Книга: Десятый принц
Назад: Сцена 26
Дальше: Сцена 28

Сцена 27

Поездка в Португалию оказалась весьма неожиданной для родственников.
– Ты ведь не собирался ехать? – удивлялась королева, сумев выловить сына во время его спешных приготовлений. – Или что-то случилось?
Фредерик оглянулся по сторонам и заговорщицки зашептал матери на ухо:
– Ма! Только между нами! – дождавшись кивка согласия, продолжил скороговоркой. – Ничего важного в той Порте нет, но как раз по этой причине туда и еду. Мне хочется просто на два дня расслабиться, забыть про постоянную бытовую рутину и даже чуточку отдохнуть от Луары. Ну… ты понимаешь? Не то она меня окончательно допечёт своими знаниями и лекциями о вельях и невероятно длинных корнях арийского происхождения.
– А-а, вон оно что, – понимающе улыбнулась София. – То есть тебе это не интересно?
– Совершенно! И ты уж как-то воздействуй на свою коллегу по древней крови, пусть она меня не нагружает сверх меры, а?
– Хорошо. Пока тебя не будет – я всё улажу.
– Ну а если у тебя с ней пойдёт разговор о причине моей поездки, то ты…
И принц высказал свои пожелания, какую бы основную версию он хотел предоставить супруге. А чуть позже пришлось и с ней выдержать нелёгкий разговор, применив ту самую, уже хорошо продуманную версию:
– Ты понимаешь, мне весьма интересно стало, по какой причине туда отправляется наша Маргарита-свет-Иллона. Она ведь в последнее время помешана на двух вещах: на собственном похудении и на родниковой воде…
– И скорей всего, это её Люйч надоумил? – угадала принцесса.
– Точно! Хотя даже от нас гадалка этот чудо-рецепт пытается скрывать…
– А в чём он заключается?
– Надо в день пить очень много разной воды, а кушать остальную пищу только в один день из трёх.
Супруга, имеющая идеальную фигурку, только рассмеялась от услышанного.
– Тоже мне, секрет полишинеля! При такой диете и слон превратится в трепетную лань! И не обязательно пить родниковую воду, хотя она, несомненно, полезней. Но я не пойму, как её тяга к натуральным источникам связана с твоим нежеланием побыть дома?
– Зря ты сравниваешь несопоставимое! Тем более что причины поездки – всё-таки деловые и важные для нашего семейства. Вещунья и её поиски особенной воды – это уже дело попутное, вызывающее интерес лично для меня. Просто я уверен, что она узнала нечто тайное от своего шара, скорей всего, связанное с древними сокровищами, и желает наведаться к кладу. А я постараюсь держать толстушку возле себя постоянно и присматривать за её действиями.
Сам он уже по телефону обо всём условился с Марго, оговорив все детали, и теперь был уверен, что Луара будет вполне удовлетворена такими ответами. Но та лишь в раздражении фыркала и покусывала свои губки.
– Сокровища? В Португалии? Нонсенс! Их там, конечно, много, но я уверена, что Маргарита-Иллона совершенно не меркантильная особа. И если бы узнала о каком-нибудь кладе, легко дала его координаты нам, довольствуясь любым, доставшимся ей вознаграждением. Тем более что мы с твоей матерью и так с гадалкой на эту тему говорили, обещав пятьдесят процентов от найденного. Так что прекращай юлить и открывай мне истинную причину твоей поездки!
Пришлось чуточку приоткрыть завесу над тайной.
– Пока ничего тебе сказать не могу, ибо это не касается лично меня. Когда всё выяснится, не стану от тебя даже мелких деталей скрывать. Обещаю!
И убежал, оставив Луару в раздумьях.
Много хлопот ушло на сбор информации непосредственно о самом поместье старого слуги. Всё-таки побывать там следовало обязательно, причём лично. Отдавать кому-либо в руки информацию о возможном преступлении короля – не следовало ни в коем случае. Слишком опасно для всей монархии. И как войти в здание? Как забраться на чердак и покопаться в обшивках старых газет? Все эти вопросы можно решить, только обладая максимумом информации. А потом ещё и правильно этот максимум используя. Ведь ни одной подсказки на эту тему от Люйча не последовало. Непроизвольно напрашивался вывод: древний артефакт иной цивилизации то ли развлекается, то ли решил понаблюдать, как обладатель древней крови справится с такой непростой задачей.
Информация была получена без особых проблем, зато сразу обозначились проблемы с нынешним владельцем поместья. Им оказался Серхио Эндрюс Паломеро, внук интересующего человека, находившийся в солидном возрасте, но ведущий настолько разгульный, скандальный и разудалый образ жизни, что к данному моменту считался живым анекдотом, за которым постоянно бегала целая толпа кредиторов. То есть в ближайшее время Серхио грозила либо тюрьма с арестом всего имущества, либо сама конфискация имущества фискальными органами. Конечно, запрос к новому владельцу пошёл, как и предупреждение о готовящейся встрече с солидным человеком, который прибудет в гости в скором времени. Только вот отреагирует ли скандалист на запрос? Будет ли ждать? И не попытается ли, наоборот, скрыться?
Тогда придётся решать кардинально вопрос уже на месте. Вплоть до взлома с кражей. Время и обстоятельства поджимали.
Из-за чего у принца поневоле возникали интересные мысли:
«Это мы вовремя туда наведаться решили! Не ровён час, и старые подшивки газет вместе с историческими мемуарами оказались бы, в лучшем случае, в макулатуре. А так, может, успеем, воспользуемся совпадением… Или это не совпадение? Вроде я сам всё инициировал, сам выразил желание того или иного… Но если это всё-таки происки шара? Нет, так думать нельзя! Иначе параноиком стану!..»
Но мысль во время начавшегося путешествия возвращалась с завидным постоянством. Прикидывались разные варианты событий, выстраивались новые версии, но преднамеренные действия древнего артефакта никак не просматривались. Оставалось только разобраться во всём на месте, после того как важные документы окажутся в руках. Ну и всё чаще принцу приходилось сожалеть, что он сам лично не может пользоваться шаром. Было бы просто здорово обходиться без связующей, узнавая важнейшую информацию лично и сразу, минуя постороннего человека.
Но чего не было, того не было. Да и сама попутчица принца, не выпускавшая мягкий кофр с шаром из своих рук, порой подвешивая его на плечо, благодаря длинному полотняному ремешку, казалась вполне милой и симпатичной особой (это если забыть о её неприятном излишке веса). Да и время в пути прошло в приятной, познавательной беседе. А когда прибыли на место, принц за час управился с самыми насущными официальными вопросами, остальные отложил на завтра и в сопровождении телохранителей да самой вещуньи отправился в поместье. Оно располагалось в дальних окраинах Лиссабона, и туда оказалось не больше часа езды. Причём на своём участии теперь и сама Марга настаивала. Заявляла, что так шар рекомендовал.
«Значит, некая дополнительная интрига всё-таки существует, – размышлял Фредерик, рассматривая через окна лимузина огромную трёхэтажную виллу, к которой они подъезжали. – Иначе зачем шар настоял на присутствии своей хозяйки? Она ведь, по всякой логике, только мешать мне будет. Или не будет?.. Но ведь она сама понятия не имеет, зачем согласилась ехать со мной…»
Дом с первого взгляда оказался нежилым и закрытым наглухо. И долго никто на звонки не отвечал. Потом женский голос по домофону продолжительно и скрупулёзно выспрашивал у телохранителя, кто прибыл и по какому вопросу. И только потом разрешили войти в дом всего лишь трём человекам: гостю с дамой и одному сопровождающему. Начальник охраны этому воспротивился, тут же вполне уместно вспомнив нападение хулиганов-антимонархистов на принца. Но тот лишь рассмеялся на его страхи:
– Если у человека масса долгов, то он прячется от всех по вполне веским причинам.
– Ну да! – возмущался преданный охранник. – По той же причине этот доведённый до крайности должник может захватить ценного заложника и потребовать выкуп. Сплошь и рядом такое творится!
– Ничего, ты со мной будешь рядом, тебя ребята будут слышать и ворвутся в дом при малейшем подозрении или по первому твоему слову. Так что нечего тянуть, пошли!
Наследник престола всегда считался спокойным, мягким и неконфликтным. Но уж если что решал и начинал требовать определённым тоном, переубедить его было невозможно. Потому начальнику охраны только и оставалось, что самому лично сопровождать подопечного. Но войдя внутрь и хорошенько там осмотревшись, уже через пять минут расслабился, не слишком-то прислушиваясь к ведущейся торговле.
Обстановка внутри характеризовалась только одним словом: разврат. Разве что к нему ещё можно было прибавить прилагательные, созвучные такому как «оголтелый». В доме, помимо легко, чуть ли не попляжному одетого хозяина, находилось ещё пять девиц лёгкого поведения, тоже имеющих на себе минимум одежды. Они то входили, то покидали гостевой салон, то бесцеремонно присаживались в выбранных наобум местах. Всем было весело от выпитого алкоголя, на столах громоздились бутылки со спиртным и лёгкие закуски, играла музыка (на тот момент почти приглушенная), горели свечи. В общем – содом и гоморра.
Хозяин, явно пребывающий в длительном запое здоровяк, особых опасений не вызывал. Вроде и крепок на вид, но мышцы и тело дряхлое, запущенное. Такого противника тренированному человеку ничего не стоит уложить одним ударом средней силы.
А вот наглостью и умением торговаться тип отличался невероятно. Что было хорошо: принца он не узнал, потому что тот прибыл в самом простом виде, отличном от его официальных фотографий во всех средствах массовой информации. Иначе торговался бы стократно злей и настойчивей. Да и его подружки, видимо, не отличались отменной памятью на лица. Владелец виллы принял стойку борзой собаки, увидевшей зайца, когда услышал первое предложение гостя:
– Мне бы хотелось выкупить несколько вещей, которые связаны с вашим дедом. Немного, общим количеством тридцать, максимум сорок штук.
– Ага! – в глазах у Серхио закрутились цифры умственного калькулятора. – И чем будете платить? Беру только наличными.
– Нет проблем! – заявил потенциальный покупатель.
– А вы кто моему деду будете?
– Совершенно посторонний человек и ни в коей мере не родственник.
– Понятно… – одним ноликом в глазах стало меньше. – А кто это рядом с вами?
– Гадалка, вещунья, медиум. Зовут её Маргарита-Иллона Толедская. Слышали о такой?
– Как же, как же! – восклицал хозяин, хотя наверняка ни слухом ни духом о такой прославленной персоне не знал. – Знаменитые люди всегда на слуху! – два нолика у него на мысленном счёту, который скоро перекочует к нему в карман, прибавилось. – Ну и последний, наводящий вопрос: зачем вам вещи моего деда?
– Нет никакого секрета, – заявил покупатель. – Меня преследуют плохие сны, и это связано с прицепившейся ко мне посмертной аурой вашего давно умершего родственника. Чтобы избавиться от снов, мне надо сжечь личные вещи покойного, которых тот касался своими руками, а потом сложить пепел в мешочек и положить под подушку примерно на год.
Серхио Эндрюс Паломеро захлопнул отвисшую челюсть, заметно протрезвел и более внимательно уставился на посетителей. Простофилей-то он не был! О нём было известно, что он здравомыслящ, имеет высшее образование и даже некоторое время подвизался на торговле антиквариата. Так что в любом случае не дурак. И сейчас наверняка пытался сообразить, где и в чём подвох. Потому что подобных дурней, покупающих ненужное старьё, встретишь редко. Значит, тут либо обман, либо данный покупатель и в самом деле крепко завис на крючке у гадалки.
Но в себе гулёна, должник и скандалист – не сомневался. Обмануть он себя не даст ни в коем случае. Пусть только попробуют выкупить у него ценную вещь за копейки, сразу поймёт, что обманывают.
И эти мысли легко читались у него по глазам. А далее последовало словесное подтверждение:
– Удивлён и крайне опечален, что те ценнейшие вещи, которые мне передал дед в наследство, будут преданы огню. Я их не желал продавать в знаменитые коллекции, а вы вот намерены осуществить такой вандализм, как сжигание!..
– Пустое, не расстраивайтесь, мы хотим скупить самое бренное, ненужное, годное только в макулатуру или на свалку.
– Увы! Все вещи деда, оставшиеся у меня, по-своему уникальны и бесценны!
Это уже стало надоедать основательно, поэтому принц постарался перейти к конкретике:
– Ладно, давайте оценивать стоимость каждой безделушки по мере её осмотра. Если согласны, то показывайте.
– Конечно, покажу, но сразу хочу обозначить минимальную цену, по которой…
Вот тут впервые встряла в разговор раздражённая Маргарита-Иллона. Она до сих пор не могла понять, зачем лично прибыла в Португалию и что делает в этом гнезде разврата, потому перебила хозяина дома глухим тоном и поблескивая глазами:
– Вначале покажите товар, а уже потом будем спрашивать о его цене! И не забывайтесь, господин Паломеро, что у моего клиента есть ещё несколько возможностей избавиться от неприятных снов. Только они более хлопотные и чуть дороже. Мы решили начать с самого простого. Но если вы будете так себя вести, я и минуты больше не останусь в этом месте, где всё провоняло грязными, потными телами!
– Не слишком ли вы нагло себя ведёте, мадам?! – попытался возмутиться Серхио, уже протрезвевший окончательно.
– Это вы опомнитесь, сударь! И перестаньте вести себя как не имеющий чести человек! – после чего вещательница перешла на свой самый неприятный голос, скрипучий, переворачивающий все внутренности: – Опомниться никогда не поздно! И если вы это сделаете сегодня, то ваша судьба изменится к лучшему! Вы, никогда не имевший ребёнка – станете отцом!
От данного пророчества дохнуло могильным холодом и жаром опасности одновременно. Даже принц и его начальник охраны поежились от неприятных ощущений, а уж господина Паломеро и подавно проняло. Он даже побледнел изрядно и стал чуток заикаться:
– А откуда вы знаете о детях?..
Такой детали даже невероятно проинформированный принц не знал. Потому что по собранным данным, развратнику приписывали отцовство не менее чем десятка детей, которые родили бывшие с ним в тесных связях женщины.
Но вошедшая в раж гадалка, крепко сжимающая кофр с шаром, уже и не задумывалась о своих, страшно звучащих словах:
– Мне всё известно в этом мире! Как и то, что смерть тебя при прежнем образе жизни ожидает уже до конца данного года, и что выбор матери своих детей ты обязан сделать немедленно, в течение этого дня!
Жёстко она насела на старого греховодника! Но самое смешное, что того проняло не на шутку. Чуток помотав головой, словно пытаясь сбросить с себя вуаль гипноза, Серхио криво улыбнулся:
– Ладно, давайте и в самом деле покажу доставшееся мне от деда наследство. Прошу за мной… дамы и господа! – и поспешил к лестнице, ведущей на верхние этажи. А дальше его действиями словно руководили мысленные пожелания покупателей. Не остановившись на третьем этаже, где царил жуткий бардак и лежал толстенный слой пыли, он сразу повел гостей и примкнувших к компании двух девиц на чердак. – Осторожней, здесь лестница слишком крутая!
Это он вдруг с ехидной улыбочкой озаботился о тучной гадалке. Но та не осталась в долгу.
– Я, когда потная, и в узких местах проскальзываю. Но что это вы, господин хороший, самое ценное в доме своём на чердак припрятали? Неужели воров опасаетесь?
– Отнюдь! Просто в спальне и в кабинете любимого деда решил сделать музей, и там сейчас ремонт. Вот и пришлось временно перенести вещи в неприкосновенное место.
– Какая проницательная забота! – ёрничала Марга, решив уже окончательно взять процесс покупки в свои руки и осматриваясь на пыльном, полумрачном чердаке. – Итак, что мы здесь имеем?
– Да… в сущности, здесь всё, что вы видите, когда-то принадлежало моему высокочтимому предку, – всё ещё пытался перейти на высокопарный слог старый гуляка.
– Отлично! Тогда я тыкаю, простите, пальцем в любой предмет, и вы мне называете цену. Если клиента она устраивает, наш грузчик складывает купленное в мешок, а мы пишем название и сумму в блокнотах. Вот вам, вот мне! Начали!
Она не только блокнот дала подрастерявшемуся владельцу дома, но и шариковую ручку. После чего ткнула рукой в почерневшее зеркало, обрамлённое рассохшейся, почерневшей рамой:
– Сколько?
– Тысяча двести евро! – огласил продавец, закусывая непроизвольно губу. – Венецианское стекло, примерно пятнадцатый век.
– Хм! Стекло нам не надо, оно не горит. Сколько сама рама?
– Тысяча сто. Ливанский кедр, девятый век.
Пока ещё беззвучно за спинами торгующейся парочки содрогнулись от смеха начальник охраны и одна из девиц лёгкого поведения.
– Ладно, оставим ценные вещи здесь… – покладисто согласилась Марга. – Может, кто и купит, если хозяин доплатит по несколько евро… А вот этот стул сколько?
Колченогий табурет и стулом-то было зазорно назвать, но Серхио с восторгом выдохнул:
– На нём восседал сам Наполеон Бонапарт! Только для вас, мадам… восемьсот евро.
– Поди-ка! – поразилась вещунья и после короткого, притворного раздумья выдала: – Нет, такую роскошь брать нельзя! Сожжём по глупости, так потом от духа великого Наполеона точно не отвяжемся! А-а-а… вот этот веер?
Несколько прутиков, с изъеденной молью тканью, на которой и рисунок уже не просматривался, оказалось оценено в триста евро. И то продавалось такое чудо всего за треть цены, ибо было привезено из самого Китая лет восемьсот назад.
Точно такие же несуразные цены давались и за иные предметы, непригодные ни для чего. Уже обе девицы хихикали не сдерживаясь, когда поглядывающего на них принца вдруг тоже пробило на смех. Ещё и мысли дельные в голове появились:
«Да ведь эти двое просто дурачатся! Издеваются друг над другом! – такая постановка вопроса сразу раскрасила мир новыми, яркими красками. – А куда мне спешить? Где и когда я ещё увижу такое невероятное представление? Марга сама прекрасно знает, что нам надо, а я ей только подыграю в нужном моменте. А пока… Ха-ха! Надо радоваться жизни! Ха! Вот умора!.. Какая жалость, что данный процесс не увидит Луара!.. Или увидит?..»
Оглянувшись, он заметил, как начальник охраны старается не трястись от смеха и слишком аккуратно, целенаправленно разворачивается за главными актёрами плечом, снимая тех своей служебной скрытой камерой. Оставалось только поощрительно подморгнуть в объектив: ведь для подобного представления и казённой карты памяти не жалко.
Толстуха вошла в азарт.
– Сколько этот… – поднимаемый ею ржавый топор сорвался с рассохшейся ручки, да так и остался в настежь распахнутом сундуке, полном подобной рухляди. – Это топорище стоит?
– Мадагаскарский эвкалипт! – чуть не плакал, снижая цены продавец. – Топор был отбит у пиратов в шестнадцатом веке. И только по вине ваших прекрасных глаз, мадам, отдаю за сто евро!
Гадалка покрутила деревяшку у себя перед лицом, одобрительно хмыкнула, присмотревшись, и решила:
– Мне нравится!.. О моих глазах… Потому и берём! – и передала первый купленный предмет «носильщику с мешком».
Пройдоха владелец сразу прочувствовал слабое место клиента и, прежде чем назвать цену за очередной предмет, стал изгаляться в комплиментах неземной красоте безобразной толстухи. Причём делал это с таким воодушевлением и талантом, что сразу пропадали любые сомнения в его любвеобильной натуре. И понималось, почему этот развратник пользовался таким успехом у прекрасной половины человечества. Если он входил в раж или ставил перед собой цель соблазнить некую персону, то никакие бастионы скромности или целомудрия не могли устоять перед его напором.
Со стороны это смотрелось феноменально, необычайно весело. Гадалка, прекрасно помнящая о своей отталкивающей внешности, держалась молодцом. Вроде как и поддавалась на лесть и медоточивые комплименты, но дело своё знала туго. Уже давно перейдя на «ты» с продавцом, сама делала ответные выпады, присущие любовной риторике.
– Никогда раньше не встречала человека такой небывалой щедрости, как ты! Практически даром отдаёшь ценнейшие предметы, лишь бы помочь господину избавиться от плохих снов. Как это благородно!
– Да, я такой! – разворачивал плечи Серхио. – Весь в деда!
– Великолепная наследственность! А это что за полки с макулатурой? Сколько они будут стоить в изломанном виде?
– О! У меня сердце кровью обливается, когда я представляю, как ваши прекрасные нежные ручки, мадам, будут поджигать эту ценнейшую древесину, которой любовался сам Людовик Пятнадцатый!
– А что делать, дорогой, что делать! Сама чуть не плачу… веря в твоё истинное рыцарство и бескорыстие! И почему-то уверена, что ты продашь этот стеллаж по цене лежащей на нем макулатуры.
– Вот сейчас ты угадала, прекрасная наяда! Ибо эти ценнейшие подшивки нашей истории, скрупулёзно собираемые и неоднократно перечитываемые моим славным дедом, не дорого стоят… каждая! Одна – всего пятьдесят евро! А так как тут… – он забормотал, быстро пересчитывая количество пачек, – всего лишь двадцать пять, то стоимость самой этажерки, со значительной скидкой за твою очаровательную улыбку, будет стоить всего лишь жалкую тысячу евро!
– Ох! Бедненький!.. Ты так и разоришься вконец… а меня потом совесть в могилу сведёт! Не буду я тебя обкрадывать… А вот эти две… нет, пожалуй, даже три упаковки газет возьмём…
И она деловито засунула газеты в подставленный мешок. Подобравшийся к тому времени, унявший смех принц вступил в торг со своей, заранее отрепетированной фразой:
– Не понял!.. Зачем нам бумага? Какой с неё толк?
– Да самый нормальный: пепел и с газет останется.
– Но там же свинец! Он же вреден, и мне придётся его вдыхать.
– Не волнуйтесь, господин! Я за ту же сумму и ваше здоровье подлечу! – пообещала гадалка. После чего развернулась и подмигнула Паломеро, вроде как незаметно для остальных: – Да и сколько там того свинца в ваших газетах? Ведь дедушка не покупал периодику заведомо опасного для здоровья толка?
– Никогда! Не было человека более щепетильного, чем он, с жаром и пылом борющегося за чистоту окружающей среды.
– Ну вот, и не стоит так бояться. А что в этом сундуке?
После покупки самого основного блага аукцион быстро свернули. Причём сделала это Марга самым наглым и бесцеремонным способом. После одного из комплиментов она вся покраснела от смущения и призналась:
– Мне ещё никто таких слов не говорил… И вы, господин Паломеро, теперь просто обязаны на мне жениться!
– С огромным удовольствием женюсь! – с искренней страстью воскликнул ловелас. – Как только вы станете весить меньше шестидесяти килограмм, на следующей же день сыграем свадьбу!
– Ах! Как романтично! – всплеснула ладошками толстуха, весящая не менее чем вдвое больше. – Тогда я немедленно ухожу!
– Куда?.. Почему? – растерялся Серхио.
– Как куда? Худеть! И что значит почему? Чтобы как можно быстрей сойтись с тобой на брачном ложе, любимый!
Теперь уже обе девицы, начальник охраны и сам принц ухохатывались от всей души. А покрасневший, словно вареный рак, ведущий аукциона картинно восклицал:
– Как же так?! Любимая! Неужели ты больше ничего не купишь у меня?!
– А зачем? Ведь скоро я стану твоей супругой и мне это всё достанется даром! – не менее экспансивно восклицала гадалка, отправляясь к лестнице и начиная спускаться с чердака. – Вот тогда, дорогой, я сама займусь продажей этих ценнейших раритетов. И ты не заметишь, как станешь миллиардером!
Когда производили окончательный расчёт, в котором сумма немногим превышала чуть больше тысячи евро, господин Серхио Эндрюс Паломеро выглядел несколько растерянным. Покрутив с недоумением полученные купюры, он воззрился на вещательницу с подозрением:
– Что, и в самом деле будете сжигать?
– Я всегда говорю только правду!
– Ха! В том числе и о моей доле? – ехидно улыбался.
– Все пророчества, данные мной, сбылись! – торжественно вскинув руки к потолку, провозгласила Марга. – Значит, сбудутся и эти!
– Но тогда получается, что нам надо готовиться к свадьбе? И мне бы хотелось узнать сроки для пошива достойного костюма.
Вот в тот момент в головы сразу обоих покупателей пришло понимание истинной причины присутствия здесь, в этом доме, Маргариты-Иллоны Толедской. Все её сказанные в шутку слова, фразы, пророчества и обещания проявились совершенно в ином свете, в свете Судьбы. Причём такой, от которой не уйдёшь.
Поэтому толстуха, уже совершенно иным, оценивающим взглядом осмотрела ловеласа с ног до головы, тяжело вздохнула и назначила срок:
– Свадьба состоится через полтора месяца. Но ты приезжай ко мне ровно через сорок дней, будем взвешиваться. Вот тебе карточка с моим адресом и телефонами…
Пока она доставала картонку визитной карточки, принц тоже вернул себе дар речи:
– А-а-а… ты и в самом деле успеешь похудеть за такой короткий срок?
– Э-эх! А куда мне теперь деваться? – удивилась Марга и первой двинулась на выход. Правда, у самой двери остановилась и рыкнула на троицу растерянных девиц, которые в тот момент оказались в гостином салоне: – Пошли вон отсюда! Если через час не покинете дом моего жениха – покроетесь бородавками! Я сказала – да будет так!
Двинувшийся за ней следом Фредерик Астаахарский подумал:
«Если смотреть на первые результаты, то поездка в Порту оказалась вполне результативной. По крайней мере, для нашей великой вещуньи. Теперь бы и мне быстрей, да в укромном месте, полистать старые подшивки…»
Назад: Сцена 26
Дальше: Сцена 28