Глава 26
Близнецы
– Наконец-то! – встретил их Игнат. – А то я оторваться от своих снадобий ни на минуту не могу.
– Ха! Все мухоморы варишь, колдун старый? – хохотнул Романов.
И получил ворчливый ответ:
– Если бы мухоморы баранов умными делали, варил бы… Но тебе уже ничего не поможет. Лучше расскажи, успел ли ты понять, насколько плесень ядовита и отговорил ли ты Ванюшу там продолжать строительство?
– Не переживай! И понял, и предупредил, и прочие меры безопасности принял. А именно: разработал метод уничтожения старки. Надежно и быстро: через сутки там уже можно жить-поживать, да в ус не дуть…
– И что, уже начали уничтожать?
– Торопиться не стали, – ответил Иван. – Да и Михаил Станиславович настоял посоветоваться с тобой.
Пока целитель удовлетворенно хмыкал и доставал какие-то стеклянные банки с герметичными крышками, Романов обратился к Ивану:
– Что-то я не пойму ваших отношений… То ты колдуна старого на «вы» величаешь, а тут вроде как к равному или как к старому приятелю на «ты» обращаешься. Или вдруг выяснилось, что он твой родной дед?
Вместо замершего в потугах ответить Загралова, заговорил Игнат Ипатьевич:
– И дед, и приятель, и более чем равный! А тебя это так волнует? – Он поставил две банки на штативы под яркий свет. – Ты лучше сюда посмотри!
Стали присматриваться. На кусочках бесцветной слизи, а иначе говоря, на корешках старки виднелись какие-то маленькие личинки. Причем шевелящиеся.
Иван и его советчики фантомы ничего не поняли из увиденного, а вот ученый озадаченно нахмурился, взял в руки и встряхнул. И удивленно пробормотал:
– Как же так?
– А-а! Соображаешь?! – похвалил Игнат. – Небось всех своих мышек и тараканов умертвил? Хотя… я-то знал, откуда эти пробы и эта плесень, а ты отыскать связь никак не смог бы. Я про те легенды, которые о Лесной Плеши нам известны…
И целитель все пояснил.
Далекие предки знали и творили порой такое, во что нельзя было поверить. Но ведь иногда и в сказке кроется самая настоящая правда. Вот Ипатьевич и подумал, после того как определил гибельность плесени для всего живого: а не правдива ли легенда о каторге, устроенной ариями и гуннами на территории Лесной Плеши? Ведь если огородить участок сплошной стеной из бревен да расположить охранников на деревьях, то для здоровья последних и в самом деле не будет ничего опасного. То есть такое вполне могло быть.
А что, если и бабочки тоже правда? Те долго не живут, но даже не успевая разлететься далеко от места своего рождения, тем не менее остались в памяти народной. Бабочек вроде как кормить плесенью нельзя, но зато можно кормить гусениц. А у какого уважающего себя колдуна не припасены гусеницы?
Нашлись несколько погруженных в спячку личинок и у Игната. И первые наблюдения его поразили: личинки интенсивно поедали плесень, быстро набирали вес и вели сверхактивный образ жизни. К тому моменту, когда пришли гости, знахарь окончательно убедился в жизнеспособности подопытных существ, парочка из которых уже начинали вить коконы.
Когда знахарь замолчал, сразу заговорил Михаил Станиславович:
– Ну и? К чему ты это все рассказывал? Не поверю, что наши предки маялись такой дурью, что разводили красивых бабочек. Дабы довести энтомологов до щенячьего визга. Могу, конечно, предположить, что таким образом взращивались бабочки шелкопряды, а потом коконы перерабатывали и получали шелк. Причем задолго до подобного начала производства в Китае. Но такая версия не выдерживает никакой критики: не было у наших предков одежд из шелка. Опять-таки если ориентироваться на все те же легенды. Но если не шелк, то что? Колись, старый хрыч! Явно ведь у тебя уже есть идея!
Прежде чем ответить, старик интенсивно потер свою лысую макушку, словно усиливая приток крови к мозгу:
– Не столько идея, сколько предположение… Вот спрашивается: какой смысл содержать тюрьму и сгонять туда преступников со всего огромного края? Да, ты прав, дело не в шелке. Тут кроется иная тайна… И я вспомнил еще одно предание. Дескать, три тысячи лет назад наши предки свободно доживали до ста лет, а более знаменитые, достойные и уважаемые – до ста двадцати.
– Идеализация истории, – скривился Романов.
– А вдруг это правда? Причем мы прекрасно понимаем, что суть долгожительства не в правильном, рациональном питании: пусть даже они все были поголовно сыромоноедами. И не в свежем, целительном воздухе: тогда еще больше топили дровами, и дым порой стоял над поселками погуще, чем нынешний смог. А в чем тогда секрет? А скорее всего, в некоей панацее, лекарственном препарате, о котором тоже имеется множество легенд. Вот у меня и мелькнула мысль: уж не для этой ли панацеи заключенные и выращивали гусениц? Так что эту древнюю плесень трогать категорически нельзя. По крайней мере, до тех пор, пока не проведем тщательные эксперименты. И то, что ты, Ванюша, выкупил этот участок со всеми потрохами, – просто замечательно. Можно еще и таблички на сетке по периметру развесить: «Опасно для жизни! Ядовитые остатки сгоревшего топлива!» Никакой придурок не полезет! Ха-ха!
– А как же с переездом? – разочарованно протянул Загралов.
Михаил Станиславович насторожился:
– В каком смысле? Так ты купил участок, чтобы туда переехать? И это – первая обещанная тобой тайна?
Подошедший к нему сбоку знахарь положил по-дружески руку на плечи Романову:
– Нет, Миша, это я собирался туда переезжать. А теперь вот думаю, что надо срочно перекидывать все это мое хозяйство в пещеры плоскогорья.
Романов даже заикаться начал от удивления:
– С-с какой такой с-стати?
– Да надоело мне, что ты меня, Миша, оскорбляешь постоянно, обзываешь… – с притворно печальным видом ответил Игнат. – Вот только недавно старым хрычом обозвал… Нет, я такое больше терпеть не стану!
Но его ученый друг на такое не повелся. Наоборот, еще больше решил поддеть старика:
– Ипать… Ипатьевич! Ты мне лапшу на уши не вешай, потому что ты на правду никогда не обижался! Тебе, наоборот, льстит, когда я тебя знаменитым поедателем мухоморов величаю.
– Нет, Мишаня! Кончились поблажки тебе! Нет тебе прощения! Ну… разве что при одном условии…
– Согласен!
– Ты мне подаришь свою систему колб и реторт для тонкой очистки!
– Вигвам тебе! – категорически высказался ученый, сбрасывая руку хохочущего старика со своих плеч. – Езжай хоть в Антарктиду, старый хрыч, но мою систему ты не получишь! Она мне дороже, чем возможность видеть и подтрунивать над замшелым пнем. Скатертью дорога!
В сознании обладателя звучал голос восхищенной супруги:
«Вот это характер у деда! Ему завтра вечером умирать, а он шутит, хохочет и вовсю радуется жизни! Я бы так не смогла…»
«Милая! Да ты у меня еще больше крепка духом, и я тобой очень горжусь, – заявил Загралов. – И счастлив, что ты в свое время обратила на меня благосклонное внимание…»
«Что-то на тебя все внимание обращают… Бабник!»
А Романов пристал к Игнату, словно клещ, пытаясь выведать истинную причину переезда в пещеры. Тот отвечал так, как было согласовано с обладателем. Мол, пока только ты, Миша, и будешь знать истинную правду, для остальных это тайна. Все связано с попыткой создания сгустка сознания, иначе называемого духом, и делать это надлежит только в глухом месте, где, кроме экспериментатора, не должно быть ни одной живой души. Вот потому и придется на некоторое, возможно, довольно продолжительное время переехать.
Романов выслушал целителя без тени улыбки и перевел вопросительный взгляд на Ивана. Тот кивнул.
И тут в полной мере и проявился аналитический склад ума ученого:
– Сдается мне, что это вы таким образом намекаете на очередную тайну. Этот дух уже существует. А иначе как взять многочисленные пробы грунта с глубины двадцати пяти метров, да еще и за такое короткое время. Я угадал?
Иван взглянул на целителя и опять кивнул.
– Хм! И моя помощь при переезде не понадобится? – спросил Романов и, увидев, что оба собеседника помотали головами, протянул: – М-да, так я и думал… Но туда же и дороги нет! А напрямик дотуда прорва километров… Ага, по глазам вижу, что бешеной собаке двадцать верст не крюк… Ну а мне чем заняться тем временем? Кроме изготовления «Нямы», конечно…
– Начинай исследовать личинки любых бабочек, жиреющих на этой старке, – распорядился дед Игнат. – Будем вести эксперименты параллельно и обмениваться результатами. Ну а все остальное тебе Иван расскажет и растолкует. Естественно, не все сразу, а постепенно… Ты уж, Миша, меня не подведи.
На последнюю просьбу Романов хотел опять что-то схохмить, но в последний момент просто кивнул и пообещал:
– Не сомневайся!
Он понял, что ничего больше ему не расскажут, и ушел к себе.
А Игнат Ипатьевич быстро достал с полки карту края, разложил ее на столе, сдвинув травы, и поинтересовался у Загралова:
– Фрол с Ольгой меня слышат и все видят? Отлично, тогда смотрите сюда…
И стал показывать места, где, по преданиям и рассказам старых, имелись большие, а по некоторым легендам, и громадные пещеры. Когда-то в древности плоскогорье не было настолько заросшим, но сейчас там высились исполинские замшелые деревья-великаны, а плодородный слой почвы в несколько метров толщиной наглухо закрывал доступ в пещеры. Но для духов подобные преграды не помеха, так что они могут немедленно приступать к поиску подходящей пещеры, а потом и к переносу туда всего самого необходимого. Дед заявил, что хотел бы присутствовать при выборе окончательного места, а также при размещении там всего своего хозяйства.
Значит, наступало время создать третий фантом.
Это Ольге и Фролу было неинтересно, и их сознания в виде духа обладатель перебросил на плоскогорье. А потом только и занимался тем, что материализовал физические фантомы в выбранных ими местах, с фонарями и в касках, а потом растворял в пространстве и перекидывал в иное место. Но это он теперь умудрялся делать походя, одновременно создав дух Игната Ипатьевича и поговорив с ним. Этот эксперимент был важен тем, что впервые проводился при остававшемся рядом живом человеке. С трудом представлялось, как это целитель вдруг встретится с самим собой, только не теперешним, а с тем, с которого была снята копия матрицы естества еще вчера.
Оба пошли на этот шаг специально, хотя обладатель и имел возможность наложением рук сделать сейчас новую, более «проинформированную» копию. Очень уж хотелось удостовериться, что между двумя живыми организмами не возникнет какого-нибудь антагонизма. Да и вообще предстоящее чудо могло вскружить голову любому: встретиться и пообщаться с самим собой!
В тексте сигвигатора о подобном контакте не было ни слова. Ни рекомендаций, ни каких-либо дополнительных указаний. Хотя, может, там изначально не подразумевался такой случай? Дескать, творит себе обладатель фантомов, использует их, как ему заблагорассудится, и зачем ему, спрашивается, сводить копию с оригиналом? Вроде нет ни смысла, ни пользы. Если же оригинал умирает или погибает, то можно дать фантому сознание. И не раньше! Иначе тот, чего доброго, поведает о себе еще живому прототипу, и может получиться приличный скандал. А то и большая война разразится.
Правда, имелись и другие предположения, основным из которых было: в каждом конкретном случае обладатель сигвигатора волен принимать окончательное решение, что ему делать и когда. И любые советы и поучения могут лишь сковать волю, лишить права выбора.
Еще одну гипотезу выдвинул Ипатьевич:
– Вдруг в таких случаях ведется некое иномирское наблюдение за самими обладателями? А потом на неких весах взвешивают все их положительные и отрицательные поступки. И мне почему-то кажется, что если на пути владельца сигвигатора попадаются люди, достойные его полного доверия, то это – огромный плюс. Ну а если он творит только безмолвных рабов, то это – тройной минус.
– М-да? – засомневался Иван. – И что это дает? Вот если бы давало дополнительные силы, тогда все было бы понятно. А так…
Он уже дважды поговорил с созданным где-то рядом духом Игната и настраивался на третий вызов. Но озадаченный старикан его придержал:
– Погодь, Иван, погодь! А чего ты так? Давай немножко подумаем. Я ведь после беседы с Фролом много чему удивился. Да и ты, наверное, не раз удивлялся таким своим громадным подвижкам как обладателя сигвигатора. Смотри: уже сейчас ты легко можешь создать не только третьего, но, скорее всего, и пятого фантома…
– А поддержание резерва?
– Тс-с! Не перебивай старших! А лучше прикинь, куда уже сейчас ты можешь забрасывать номер первый. Что, на три метра? Да ты его сразу на километры мог отправить. И насколько я помню косвенные ссылки на твою таблицу, ты пользуешься совсем не теми силами, которые тебе как бы выделяются всей совокупностью условий. То есть живешь «не по средствам», как говорили раньше про спекулянтов. Причем некоторые моменты, которые присущи только твоим фантомам, вообще не описываются в инструкции. Это не мои слова, это Ольга так думает.
– Так как мы все едим, словно кони! – возмутился Загралов. – А уж про ваши яшисарри и «Няму» Романова я вообще не говорю. Они буквально революцию сотворили в наполнении моего «бассейна»!
– Вот! О чем я и хочу сказать: о твоем резервуаре, который только ты видишь и можешь как-то оценить по запасам…
– На глазок.
– Ну да, рулеткой не измеришь… Но ты почаще туда заглядывай. Вести контроль постарайся чуть ли не ежеминутно. А все почему? Вон, Фрол только раз пыльцу тава-гры употребил и всего за трое суток превратился из надсмотрщика в духа-убийцу. А я-то ведь в своей жизни уже и со счета сбился, столько раз этот порошок поглощал, так что мало ли в какого вурдалака начну превращаться.
Иван с сомнением почесал скулу:
– Да ладно пугать!.. Уж о таком в инструкции точно предупредили бы!
– Ха! А про убийцу там есть? – запальчиво спросил старик. И сам же торжествующе ответил: – Нет ничего! Как и нет предупреждения, что во время своей трансформации дух вытягивает ручеек силы, даже когда он развоплощен в никуда. И что случилось бы, не будь у тебя постоянного резерва и наших концентратов? Сам знаешь: умер бы ты спокойно во сне. Понял мою мысль?
Ну да, действующие за двадцать километров фантомы силы тянули солидно, особенно сейчас, когда, имея физические тела с фонарями, исследовали идущие анфиладой пещеры. Так что пришлось их отозвать и, выслушав несколько неприятных слов в свой адрес (как же, мы там такое нашли, а ты мешаешь!), деактивировать.
Затем Иван принял ударную дозу концентратов – две «нямы» и два орешка яшисарри, – да еще и вытянул небольшое накопление из сигвигатора, и приступил к третьему, решающему разговору с духом стоявшего рядом деда Игната.
Ничего сверхординарного не случилось. Три минуты разговора – и дух начал задавать вопросы. Причем такие, какие задал бы и тот, «вчерашний» Ипатьевич, не знающий о событиях прошедшей ночи и этого утра. Звучали они так:
«Все получилось? Я родился заново? А тот старый «я» еще живой? Можно с ним поговорить?»
Выслушав пересказ Ивана, целитель не смог сдержать счастливую улыбку и воскликнул:
– Это он кого старым обозвал? Мальчишка! Ну-ка, давай его сюда! Разбираться будем!
