Глава 9. Дальние прорывы
Порой открытия сваливаются на голову учёным случайно. То же яблоко у Ньютона вспомнить или мокрого Архимеда, орущего «Эврика!». Но даже эти открытия чаще всего являются продуктом длительного, предварительного размышления, итогом усиленного поиска ответов на те или иные вопросы. И правильно говорится, что только ищущие познают суть. Только идущий осилит дорогу. Только настойчивому откроется истина.
Так и в процессе изучения двуализации победили скорей настойчивость, желание приложить все силы и знания для общего дела и, конечно же, дружная, совместная работа. Не умоляя гениальности магической сущности, придумавшей себе имя Эльвер-Аусбурн Дмитриевич Свирепый Шахматный Первый, нельзя было утверждать, что всё открытие принадлежит именно ему. Слишком многие обитатели замка сделали решающий вклад в доведении идеи до практической пользы. Так, например, один из самых молодых Арчивьелов (целитель третьего уровня), вникнув в суть экспериментов, невинно поинтересовался:
– А почему вы только «взгляд» графини пытаетесь возле каштана отыскать? Раз «нечто передаётся» или «нечто» от неё там присутствует, то это может быть что угодно. Начиная от слуха, голоса, обоняния и заканчивая вкусом. Давайте попробуем?
– Это как? – сразу же отыскался скептик, девушка старшего курса, без которого нормальная научная работа невозможна. – Насыпать на каштан соли или перца и спросить её сиятельство, что она у себя на языке почувствует?
– И такое надо изведать, – настаивал малец. – Но для начала пусть она попробует что-то шептать, чётко представляя «знакомый» ей каштан. А мы там его, в другой комнате, чуть отодвинем в сторону и постараемся прислушаться к нужной точке пространства.
Коллектив работал так, что смеху, скепсису или подначкам предпочитали простое правило: «Есть возможность – сделай! Опробуй! Проверь! И лишь когда не получится, смейся себе на здоровье… над самим собой». Ну да, кто ж над собой станет смеяться, после того как возился, пыхтел и усердствовал? Потому и старались вначале сделать, а уж потом… выдвигать следующие идеи.
Вот и провели проверку. А потом ожесточённо заспорили над её результатами. Так как странная связь графини с молодящим плодом пополнилась ещё и перемещением звуков! Правда, только в одну сторону, но всё равно потрясающий факт. Причём факт, никак не подтверждаемый ни единым имеющимся прибором. Звук проходил куда надо, но канала передачи не существовало. Иначе говоря, получалась реальная телепортация именно звука. А ведь юный Арчивьел упоминал в своей идее ещё про запах и вкус. Значит, нормальная, научная деятельность только начала разворачиваться.
Тот же Эль, всё ещё не могущий облечь в формулировки собственную двуализацию, выражавшуюся в создании пока только твёрдого предмета небольшой величины, не мог никак понять тонкости перемещения звука. Поэтому резко снизил своё хвастовство перед старшей сестрой. Задумался и уже не корчил из себя гения.
Ну а Светозаров, как ни был занят и как ни бился в попытках вырваться из нехватки времени, всё-таки решил выкроить четверть часа и наведаться к Крафе. Всё-таки открытие получалось слишком важное, чтобы не поставить союзника о нём в известность. Если уж Гегемон, владыка сорока шести миров, со своими научными институтами подключится к решению данного вопроса, результат в любом случае появится намного быстрей.
Единственное, что не удалось обойтись без короткого, но ожесточённого спора.
– Сам решил в мир Крафы смотаться? – строго накинулась Саша на супруга.
– Делаем перерыв, и ты отправишься со мной.
– Но я не могу, через минуту многоступенчатый, сложный эксперимент.
– Тогда я тебя не пойму…
– Чего тут понимать: не вздумай там долго задерживаться!
– Да я только пару слов Крафе скажу или передам ему суть в кратком сообщении.
– Ну да! А там и мама твоя окажется с младенцем, с ней ведь не поболтать – обидеть кровно. Затем тебе надо хоть парочку минут уделить и самому ребёнку. Брат всё-таки родной…
Хорошо, что Александру позвали к началу проводящегося опыта, и облегчённо вздохнувший Дмитрий умчался в приёмную комнату, а там и в мир Пастельный, столицу империи Трибуна Решающего, Высшего Протектора Ожерелья сорока шести миров. И уже в который раз подивился предвидению своей супруги. Не успел выйти из зала в коридор дворца, как увидел спешащую ему навстречу императрицу Анастасию, а за ней следом бежали две нянечки, везущие в коляске и самого младенца.
– Димочка! – Мать издалека стала поднимать руки для объятий. – Это я феноменально разобралась в здешней сигнализации и сердцем почувствовала именно твоё прибытие! Как я рада тебя видеть!
Обнялись, поцеловались, обмениваясь короткими вопросами о разных мелочах, но Светозаров постоянно держал в уме своё обещание вернуться домой не позднее чем через пятнадцать минут. Поэтому сразу начал брать «быка за рога»:
– Ма, я буквально на минутку, у нас там настоящий научный аврал, в котором приходится в главной роли участвовать Сашеньке. И срочно, очень срочно нам в помощь нужен Крафа. Он в замке?
Глаза матери моментально прищурились в недовольстве:
– Увы, мой свёкор делает всё возможное и невозможное, чтобы вот уже как сутки не попадаться мне лишний раз на глаза. Понятия не имею, где его черти носят, но он ещё пять часов назад обещал «вскоре» перебросить меня с ребёнком домой. И вот представь себе моё положение! Не знаю, что делать, и вся в полном расстройстве.
– Перестань, он же занятой человек! – попытался успокоить императрицу Дмитрий, но, заметив странно заблестевший взгляд, не постеснялся чуть повысить голос: – И что ты занятой человек – никто спорить не собирается. Но учитывай, что он мой союзник и нужен целым и без сотрясения мозга. Поэтому, раз его нет, передашь ему на словах по поводу важного открытия следующее…
– Да плевать я хотела на него и на какие-то там открытия! – вспылила императрица Фиолетового Наваждения. – Мне срочно надо домой! И если твоего дружка рядом нет, значит, ты меня отправишь немедленно.
Торговец моментально понял, что быстрей и проще будет исполнить «просьбу», чем доказывать, насколько ты занят и как у тебя мало времени:
– Хорошо, отправляемся безотлагательно…
– Вот спасибо! – мать сделала вид что расслабилась, прильнула к плечу сына, но сдвигаться с места не спешила: – Сейчас только вещи малыша донесут отставшие нянечки. И ты только посмотри, как твой братик мило выглядит… Ути-пути, моя прелесть! – Чуть ли не силой она заставила своего старшего сына склониться над коляской. Говорить она не переставала, перескакивая с одной темы на другую: – Представляю, как на меня Гривин набросится за опоздание! Ну, может, хоть при тебе не осмелится на меня кричать. Как там Леночка? Уже известна точная дата её свадьбы с этим немцем… как его?.. Куртом! И что там про отца твоего слышно?
Понятно, что своего нынешнего супруга, императора Гривина Эзенберро, она совершенно не боялась, скорей, наоборот, дело обстояло так, что жалеть её в этом плане не стоило. Про Леночку, свою сестру, Дмитрий и сам толком у жены расспросить не успел. А вот по поводу отца решил матери с некоторой ревностью подпортить настроение:
– Пока так и томится в узилище, и риск его освобождения огромен как для меня, так и для него самого. Но я что хотел спросить… – Он приобнял мать за плечи и отвёл в сторону зала для прибытия, чтобы чужие уши не слушали семейные дрязги. – Насколько я помню, отец был человеком средней, так сказать, ревнивости. Но вот когда он вернётся и выставит тебе определённые претензии, как ты станешь на них реагировать?
Анастасия Ивановна нервно фыркнула, вроде даже как рассердилась на сына, но, взглянув в его требовательные глаза, тут же сникла, губы её дрогнули, и она чуть ли не со всхлипом призналась:
– Ох, Димочка, не трави душу! Сама ночами не сплю, всё представляю нашу встречу и пытаюсь угадать, что он мне скажет… Пётр и в самом деле не страдал чрезмерной ревностью ко мне, но любил сильно и вправе потребовать от меня очень многого. Невзирая при этом ни на давность событий, ни на сложившиеся обстоятельства. А мне ему в ответ и оправдаться будет нечем. Слишком быстро я потеряла веру в то, что смогу вернуться домой, на Землю, и слишком быстро поверила в то, что останусь в мире Фиолетового Наваждения навсегда… И ты меня, родной, прости! Уж не чаяла и с тобой встретиться… и с Леночкой…
И совсем неожиданно надменная, суровая императрица превратилась в слабую, растерянную женщину. Слёзы так и полились ручьями из глаз, и хорошо, что здоровенный сын загораживал своей фигурой мать от посторонних. Он и сам растерялся от такого проявления эмоций, укоряя себя за несдержанность и отсутствие деликатности. Вместо толковых слов поддержки сам перешёл на несвязное бормотание:
– Да ведь всё хорошо, мы ведь нашлись… И отца вытащим… Да и он не зверь, всё поймёт… – Мелькнула мысль сказать, что не монашествует папа даже в узилище, но вовремя сдержал язык за зубами. – Всё устроится, всё образуется наилучшим способом. Так что успокойся… и постарайся выяснить у нянечек, где там остальные с вещами малыша носятся.
Упоминание о посторонних тотчас вернуло императрицу в норму. Слёзы высохли, словно их и не бывало, спина распрямилась, подбородок задрался, а два быстрых движения по щекам вынутой из кармана массажной губкой производства «Крафа энд научный потенциал сорока шести миров» сразу устранили малейшие напоминания о неуместных в данном месте эмоциях. А в раздавшемся голосе даже неуместной дрожи или хрипотцы не чувствовалось:
– Яна! Сбегай и поторопи остальных! Нам некогда!
Одна из нянечек сорвалась с места и умчалась по коридору с такой скоростью, словно она не за детьми училась ухаживать, а всю жизнь тренировалась стать олимпийской чемпионкой по бегу на любые дистанции.
Но всё равно прошло ещё не менее десяти минут, пока вокруг императрицы не собрались все остальные нянечки со всем необходимым скарбом и вещами, которые, как оказалось, только и принадлежали малышу.
Но как раз к тому моменту в сопровождении нескольких придворных явилась хозяйка здешнего мира Пастельный. Моложавая Кассиофия выглядела великолепно, и никто бы, увидев её впервые, не сказал, что она – мать четырнадцати детей. Зато сам факт её прибытия к залу отправлений мог считаться как положительным, так и отрицательным.
Плохо, потому что пришлось с ней расшаркиваться под строгими взглядами придворных, выполняя должный ритуал приветствий, поклонов, восторженных восклицаний и обязательных вопросов. Пусть и не официальный визит союзника в данный мир, но и так просто его отпустить и не поговорить императрица Кассиофия не имела права. Потому – ещё десять минут долой.
Что ушло в позитив такой встречи, так это поведанные супруге Крафы последние новости, суть самого открытия и переданная просьба Трибуну Решающему срочно наведаться в мир Зелени. Дескать, его личное присутствие крайне необходимо для наладки более тесного сотрудничества в новом направлении магической науки. Благо еще, что хозяйка дворца была не только замечательной матерью или мудрой правительницей, а и человеком весьма широких научных и магических познаний, так что схватывала самое главное с полуслова. То есть в результате такого разговора можно было уже сюда и не возвращаться после переноса матери в её мир Фиолетового Наваждения.
Только вся компания стала входить в зал прибытия, как туда явился и сам Гегемон. Точнее не сам, а в компании с двумя десятками задымленных, закопченных, солидно помятых, измочаленных вояк в лёгких, сейчас уже раскрытых в режим «вольно» скафандрах. Командир среди них выглядел почище и посвежее, но в любом случае его внешний вид совершенно не соответствовал каким-то там встречам на высоком уровне и уж тем более продолжительным беседам. Крафа никак не собирался встретить в месте прибытия супругу с придворными, невестку с внуком и в придачу к ним своего союзника и коллегу по цивилизации Торговцев. Вдобавок ко всему он был зол или, скорей всего, разгорячён недавним боем, а потому не стал деликатничать с теми, кого увидел:
– Почему толпы посторонних находятся в зале прибытия?! Я ведь запретил здесь и в прилегающих коридорах находиться любому!
Придворные ринулись прочь, словно их пригрозили расстрелять на месте. Нянечки присели от страха, но не сбежали, сгруппировались за спинами своей императрицы Анастасии и её сына. Ну а Кассиофия ровным, спокойным тоном дала объяснения:
– Дорогой, никакого нарушения не было. Мы просто провожаем Настеньку, которую твой друг Дмитрий согласился доставить к её супругу Гривину, твоему сыну.
Пока она говорила, воины колонной по одному, трусцой покинули помещение. Они двигались слишком тихо и совсем не по-солдатски: на цыпочках. Постепенно Крафа стал отходить от горячки боя.
– А чего это Настенька так торопится? Не хочет с нами поужинать?
Видно было, что упомянутая невестка очень недовольна уменьшительным именем «Настенька» и уже вовсю использует свою личную магию подавления воли собеседников.
– Я обещала мужу явиться ещё шесть часов назад! И он будет весьма недоволен своим папочкой, который саботировал своевременную доставку меня и своего собственного внука. Предвижу, что в дальнейшем Гривин мне вообще запретит посещение этого мира, опасаясь за мою целостность и более не надеясь на своевременное возвращение.
Увы, не на тех нарвалась. Некому тут было подавлять волю, разве что бедные нянечки присели ещё ниже. Ну а Крафа, хоть чаще старался не сталкиваться характерами с невесткой, на этот раз ещё и съязвить не постеснялся:
– Да-а! Мой сын такой! Крутой мужик! Если рассердится, то жену за опоздание и побить может. Если вообще… из дому не выгнать…
Только непонятно было, в адрес кого он больше язвил. Скорей всего, всё-таки на сына грешил, потому что тот неожиданно на сто семидесятом году своей жизни и на сто тридцатом своего императорского правления вдруг оказался подкаблучником. Нынешняя супруга была по счёту не первой у Гривина, но командовала им и вертела так, как не умудрялись это делать все прежние жёны, вместе взятые. Вот этот факт больше всего и раздражал Трибуна Решающего, одного из старейших Торговцев и правителя сорока шести миров. Вот он изредка и позволял себе ёрничать на эту тему.
И сейчас, заметив осуждающий взгляд супруги и уже мечущей молнии Анастасии, постарался резко сменить тему разговора. Пожимая руку союзнику, поинтересовался:
– А тебя каким ветром занесло? Или случилось что-то?
Пришлось и ему сжато пересказывать причины своего прибытия. Согласовывать предстоящие действия, а потом ещё и отвечать на кучу уточняющих вопросов. А время-то тикало! Обещанные сроки давно прошли, и он уже прекрасно понимал раздражение стоящей рядом матери. Поэтому решительно завершил разговор:
– Извини, мне пора срочно возвращаться. Надеюсь, что ты и сам мою мать и брата доставишь куда надо. До встречи!..
Только Крафа протянутой руки не принял. Сделав шаг назад, он церемонно расставил руки и признался:
– Увы, я совершенно пуст. Ребят из последнего боя вытянул на крохах последних силёнок. Так что вначале надо хотя бы за кристаллами-накопителями сбегать, в порядок себя привести… ну и пару травм залечить. Попал под удар взрывной волны неудачно, вот у меня левую ключицу и выбило. Да два ребра сломано…
И гостю стало ясно, что придётся самому лишний прыжок делать. Но и не поинтересоваться у коллеги, с кем это он так резво воевал, казалось невежливым:
– Где это ты очередную хунту менял?
– Наоборот, защищал законное правительство. В мире Гроздь в кои веки образовалась нормальная республика с человеческими законами, так и на неё соседские корольки обозлились. Собрали армию и объединёнными силами двинулись грабить и убивать. Пришлось мне с двумя отделениями наведаться в их ставку да выжечь напрочь собравшуюся там заразу. Оставшимся воякам приказал разбегаться по домам и больше никогда не нападать на республику.
– А без «выжигания» никак не получалось? – с сочувствием скривился Дмитрий.
– Никак! Замотался, упустил момент. А когда кинулся разбираться, только и осталось, что возвращаться за подмогой. Ну и можно подумать, ты сам не разрываешься на все стороны?
Крыть было нечем. При том что подопечных пространств у Светозарова имелось в разы меньше, чем у союзника. Поэтому ничего не оставалось, как спешно, скомканно попрощаться с хозяевами данного мира да и отправиться в иной, называемый Фиолетовым Наваждением.
В тамошнем зале приёма на посту находились сразу три дежурных гвардейца, задействовавших все возможные сигнальные средства. И устно в микрофон передатчика сообщили, и рычаг какой-то дёрнули, и один из них сразу умчался во внутренние коридоры. Ну и самый старший по званию бросился навстречу к императрице:
– Как добрались, ваше императорское величество?
– Превосходно!
– Его императорское величество страшно обеспокоен вашей задержкой…
– С какой стати? – удивилась первая дама империи. – Я ведь его предупреждала, что, если мне у свёкра понравится, останусь с визитом ещё на несколько дней.
После этих слов Дмитрий только хмыкнул с осуждением. Оказывается, спешки не было, и он по большому счёту мог давно, а главное, вовремя убраться в свой мир Зелени. Мать просто показала в очередной раз свою настойчивость, излишнее желание всех нагнуть под себя и даже чрезмерное упрямство. А ведь в данном случае не стоило ей так усердствовать, потому что в следующий раз сын не пожелает прислушаться к более важной просьбе.
О чем и заявил многозначительным намёком:
– В самом деле могла бы и погостить, а не рваться домой, как на пожар. Да и я бы в намеченные сроки уложился…
– Ничего, ты молодой, тебе спешить некуда, – безапелляционным тоном добавила мать, так и продолжающая цепко удерживать сына под локоть. – Так что можешь опаздывать и не стесняться этого. А вот я себе подобного уже позволить не могу…
– Верю. Рад за тебя и желаю всего наилучшего. – Дмитрий попытался аккуратно вырваться из материнских рук. – Поболтаем в следующий раз…
– Когда? Говори конкретно!
– Ну-у-у… не знаю…
– Я соскучилась по твоей Сашеньке, и Леночку хочу страшно видеть. Назначай время вашего визита или говори, когда точно за нами явишься?
– Увы, мне сейчас не до визитов, занят жутко…
– Тогда нас забирай с собой!
– Что?! – поразился сын. – Прямо сейчас?!
– Почему бы и нет? Вон уже и мой возлюбленный бежит. Сейчас я обрадую его парочкой поцелуев, поставлю в известность о твоём приглашении и буду готова к отправке с тобой. – Заметив, как сын кривится, не зная, какие слова подобрать в ответ, перешла на более строгий тон: – Или ты не рад видеть мать и брата в гостях?
Оставалось выдохнуть с укором:
– Знал бы о твоих планах, уже бы давно радовался вашему виду в моём замке.
И постарался как можно душевнее улыбнуться приближающемуся императору Фиолетового Наваждения. Приходилось заранее смириться, что за пять минут со здешними разговорами никак нельзя управиться.
