему правы. Потому что в следующий момент транспорт отправился домой как ни в чём не бывало, а потом ещё и взрыв на полянке спровоцировал, плеснув туда кусочек Сверхновой, соприкоснувшейся с антиматерией.
Но самое удивительное, что Астаахарский, у которого выстрелом сорвало весь скальп с головы, да ещё нанесло черепу трещины и травмы, несовместимые с жизнью, ещё долгое время оставался жив. Во время двухминутного пребывания в невесомости, он соответственно не мог усесться и пристегнуться. Дальнейшее тоже считалось случайностью. Так как принц лежал на полу, его одним из первых ударов снесло под сиденья и там заклинило намертво. В противном случае его тушку потом бы собирали тряпками со стен. А так случилось ещё одно чудо: Фредерик ещё живой, практически на последнем издыхании добрался-таки на Полигон. Его товарищи как раз сели ужинать, когда их сорвали по тревоге и отправили встречать прибывающий транспорт. Тем более что по показаниям с борта устройства давался сигнал, что десантник жив.
Неизвестно, смогли ли бы его регенерировать в медицинском модуле, но он окончательно умер на руках товарищей, когда они пытались вытащить зажатое тело из-под сидений. И это действо оказалось архисложным.
– Складывалось такое впечатление, что ты в той щели вырос! – экспансивно басил Шестой, заглушая всех остальных рассказчиков. – А сиденья-то литые вместе с корпусом! Пришлось с тебя все остатки скафандра срезать, а потом и одежду, иначе никак не получалось. Наверное, именно эти пять минут адского дёргания твоего тела его окончательно доконали. Так что вся вина на нас, прости, друг!
– Не на «нас»! – пытался перекричать его поджарый и худощавый индус Девятый. – А именно на нём! Он тебя так дёргал, что чуть на части не разорвал! А из-за его широкой спины мы сами не могли к тебе добраться!
– Предатель! – возмущался Гладрик Литогорский. – Не ты ли кричал мне, чтобы я не деликатничал и тянул сильней? Ладно, ладно, не бледней так за своего земляка… А чтобы не досадно было и он на меня не обижался за излишнюю резкость, обещаю лично ему подарить боевой космический крейсер!
– Ты о чём?! – уже несясь бегом на плац, поражался индийский раджа. – Ты ведь даже не знаешь, где наша планета находится. Да и мы сами с Фредди не знаем…
– Ха! Был бы подарок, а уж как его доставить на место, дело прикомандированного к нему капитана. Надо будет только с точными координатами определиться… Кстати, если на вашей родине так много обладателей древней крови, то вам надо немедленно начинать обучение первой партии командоров. А кто это будет делать?
– Ну, раз ты расщедрился на такой подарок, – посмеивался Седьмой, самый молодой в десятке, – придётся тебе прикомандировывать ещё и половину преподавательского состава лётной академии. Точно, точно! Подарки тоже надо делать умеючи, с истинным королевским величием.
Общение боевые товарищи продолжили во время завтрака и по дороге к нему и обратно, потом и во время обеда. Тестовые тоннели никто не отменял, хотя слишком монстры и прочие хищники сегодня не зверствовали. А может, это Фредерику просто привиделось? Ведь после ходьбы по горам на поломанной ноге, имея измочаленное тело, все иные подвиги ему казались банальным, ничего не стоящим развлечением для воина. То есть любые возрастающие перегрузки он воспринимал легко, словно играючи.
Ну и обещание подарка от Шестого ему запало в душу, добавило хорошего настроения. Может, и некому будет дарить целый крейсер (ведь вначале надо ещё стать бессмертным), но всё равно сам факт подобной щедрой трансакции возбуждал и невероятно навевал мечтания.
Интересны были и рассказы бессмертных, в том числе и пары новых. Больше всего поразил и вызвал даже некоторую зависть разгульный променад Второго, который он совершил этой ночью со своими многочисленными любовницами. Наследник королевства Банцария развлекался на берегу того самого священного озера, где чуть не утонул перед попаданием на Полигон, и если верить его хвастливому перечислению, показал себя ещё тем самцом! А для здорового, молодого мужчины, долгое время не обнимавшего женщину, подобные откровения были словно серпом по одному месту.
В дальнейших разговорах и рассказах товарищей прояснилось ещё кое-что. Кураторы пошли навстречу чаяниям и пожеланиям народа. А именно: накануне всем девятерым солдатам устроили четырёхчасовую увольнительную в жилую зону Полигона. Случилось это примерно в то же самое время, когда принц Астаахарский устроился в пещере спать, а может, уже и проснулся от грохота рухнувшей каменной пирамидки. Пересказы об этом поощрении личного состава получились наиболее эмоциональные. Всё-таки впервые в местной истории! Приключение – небывалое, эмоций – сверх головы, впечатления – незабываемые. А несколько человек из десятка даже успели плотно пообщаться с весьма симпатичными и сговорчивыми девушками. Тех оказалось в жилой зоне на удивление много. Они были как на подбор красивы, длинноноги и грудасты, словно их выращивали где-то рядом в инкубаторе.
Наверное, именно поэтому инициатору такой льготы для солдат Шестой и расщедрился на подарок. Ведь именно Фредерик первым начал у сержанта требовать увольнительные, утверждая неотъемлемое право каждого воина на отдых вне стен казармы. Гладрик Литогорский расщедрился на целый крейсер, больше сместив акцент на компенсацию за порчу тела во время выемки из «домика», а ещё несколько человек только обозначили своё намерение отблагодарить товарища, но заявили, что будут ещё думать о конкретизации подобного действа.
Заявили, правда, не все. Земляк Джаяппа Шинде на подобные разговоры только печально вздохнул и развёл руками. Мол, извини, брат, ничем я тебе со своего нищего кусочка Индии не пожалую, сам раджа только по бумагам. И то по некоторым.
А вот Третий руками не разводил и не оправдывался. Скорей пожаловался, когда они на короткое время оказались рядом в пространстве виртуального стрельбища:
– Как это ни прискорбно, но от меня подарка не жди. Хоть и возможностей больше, чем у остальных, вместе взятых, но вот в бессмертные мне путь заказан. А значит, и в иных пространствах и временах не встретимся. Поэтому только могу сказать, что спасибо! В том числе и за поддержку в своё время… Теперь-то меня никто спесивцем не называет.
У Яцека в самом деле складывалась наиболее сложная, критическая ситуация: он оставался единственным в десятке, имеющим в активе всего одну победу. В оставшихся трёх вылазках два раза выжить – дело довольно проблематичное. Ко всему прочему политика командира, при которой один худший боец был выбран изначально на заклание в критическом моменте, возможно, стала понятна и самому Третьему. Вот и появилось в глазах у принца империи Эрлишан выражение смиренного фатализма. Похоже, он разочаровался в своей доле заранее, и теперь, словно унылый стоик или оголтелый пессимист, только ждал завершения своей эпопеи в виде первого круга копий.
Осознав, в чём дело, Фредди от всей души возмутился:
– Что это у тебя вдруг за мысли такие похоронные появились?! Не смей даже думать о таком! Иначе вообще с тобой здороваться перестану! Да и стыдно такие мысли в голове держать наследнику престола!
– Можно подумать, ты обрадуешься, если не станешь бессмертным, – проворчал Яцек.
– Естественно, что не обрадуюсь. Мало того, даже и знать об этом не буду: донор-то о наших приключениях пока ничего не знает. Но в любом случае сражаться буду до конца.
– Да и я буду, куда денусь. И даже грудью закрою тебя или любого иного товарища, лишь бы он стал бессмертным. Только всё равно как-то грустно… Столько всего узнать, а потом всё это забыть. И с удивлением следить впоследствии за иными лидерами, которые станут поднимать человечество на борьбу с Монстросоюзом. Вон Шестой уже и моего отца, и моего донора своими депешами тревожными озадачил не на шутку. Рассказывал, что такой вулкан разбудил, что сам диву даётся. Хотелось бы тоже в созидательной войне с полным сознанием поучаствовать…
– Ничего, – утешал его Десятый. – В любом случае уже из наших товарищей сразу четверо вышли в следующий круг посвящения. А значит, и про нас не забудут, и нашим цивилизациям помогут. Мне кажется, что-то всё равно в подсознании останется о наших приключениях здесь и полученных знаниях. Сниться будет, мерещиться, вызывать чувство дежавю… Вдруг ко мне Пятый когда-нибудь заявится да начнёт рассказывать о нашем десятке… не знаю, как ты, но я сразу поверю…
Принц Шердан с улыбкой кивнул:
– Ты знаешь… и я сразу поверю…
– Ну вот! – радостно похлопал Фредди товарища по плечам. – Уже только ради этого стоит приложить все наши силы, чтобы потом встретиться и поверить в своё забытое прошлое. А? Как звучит-то здорово!
В общем, подбодрил он товарища идеально, не хуже иного штатного психолога. Потому что сам верил в каждое сказанное слово. А чувство уверенности всегда моментально передаётся другой персоне, особенно если тот другой сам ждёт моральной поддержки от харизматичного лидера.
«Но почему это я решил, что стал лидером? – задумался Фредерик, когда стрельбы продолжились. – А уж тем более харизматичным? Не слишком ли я стал о себе высокого мнения? Или тут сказывается моё несколько дружеское отношение с сержантом? Я у него узнаю больше всех информации, общаюсь неофициально, имею возможность поспорить и стал как бы посредником между ним и товарищами. Всё-таки к командиру с подобными жалобами и сомнениями, как у Третьего, не подойдёшь, а вот к духовнику или священнику – народ тянется. Правда, и тут я ни при чём: в бога раньше не веровал, а теперь, после полученных знаний, и подавно любая религия выглядит смешной да несуразной. Может, меня перепутали со старцем, авторитет которого издавна незыблем в любом обществе? Всё-таки Яцеку двадцать семь лет, а мне уже почти сорок пять. Так и тут я никак на престарелого, опытного советника не тяну, есть и более старшие по возрасту в десятке. Тот же Второй и Восьмой старше меня, не менее солидные и авторитетные, чем я, и в плане международных отношений более моего будут… На научного гения или наследника величайшей человеческой империи – тоже замахнуться не могу. Мы с Джаяппой в этой компании – самые скромные, нищие и безвластные. Значит, что остаётся? Улыбка до ушей, оптимизм вместо нимба и умение поддакнуть товарищу да заверить, что тот встанет сам на ноги после любой оплеухи?.. Что-то таким мне тоже быть не хочется… М-да… сложный вопрос…»
Этот день закончился знаковым заявлением, которое сделал сержант на вечернем построении:
– Солдаты! Нам безмерно везёт: очередное задание дают более чем конкретное и на подготовку к нему выделяют целых пять суток. Факт сам по себе исключительный, подтверждающий вашу избранность, несомненную значимость перед всеми остальными, да и некая привилегированность просматривается. Подобных сроков подготовки даже я не припомню сразу, навскидку, вам ещё предстоит уничтожить верховного жреца кальвадров и добрую часть его приспешников. Причём после ликвидации, пожалуй, главного в Монстросоюзе апологета войны с человечеством, нам дается экстренное право на вызов транспорта для эвакуации. Конечно, команда должна поступить от самого старшего по званию, начиная мною, потом назначенными заместителями, и только напоследок теми, кто останется в живых.
Эйро Сенатор сделал паузу, внимательно осматривая своих подчинённых, и поинтересовался этаким голосом доброго дядюшки:
– Есть вопросы по теме объявленного?
Десяток не шевельнулся. Все принцы уже прекрасно изучили натуру русского, который обожал эпатировать, недоговаривать и томить в неведении. Сейчас начни поднимать руки и задавать вопросы, что, как, куда и почему, великий воспитатель лишь поиздевается. Вначале сухо и нудно станет отвечать, а потом так же нудно, но уже с непередаваемым ехидством будет анализировать ущербность и неуместность поднимаемых проблем. Затем нагло заявит, что лимит на любопытство исчерпан, и гордо удалится.
Если же молчать, то сам Сенатор поведает о предстоящей задаче довольно ёмкостно, а то и вообще всё, что знает на данном этапе. Поощряя тем самым уважение к командиру, к его словам и нивелируя всяких там умников, типа Джаяппы Шинде, который любил поначалу показывать свой незаурядный талант философа и демагога.
Так всё и случилось. Оценив уважительное молчание подчинённых, командир кивнул и приступил к полной прорисовке предстоящей задачи. А она оказалась по сложности никоим образом не меньшей, чем все предыдущие. То есть вернуться с этого рейда могло лишь три, максимум пять процентов из всего состава. Зная, что в десанте всего-то одиннадцать человек, нетрудно было посчитать, сколько это будет три из ста: примерно одна треть чьего-то тела.
Но докладчик и не думал расстраиваться по поводу своей очередной смерти, а довольно бодро вещал далее. Предстояло попасть во дворец, который был вырезан, а затем ещё и укреплён новейшими технологиями в гранитном массиве. Причём весь дворец снаружи был обложен специальным химическим волокном, которое препятствовало проникновению внутрь как поисковым лучам, так и десантированию самого транспорта. По крайней мере, так считали сами кальвадры. На самом деле устройство доставки могло телепортироваться внутрь Гранитного замка, но вслепую, подсмотреть, что там внутри – не удавалось никак.
Люди долгое время не рвались внутрь, а две показательные высадки десанта на ближайших площадях совершали. При этом уничтожались толпы жрецов среднего звена и делался вид ложной попытки прорваться в святая святых кровожадных гусениц. Во время этих действий вершилось самое главное: брались пробы того самого таинственного химического волокна. Увы, трофеи ни разу домой довезти не удавалось, они растворялись сразу же, после удаления на сотню метров от Гранитного. Зато пришло понимание, что хитрую защиту поддерживают неким полем, существующим в центре самого замка. И только.
Наверное, ещё долго кураторы не решились бы на атаку верховного жреца «втёмную», но нынешний десяток принцев в своём пятом рейде, при штурме замка Аофаса, на одной из планет шоом, взял трофеем иное защитное вещество. По строению и по сути оно сильно разнилось от химического волокна кальвадров, но зато при исследовании всё-таки дало несколько важнейших подсказок. Что позволило учёным сделать окончательные выводы и раскрыть долго не поддающуюся тайну. Уже несколько дней как главная резиденция верховного жреца стала почти «прозрачна» для поискового информационного луча. Также выяснилась природа существования химического волокна, которая благодаря нескольким потокам космической энергии, искусственно созданному излучению и магнитным полям самой планеты могла производиться и существовать чуть ли не в единственном месте вселенной.
Следовательно, со штурмом решили не откладывать в долгий ящик.
Правда, положение усугублялось тем, что главный объект уничтожения оказался неистовым параноиком. Он постоянно перемещался внутри дворца, не спал больше часа в одном месте, а все коридоры, переходы и анфилады были напичканы явными и тайными пулемётными расчётами. Такого насыщения бойцами спецназа во внутренностях единого здания, которое наблюдалось в гранитной твердыне, ещё не встречалось нигде и ни разу в истории.
Дальше сержант не договорил, но принцы и так прекрасно поняли: пять дней даётся не по причине особой привилегированности наследников, а по причине детального изучения передвижений верховного жреца, поиску слабых мест в обороне и для компоновки, согласовании всех действий при штурме. Удар обязан был оказаться результативным, иначе никак. Вот потому готовились невероятно долго и тщательно.
Построение закончилось, сержант ушёл, а короткое время перед обязательным сном оказалось заполнено бурными спорами, гипотезами и попытками предсказать исход очередного рейда. Своим оптимизмом пытались заразить товарищей Седьмой и Шестой.
– Прорвёмся, ребята! – заявлял здоровяк. – Ставлю на то, что как минимум четверо из вас вернутся домой.
– Ставлю на пятерых! – запальчиво возражал ему Александр Дьюк, заставляя удивляться всех тем, что как самый молодой и ветреный уже имел целых четыре удачных возвращения. Оставалось сожалеть, что добавочный результат нельзя передать кому-либо из боевых товарищей.
Первую пару бессмертных поддержал Четвёртый:
– Готов поставить на троих…
– А почему таким убитым тоном? – поразился Второй. – Я считаю, что даже двое вернувшихся – это уже будет здорово. Разве что надо нам всем постараться, чтобы Третий попал в это скромное количество.
Яцек Шердан благодарно кивнул за пожелание и тоже включился в игру:
– Тогда ставлю на шестерых счастливчиков.
Пятый на это успел проворчать:
– Мне ничего не остаётся, как заявить о семёрке бойцов, обязанных вернуться. Вдруг выиграю…
– А что каждый ставит на кон? – резонно поинтересовался Девятый. Но когда узнал, что по боевому космическому фрегату, сплюнул в сердцах: – Тьфу, ты! И как в такой компании не станешь философом? Больше ведь выделиться нечем, как умом. Ну разве что могу поставить на кон свой старый, ручной сборки «Кадиллак». Он для меня по ценности равен, как для вас целый космический флот.
– Принимается, философ ты наш доморощенный! – смеялся весельчак и шутник Литогорский. – На скольких ставишь?
– На восьмерых, естественно, – решил индус.
– Ну тогда я – на девятку голосую! – поправляя свои щегольские бакенбарды, заявил Первый. – Выиграть для своей империи Тарнаутов целую флотилию боевых кораблей и уникальный «Кадиллак» – это ли не мечта каждого патриотически настроенного наследника!
– Кто ещё остался? – требовал Шестой. – Не жмитесь, господа! Докажите, что вы истинные принцы и обладатели древней крови.
– Девять! Девять из нас вернутся домой! – заявил торжественно Восьмой, словно оракул.
После чего все перевели взоры на Фредерика Астаахарского. А у того оставался только один вариант, вернее два, если вспомнить ещё и сержанта. Естественно, что он вспомнил:
– Можно подавать заявку на одиннадцать?
– Нельзя! – хором ответили товарищи. – Это прерогатива только командира – отвечать за всех. А если хотел иное число называть, кроме единички, то следовало поторопиться.
– Да я бы поторопился, но тоже перед выбором завис: что поставить на кон? Мой земляк уже соригинальничал, и нечто подобное принято не будет.
– Точно! – заявил Первый. – Такого антиквариата и у нас хватает. Ты доставь нам какое-нибудь удовольствие или развлечение…
– Особенных каких-нибудь девах! – успел с вожделением вставить Второй, который, несмотря на свой возраст, уверенно держал лидерство бабника и сластолюбца. Но на него даже покрикивать никто не стал, сделали вид, что не услышали его реплики. Обладатель бакенбардов продолжил:
– Такое развлечение, чтобы нам, истинным мужчинам, было интересно и посоревноваться могли. Есть нечто этакое?
Испанского принца внезапно осенило, потому что он вспомнил удар пулей по затылку, которым его наградили в последнем рейде враги.
– Вы рекалей убивать любите? Ну, или нечто подобное? – получив кивки и утвердительное хмыканье, продолжил: – Есть у нас в стране одна чудесная забава, коррида называется.
И быстро рассказал суть действа, когда человек выходит со шпагой против быка. Мол, повелось от пастухов и их желания показать свою лихость перед здоровенным и грозным животным, а потом постепенно переросло в искусство, которое до сих пор лелеется огромным количеством людей.
Отношение к животным в иных цивилизациях было более чем бережное, так что ему вначале не поверили:
– Да ладно! – протянул Шестой, переводя взгляд на индийского раджу. – Правда, что ли?
Тот тяжко вздохнул:
– Правда… – и тут же поспешно добавил: – Но такое творится только в королевстве Фредерика! У нас наоборот, корова – священное животное.
– Коров трогать не будем! – успокоил Пятый индуса с каким-то злорадством. – А вот на быков с преогромным удовольствием выйду. Принимаю ставку!
Все остальные настолько взъелись на рекалей, что тоже согласились. Кроме Джаяппы Шинде, естественно. Но от него отмахнулись, решив, что уже земляне в своём споре как-нибудь сами определятся с премией для победителя.
Вот так пришлось принцу Астаахарскому входить в спор с единственным оставшимся вариантом: вернётся только один десантник. Сержанта решили в этот список не вносить и никак не учитывать. Зато предложили всё тому же Десятому назвать имя предполагаемого счастливчика. Объясняя это тем, что тогда выигравший (коль угадает) получает за конкретный риск в выборе имени утроенную сумму выигрышей. Раджа сразу завопил, что у него всего лишь один «Кадиллак», и так нечестно. Мол, некий предел благоразумия должен иметься в каждом резонном споре. Поэтому дальше расширять ставки не стали, хотя ставший вдруг страшно азартным Четвёртый настаивал.
Спор получился весёлый и громкий. За что самые горлопаны Шестой и Седьмой получили в наказание по «единичке». Ибо действо происходило после отбоя, и кем-то невидимым, но въедливым громкие крики и смех были восприняты как грубое нарушение режима.
А бессмертным-то что? Почесались, перевернулись, посмеиваясь, на другой бок, да и продолжили шипеть на полтона ниже. Для них оставшееся время в роли солдат уже начинало становиться развлечением, предметом споров, ставок и бурных дискуссий. А вот оставшимся шестерым наследникам ещё ой как стоило постараться!
