Сцена 11
Наследнику короны выезжать в аэропорт пришлось довольно рано. Воспользоваться лучшим временем и пообедать в небе – не получалось. Почему и не нравилось летать на Ближний Восток. Пока взлетят, пока приземлятся, уже и вечер, из-за разницы во времени. А значит, сразу надо садиться за стол переговоров, дабы не торчать вдали от дома и семьи лишние сутки. В Японию и то было интереснее летать, используя кратковременные посадки в Торонто, Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе для встречи с нужными общественными деятелями и дипломатами.
Вчерашние споры с родными и близкими – отдавались в душе неприятным осадком. На детей утром только взглянул, поцеловав сонную супругу – получил от неё лишь недовольное ворчание в ответ. Это никак не смахивало на радостные проводы. К тому же всё раздражало в пути: то посторонние запахи в лимузине, то надоедливый и неприятный голос летящего вместе с ним малограмотного министра. Потом завтрак подали какой-то совершенно невкусный, который только и годился для пассажиров экономкласса. Хотя тот же министр вкушал с таким аппетитом, да нахваливал, что только удивляться оставалось. Встреча в аэропорту слишком затянулась, и у принца дело чуть до обморока не дошло от одуряющей жары. А потом в поданной машине оказалось слишком холодно от работающего кондиционера, и Фредерик вдруг оказался обуян нежданным насморком.
Напоследок за столом переговоров создалось неприятное положение из-за нескольких, не вовремя и неправильно сделанных реплик министра. Ведь арабам только дай повод поспекулировать на всяких оговорках или неточностях. Враз начали хмуриться да уточнять, за что «обидеть норовишь?» Пришлось самому принцу потеть, выкручиваться и заглаживать получившиеся шероховатости.
На торжественный ужин, перед самым отлётом, наследник испанской короны отправился взвинченный, раздражённый и страстно желавший как можно быстрей оказаться в самолёте. Почти не улыбался и почти ничего не ел, довольно сухо попрощался с представителями противоположной договаривающейся стороны.
Вздохнул с облегчением, когда поклоны возле ярко освещённого восточного дворца в самом современном стиле закончились и удалось нырнуть в спасительную темень принадлежащего родному посольству лимузина. А вот выдохнуть не успел: тревожно зазвонил мобильный телефон. Тревожно, потому что данный номер знали только родители и супруга, всего три человека. Все остальные телефоны носил с собой адъютант, сидящий вместе с начальником охраны на переднем сиденье. Раз близкие люди звонят, зная, где он, значит, случилось нечто неприятное. Волнение и неожиданная хрипотца в голосе были вполне оправданными:
– Алло! Кто это? – прокашливаясь, сообразил глянуть на номер абонента. Как ни странно – неопределившийся. Да и металлический голос ответившего мужчины принц слышал впервые.
– Ваше высочество, не садитесь в самолёт, отмените рейс. В левом двигателе постороннее устройство, которое приведёт к поломке двигателя. Постарайтесь устроить так, чтобы вы не оказались замешаны в отмене вылета по конкретной причине и в подсказке для следствия. Доклад сделан автоматическим зондом поддержки «Далма-шестнадцать».
– Что за ерунда?! – только и успел воскликнуть Фредерик, прислушиваясь к замолкшему динамику телефона. Даже короткого гудка сброса не раздалось.
Тем не менее обстановка складывалась крайне неприятная. Как бы ни хотелось наплевать на звонок или проигнорировать его – делать этого было нельзя. Даже если некто дозвонился с целью провокации, всё равно рейс придётся отменять и устраивать дотошную проверку самолёта. С такими вещами не шутят. Сам факт дозвона именно на этот, сугубо личный номер, настораживал неимоверно. Что-то тут не сходилось, а решать следовало немедленно.
«Почему звонок именно сюда? И почему прозвучал совет не сообщать о данном звонке? Если некто, настолько уж умный и сообразительный, мог бы дать подобную информацию непосредственно в полицию или моей охране, то почему он так не поступил? В любом случае рейс отложат…»
Пришлось применить один вариант из давно разработанных для таких случаев. Хоть очень не хотелось поступать подобным образом. Приложив платок к изрядно покрасневшему носу, Фредерик через приоткрытую перегородку обратился к начальнику охраны:
– Мне плохо, кажется, жар… Сворачиваем в госпиталь нашего посольства! Ну и немедленно прими все нужные меры по согласованию смены маршрута.
Приказать – это ещё полдела. Не менее важно развернуть кортеж и машины делегации по иному пути. Успокоить здешнюю охрану и полицию. Дать сообщения в посольство. И при всём при том не создать излишней паники или нездорового ажиотажа вокруг творящегося действа.
Благо что начальнику личной охраны указывать не следовало, с обязанностями он справлялся хорошо. Минуты через три стали менять направление движения. За это время Фредерик успел перезвонить супруге и отцу, сказав обоим, одну и ту же фразу:
– Не вздумай волноваться, мне придётся задержаться здесь до утра. Отправляюсь в наше посольство.
Потом с переднего сиденья с текущими вопросами обратился главный охранник:
– Министр в бешенстве, если с вами всё в порядке и ничего страшного, то он настаивает продолжить путь и желает улететь немедленно. Самолёт, в принципе, успеет и за нами вернуться, и пройти профилактику.
Что-то злобное и мстительное шевельнулось в душе у принца. Туповатого министра он недолюбливал, и проскочила мысль: «Вот бы этого козла вредного…» Тут же сам себя осадил и поправил. Если неисправность в самом деле существует да самолёт разобьётся, погибнет не только один вредитель, вор и саботажник, а вместе с ним ни в чем не повинный экипаж и люди сопровождения. Да и скандал получится невероятный, со всеми вытекающими из него неприятными последствиями.
Пришлось настоять на том, чтобы и министр отправился ночевать в посольство. А попутно ещё дать должные указания опытному и всё понимающему начальнику охраны:
– Педро! Как хочешь, хоть сам покажись всем самодуром и злюкой, но заставь все службы рвать когти, ломать перья и работать якобы впустую. Проведи учебную тревогу, проверь автомобили, пусть обыщут посольство и особенно, но как бы невзначай… – он сделал паузу, пригибаясь к наклоненному уху. – Пусть проверят самолёт. В частности, левый двигатель. Действуй!
Самый верный подданный короны расстарался. Выглядело всё так, словно принц и ни при чём, попросту приболел малость, а вот министр от расстройства по поводу непредвиденной задержки поставил всех на уши. Бывает такое, сплошь и рядом. Добравшиеся до власти люди не всегда адекватно мыслят, поддаются эмоциям, и как следствие – страдают штатные работники, не спят специалисты, мечутся невыспавшиеся официантки и служанки. Техника проверяется, заборы ощупываются, а следователи лишний раз перечитывают личные дела окружающих сотрудников.
Вот все и закрутились, проклиная бессонную ночь.
Сам принц вместе с доверенными людьми в посольстве попытался выяснить, кто звонил ему и откуда. Всё-таки подобные секреты не раскрываются для простого люда, а в данном случае вся техническая мощь земной цивилизации действовала на выяснение истины. И любой звонок остаётся в памяти машин не только своим адресом, но и каждым сказанным словом.
Вот и крутили, выискивали, сличали и анализировали. Но, увы, так ничего толком и не смогли выяснить. По объяснениям специалистов, произошёл необъяснимый сбой, накладка сразу нескольких линий переговоров, и одну из «веточек» так и не удалось отследить. Она возникла словно ниоткуда, будто абонент звонил принцу из соседней машины. Неуловимый мужчина с явно изменённым голосом и представившийся «автоматическим зондом поддержки «Далма-шестнадцать», канул в пространство, словно мираж. Уже этот факт заставлял службы напрячься по высшему разряду боевой тревоги, а охранников не выпускать оружие из затекающих пальцев.
Ближе к утру и самая главная неприятность всплыла: инородное устройство, причём трудно заметное даже техникам, в левом двигателе самолёта было обнаружено. По расчётам, мотор отказал бы между Мальдивами и восточным побережьем Испании.
А значит, звонок оказался своевременным. Значит, дело серьёзное.
И теперь надлежало сделать соответствующие выводы: то ли чудо помешало осуществиться трагедии, то ли некие изощрённые, но явно преступные умы затеяли многоходовую комбинацию.
