Глава двадцать пятая
По собственным следам
Не доверять оставшемуся в ином мире Казимиру Теодоровичу было бы вполне естественно. Но все-таки Дмитрий Светозаров главному аналитику поверил. Во всех последних жестах, в каждом слове одного из главных деятелей большой военизированной конторы сквозила только правда, замешанная на максимальном откровении. Даже его слова о том, что вся контора подпадает под «зачистку» и огромная часть агентов, узнавших об этом, затаилась в своих норах, не подлежали сомнению. Его утверждения о совершенно естественной смерти Катаржины тоже выглядели правдивыми. Если его тетя и умерла насильственной смертью, то он об этом не ведал. А больше Казик ничем помочь не мог. Значит, толку и от остальных коллег Александры в ближайшем времени не дождешься, даже если бы кого-нибудь и удалось разыскать с помощью орбитальных спутников. Кроме пули, от обозленных «зачисткой» агентов ничего не получишь.
Вполне понятно, что на самом Павле Павловиче ни единого чипа не было. Его искать следовало только в свободном поиске.
В особняке главного аналитика только и осталось чего ценного, так это ультрасовременный ноутбук с вложенными в него файлами. А так как окна в доме были тщательно занавешены и звукоизоляция в обе стороны считалась преотличной, Торговец захватил обоих своих помощников и наведался туда еще раз. Но уже полными физическими телами. Громыхнуло основательно, качнуло тоже, но люстры не обвалились и фужеры в серванте не лопнули. Да и чего здесь было жалеть? Учитывая, что предстояло создать вид поспешного, но решительного бегства. Оставалось вообще удивляться, как нервный шеф после расстрела шкафа с вещами не выпустил пару пуль в голову своего сотрудника. Просто взял да и удалился, буркнув на прощанье: «Жди меня завтра!»
Инсценировали сбор самых необходимых вещей, от нижнего белья и зубной щетки до кожаного пальто в шкафу спальни. Уложили в чемоданы и несколько фотографий, несколько припасенных в холодильнике банок черной икры и внушительную стопку всех имеющихся в наличии дисков. Кто бы сюда ни нагрянул, пусть думает, что Казимир Теодорович вдруг страстно возжелал прожить еще несколько лет. Плюнул на все и спрыгнул с несущегося под откос поезда.
С особым тщанием уложили после отключения ноутбук. А напоследок Дмитрий установил в доме несколько очень хитрых и непримечательных для современных средств обнаружения устройств.
– Если кто появится здесь, – объяснял он товарищам, – мне поступит сигнал на мобильный телефон. Если, конечно, в то время на Земле буду. Еще и рассмотреть смогу, кто здесь и что ищет. Так что до утра мне желательно в этот мир вернуться. Иначе до шефа не доберусь…
После чего Бонзай с Аристархом подхватили два чемодана и два больших рюкзака и, увлекаемые силой главного шафика Ягонов, переместились в столицу королевства, Вельгу. Осмотревшись и сообразив, что они уже в своей вотчине, а вернее, в центре Перекрестка, король с некоторым презрением сбросил чемодан с рюкзаком на пол:
– Что обо мне стража подумает!
– Да ничего плохого, – бормотал Торговец, решительно проходя мимо рычага отключения сигнала на пост. – Радоваться будут, что вернулся.
– Ты тоже брось, – скомандовал самодержец своему придворному шафику. – Сейчас ребята заберут это барахло. – Затем догнал на лестнице Дмитрия и поинтересовался: – Чего сейчас делать будем?
– Займитесь делами насущными, а я пока буду пытаться на тракт Магириков прорваться. Один раз получилось, и второй должно. Осталось разобраться в причинах неудач.
– Да, дел тут накопилось много. Надо будет и с той семеркой шафиков разобраться, которых запущенный вчера Дитогл вычислил.
– Действительно – уникальный случай. Постарайтесь за ними просто следить, и только когда я к вам присоединюсь, будем решать, что с ними дальше делать.
Бегущее навстречу дежурное отделение гвардейцев чуть не сбило первых лиц королевства с ног. Благо еще, что затормозили руками о закругленную стену:
– Ваше величество!..
– Отставить! – отмахнулся Бонзай. – Молодцы, резво реагируете. Заберите внизу вещи и доставьте в холл наверху. Шафик Дин потом с ними сам разберется.
– Есть!
Охрана продолжила спуск на Перекресток, а троица путешественников вышла к переходному тоннелю между Башней и королевским замком.
– Откуда будешь прорываться? – поинтересовался король перед расставанием.
– Отовсюду. Но особенно буду пробовать из твоего госпиталя. Все-таки именно оттуда я достиг пещеры отшельника.
– Ладно, пробуй. Если что, то ты знаешь, где нас искать. И не забудь, с тебя бочка далийского!
Мысли Дмитрия занимало только одно: как и где разыскать Александру. Поэтому упоминание самодержца про обещанную бочку могло показаться слишком уж неуместным в сложившейся ситуации. Но тут было не до обид. Просто лучший друг пытался хоть таким образом поддержать веру и оптимизм в товарище.
В свою обитель Торговец наведался только с одной целью – собрать и приладить на тело все три больших кристалла накопления магической мощи. Каждый из них находился на разных уровнях Башни и собирал энергию с совершенно иных слоев и течений, которые сновали над поверхностью каждого мира. По крайней мере, именно для зарядки подобных кристаллов и строились аналогичные башни магов, шафиков, колдунов и прочих подобных личностей в тех мирах, где магическая сущность составляла главную основу бытия. Для этого в свое время пришлось изрядно поизгаляться, проводя рискованные торговые операции с иными мирами. Потому что только за попытку узнать секреты строительства подобных сооружений потомственные кланы волшебников уничтожали любопытных людишек до седьмого колена.
Немало трудностей пришлось испытать и при добыче самих кристаллов, которые нельзя было задействовать в собственной Башне, если они были созданы в ином мире. А методы поиска в собственном для каждого мире мало того что отличались, так еще и тоже содержались в огромном секрете. До сих пор Светозаров с содроганием вспоминал выпавшие на его долю приключения, которые пережил во время поиска этих уникальных природных камней.
К данному моменту кристаллы были заполнены примерно только на треть, да и вообще вынос их из Башни допускался лишь в крайнем случае. Когда их владельцу понадобится максимальная сила. Причем силу можно было израсходовать всего за пару дней, а накапливать потом ее в кристаллах придется годами. И все это время главная крепость рискнувшего шафика будет подвергнута риску легкого захвата.
К счастью, за целостность своего магического гнезда в королевстве Ягонов волноваться не стоило. Столица Вельга уже сейчас представляла собой наилучшую оборонную структуру этого мира, а многочисленные современные виды оружия могли дать отпор и сборной армии всех соседних государств, вместе взятых. Так что за свою Башню владелец оставался спокоен, а вот силы самому шафику могли пригодиться. За прорыв к «третьей» он был готов на все. Потому как чувствовал и очень надеялся, что именно эти опытные воины и диверсанты ему подскажут, где разыскивать Александру. Или, по крайней мере, как выйти на след ее нынешнего тюремщика.
Когда главный королевский шафик быстрой походкой вошел в придворный госпиталь, там его уже ожидала коллега Флавия.
– Дин, ты себе представляешь, – стала она возмущаться вместо приветствия, – этот Аристарх даже не удосужился мне рассказать, где вы были и что делали! Только и буркнул о твоем визите в госпитальную палату…
– Так и рассказывать особо нечего, – несколько резко ответил Торговец своей старой подруге, с которой он еще на Юге бывал в интимных отношениях. Именно этот факт и мешал просто изгнать добровольную помощницу и спокойно поработать в этом месте в одиночестве.
Чем придворная шафик всегда беззастенчиво и пользовалась.
– Но ты ведь не такой бука, чтобы молчать и не отвечать на мои вопросы?
Следовало как можно быстрей занять ее делом, иначе обещанные вопросы могут низвергнуться сплошной лавиной.
– Слушай, Несравненная, расскажи мне лучше со всеми незначительными подробностями все, что ты знаешь с момента моего переноса сюда и до моего исчезновения вместе с кроватью. Я ведь еще так и не успел ничего толком расспросить о том отрезке моей жизни.
Флавии было безразлично, расспрашивать или самой повествовать. И то и другое у нее получалось хорошо. К тому же она поражала своей прямо-таки фотографической памятью. И если настраивалась на дотошный пересказ, не упускала из увиденного даже оттенок кусочка ткани, помятость этого кусочка и даже почти незаметную пыль на том пресловутом кусочке.
В общем, она стала рассказывать, а Дмитрий Светозаров углубился в рассматривание самой палаты и потолка. По первому взгляду получалось, что его кровать неведомой силой оказалась подброшена к потолку, там ударилась о него изо всей силы и именно в тот самый момент провалилась в подпространство. После чего никем не контролируемое подсознание сделало перенос странного тандема кровать – раненый к тому месту, где находилась «третья».
Краем уха слушая и сортируя произнесенные коллегой слова, Торговец рассуждал: «Что именно, не учтенное мной, привело к такому парадоксальному результату? Ну ладно, допустим, из пещеры в Свирепую долину я выбрался по принципу “обратной отдачи”. Подобное всегда легче происходит. Но что именно меня в массив Бавванди протолкнуло? Что на мне было такого особенного? Кровь? Так ее у меня и во внутренних органах полно. Хотя если ничего не будет получаться, я и кровью обмазаться не поленюсь… Лишь бы проскользнуть. Что еще для чистоты эксперимента следует попробовать? Кровать? Ладно, тут идентичных в госпитале хватает. Что еще? Бинты? Голое тело? Боль по всему телу и распухшая голова? Хм, так она у меня в последнее время всегда распухшая… Может, яд? Да нет, к тому времени из меня его уже вымыли… Что за зубы такие? Не понял…»
Его привлекло в рассказе Флавии нечто из ряда вон выходящее.
– Ну-ка еще раз повтори: что там было в моей одежде?
– Да не в одежде, а на плитах пола Перекрестка насобирали. Вот они здесь и лежат.
Женщина подала пять найденных при обыске подвала клыков и коротко пересказала суть размышлений на эту тему. С несколько ревнивой язвительностью упомянув и признание короля о зажатом дверью шкафа подоле сюртука.
– Шкафа? – чистосердечно удивился Дмитрий. – Что-то не припомню подобного. Но вот выводы по поводу кого-то в подпространстве, мне кажется, весьма разумны.
– Тем более что и на одежде я сегодня утром рассмотрела рваный край со специфическими дырками от клыков. Конкретно – на плече твоего пиджака.
– Ну да, ну да… Потому что при ранении рядом ни одной собаки не было, – интенсивно перебирал Светозаров в своей памяти кадры, предшествующие ранению, и делая какие-то выводы. – Тогда, значит, все-таки кровь?
– Ты о чем?
– Пытаюсь понять, что именно мне помогло проскочить в то место, куда я до этого и после никак не могу попасть.
Они минут пять со всех сторон рассматривали возможные варианты, после чего шафик констатировала:
– Что-то не сходится. При чем тут какие-то шакалы из подпространства? Ведь первый раз ты все равно попал туда, куда и желал в последнюю вспышку своего сознания. А второй раз ты делал переход, ничего не соображая, в пылу навалившейся боли и кошмарных воспоминаний. Причем в пещере никаких зубов не обнаружили. Так ведь?
– Кажется, нет…
– Вот видишь. Значит, получается полнейший разнобой в обоих вариантах. Никакого сходства или явно прослеживаемых тенденций не наблюдается.
– Хм… может, ты и права. – Торговец ожесточенно почесал висок, пытаясь подтолкнуть маячащую где-то на периферии сознания мысль. – О! Но ведь и результат оказался совершенно разным! Ведь во втором случае я попал совершенно не туда, куда надо, а туда, куда послало мое больное воображение. А оно уже парочку лет интенсивно выискивало шанс пробраться в этот проклятый всем миром Зелени горный массив Бавванди. Плюс – в сознании оставалась задача постоянно заботиться о группе воинов, которых я как раз и направил в центр этого массива. Вот тут все мои подспудные сознания и совпали с наслоившимися друг на друга случайностями.
– Понятно. То есть тебе потребуется стопроцентное повторение всех деталей твоего бессознательного переноса? Вплоть до введения тебя в обморок?
– В самом крайнем случае возможно и такое. Но для начала буду пробовать с кроватью, кровью и… ну а дальше видно будет.
– Надеюсь, ты не собираешь сам себе вены резать? – нахмурилась Флавия.
– Ну, можно, конечно, и добровольца подыскать, который желает покончить жизнь самоубийством, – улыбнулся Дмитрий, нисколько не желая для своих экспериментов привлекать кого-то из посторонних. – Да где ж его взять?
– Есть такой! – обрадованно воскликнула коллега, да так громко, что Дин непроизвольно вздрогнул. – Вернее, не такой, а такая. Помнишь поджигательницу, уничтожившую загородное поместье вместе с мужем и его любовницей?
– Вроде. Она еще так красива, что мы поражались, чего это муж на сторону бегал?
– Точно!
– Так ее еще не казнили?
– Как же! Разве такой ценитель истинной красоты, как твой друг Бонзай, пойдет на такое! Ха! Он ее помиловал и приговорил к двадцати годам тюрьмы. Да только она чего только не делает, чтобы покончить жизнь самоубийством. Охране приходится изгаляться до крайности. Запарились они с ней.
– Я тебя понял. Но такая дура мне точно не подойдет.
– Почему дура? Я с ней пару раз беседовала, вполне нормальная и разумная баба. Просто вбила себе в голову, что она больше никому не нужна и любое продолжение жизни для нее бессмысленно. Только и умоляет, что дать ей шанс умереть любым, каким угодно способом. Если я с ней поговорю, она с радостью согласится на что угодно. Тем более с шансами и помочь, и самой навсегда успокоиться.
– Ну если так, то действуй, – благословил Дмитрий. – Да заодно пускай сюда точно такую же кровать прикатят. Будем пробовать…
– А ты куда? – уже собираясь выйти из палаты, обернулась с вопросом Флавия.
– Смотаюсь в Свирепую долину. Надо внимательно ту прежнюю кровать осмотреть, раньше это сделать и некогда было, и не догадался. Заодно, может, вместе с ней сюда и вернусь…
В своем замке граф Дин Шахматный Свирепый постарался не засвечиваться и никому на глаза не показываться. Потому что прекрасно знал, сколько тут неотложных дел требуют его личного участия и разрешения. Поэтому, лишь только появился в пустом зале, сразу прошел к дальней стене, возле которой и располагалась искомая каталка. Минимальное громыхание, возникшее при его появлении, можно было принять за шум упавшей на пол алюминиевой миски.
Современное медицинское лежбище для тяжелобольных внешне ничем не выделялось. Но стоило присмотреться внимательнее, как на всех четырех ножках и даже спинках обнаружились глубокие царапины. Причем если сразу вспоминать о гипотетических шакалах, то повреждения вполне были сходны с укусами. А значит, сама возможность нахождения в подпространстве каких-либо зверей получила еще одно существенное подтверждение. Что заставило сильно задуматься и припомнить все истории, в которых фигурировала открытая кровь. Как это ни печально, но и раньше Торговцу приходилось попадать в весьма неприятные обстоятельства, из которых он ускользал с некоторыми телесными повреждениями. Конечно, никогда прежде тяжелых ран не было, но, с другой стороны, крови тоже хватало. Но никогда еще ни на ее запах, ни на ее вид в подпространстве, которое находилось еще вдобавок и во вневременье, никто из хищников не бросался.
Следовательно, неожиданные обитатели либо только недавно там завелись, либо оказались возле раненого Торговца совершенно случайно. Правда, два раза подряд – это несколько странно, подобную случайность уже объяснить трудно. Скорей, закономерность получается. А любую закономерность исследовать гораздо проще. Надо только сознательно повторить опыт.
Поэтому Светозаров все-таки решил забрать кровать с собой. Так сказать, для чистоты эксперимента. Но только стал на нее укладываться, как в зал стремительно ворвалась Андорра. Видимо, все-таки кто-то заглянул внутрь зала через стекла дверей и успел поведать остальным о прибытии его светлости.
– Замечательно! – прямо с порога стала восклицать девушка, прекрасно рассмотрев движения пациента. – Вы хоть один раз проявили должную дисциплину и возвратились в кровать для обследования. Ложитесь, ложитесь! Я прямо сейчас и начну осмотр, а если…
– Дорогая Андорра, рад тебя видеть! – Дин все-таки вскочил на ноги, стараясь это сделать легко и естественно. – Как видишь, я в полном порядке! И даже соизволил первым с тобой поздороваться.
– Здравствуйте, ваша светлость. Но мне не надо заговаривать зубы и притворяться. Сразу бросается в глаза ваша бледность и черные мешки под глазами. По красным белкам вижу, что ни одной минуты за это время не спали, а посиневшие ногти выдают крайнюю изможденность.
– Кому ты это рассказываешь! – обиделся граф, но руки постарался естественным движением спрятать за спину. – Уж с моими-то силами…
– Тоже не стоит этим бравировать.
С этими словами девушка прижала Торговца к кровати, и тому ничего не оставалось, как замереть с вымученной улыбкой. В то же время она бесцеремонно возложила руки ему на грудь и, прикрыв глаза, продолжила говорить:
– Все ваши хваленые силы уходят на ликвидацию последствий тяжелейших ранений. Поэтому на устранение остальных негативных явлений без посторонней помощи извне самому организму не мобилизоваться.
– Да нет, я и в самом деле чувствую себя прекрасно, – пытался возражать Дмитрий, замечая с досадой, как в зал потянулись многочисленные коллеги Андорры. А когда заметил высокую, нескладную фигуру ректора академии, вообще скривился: – Ну вот, и стоило поднимать такой переполох и отрывать остальных от своих дел?
– Стоило! – воскликнула девушка. – Еще как стоило!
При этом она ухватилась за рукав графа, словно боялась, что он исчезнет сию секунду, и только тогда оглянулась назад. Заметив Титела Брайса, вздохнула с некоторым облегчением:
– Ну хоть вы на него подействуйте, господин ректор! У него фрагментарные затемнения Зийкенса по всей грудной клетке, а он опять куда-то хочет сбежать.
– О, дружище! Это уже не шутки! – прогудел обеспокоенно Тител.
– Подумаешь, какие-то затемнения, – сделал последнюю осторожную попытку освободиться граф Дин.
Но цепкие пальчики держали его рукав с отчаянной решимостью.
– Не «какие-то», а самые что ни на есть противные и опасные даже для нас!
Теперь уже голос ректора стал таким, при котором ни Светозаров, ни сам император Рилли не посмели бы ему возражать. Что уж говорить о тех, кто оказался в этот момент рядом. Поступи приказ препарировать больного, а потом сшить все кусочки несколько иначе, они бы сделали это, почти не задумываясь.
– Стой смирно! И не дергайся, не съем, – приказал целитель четвертого уровня и сам приложил ладони к груди пациента. Только ему для определения опасности хватило буквально двух секунд. После чего он только поощрительно буркнул Андорре: – Молодец! Это ты вовремя… – И, уже разворачиваясь, приказал Светозарову: – Пошли к вертушке!
Пришлось повиноваться, хотя и с явной неохотой.
– Слушай, Тител, чего так паниковать? Я бы и сам через денек вернулся, и уже тогда, спокойно и без всякой паники…
– Может, хватит торговаться? – перебил его ректор, открывая створки лифта и первым входя внутрь. – На твоей Земле затемнения Зийкенса называют по-иному: раковыми метастазами. Видимо, сказалось воздействие неизвестного яда.
– Ох, ничего себе! – проникся и Торговец. – Это что, теперь всю академию опять вокруг меня собирать придется?
– Думаю, что и без этого стресса для детей обойдемся, – утешил высший целитель империи Рилли. – После последнего «замачивания» суспензия в бассейне вдруг огромным скачком увеличила в себе «креативные флионы». Наверняка подействовало невероятное количество концентрических флуктуаций счастья, выпавших дождем. В итоге теперь мы наконец-то сможем опробовать вариант с созданием лечебной ванны, и ты станешь ее первым пациентом. Как говорится: о чем мечтал, на том первый и возляжешь.
– И надолго?
– Вот когда выберешься из бассейна, сам и ответишь на этот вопрос.
– М-да, никогда не думал, что мне первому придется сюда нырять без воздействия вертушки.
Вся компания уже приблизилась к бассейну и теперь рассредоточивалась вдоль его высокого борта.
– И что, вот так прямо туда и сигать?
– А что откладывать? – подвигал своими кустистыми бровями ректор. – На материальные предметы суспензия не влияет, уже не раз проверяли.
– Так ведь она раньше не доходила до предела расчетной силы.
– Ну ладно, можешь выложить из карманов все лишнее, – разрешил Тител Брайс и, рассматривая выкладываемые на стол предметы, добавил: – А то еще выпадут твои телефоны на самое дно и будут там концентрацию портить…
К мобильным телефонам он относился с неприятием, утверждая, что порой замечает циркулирующую вокруг них негативную энергию. И никакие доводы о необходимости такого средства связи не могли разубедить целителя в его противлении новинке.
Зато когда увидел три переливающихся внутренним светом разноцветных кристалла, заулыбался, словно большой ребенок.
Немного подумав, граф Дин снял куртку, а потом и рубаху, потому что и сам еще не присматривался к ранам после излечения. Насыщенная краснота рубцов и шрамов теперь несколько побледнела, но зато между ними появились синюшные пятна, образовавшиеся, скорее всего, после неудачных толчков и разворотов туловища. Андорра сразу обратила на эти пятна внимание:
– Ну вот, я же предупреждала о необходимости полного покоя. А вы что вытворяете? И еще лечиться не хотите!
У нее в глазах стояли слезы, поэтому даже одного слова возражений Торговец в себе не нашел. Зато ректор вдруг выдвинул предложение:
– Возьми с собой свои кристаллы.
– Думаешь, можно? Как бы они не разрядились…
– Скорей наоборот: это они еще получат определенный добавочный импульс силы.
– Тогда суспензия вся выдохнется.
– Вот и проверим заодно. Но мне кажется, ее теперь, только заполнив трупами, можно обессилить.
Ничего не оставалось делать, как вложить десятисантиметровые кристаллы в карманы брюк и решительно выдохнуть, как перед полетом в космос. Затем граф Дин покорно приблизился к бортику, перелез через него, привалившись животом, и, уже окунувшись по грудь, обеспокоился:
– Вдруг я не смогу дышать не вспененной суспензией?
– Не бойся, утонуть не дадим. – Ректор при этом утверждении старался неназойливо затолкать пациента как можно быстрее в жидкость. Дружба дружбой, а эксперимент экспериментом. – Вон сколько спасателей вокруг. Да и вообще, не ты ли утверждал, что умереть ради науки – высшее благо?
– Некогда мне умирать! Вначале надо прорваться на тракт Магириков, а потом невесту спасать надо.
– Вылечись вначале.
Тител отцепил пальцы друга от бортика и с удовлетворением пронаблюдал, как тот в полный рост погрузился в суспензию.
Поэтому и не заметил, что глаза у стоящей рядом Андорры потухли, словно два залитых водой уголька, а плечи поникли в безысходной печали.
