Книга: Вернувшийся из навсегда
Назад: Глава 25. Спасение утонувших
Дальше: Глава 27. Ускорение событий

Глава 26. Познавший всё

Вой сирен сюда не достигал. Топота ног тоже пока не слышалось. Видеокамеры, окажись они в этих коридорах тюремно-научного комплекса, вряд ли показывали чёткую картинку из-за постоянно нарастающей плотности дыма. Ну и сам Пётр Васильевич, движущийся босиком, не издавал ни звука, ни шороха.
Что мешало больше всего, так это пояс. Чрезмерные усилия во время прыжков вокруг Могильщика, потом бега и общей нервотрёпки во время самого действия вскипятили кровь и потребовали массу кислорода. Грудь вздымалась слишком часто, пытаясь насытить тело воздухом, а слегка сдавленный поясом живот мешал этому невероятно. Даже колики начались в районе селезёнки. Да такие сильные, что бежать дальше заключённый не смог бы при всём желании.
Только и оставалось верить в свою удачу, надеяться, что идёт в нужном направлении, и продолжать нащупывать створ между мирами.
И вдруг где-то впереди раздался шелест отодвигаемой двери, а затем сразу испуганный возглас невидимого мужчины:
– Дым! Ксана, назад! – затем дверь вроде как закрылась, и продолжавший двигаться в том же направлении Светозаров услышал за ней возмущённые крики:
– Разбей кнопку пожарной тревоги!
– Разбил! И почему ни звука пожарной тревоги?! Почему звучала только боевая?
– Я тебе говорила, не высовывайся!..
– Так я только глянуть…
– …И теперь я задыхаюсь! Кхе, кхе… Я умираю!..
– Не паникуй, сколько там того дыма… Кхе, кхе… Надевай маску… быстрей!
– Надо прорываться к лифтам…
Затем разговор стал невнятным из-за надетых кислородных масок, но главное узник понял. Похоже, пара техников здесь копалась в коммуникациях и теперь, решив, что рядом пожар, попытается прорваться в безопасное место.
«Почему бы мне за ними не пристроиться? – пришла дельная мысль. – Они-то тут в сто раз лучше все коридоры и направления знают, гораздо быстрей меня до конца поля с аннуляторами выведут… Или куда угодно, лишь бы подальше отсюда!»
Непонятно было только, куда ринутся выскочившие в коридор техники? Вдруг навстречу? Решил, что тогда постарается рухнуть на пол и прижаться к самой стеночке. Авось проскочат!..
Повезло, прикидываться шлангом не пришлось. После открытия двери вновь мужчина вполне внятно приказал женщине не выпускать его руку. А сам, выдвинув вторую руку перед собой, чуть ли не бегом ринулся вперёд. Правда, на первом перекрёстке женщина, явно обладающая уникальным слухом, призналась с некоторым испугом:
– Сзади нас что-то шлёпает! – и скривившийся от досады Пётр постарался идти на цыпочках.
– Это лягушки! – не преминул поиздеваться мужчина. – Такие же клуши, как и ты! Шевелись! А то из-за пожара секцию перекроют! – И ещё через короткое время: – Уф! Проскочили! Мы уже на восьмой.
Там дыма было меньше, поэтому осмелевшая женщина потребовала:
– В лифт!
– Совсем дура, да? – продолжал её силой волочь напарник, а может, и не только. – На лестницу! Лифт сейчас могут отключить.
Шум иных открывающихся дверей и донёсшееся до беглеца полумычание:
– Здесь дыма нет! Поднимаемся наверх!
Из чего стало понятно, что вниз, скорей всего, лестницы нет. Да и прущего сразу за ним следом узника пара сразу заметит. А на поясах у них что-то просматривалось, возможно, инструменты, но могли быть и парализаторы. Поэтому землянин решил рискнуть открыть двери одного из лифтов и заглянуть в кабину. Обычный, грузовой, на рядах кнопок обозначения – от минус восьмого до плюс третьего.
«Суки, на самый низ меня заперли! – негодовал Светозаров. – Но не могли же они каждый этаж аннуляторами устелить!»
Он знал, что два этажа коммуникаций начисто перекрывают влияние поля, мешающего «проходчикам». Поэтому уже на пятом, а уж тем более на четвёртом подвальном этаже можно будет шагнуть в подпространство. И руки сами нажали кнопку с обозначением «минус четыре». Дверь закрылась, лифт тронулся с довольно жёстким ускорением, ну и на индикаторе цифра восемь сменилась на семёрку. Потом нехотя на шестёрку. Из чего стало понятно, что межэтажные расстояния чуть ли не втрое больше среднестатистических. А вот до «пятёрки» лифт так и не доехал! Встал резко, как будто во что-то упёрся! И оказавшийся в ловушке пленник чуть не завыл от тоски и безысходности.
«Отбегался!..»
Но осматриваться в лифте стал с большим тщанием и, как ни старался, камеру так и не заметил. Видимо, лифт вообще не для людей предназначался, а для роботов. А потом и свет потух, погрузив узника, рвущего на себе волосы, в полную темноту и прострацию.
По какой причине лифт остановили? По причине пожарной тревоги или подозревая в его внутренностях рвущегося на свободу мятежника? Скорей всего, по совокупности факторов. А вот включат ли питание снова? И продолжит ли кабина после этого движение вверх?
Что больше всего добило Петра, так это светлое мельтешение прародительниц искорок, которые стали появляться вокруг его ауры во время попыток шагнуть в подпространство. То есть до свободы ему оставалось всего лишь несколько жалких метров пространства! Вполне возможно, что хватило бы и до минус пятого этажа пробраться, чтобы выскочить из проклятого поля сдерживающих аннуляторов. И как тут не завыть с горя и отчаяния?!
Но самый громкий звук, который издал беглец, – это скрежет оставшихся зубов, и сдержанное сопение. Потом стал прислушиваться к тишине и, к своему немалому удивлению, понял, что она – полная. Никто нигде не топал, не орал, не стучал, не доносилось звуков сирены, даже поскрипывания тросов или колёс не слышалось.
«Чего это они? – после целой минуты полного недоумения родилась мысль. – Просто затаились или издеваются надо мной? Видят в инфракрасном излучении и потешаются над моей тупостью? Уроды!.. Или все вымерли от моего ядовитого «Ёри»? Ха!.. Ерунда какая-то… Такого не может быть по умолчанию. Вон и техники, хоть закашлялись, но не померли. Это надо было им солидно надышаться… Или вдруг утечка иного газа пошла? Да всё смешалось? Да по всему комплексу? Вообще чушь! Так ещё додумаюсь до того, что вся эта контора запустила механизм самоликвидации и сейчас всё взлетит на воздух…»
В самом деле мысли абсурдные. Если командование решило, что узник уже всё-таки сбежал, то в любом случае они не станут заниматься самоликвидацией. Не тот случай. А вот обыск каждой щели просто обязаны устроить. Если после этого им не повезёт, то уже тогда себе пулю в лоб могут смело пускать генерал Жавен и мадам Мураши. Потому что именно их в первую очередь начнут царапать против шерсти за полный провал своей работы. Могут и самих на каторгу сослать, и уж Триида точно разжалуют до лаборанта. А вот Аскезу…
Аскезу почему-то стало очень жалко. Уж её-то точно заподозрят в попустительстве, потакании, смягчении режима, а то и в соучастии в побеге своего бывшего любовника. Если бы узник сбежал, её никакие заслуги перед империей и высокое покровительство самого императора не спасли бы.
Да и в данной ситуации, если Пришельца выволокут из лифта, парализованного по самое не балуй, главе особого департамента сильно не поздоровится. Всех собак на неё всё равно навешают, вовек не отмоется.
«Ну, так ей и надо! – пытался землянин накрутить себя против предательницы. – Как уничтожила прежнего диктатора и попала в фавор молодого императора, враз отошла от нашего движения. А потом ещё и яростно начала с ним бороться. Выскочка! Натуральная проститутка! Змея подколодная!..»
Но что-то такое тёплое, доброе и чувственное словно прикрывало собой всё, что было связано с Аскезой. Как будто ругань и плохие слова к ней совершенно не приставали и не пачкали. И причина такого необычного чувства, скорей всего, крылась в её странном отношении к Гаранделле и к самому Петру.
«Как она там сказала? – припоминал он, поджав одну ногу вверх и разминая застывшую от холода ступню рукой. – Любила только меня?.. Умерла счастливой рядом со мной?.. Ну, в чём-то она права… Мы и в самом деле были счастливы. Но вот от Аскезы я такого самопожертвования не ожидал. Кто бы мог подумать, что какое-то тепло у неё в душе осталось не только к подруге, но и ко мне…»
Но мысли – это одно. А вот все остальные напряжённые чувства всё больше и больше приходили в недоумение. Звуки так и не появились, зато стал вдруг доставать неожиданный холод. Словно это и не лифт, а морозильная камера для мяса. К рифлёной стали на полу слегка израненные ступни стали буквально прилипать. И именно от минусовой температуры! Дотронувшись до стен, кончики пальцев ощутили леденеющую поверхность резко охладившегося металла.
«Да они никак в шахту криоген запустили! – пришла догадка. – Хотят меня умертвить! Или ноги приморозить намертво? А может, вокруг и в самом деле некая катастрофа вселенская? Ничего не пойму! Покричать, что ли? Да позвать на помощь?..»
От представившейся ситуации нервно рассмеялся. Воистину парадокс: сбежавший мятежник сам подал голос с криками «Помогите!» и раскрыл своё местонахождение. Попадёт такая строчка в последние новости, вот уж все обыватели обхохочутся.
Но тут же стало и не до смеха. Внутри лифта температура понизилась уже до минус пятнадцати, если не до минус двадцати, и подпрыгивать на страшно липнущем полу стало проблематично. Тем более что ранки раскрылись ещё больше, и льющаяся кровь стала представлять немалую проблему.
Светозаров сбросил с себя подобие рубашки, сложил её на сухое место, а потом и шорты бумажные порвал, наскоро обматывая ступни. Кровотечение приостановилось, да и топтаться потом по сухой рубашке стало в разы комфортнее. Ну а для согревания всего остального тела почти голый мужчина стал делать разминочные упражнения и приседания. И наверное, на двадцатом приседании созрел для призыва о помощи.
– Э-эй! Помогите! Я здесь! – заорал, словно его режут. – Сюда! Я здесь! Быстрей, пока не издох! – Причём горло, уже скованное холодом, слабо повиновалось при подаче звуков должной громкости. – Помогите-е-е-е!..
После первой минуты таких криков пришло понимание, что его таки решили умертвить! После второй – что про него попросту забыли. Ну на третьей – пришла дельная мысль:
«Чего это я надрываюсь? Умирать надо достойно, не унижаясь и не размениваясь на позорные призывы о помощи!»
Но ещё раз свой комплект из слов «спасите и как добраться до» всё-таки прокричал. Так сказать, напоследок, финальным аккордом. И вздрогнул, когда над головой загрохотало, полыхнуло теплом, а потом глаза начисто заслепило ударившим по ним лучом света. Только и мелькнула мысль:
«Кто это за мной и откуда?» – Мысль об ангелах имела под собой все основания, потому что ощущал себя Светозаров словно в преисподней для африканцев. Ведь если обитатели тропиков и попадают в ад, то выглядит он точно так же, как этот лифт.
Но вместо голоса ангела над головой узника раздался презрительный голос Аскезы Мураши:
– Ну и чего орёшь, словно режут? Или тебя тут насилуют белые медведи?
– Н-нет! – У Петра уже зуб на зуб не попадал от холода. – З-з-замораживают!
– Так кто тебя, дурака, в специальный криогенный лифт заманил? Сам полез? Вот и не жалуйся! На!.. Прикройся! Пока ничего не отвалилось…
И сбросила вниз нечто, напоминающее толстые куски ткани. Похоже, чехлы с пенопластовыми прослойками, используемые для особо ценного научного оборудования. Но и это оказалось для землянина истинным даром с небес. На один чехол он встал и остатками закутал ступни, вторым себя обернул, словно юбкой вокруг талии, спасая наследство, а третий – накинул на плечи, упрятав под ним и голову. При этом несколько недоумевал именно от такого поведения слепящей его Аскезы. Неужели она его не оглушает из парализатора по причине жалости к нему? Потому что при падении на покрытый инеем пол узник однозначно лишится враз солидных участков отмороженной кожи.
Наверное, так и было, потому что последовавшие приказы это косвенно подтвердили:
– А теперь веди себя как хороший и послушный мальчик! Потому что никакой жалости по отношению к себе ты не заслужил. Как и твоя тушка нам больше не нужна в полной целостности и сохранности. Поэтому сейчас нажми на кнопку, аннулирующую отправку на заданный этаж! Ну! Шевелись! Иначе приложу по максимуму, и точно останешься на последние дни своей жизни тотальным импотентом!
Змеюка кричала с такой злобой, что сомнений и у трупа не осталось бы. Пришлось Пришельцу выполнять команду. Жать на одну кнопку. Потом с особо тяжёлым вздохом и на другую, с обозначением «минус восемь». Всё возвращалось на круги своя. Разве что его в узилище повезут по иному коридору.
Однако индикатор самого нижнего этажа горел, а лифт продолжал оставаться на месте. Да и голос Аскезы стал нервным почему-то?
– Что вы там копаетесь?! – кричала она кому-то. – Запускайте!
Глаза узника немного проморгались, и он прекрасно видел: раструб парализатора направлен на него и ни капельки не вздрагивает. Да и куда обмерзшая тушка тут метнётся? Куда спрячется в этом железном да ещё, как оказалось, специальном ящике? И вверх, до четырёхметровой отметки, не допрыгнешь. Мышцы оледенели и совершенно не слушались. Кажется, и мозг промёрз насквозь, потому что стало всё фиолетово, равнобедренно и параллельно. Побег сорвался, титанические усилия ушли насмарку.
Подавленность. Безнадёжность. Уныние.
Поэтому зазвучавшая в голове строчка из песни вначале как-то и не дошла до сознания. Только после третьего или четвёртого повтора она словно током ударила:
– …И домой возвращайтесь скорей! – Знаменитая строчка! Ох, знаменитая! Так и мелькнул у Петра Васильевича образ пионерского лагеря и звучащая из репродукторов песня «Я Земля!». Намёк получился более чем ясным и понятным: «Спасение на носу, скоро будешь на родной планете».
Наверное, чтобы получатель послания не вскрикнул, ему в следующий момент и подарочек прислали. Причём весьма оригинальным способом: драгоценный каштан возник прямо во рту! Светозаров не замычал и не подавился лишь по той причине, что вообще дышать перестал. Неожиданно мелькнула нелепая мысль в головушке:
«Почему не сразу в желудок?.. Балуют они меня, гурманом считают…»
И хоть окаменел всем телом, его выдали резко расширившиеся глаза. Пристально наблюдавшая за ним Аскеза ещё больше обеспокоилась:
– Что? Что случилось?
На это ничего больше не оставалось, как высунуть руку из ткани и ткнуть указательным пальцем в точку примерно за плечами женщины. Подействовало! Она резко оглянулась!»
И в ту же секунду рядом со Светозаровым возникло тело иного человека, закованного в уже знакомый, плывущий и переливающийся скафандр. Он шагнул к узнику вплотную и обхватил его левой рукой. А правой быстро ударил по двум кнопкам. Аннулировал прежний заказ и отправил лифт на нулевой уровень комплекса. Стальная коробка тут же дёрнулась и устремилась вверх.
Светозаров ощутил, как из прикрывающей его руки на тело стала раскатываться, ползти ткань. Причём вела она себя словно живая, охватывая, успокаивая и защищая.
Но над головой уже вовсю звенел истерический голос Аскезы:
– Стой, скотина! Ты куда?!
И тут же тяжеленный удар прилетел Петру Васильевичу по плечам. Похоже, туда не только из парализатора всадили максимум возможного, но и из гранатомёта добавили. Потому что после такого прощального гостинца вырываемый из застенков узник потерял сознание.
Назад: Глава 25. Спасение утонувших
Дальше: Глава 27. Ускорение событий