Глава девятнадцатая
Неожиданные рогатки
Но не прошло и минуты, как разумный кальмар появился. Причем не из камня выскользнул и не из горы, а серой тенью примчался со стороны Плиты.
– Загораете? Или ждете у моря погоды? – воскликнул он, притормаживая расставленными в стороны щупальцами возле самой кареты. – А ведь гляньте, за вами уже десяток повозок пристроился, и уже очередной шлагбаум воздвигли. Кстати, скорость продвижения вскоре возрастет, ибо рыцари стали проводить турниры уже чуть ли не на всем протяжении очереди. Вот-вот потоки раненых и убитых и сюда на повозках докатятся. Рубка идет такая, что никакого лабиринта не надо. Почитай все, кто до Плиты дойдет, – уже стопроцентные герои.
Прислушиваясь к каждому слову товарища, Дмитрий уже стоял внизу и навешивал на себя те детали амуниции, которые лежали до того в карете. Маркиз Бейшун так и остался в молчаливом покое на крыше. Пока он ни во что не вмешивался и ни о чем не спрашивал.
Закончив экипировку, граф Дин прикрыл себя широким плащом с капюшоном и обратился к конюху, который скромно топтался рядышком:
– Ну что, парень, спасибо за отличную доставку. Можешь разворачиваться и отправляться домой. Ну разве что пару деньков подожди на всякий случай возле выхода из горы Нимфа, вдруг твоя свояченица там появится… С едой у тебя – комплект. А деньги – вот, держи.
Парень даже не посмотрел на врученные ему золотые монеты.
– А как же… – он махнул рукой в сторону Плиты. – Вдруг вернетесь? Может, тут подожду, в очереди?
– Не переживай! Мы везде прорвемся! – заверил его Прусвет, хотя поглядывал уже на маркиза.
Граф Дин тоже взглянул на крышу, после чего жестом попросил друга подкинуть его наверх. Мгновение, и он оказался рядом с Крайдаром:
– Спасибо за помощь и за интересные рассказы. Очень хочется надеяться, что еще когда-нибудь свидимся. Приятно было познакомиться!
– Взаимно! – кивнул целитель. И тут же в его ауре опять четко наметились волнение и досада. – Я вот что хочу спросить… – начал он неуверенно. – Каковы твои отношения с Крафой?
Хотелось ответить и честно, и скрытно, и дипломатично. И лучшего Дмитрий не придумал:
– Скажем так, я иногда вступаю с Крафой в союз для решения определенных, стоящих перед нами негативных проблем.
– Ага! То есть мир между вами не постоянен? А в остальное время вы воюете?
– Да как сказать… Тоже не могу утверждать, что вот так прямо и воюю с Гегемоном всю свою жизнь. Если и были трения, то на неделю, на две… Правильнее будет сказать, что мы с ним не всегда сходимся во взглядах.
Не мог же местный целитель ведать, что Светозаров узнал о Крафе только недавно!
Собеседник поверил, распрямился, задышал спокойнее:
– Да уж! Высший Протектор – личность ну совсем неординарная. С ним порой очень сложно бывает даже его ученикам, родным и соратникам. И понять его действия очень трудно, порой совсем невозможно. Поэтому я хочу посоветовать… а скорей просто по-дружески пожелать вам обоим: не делайте скоропалительных выводов и не начинайте военных действий, не обдумав тщательно каждое его слово. По мне, Крафа – очень и очень правильный, очень умный правитель. Жаль только, что при всех своих талантах он… – маркиз замялся, подбирая точное определение, а потом решился: – Он слишком одинокий.
Торговец почувствовал вибрацию щупалец, которыми Прусвет его поддерживал почти на весу, и завершил разговор:
– Прощайте!
В следующий момент он с набором высоты и скорости летел к новой цели. И с недоумением пытался понять: что обозначает определение «одинокий»? Да, узурпатора ненавидели в покоренных мирах, он не доверял окружающим его лизоблюдам, но в любом случае у него могли отыскаться искренние сочувствующие, которых он обманул с великим умением.
Только вот подумать об этом было некогда, потому что Живой Ужас заявил:
– У нас проблемы! Я не могу проникнуть в лабиринт!
– Почему? Такой твердый камень?
– Хуже! И в то же время намного опаснее! – зачастил Прусвет. – По-моему, весь этот горный массив – некое пространственное образование иной вселенной. Причем такое образование, в твердую основу которого я не могу даже ментально заглянуть. Представляешь? Я! Пронзающий Камни! И не могу в обычный с виду булыжник даже кончик щупальца пропихнуть! Кошмар какой-то!
– Неужели?! – Торговец был поражен. – А ты везде пробовал?
– Понятно, что не везде! Но я-то сразу вижу все образование. Оно едино, понимаешь? Едино и чуждо Янтарному миру!
– Ясно… А что с Плитой? Ну с той, которая на входе?
– Тоже побывал. Она тоже непроходимая для меня. Мало того, так еще и через арочную клетку еле к Плите протиснулся. И ведь на камень похоже, а все так внутри закручено, словно совершенно иная материя. А ведь такого не бывает! А?.. Правда ведь не бывает?..
С минуту Дмитрий усиленно морщил лоб, машинально глядя на проносящиеся внизу огни:
– Да, не бывает… Но раз здесь нечто иное… значит… бывает.
– Умник! Да так и я рассуждать могу! – рассердился разумный кальмар. – Бывает – не бывает!.. Ты лучше придумай, что дальше делать будем.
– Что тут думать?.. Я пройду внутрь, а ты лети на площадь и жди меня там. Очередь я уж как-нибудь да обойду.
– Ну так и знал! Так и знал! – заорал Живой Ужас с таким возмущением, что люди внизу стали задирать головы, удивленные ревом с небес. – Я, как настоящий друг, только и думаю о нашем совместном, плечом к плечу путешествии. А ты, жалкий эгоист, чуть что: «Дальше я сам пойду!» Вот так бы и уронил тебя, как мешок с дерь… с дерматиновой картошкой! Вот тогда бы ты знал, как друзьям в душу плевать!
Граф попытался виновато пошевелить плечами:
– Извини, дружище, если что не так сказал… или не так услышал. Или я не понял? Но ты ведь сам утверждал, что в недра попасть не можешь…
Прусвет доставил друга к цели и незаметно для толпы опустил его в сторонке, прикрываясь высоким фургоном на огромных колесах.
– А сам головой думать не желаешь? – проворчал он уже нормальным голосом. – Если я не могу пробираться сквозь тамошние камни, то это еще ничего не значит! Я ведь могу так же, как двуногие рыцари, двигаться по проходам. Да и не «так же», а намного лучше, быстрее, выше и сильнее!
– Прости. Осознал. Каюсь, – смиренно пробормотал Светозаров, выглянул из-за фургона и воскликнул: – Однако! Кажется, я поспешил похвастаться…
Да, обойти очередь было делом архисложным. А то и невозможным. Видимо, тут уже бывал такой бум, когда толпы сумасшедших пытались любой ценой попасть на лобное место перед Плитой.
При всей общей дисциплине здесь творилась настоящая кровавая вакханалия. Рыцари были настроены ну совсем не по-рыцарски и рубили друг друга мечами от души, не ослабляя удар в последний момент и безжалостно убивая противника. Хотя по правилам должны были только повергнуть соперника на землю.
Поединки шли безостановочно, сразу на семи площадках. Вначале четыре пары выясняли между собой отношения, а потом четыре победителя передвигались на две площадки. В финал выходили двое, но порой ни один из них не мог завоевать право отправиться к Плите. Вернее, завоевать-то завоевывал, но тоже падал от ран или кровопотери, и его тут же грузили на убывающую повозку вместе с убитыми. Скопления тел снующие тут седоволосые распорядители и некие авторитетные личности не допускали.
Зато длинная и плотная очередь продвигалась довольно быстро. Настоящий конвейер смерти получался. По примерным подсчетам, из каждых двадцати четырех рыцарей к очереди пристраивались только двое. Так что если бы не поединки, она продвигалась бы в двенадцать раз дольше. Ну и следовало учитывать, что уже на дальних подступах особо резвые вояки вызывали на бой своих соседей по длиннющей веренице транспортных средств. Так что на финишной прямой оказывались воистину самые хваткие и напористые. Настоящие сорвиголовы, плюющие на риск и на собственное здоровье. Ибо пройти три, а то и больше скоротечных дуэлей и остаться при этом без существенных ран – это уже сродни подвигу.
Финишный отрезок пути, метров шестьдесят длиной, скорей всего, являлся частью инородного для данного мира горного массива, а может, его тут построили сами рыцари за века противостояний. Хотя и участие в этом деле Высшего Протектора не исключалось. Горлышко узкой долины, где находились размеченные камнями семь площадок для поединков, переходило в возвышение. Этакий мол двухметровой высоты, над которым возносятся каменные арки. Их дуги не слишком высокие – рослым рыцарям следовало там сгибаться; узкие – слишком широкоплечим еще и боком приходилось продвигаться; и частые – даже самый худой человек между ними не проскользнул бы.
Вот в этот арочный проход и входил очередной победитель, присоединяясь к еще одной очереди человек из двадцати – двадцати пяти. Разминуться внутри было практически невозможно, как и подраться за место: перешагнуть труп никому не удалось бы, получился бы затор. Поэтому победители вели себя чинно и готовились не только морально к дальнейшим подвигам, но и материально. С боков к арке мог приблизиться кто угодно, чем по праву пользовались оруженосцы, прислуга рыцарей и их дамы сердца, спутницы и подруги. Они передавали внутрь своему воздыхателю и хозяину новое оружие взамен пострадавшего в предварительных поединках, новую одежду, а также продукты питания в заплечных мешках и фляги с водой. Ведь с провизией на себе сражаться сложно, а вот в дальнем пути по недрам все доставленное могло пригодиться.
И здесь творился сущий бардак. А то и настоящий цирк. Ведь высота мола не позволяла общаться лицо в лицо, а вещи удобнее всего было поднимать, привесив к кончику копий. Или руками, но тогда рыцарям-победителям приходилось приседать в неудобном и тесном проходе.
Но и это не все! Какая дама не возжелает попрощаться со своим избранником? Какая любовница не захочет напоследок подержать его за руку и заглянуть в глаза? И какая дама остановится перед такими трудностями, как разница в уровнях всего лишь в два метра? Ну и плюс ко всему вседозволенность слабого пола, царящая в данном обществе.
Поэтому очень много дам стояли на плечах у конюхов и оруженосцев да так и двигались на уровне своего избранника вдоль каменных дуг, пытаясь напоследок наговориться, воодушевить, поздравить с победой, пожелать самой главной победы, ну, и попрощаться, естественно. Все-таки статистика упрямая вещь: Героями вернутся только единицы, остальные так и канут в неизвестности.
И вот эти людские стены двигались на головах друг друга с обеих сторон мола. Порой падали и разваливались, ибо падение или спотыкание оруженосца приводило и к падению соседей. Постоянно раздавались возмущенные крики, болезненные стоны, вспыхивали ссоры. Но зато получалось не так грустно, как возле площадок для поединков, и даже слегка весело.
Именно туда поспешили друзья в надежде, что как-то удастся проскользнуть в проход из каменных арок. Воевать на предварительных турнирах Торговец не собирался.
