Глава восемнадцатая
Эпицентр агрессии
Задержки в пути сказались, и отряд добрался до места не поздним вечером, а за полночь. Но это не значило, что в огромной рыцарской вольнице царил покой.
Поселение огибало гору Нимфа, стоявшую чуть в стороне, и простиралось до основного массива, занимая изрядную площадь. Замки чередовались с небольшими крепостями. Между ними виднелись островки каменных или деревянных строений, в которых люди жили постоянно. На задворках этих островков находились сараи и амбары. Вдоль дорог чуть ли не сплошной линией располагались постоялые дворы и трактиры. А на открытых пространствах, сохраняя некое понятие улиц, возвышались пики самых разнообразных по богатству и отделке шатров. Только по ним можно было изучать традиции, быт и нравы всего здешнего мира.
И почти все это было освещено яркими газовыми фонарями, светом факелов и отблесками громадных костров. Без всякого сомнения, у приезжих сразу складывалось твердое убеждение: здесь сегодня проводится самый главный праздник рыцарской вольницы. Или отмечается окончание кровопролитной длительной войны. Вот народ и радуется.
Торговец, высунувшись в окно, еще издалека рассмотрел панораму всего поселения и воскликнул:
– Надо же! Натуральный Лас-Вегас! – И поинтересовался у приблизившегося Крайдара: – А в честь чего так веселятся?
– Да здесь всегда так к полуночи, – ответил целитель с грустной улыбкой. – Можно сказать, обычные будни. А вот если возвращается Герой с Обручем, тогда здесь намного… хм… ярче, громче и экзотичнее. Зато с утра никого не добудишься, почитай до обеда – сонное царство.
Еще во время последней остановки было решено двигаться к самому концу пути, к месту, где начинались пещеры с опасными лабиринтами, не останавливаясь. Дмитрий не хотел терять ни минуты. Даже спать они с Прусветом решили уже в недрах. И то, если очень захочется.
Следовало торопиться сразу по нескольким причинам. Да, с Александрой вроде все было в порядке. Похищенная графиня скорей находилась где-то там на правах почетной гостьи, чем в качестве пленницы. По крайней мере, ниточка зова крови говорила именно об этом.
На первый план вышли события в Ягонах. Высадившийся в Болотный мир отряд под командованием Бонзая Пятого, не зная о судьбе графа Дина Свирепого, будет быстро продвигаться вперед. А значит, с удалением от Зеленого Перекрестка будет возрастать и риск. Дмитрий чувствовал себя ответственным за друзей и понимал, что они могут погибнуть именно из-за него.
Та же совесть подсказывала, что следует поторопиться и по причине страшной угрозы для Янтарного. Чудовища плагри могли нагрянуть для мести в любую минуту, и коль двинутся они к людским поселениям, то противостоять монстрам никто не сможет. Уж не при здешнем средневековом вооружении сражаться с теми, кого не смог завалить Торговец из своего суперсовременного оружия.
Поэтому мчались на последнем участке быстро, не отвлекаясь на разносящиеся по окрестностям звуки музыки и запахи жаренного со специями мяса. Но если в пригородах рыцарской вольницы особых задержек на дорогах не произошло, да и в самом центре прорвались, то за десять километров до главного и единственного входа в недра дорога не просто была забита каретами и даже крестьянскими телегами, но и многократно перегорожена самодельными шлагбаумами. Правда, на встречной полосе просматривалось свободное пространство, и по ней время от времени проезжали повозки и всадники. На вопрос Юлианы последовал твердый ответ:
– В очередь! Слишком много желающих геройствовать. Поэтому проводятся турниры за право отправиться к священному колоколу.
Пришлось карете приткнуться к парочке таких же, которые уже стояли у шлагбаума. И сзади тоже движение не прекращалось, но пока закон соблюдался и без регулировщиков дорожного движения, на встречную полосу никто не выезжал. Пришлось пассажиру выйти из кареты, а генерал Дарнст стала на повышенных тонах требовать открыть дорогу. Но ее никто не убоялся. При этом толпы рыцарей ссылались на самоуправление. Дескать, нам никакой император не указ!
Причины такого бума вскоре выяснились. Оказывается, голубиная почта и сюда последние новости доставила, о плагри стало известно всем. Ибо прибывшие к разрушенной крепости возле Эрегарта представители имперской власти испугались не на шутку. И, распорядившись данной им властью, объявили сигнал наивысшей тревоги: «Мир в опасности!» По этому сигналу истинным героям следовало рваться к колоколу Клоц и вызывать Высшего Протектора. Это тем, кто находился возле гор Амазонок. Ну а тем, кто дальше, следовало брать оружие и подтягиваться к Эрегарту, чтобы ценой собственной жизни остановить ужасных монстров. Ведь для прохода к колоколу хватило бы отправить в недра человек сто. Ну максимум двести! А кому не повезло успеть, следовало живота своего не жалеть в попытках защитить мирное население.
Как всегда, при подобном выборе получился ужасный перекос в сторону первого варианта действий. Все собравшиеся здесь рыцари были уверены, что следует сначала добраться до колокола. И любой из них верил: это удастся сделать только ему. Мчаться к месту появления в этом мире плагри никто не спешил. Мало того, предвиделись и завтрашние осложнения на подъездах к горам Амазонок. Весть еще только-только донеслась до самых-самых «непобедимых», и все они стремились к священному колоколу. Ибо позвать Крафу и предстать перед ним с ужасным известием намного почетнее, чем погибнуть под копытами иномирских монстров.
Вот и к новому отряду, пусть те и действовали от имени императора, отношение было однозначным:
– Да мы сами такие же! Все можем прикрываться невесть какими покровителями. Поэтому – в очередь!
Пока грозная Юлиана выясняла отношения с хамоватыми и пьяными изрядно рыцарями, Прусвет нырнул в каменное покрытие тракта, а Торговец с целителем забрались на высокие козлы кареты, а оттуда на крышу, чтобы лучше осмотреться и обменяться мнениями. Хотя Крайдар, указывая рукой вперед, сразу сказал:
– Проехать тут даже верхом не получится, а вот пешком, по краям, пробраться можно будет.
– Да это не проблема, – с досадой произнес Светозаров. – Меня Прусвет легко поверху перенесет, а то и сразу сквозь камень протащит на первых участках лабиринта. Меня поражает, откуда здесь столько идиотов собралось.
– Наш мир огромен. Я ведь говорил, что все самые агрессивные и спесивые собираются именно здесь. Здесь наивысшая концентрация снобов, которые убеждены, что мир вращается вокруг них.
– Неужели их не образумит нависшая над миром опасность?
– Как раз наоборот: именно сейчас и здесь каждый из них постарается показать себя во всей красе, ярости и агрессивности. Я еще удивляюсь, что создали этакую видимость очереди и поддерживают некий порядок. Могло быть намного хуже… Хотя и это еще может случиться…
С крыши кареты было видно, что тут долина сужается и широкой лентой уходит между двух огромных горных склонов. По центру этой ленты пролегал тракт, по обеим сторонам которого непрерывно тянутся дворцы, большие дома и роскошные гостиницы. Освещение тут было самым ярким, превращая пространство в колышущуюся, искрящуюся реку, которая, сужаясь, упиралась где-то там далеко в Плиту. Ту самую Плиту, которую неведомые силы приподнимали, пропуская очередного претендента на пути к славе. А чтобы она открылась, следовало постучать в нее мечом или щитом и громко огласить желание добраться до Клоца. Называя свое полное имя, титулы, дату и место рождения и социальное положение. Ну и напоследок следовало поклясться, что рыцарь с честью и доблестью готов преодолеть все встающие у него на пути трудности.
Слушая рассказ маркиза, Дмитрий подумал:
«Уж такое издевательство только Гегемон и мог придумать! Наверняка еще и записывающие устройства установил и проводит некие статистические исследования на тему: «В какой местности идиотов больше?» Как он еще не удумал вес спрашивать и размер сапог уточнять?.. Три тысячи лет человеку, а все никак не уймется! Все детскими шуточками занимается…»
Поднявшаяся Плита пропускала только одного человека, превращая в окровавленный блин любого, кто пытался заскочить следом без должного ритуала.
«Все правильно! Если идиоты будут шагать в лабиринт непрерывной колонной, то недра переполнятся трупами, и там ступить будет негде… Да и желающих стало бы поменьше, они бы со своей агрессией и повышенным самомнением ринулись в иные места и там устраивали войны… Никак нельзя было обойтись без ограничений… никак…»
На весь ритуал уходило несколько минут. Так что создавшаяся очередь и поединки за право пройти – вещь понятная. Особенно в данное время. Тогда как в обычные дни Плита частенько простаивала. В нее стучались порой либо накачавшиеся по самые брови алкоголем рыцари, либо обиженные на весь свет, либо уж очень и очень мечтающие о всемирной славе.
«Ух, как хорошо устроен отбор! – восхитился Торговец. – Полные недоумки и опустившиеся алкоголики – милости просим в первую очередь! Дабы не творили всяких гадостей и мерзостей в мире мирного матриархата, подите-ка вы к черту на кулички и послужите подножным кормом разным диковинным зверюшкам! Хорошее решение большинства проблем: стал некий источник зла набухать чрезмерно, грозя превратиться в опухоль – в недра его! И нет проблем! Гениально, господин узурпатор… вынужден признать… Такие методы не мешало бы и в иных мирах, в том числе на Земле, задействовать. Так за пару столетий лишний пар и спустили бы с паровоза цивилизации… А то котел того и гляди взорвется…»
Крайдар опять упомянул о тех женщинах-амазонках, которые в пещерах Повиновения насильственно задерживали рыцарей, почти добравшихся до финиша. На этот раз он сослался на мнение тех редких целителей, которые достигали Клоца и прикасались к нему:
– Никто из них не смог противиться призыву к любовному слиянию. Несмотря на то что в обычной жизни они умеют не поддаваться дару женщины увлечь за собой на любые безрассудства. Я это к тому говорю, что ты уже не раз утверждал, что из-за любви к супруге не пойдешь ни на какие отношения с иными женщинами…
– И в сотый раз повторю: ничего у амазонок со мной не получится.
– Вполне тебе верю. Только хочу обратить внимание на целесообразность, а скорей даже на правомочность существования пещер Повиновения и самой горы Нимфа.
– Да я и не спорю! Было бы глупо отказаться от такого полноценного в генетическом плане потомства, которое получается от самых ловких, сильных и настойчивых. Раз рыцарь прошел все круги ада, то бишь лабиринта, то он просто обязан оставить потомство на планете. Это не просто его долг, а именно обязанность. А чтобы чего не учудил и не спился потом с Обручем Героя на голове, его и используют. А в качестве довеска одаривают ребенком, самым, самым, самым… А Героя – так вообще тремя. Так что… одобряю!
– Да я и не сомневался, что одобришь, – улыбнулся маркиз. – Но сам-то как проскочишь пещеры Повиновения?
– Не вопрос. Мы с Прусветом это уже оговорили. Он меня сквозь стены протащит в обход, и все будем в мармеладе. Это в том случае, если я не смогу ментально воспротивиться попыткам соблазнения.
– Но там пространства огромные. Сможет ли он тянуть тебя с таким количеством оружия? Не лучше ли его будет где-то перед Плитой оставить?
– Ерунда! Пусть медленно – но протянет!
Последние слова целителя насторожили Светозарова. Вроде в разговоре с маркизом тема противостояния с Высшим Протектором затронута не была. Но о таком говорилось в беседах с хранителем Эммануэлем Маарси. А барон успел разослать сообщения с голубиной почтой. Мог и определенными условными словами дать сигнал знающим людям: «Гегемон в опасности! Явился его враг!»
Или еще что-нибудь в этом роде. Так что местные патриоты, а уж тем более маркиз Бейшун постараются не допустить чужака к Крафе. А если и допустить, то желательно ослабленным и без оружия.
«Да! Тут и к гадалке не ходи, все ясно! – думал Светозаров, продолжая расспрашивать о маршруте, ловушках и прочем. – Но почему Юлиана до сих пор не попыталась меня арестовать? Выжидала до поднятия общей тревоги? Уж сейчас-то кто-нибудь обязательно доберется до Клоца и поднимет звон на все миры, которые захватил узурпатор. А меня логичнее всего туда вообще не пускать по двум причинам: нечего покушаться на Трибуна Решающего, и наше пребывание тут дает хоть какую-то надежду на отражение атак новых монстров. Уничтожить плагри способны только мы, вернее, только Прусвет… М-да… как это ни печально, мое оружие может служить только для отвлечения внимания этих тварей…»
Теперь придется все время держать в голове мысль о возможной опасности еще и со стороны сопровождающих. Следовало быть начеку и смотреть в оба.
Кто-то тронул Дмитрия за ногу, и он едва удержался от того, чтобы не схватиться за оружие. Но это был кучер.
– Господин, – сказал он. – Тут эта… Тиэль переоделась в мужской костюм и куда-то подалась.
Маркиз посмотрел на Торговца:
– Если женщина бросает здесь своего рыцаря или спутника, то лишь для того, чтобы ринуться к горе Нимфа. У Тиэль не осталось иных шансов для любви с тобой, как попасть в пещеры Повиновения с помощью телепортации. Если ей удастся, то она, пожалуй, будет ждать тебя с самыми жаркими намерениями…
– А что, она может попасть в амазонки?
– Вполне! – заверил целитель. – Здоровье у нее отличное, патологий и наследственных болезней нет. Мозг, как я успел рассмотреть, – в норме. Это лишь явно болезненные личности или психически неполноценные если прутся в Нимфу, то через два часа на выходе получается труп. В основном две трети выползают на четвереньках сами. Долго мучаются рвотой, порой по нескольку дней валяются в кровати, не в силах прийти в себя, но, пойдя на поправку, довольно резво сбегают отсюда вообще. Большинство…
– А меньшинство?
– Зависит от характера. Или продолжают разгульную жизнь в кругу рыцарей, или начинают уже серьезно готовиться к повторному посещению Нимфы.
– Вот те раз! Неужели такое возможно?
– О! Еще как! Тут целые школы организованы для этого. Хотя упор в них делается на физическое совершенство, здоровый образ жизни и психологическую закалку.
– Все понятно! – хмыкнул Торговец. – И тут система отбора. Лучших детей должны рожать только самые здоровые и умственно полноценные женщины.
– Ну да, где-то так…
Догонять и пытаться отговорить Тиэль от опасного поступка никто не стал. Даже муж ее младшей сестры. Близкой родственницей она остальным попутчикам не была, да и институт матриархата предоставлял женщине право выбрать собственное будущее.
Мимо кареты от гор проехала повозка. На ней лежали трупы.
– Кому-то не повезло сразу, – констатировал очевидное Торговец. – Может, подобное зрелище остановит самых отчаянных?
– Вряд ли… Всегда так было: рвутся в недра суток шесть, а то и восемь. Пока звон Клоца не достигает поверхности. И уже на второй день начинают устраивать турниры примерно вот на этих километрах.
– Но разве есть смысл в такой массовости? Те, кто выйдет на сутки позже, не имеют ни малейшего шанса успеть раньше первых счастливчиков.
По разъяснениям маркиза оказалось, что имеют. Потому что задержки в лабиринте и в пещерах Повиновения случаются порой не просто на несколько дней, а растягиваются на месяцы.
И эта информация оказалась для Дмитрия весьма шокирующей.
«Да что же в этих недрах творится-то?! Может, и в самом деле следует Прусвета одного отпустить? Пусть он постучит по Клоцу, а я его на центральной площади подожду. В любом случае Крафа туда для разбирательств заявится. Но все-таки лучше уточнить…»
– Крайдар, а когда Герой с Обручем и с тремя малышами в комплекте появляется на площади, что дальше происходит? В смысле, когда сам Высший Протектор является и как он с народом общается?
Маркиз отвечал с солидной неспешностью:
– Ты знаешь, что вначале Крафа является возле священного колокола. Там он интересуется, что случилось, и решает судьбу его вызвавшего. Потом уже действует в соответствии со степенью угрозы нашему миру. И только после устранения этой угрозы, а порой и после отправления рыцаря в паутину забвения Трибун Решающий появляется на главной площади рыцарской вольницы. Да, выступает перед народом… Да, порой ругается, порой хвалит… Все его речи дословно записаны, и я помню некоторые наизусть… Но четких закономерностей его появления не существует…
При этом целитель как-то слишком уж оценивающе, с подозрением посматривал на иномирца. А вот в ауре появились цвета крайнего сожаления. Что-то рассказчика явно не устраивало в возможном будущем.
Светозаров понял, что отправлять разумного кальмара к колоколу в одиночку – нельзя. Он с Крафой не справится. Может не помочь и уникальный метод фаршировки камнями, который он идеально применил против плагри. Гегемон – это монстр пострашней плагри будет. Ведь недаром у него хватило сил не просто поймать кентавра-дракона, но и просмотреть его память, а потом еще и развоплотить.
Как бы ни был друг силен магически, но потакать его желаниям геройствовать не стоит. Погибнет почем зря.
«И кстати, почему его так долго нет?» – заволновался граф.
