Глава пятнадцатая
Чувства?
Ольга Фаншель была не из тех, кто станет ждать милостей от мужчины. Не прошло и пяти минут, как она заявилась в ванную. Правда, не обнажённая, а по грудь завернувшись в полотенце, и с таким видом, словно зашла не в тот вагон.
Заметив некоторую неуверенность у неё на лице, а потом и мастерски разыгранное смущение, Загралов поспешил подыграть:
– Ах! Какой я невнимательный! Забыл закрыться!
– А здесь нет внутренней защёлки, – хищно улыбнулась красавица, усаживаясь на край ванны.
– Ха-ха! С моими талантами я и на голом пляже соображу, как закрыться и чем! – О том, что подобной защёлки не было в квартире Базальта, он упоминать не стал. – Ныряй сюда ко мне! Скажу по секрету: водичка тёплая и бархатная! Красота! Слов нет, одни завывания! У-у-у!
Ольга томно рассмеялась:
– Неужели? А я почему-то решила, что ты в ледяной воде купаться станешь. Ты ведь такой бесшабашный.
– Мм? Я? Это тебе показалось. Я ничем не выделяющийся из толпы человек, никогда не занимался спортом и ни разу не испытал, что такое обливание холодной водой, а уж тем более купание в проруби.
– Ты это к чему рассказываешь? – Она смотрела на него с непониманием и настороженностью. – Меня это начинает напрягать. Ты первый мужчина, который во время общения со мной умудрился ни разу не похвастаться. Мало того, теперь ты ещё и пытаешься принизить себя.
Иван махнул рукой и самым обыденным голосом повторил:
– Ныряй сюда, пока у меня ещё есть желание потереть тебе спинку.
– Только это желание? – самоуверенно улыбнулась Ольга, встала и сбросила полотенце. – Неужели ты настолько ограничен в фантазиях?
Было на что посмотреть, чем полюбоваться, и Загралов надолго замер на вдохе. Созерцать такое дивное и манящее тело ему ещё не доводилось. Он протянул руки к красавице. Вожделение атаковало его сознание, ему не хватало воздуха, пересохло во рту… Сердце от прикосновения пальцев к бархатной упругой коже заколотилось как бешеное. Иван сжал Ольгу в объятиях, начал целовать её…
Но вскоре понял, что его инстинкты не уснули – они умерли. Навсегда.
Ольга заметила это его состояние. Прекратив поцелуй, она с минуту смотрела Ивану в глаза, потом погладила по щеке и проворковала:
– Переволновался?
Загралов поцеловал её пальчики:
– Прости… Я тебя предупреждал… Жизненные неурядицы меня сломили.
– Странно… Уж насколько мы творческие, взбалмошные, тонкие натуры, и то настолько сильно нервные стрессы на нас не действуют.
Иван, продолжая поглаживать её роскошное тело, попытался пошутить:
– Эх, вот станешь в следующей жизни мужчиной, да ещё и таким глупым и доверчивым, как я, тогда сама почувствуешь.
– Ты веришь в подобные бредни?
– Нет, это я шучу так…
Ольга тихо засмеялась:
– Раз ты шутишь, значит, ещё не совсем потерянный для человечества.
– А для тебя? Ведь ни на что не годных любовников творческие, тонкие натуры сразу же выгоняют за дверь.
– И часто тебя выгоняли?
– Ещё ни разу…
– Ну, вот и сегодня тебе повезло. И не смотри на меня так удивлённо. Для этого есть причины…
Загралов неожиданно развеселился:
– Я умру от смеха, если ты заявишь, что решила закрутить роман с «будущим кинопродюсером».
– О! А про эту причину я совсем забыла! – хихикнула и Ольга. – Но есть и другие. Например, ты обещал потереть мне спинку.
– Это запросто…
Ольга вдруг прижалась к нему всем телом:
– Открою тебе тайну: эта квартира у меня пять лет, и ещё ни одного мужчину я сюда не приводила. Я не ханжа, но сама себе дала зарок: здесь побывает только тот, кто мне сильно понравится. Родители об этом знают. Поэтому так и вели себя с тобой. Ты не сердись на них, они хорошие. И если папа там чего высказал…
– Да я его понимаю. Будь я на его месте, с лестницы бы спустил такого типа, как я. Наверняка ведь желает для своей дочери не меньше чем принца или олигарха какого-нибудь?
– Ой! Лучше не напоминай! – скривилась девушка как от лимона. – Ты бы только знал, какие они все гадкие, противные, лживые, подленькие и мерзкие. И смотрят на меня так, словно я для них выгодное вложение капитала. Фу! Вспоминать противно! – Она взглянула на удивлённого Ивана: – Думаешь, если красивая, то любой мужчина у моих ног и готов на все, что мне угодно? А фигушки! Нормальные, честные парни подойти не решаются или сразу считают себе неровней мне. А всякие пройдохи, наглые и беспринципные так и пытаются поиметь, невзирая ни на что. Я потому и люблю такие компании, куда могу заявиться в каком угодно наряде, и где люди нормальные. Илья – солидный, ты – весёлый, открытый, бесшабашный…
– О-о-о! Ушам своим не верю, – изумился Иван. – Это я-то весёлый? Тебе же Лена говорила о моих бедах.
– Но и о другом говорила! Как вы дрались в сквере, и как ты волок Илью на себе. Так что я представляю, каким ты станешь, когда все твои проблемы разрешатся.
– М-да… – протянул Иван. – А по каким ещё причинам ты меня не выгоняешь? Ты ведь так и не сказала.
– Ага! Вот тебя что заинтриговало? – Она улыбнулась. – Я оптимистка, и верю, что при желании и усердии все складывается хорошо. И только хорошо! Вдобавок я уверена, что мужчин-импотентов на все триста процентов просто не существует в природе. Ну и наконец, я люблю экспериментировать… – она приподняла рукой свою великолепную грудь и приложила сосок к губам Ивана, – …поэтому начинай нежно двигать язычком… Смелей…
В спальню они перебрались только через час. Но и там пытливая экспериментаторша, целительница, учительница и экзаменаторша в одном лице не давала сомкнуть Ивану глаз почти до самого утра.
Не иначе как обильное поглощение кофе вызвало такую бессонницу. Но все-таки в конце концов ему удалось заснуть.
Он спал и видел сны. Сначала возникли буквы и цифры зашифрованного в сигвигаторе текста, отчетливые, крупные – четырнадцатым, а то и шестнадцатым кеглем. Текст воспринимался сразу весь, словно на трёх склеенных друг с другом сверху вниз листках.
Потом текст исчез, и возникло совсем другое. Иван в этом сне казался себе маленьким десятилетним пацаном. Он находился на дне неглубокого, расположенного в тропическом лесу ущелья. Какой-то мощный мужчина нес его на плечах. Вначале показалось, что это отец. Слишком похожа была шевелюра, за которую он держался. Потом рассмотрел свой палец с обручальным кольцом и, переведя взгляд, свои вполне взрослые ноги в туфлях. Рассмотрел, по чему именно вышагивал мужчина: по шевелящимся змеям! Причём многие из них бросались на мерно шагающие ноги и с шипением кусали их, порой подпрыгивая до колен и даже до бёдер. Но человек невозмутимо, словно бесстрастный робот, шел дальше. И рассмотреть его лицо ну никак не удавалось, а произнести хоть слово – невозможно, словно рта не существовало. Пришлось пассажиру свеситься чуть вперёд и в сторону, и только тогда он встретился взглядом с несущим его человеком, но черты его лица разобрать так и не смог. Тем не менее у Ивана возникла уверенность в том, что это тот самый полицейский, который помог в сквере!
Полицейский вдруг улыбнулся и дружески подмигнул. Ещё и пробормотал что-то, но разобрать слов не удалось из-за шума: прямо на них падало росшее на краю ущелья гигантское дерево. Крона заслонила солнце, Иван рванулся в сторону и упал прямо на сотни шевелящихся шипящих змей…
Темнота – и почти сразу начался следующий сон. В поле зрения появился сигвигатор, он казался огромным и, вращаясь, медленно летел в пустоте. Судя по парочке мелькнувших искорок на чёрном заднем плане, это было космическое пространство. Устройство перестало вращаться, и стала видна только торцевая часть возле экранов и боковая. Ни самих экранов, ни выпуклостей видно не было. Почти сразу сигвигатор исчез, и вновь возникли буквы и цифры – три склеенных листа, единый текст.
Конец просмотра…
Загралов проснулся от солнечных лучей, бивших в лицо. Ольги рядом не оказалось. Дверь спальни была открыта, но никаких звуков из-за неё не доносилось. Пока он лежал, обдумывая свои сны, щелкнул замок входной двери, и он услышал чьи-то шаги. В спальню вошла Ольга, и он облегчённо вздохнул и встал с кровати.
– А я испугался, что ты сбежала!
– Так я тебе и поверила! – Она подошла, обняла его и, гладя пальчиками спину, поцеловала длинно и томно. – Это я опасалась, что ты со своими тараканами в голове проснёшься раньше меня и сбежишь, пока я лежу бесчувственной колодой.
– Хо-хо! Нашла с чем себя сравнивать! – Иван начал одеваться. – Если все артистки такие, то я уже с сегодняшнего дня иду работать продюсером. Нет… сегодня выходной, значит, иду завтра.
– Я тебя сразу разочарую. Артистки – все «не такие». «Такая» – только я одна. Так что губки не раскатывай и язычок убери с подбородка. И если увижу хоть один масленый взгляд на другую женщину, и губы порву, и язык тебе вырву. Я жутко ревнивая.
– Мд-а… А я думал, мы с тобой просто друзья! Разве нет?
Девушка присмотрелась к его смеющимся глазам и фыркнула:
– Мои мама с папой тоже крепко дружат, и тебе повезло, что у меня хорошее чувство юмора. От мамы досталось. Но когда она начинает шутить, мне моего любимого папочку очень и очень жалко. Так что учитывай… И пошли чай пить.
– Ладно, ладно! – Иван вслед за Ольгой вышел из спальни, и они направился к кухонному пятачку. – Не надо из себя разыгрывать королеву амазонок, пленившую Одиссея. Это я просто вчера был героем, потому что кофе напился. Но стоит мне опять загрустить и стать скучным, как ты, вполне возможно, начнёшь меня пинками вышвыривать на улицу.
– Не буду! Приму тебя таким, какой ты есть.
– Хорошо, тогда давай вести себя так, словно мы лучшие друзья… ну, ладно, пусть и любовники, которые прощают друг другу всё и во всем приходят к согласию. Например, я говорю: «Я хочу этого». А тебе, если не нравится, достаточно сказать в ответ: «А я не хочу!» И вопрос исчерпан. Договорились?
Ольга сдвинула брови, заваривая чай, а потом взглянула на Ивана:
– То есть я могу что-то этакое сделать, сказать тебе, и ты не обидишься?
– Ну… Смотря что ты сделаешь…
– Например, пошарю в твоих карманах.
– Зачем?
– Уже пошарила, – призналась Ольга. – Мне нужен был твой паспорт, чтобы тебя зарегистрировать, а будить не хотелось… ты так сладко спал…
Иван растерянно молчал, а девушка продолжала:
– Видел, какая у нас в доме охрана? Вот. И как я беру внизу ключи от своей квартиры, тоже видел. Я дала твои паспортные данные охранникам, они сделали фотку с паспорта и будут и тебе давать ключ.
– А зачем тебе это? – спросил Иван и подумал, видела ли девушка сигвигатор, и что ей сказать, если она о нём спросит.
– А я так хочу! Тем более я знаю, что тебя обокрали полностью. Специально с самого утра позвонила Ленке и всё у неё, сонной, выпытала. Тебе удобно ночевать у друзей и проситься к ним на постой, как бедный родственник из провинции?
Иван не удержался от улыбки:
– А у тебя я буду жить, не напрашиваясь, получается? И что скажут твои родители?
– А вот вечером пойдём к ним на ужин и поставим в известность. Только цветы купим. Мама обожает всякое такое… шикарное! – Ольга повела руками, словно обрисовывая в воздухе большой букет. – Я, кстати, сегодня вместе с ними поеду к дяде Свену, старшему брату папы, и предупрежу их о нашем визите…
– В Швецию поедешь?
– Нет, шутник, он в Подмосковье, в санатории. Проблемы с сердцем. Так что у тебя будет часа четыре свободного времени. Можешь сходить к Илье, забрать свои вещи.
– Надо же, какая щедрость! Вчера ещё был свободен круглосуточно, а сегодня аж целых четыре часа получил. Правильно мой папа иногда восклицал, когда ему мама надоедала: «Свободу начинаешь ценить только в тюрьме!»
– Ага! Ты ещё при моей маме такое ляпни, так она сразу тебя невзлюбит. Она твёрдо уверена, что только под чутким и ежедневным руководством женщины мужчина становится воистину свободным и может полностью насладиться жизнью.
– Это ты так шутишь или даёшь мне повод для побега?
– Но это же моя мама так думает! – сделала круглые глаза Ольга. – Со своими взглядами на жизнь я познакомлю тебя позже…
– Ага! Когда я стану совсем ручным и буду есть только с твоих рук?
– Не ехидничай! Между прочим, мы ещё не обменялись телефонами. Записывай мой номер…
– Вот те раз! – воскликнул Иван и достал из кармана брюк телефон. – С такой девушкой познакомился, а номерок у неё не взял… Стыдно…
– На первый раз прощаю… и предлагаю отправиться в спальню… Поласкай меня, как ночью…
…В постели они провели часа два. Когда Иван вновь надел рубашку с оттопыренным нагрудным карманом, Ольга ткнула туда пальчиком:
– Что у тебя там?
И Загралов понял, что она в его одежде порылась основательно и сигвигатор видела.
– Пульт управления особняком в Индии, – ответил он спокойно. – Прикольная штука, от него всё работает: ворота, жалюзи, фонтан, поливка газонов, антенны и прочее… Когда собирался, в спешке кинул в сумку… – Он помолчал. – У меня к тебе серьёзная просьба: никогда не заглядывай в мои карманы. Что бы оттуда ни выпирало. Если уж очень разыграется любопытство, разбуди меня хоть среди ночи и спроси, что там. И то я буду иметь полное право тебе не ответить. Но сама – не смей. Договорились?
– Прости, Ваня. Такого больше никогда не будет…
– Уже простил.
Он взял пуловер, но был остановлен новым вопросом:
– А зачем ты этот пульт с собой таскаешь? Оставь здесь, я его трогать не буду. Вон туда положи, в тумбочку.
Иван замер в раздумье. Вряд ли Ольга будет вновь рассматривать сигвигатор. И вспомнились два угрюмых типа, встреченных у дома Базальта. Действительно, таскать прибор с собой не стоило.
Он положил сигвигатор в тумбочку и надел пуловер.
– Ну ладно, я пошёл.
Когда он, уже в куртке, был у входной двери, Ольга приблизилась к нему и, заглядывая в глаза, попросила:
– Когда уходишь, обязательно меня целуй. Хорошо?
– Да с удовольствием! – Он чмокнул её в подставленные губки и вышел.
Дверь подъезда распахнулась перед ним. Видимо, её открыл со своего места охранник.
– Удачного дня, Иван Фёдорович! – раздалось вежливое пожелание.
