Глава двадцатая
Лыжная прогулка
Ближе к вечеру буран над горным массивом Бавванди стал стихать. К тому времени и все основные споры поутихли. Выбор сделали, цель определили. Уже этой ночью пятеро воинов отправлялись окружной, но уже хорошо знакомой дорогой к выходу из массива, и там, в предгорье, предстояло готовить засаду на жреческий караван с ларцами Кюндю. По расчетам Деймонда Брайбо, ждать им, после выхода на исходную позицию, придется не больше полутора суток. Именно «им», потому что сам целитель третьего уровня категорически настоял на своем участии. Аргументируя это несколькими причинами:
– Вы зря смеетесь, даже ваше дальнобойное оружие может не справиться со жрецами. Только если мы подойдем к ним впритык. А для этого может и нашей совместной с Даной силы не хватить. Затем кто из вас хоть видел сам ларец и знает, как он вскрывается? А мне довелось видеть этот процесс сотни раз, так что на месте я быстрее всех разберусь. И как следствие этого, мы вдвоем с коллегой намного быстрее справимся с целым караваном, полным плененных даров. Ведь ни один ларец нельзя уничтожить или оставить целым на месте вашего боя.
– И сколько у вас времени уйдет на каждый? Тем более, если там около нескольких сотен.
– Сколько бы ни ушло, – с полным равнодушием вставила Дана, и разговор на эту тему закрыли. Сразу перешли к обсуждениям кандидатур остающихся.
Оставаться никому не хотелось. Когда Василий стал сватать на это дело Сильву, та лишь громко рассмеялась:
– Что у тебя с памятью? В отшельниках может оставаться только мужчина! Так что лучше оставайся ты, и приготовишь нам к возвращению праздничный обед.
Старший группы лишь недовольно крутанул головой на это и вполне демократически объявил остальным мужчинам:
– Решайте сами, кто из вас двоих останется.
Курт с Петром вначале вообще сделали вид, что это обращение не к ним относится. Потом долго спорили, чуть не доведя дело до драки, но так сами и не смогли найти консенсус. Точку поставила уставшим голосом новообращенная целительница:
– Курт, каракулевая шапка тебе будет очень к лицу.
Тот попытался выдвинуть последний аргумент:
– Ну конечно, куда ты двинешься без своего любимчика.
Пришлось аргументировать:
– Дело не в личных отношениях. Петруха у нас лучший снайпер, а выбивать передних и самых задних ездовых растянувшегося каравана придется в не совсем благоприятных погодных условиях. Так что прения закончены.
– Так давайте все вместе двинемся на караван! – все еще не сдавался немец.
– Здесь нужна база. Это – раз! Торговец сказал ждать его здесь. Два! И будешь на связи. Три!
Тут и Деймонд поддакнул:
– Не волнуйся, дорогой, как только стемнеет, я тебе всю власть над пещерой передам. Что бы с нами дальше ни случилось, пока это место нельзя без надзора оставлять.
Теперь следовало сделать только один шаг: запастись для каждого воина группы основной и запасной парой лыж. В пещере оказалось всего лишь три пары, да и те не самого высокого качества.
– Наибольшее количество лыж имеет Суордин, отшельник из второго ряда. Он просто помешан на этих лыжах и, как я слышал, собирает их уже не первый год, – стал рассказывать Деймонд. – Все время хвастался, что мы, мол, к нему еще придем с поклоном. Наверняка мечтает нажиться…
– Кажется, его звездный час настал, – хохотнул Петруха, – и на нас он наживется уже сейчас, пока еще идет снег и к нему не ломанулась волна покупателей. Чем он лучше всего примет оплату?
– Как и большинство здешних обитателей: драгоценными и полудрагоценными камешками.
– Так ведь у нас и золото есть.
– Любые монеты на тракте не ходят по определению, – напомнил отшельник. – Они остаются в Воротах.
– Камни у нас есть, – огласила Дана, невзирая на то, что лица ее товарищей тут же скривились от досады. – Вот, у каждого по такому.
Она выложила на стол бриллиант чистейшей воды и требовательно при этом посмотрела на Василия. Тот тяжело вздохнул и потянулся рукой к своему потайному карманчику. Со скрипом стали шевелиться и остальные. Обещанные баронства еще впереди, а данный им на первое время аванс даже по их скромным понятиям стоил невероятно дорого. Не слишком-то разбирался в стоимости подобного камня и Деймонд. Но и он, подхватив бриллиант величиной с большой мужской ноготь, зацокал языком в восторге:
– Ух ты! Какой огромный! Даже не верится, что настоящий! Да он стоит целое состояние! Откуда он у тебя?
– Граф Дин Свирепый еще во время первого сброса выдал нам вместе с золотом на текущие расходы. – Затем удивленно вскинула брови: – Ну, чего затаились?
Сильва положила свой камень первая, хотя и выглядела при этом опечаленной:
– Ты не подумай, мне не жалко. Просто никогда и не мечтала такую красоту иметь. Думала, будет мне вместо приданого, ведь наши счета на Земле однозначно накрылись медным тазом.
– Стойте, стойте, – заулыбался отшельник. – Я ведь не говорил, что подобный камень пойдет в уплату за какие-то гнутые доски. Слишком жирным для Суордина покажется такой заработок. Хватит с него и мелочовки.
– Так нет у нас помельче, – признался Курт.
– Зато у меня есть.
После этого утверждения хозяин пещеры поспешил к камину и продемонстрировал очередное свое умение.
Нисколько не опасаясь полыхающего пламени, он протянул руки к днищу, голой ладонью отодвинул парочку раскаленных докрасна камней в сторону и достал из слоя крупного песка небольшую шкатулку белой кости. С невозмутимым видом вернулся за стол и стал возиться с хитроумным запирающим устройством.
– Как у тебя это получается? – изумилась вслух Дана, протягивая руку и ощупывая даже не затлевшую одежду. – Мне показалось, ты сейчас вспыхнешь факелом.
– Чудеса! – воскликнул и несколько ошалевший Василий. – Я ведь этим пламенем обжегся! И котел с маслом вскипает за минуты.
– Каждый огонь настраивается только на своего хозяина, – бормотал Деймонд. – Причем делается это довольно просто, старик мне буквально на пятый день власть над огнем передал. Как и эти вот камешки.
Шкатулка была открыта и выставлена на всеобщее обозрение. Внутри виднелась россыпь довольно мелких необработанных алмазов, небольших топазов и дешевеньких рубинов. Выделялось несколько более крупных аметистов. Ну и хватало такого, чему воины, больше обученные искусству убивать, чем красоваться, и названия не знали. Попадись им такое по дороге, с полной уверенностью приняли бы за простой песок или за осколки дешевенькой слюды. Но и они понимали, что вся стоимость шкатулки не покроет и сотой части любого выложенного на стол бриллианта.
Расстелив на столе тряпочку, отшельник стал выкладывать на нее определенные камешки, приговаривая при этом:
– Этого хватит с лихвой не только на лыжи и некоторый запас продуктов, но и на овес для мулов. Раз они нам еще понадобятся, кормить их придется хорошо. Ну и самое главное, мне не жалко парочку этих стекляшек отдать и за кое-какую информацию. Суордин здесь уже обитает восемь лет, так что знает огромную массу деталей, о которых мне мой старец не успел рассказать. Да и не интересовало меня тогда большинство из них. Без того голова кругом шла. А сейчас очень пригодятся. Хотя бы по поводу все тех же караванов.
– Да и про монолит он наверняка гораздо больше тебя знает, – резонно заметил Курт.
– Правильно. Вот мы вместе с тобой и отправимся в гости. И покупку сделаем, и познакомишься. А пока мы будем в отлучке, знакомство можешь и продолжить. Да и заодно наши общие знания пополнишь.
– Хм! Мне показалось, что между отшельниками царит неприязнь. Как же они со мной будут общаться?
– Ха-ха! Вы, наверное, этот вывод сделали, со стороны наблюдая? – улыбнулся Деймонд. И, получив в ответ утвердительные кивки, тоже кивнул: – И правильно сделали. Здесь отношения сугубо меркантильные. Разве что коллеги из первой линии порой дружат между собой. Но зато есть непреложный закон: если сосед приходит в гости с подарком, то его принимают со всей душой и на один вечер он становится желанным собеседником. Конечно, подарок должен быть существенным, да и на второй вечер после такого общения, как правило, делают вид, что совсем не знакомы друг с другом, но в первый вечер… М-да, жадность нашей братии слишком присуща!
Вскоре камешки были отобраны, поделены на разные кучки и уложены в разные по цвету тряпочки. Два таких свертка перекочевали в карман Курта и предназначались для последующих гостевых вояжей по соседям. Все-таки свой основной профиль работы – анализ и сбор информации немец мог проворачивать лучше и качественней всех. Так что в данной работе ему и карты в руки. Как подметила довольно улыбнувшаяся Сильва.
Затем Деймонд нацепил на голову свою каракулевую шапку, обвешался одеялами и в сопровождении Курта, который тоже облачился соответственно, отправился к так необходимому им Суордину. Правда, вначале пришлось раскопать выход из пещеры, во время бушевавшей чуть ли не сутки вьюги полностью запорошенный снегом.
А две оставшиеся в пещере пары воинов стали готовить снаряжение к дальнему походу и намечающемуся сражению. Причем проходил весь процесс не спеша, с шутками, дружескими подковырками и отвлеченными паузами. Одна из таких пауз оказалась спровоцирована Даной, которая буквально достала Петра своими намеками, томными взглядами и приставаниями. И он в конце концов не выдержал, прижал женщину в одном из проходов и сердито зашептал:
– Ты на что меня провоцируешь? Мы ведь поссорились!
– Да? Ну и что? Разве мы не можем помириться?
– Ага! Значит, ты готова извиниться за свое поведение?
– Не начинай все сначала! – стала сердиться и Дана. – Я ни в чем не виновата. И будь мужчиной! Неужели тебе трудно сделать первый шаг к примирению?
– Я-то сделаю, но зачем? Ты, как всегда, удовлетворишь свою похоть, а потом опять отшвырнешь меня, как использованную тряпку?
Женщина ловко высвободила свою зажатую руку и погладила Петра по голове:
– Ну что ты в самом деле так низко себя ценишь? И все время пытаешься издеваться над нашими отношениями? Вон, видишь, что с нашими Сильвой и Васьком случилось? Жениться собрались…
– Не понял! Не ты ли всегда кричала, что брак угнетает женщину и делает ее рабыней? Или ты согласна жить на цепи в кухне и заниматься всю жизнь приготовлением котлет? Твои слова, между прочим.
– Да я и сейчас от них не отказываюсь. – Ее рука уже перешла гораздо ниже по телу мужчины, но продолжала ласкать с еще большей интенсивностью. – Но мы ведь можем хотя бы изредка быть поласковее друг к другу?
– Слушай, Данка, не буди во мне зверя! – предупреждающе зашипел Петр. – Я ведь не железный! Сорвусь и… изнасилую!
– Ой! А я так боюсь… – Она стыдливо опустила веки. – Так боюсь…
Через некоторое время их товарищи, находящиеся в «каминном» зале пещеры, расслышали доносящиеся к ним женские крики и стоны. А потом и злобное мужское рычание. В связи с чем Сильва обеспокоенно поинтересовалась у многозначительно улыбающегося Василия:
– Чего это они опять? Помирились никак?
– Почему бы и нет…
– Или он ее душит? Как Отелло?
– Ха! Ее? – Мужчина скосил взгляд на свою руку со свежими кусочками розоватой кожи и помотал головой. – Эту мегеру теперь уже, наверное, и не придушишь. Бедный Петруха… Если она его еще и околдует, то он вообще рядом с ней станет похож на домашнего пуделя.
– Ну чего ты? – возразила Сильва. – Дана никогда не воспользуется своими новыми возможностями для привлечения самцов к своему телу. Она и так хороша. Да и вообще, такой как Петруха должен ее на руках носить за спокойствие, скромность и рассудительность…
В тот же момент оба вздрогнули от особо яростных и страстных женских воплей, донесшихся со стороны внутренних проходов. От такой кульминации даже на изуродованном лице Сильвы появились дополнительные красные пятна, и она со стеснением сосредоточилась на укладке своего вещевого мешка. Но в следующее мгновение почувствовала, как мужские руки ее обняли сзади, и услышала томный голос у себя над ухом:
– Слушай, Силя, давай и мы уединимся в твоей пещерке?
Так ласково и коротко он ее называл только в редкие минуты близости. Поэтому Сильва растаяла и уже не смогла отказать. А только с деловым видом устремилась первой в выделенное ей помещение.
Разве что уже когда занавесила вход одеялом, то громко крикнула в сторону другого вырубленного в скалах грота. Там к тому времени уже царила полная тишина.
– Эй, вы там! Ваша очередь дежурить у огня и открывать двери!
Не успели они улечься, как по коридору кто-то прошелестел, а голос Даны пропел:
– Обязательно присмотрю! Но если все мясо съем, потом не обижайтесь.
При этом голос у нее был донельзя довольный и счастливый.
Когда дело стало близиться к полуночи, обе собравшиеся у камина пары стали волноваться. Слишком долго, по их мнению, задержались в гостях делегированные для покупки лыж товарищи. Уже и на поиски стали собираться, когда условный стук по плите вызвал общий вздох облегчения.
– Ну и где вы так долго шлялись? – встретила их на пороге хмурым взглядом Сильва. – Такое впечатление, что вы к Воротам сбегать успели.
– Лучше! – восклицал довольный, со странно поблескивающими глазками Курт. – Теперь у нас неистощимый кладезь информации и сразу несколько новых друзей. Этот Суордин – просто душка. На него еще пару песчинок потратить не жалко.
Тогда как Деймонд поглядывал на своего попутчика с некоторым осуждением:
– Я и не предполагал, что у него, – при этом он уложил под стенку целый ворох лыж с палками, – еще и винный погреб имеется. Мой предшественник о таких предметах роскоши у соседей даже словом не обмолвился.
– Красиво жить не запретишь! – восклицал довольный жизнью немец. – Но нижние пещеры – это, я вам скажу, впечатляет!
– О-о-о-о!.. – затянул с пониманием Петруха. – Да ты, батенька, надрался! Злостный нарушитель боевой дисциплины!
– Не-а! Просто я решил поэкспериментировать и выяснить: что же происходит с русскими, когда немцу очень хорошо.
– Ну и что выяснил?
– Что русских начинает давить преогромнейшая жаба! Ха-ха! Это по вашим глазам видно! Как психолог вас заверяю.
– Однако… – Дана разглядывала веселящегося товарища с некоторым сомнением. – А не слишком ли ты перебрал? Тебе ведь еще огонь «принимать». Вдруг вспыхнешь, как бочка со спиртом?
– Не переживай, твой коллега разрешил. А знаешь почему? Да потому что он даже понятия не имеет, что такое «жаба».
– Достал ты меня уже с этой…
– Вот-вот! Когда человек чувствует, что его разоблачили в неблаговидных мотивах, он начинает очень сердиться, – изгалялся штатный психолог группы.
– Ладно, отставим болтологию, – вступил в разговор Василий. – Через час выходить, а у нас еще дел невпроворот. Ужинайте вначале, а мы с лыжами определимся.
– Но попутно можете и рассказать, чем вас еще в гостях, кроме выпивки, угощали, – милостиво разрешила Дана, со знанием дела ощупывая кустарные изделия, весьма далекие от привычного для нее спортивного инвентаря.
Информации оказалось много. Особенно по поводу караванов. Деймонд решил немного схитрить и, представляя своего нового преемника, в первую очередь намекал, что он сам, дескать, желает наняться в сопровождающие или ездовые каравана. Что, дескать, пошли такие слухи, что туда будут набирать простых людей. Мол, жрецов и так не хватает на важных постах в империи, и на более простых местах их заменят обыватели.
Номер сработал. Любой услышавший подобное измышление отшельник начинал в ответ приводить массу контрдоводов, информации и кучу собственных размышлений. Причем делал это с пеной у рта, будучи непоколебимо уверен в своем мнении, и ради красного словца, подъема авторитета у слушателей вываливал в разговоре самое сокровенное. Гостям оставалось лишь поддерживать беседу в выбранном русле да вслух восторгаться умом и знаниями собеседника. В ответ увенчанные черными каракулевыми шапками ашбуны старались еще больше заслужить звание самого знающего и авторитетного отшельника.
Рассказали все. И сколько обычно повозок, сколько возниц, как и где расположены самые сильные жрецы охранения. Как и с какой регулярностью проходят и по каким дорогам передвигаются. Оказалось, здесь эти сведения копились давно и просто никогда раньше не находили применения. Подозрения неожиданные расспросы тоже не вызвали: в исторически обозримом прошлом на караваны ни разу никто не нападал. Да и чем там можно было поживиться даже самым оголтелым разбойникам, кроме крепких, окованных железом повозок да тягловых животных? Правильно, лишь молнией прямо по лбу, потому как жрецам охраны приписывали владение именно этим знаменитым оборонным оружием.
Про похищения непосредственно ларцов Кюндю некоторые сведения все-таки отыскались. Как оказалось, и на эти вместилища «демонов смерти» находились желающие. Потому как время от времени ларцы похищали, чаще – из районного храма или в пути передвижения жреца. Вся соль последствий этой кражи заключалась в том, что ни самому пользоваться, ни перепродать предмет кражи воришка или грабитель не мог. В любом случае за несколько дней ларец отыскивался магическими методами, и если находили конкретного виновника, то его показательно и невероятно жестоко казнили на лобном месте.
Становилось понятно, что идиотов польститься на собственность вершины Прозрения почти не находилось. Как и не отыскалось в рассказах отшельников воспоминаний по поводу неожиданного возвращения младенцам их удивительной способности к самолечению. То есть простое открытие ларца ни в коей мере не приводило к спонтанному улетучиванию заточенных в нем способностей. Без жреца колдовские вместилища Кюндю так и оставались просто красивыми, украшенными резьбой коробками.
Так что наличие в отряде всего двух целителей со способностями жрецов можно было считать ничтожно малым. По предварительным прикидкам, только для полноценной работы по освобождению прирожденных способностей требовался как минимум десяток специалистов. Иначе трудно справиться за такое короткое время, которое пройдет с момента начала нападения на караван до той минуты, когда снующие по любой дороге магирики и просто прохожие вызовут помощь. Надеяться на полное безлюдье было бы слишком наивно.
– Ничего, на месте разберемся! – довольно оптимистически заявил Деймонд Брайбо и приступил к обряду передачи власти над огнем данной пещеры.
При этом действии невольные свидетели опять замерли совершенно непроизвольно на добрых четверть часа. Зрелище того стоило.
Вначале отшельник плавно, словно лаская, провел обеими руками по верхним лепесткам огня. Затем окунул руки в пламя по локоть. При этом он шумно вдыхал и резко выпускал воздух через вытянутые трубочкой губы. Словно пытался раздуть прогоревшие угли. От его дыхания огонь несколько раз взметнулся, накрывая своего повелителя в полный рост, но ни один волосок при этом даже не скрутился от жара.
Потом Деймонд, не отступая ни на шаг, медленно протянул левую руку стоящему рядом Курту. Действуя согласно данному ранее инструктажу, немец встал на одно колено, преклонил голову и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони своего предшественника. Да так и замер. И вот именно с губ и ладоней по мужским телам стало расходиться трепетное свечение. Словно кожу изнутри подсвечивает колеблющееся пламя свечи. Минуты за три оно покрыло каждый квадратный сантиметр кожи, затем резко сгустилось до фиолетового, почти кровавого оттенка и в течение нескольких секунд исчезло.
– Все, теперь ты новый повелитель этого очага, – провозгласил ашбун, забирая свою руку и выходя из несколько окаменелого состояния. – Береги его своим сердцем, и он тебя согреет всегда. – После чего отступил в сторону и поощрительно кивнул: – Попробуй сам.
Первый раз Курт приближал руку к пламени, словно перед ним сидел на задних лапах пусть и прирученный, но все-таки медведь. Огонь тоже отреагировал словно живой: вначале отпрянул в сторону, а затем наскоком лизнул приближающуюся руку. При этом немец непроизвольно улыбнулся и словно в трансе пробормотал:
– Как теплый ветерок, летний… – Затем уже смелей погрузил сразу обе руки в колышущееся пламя. – О! Как приятно! Теперь словно изнутри согревает.
– Самое большое благо, – прошептал севшим голосом бывший отшельник, и пришедший ему на замену несколько смутился:
– Тебе не жалко отдавать единение с этим огнем?
– Если бы ты знал, насколько жалко! – признался Деймонд. – По сути, любой из уезжающих отсюда отшельников больше всего тоскует от расставания именно со своим огнем. Часть из них так и не находит сил и решимости для отъезда, а некоторые, как например мой предшественник, так никогда и не меняют своих привязанностей к одному, самому первому вошедшему в их тело огню.
Долгую повисшую паузу прервала вопросом Сильва:
– Так он что, живой?
– Я бы так не сказал, но большинство отшельников считает именно так. А сейчас, после того как я стал целителем, я стал чувствовать и видеть пламя несколько иначе. Если потом будет время, обязательно постараюсь исследовать эти изменения.
– Где-нибудь в империи еще существуют аналоги этого огня?
– Нет, только в ночлежных долинах тракта Магириков.
– Хм… Несколько странно выглядит такая избирательная щедрость жрецов. Они, скорее всего, не имеют иных технических возможностей. Это ж сколько всего надо было устроить и как идеально проложить все коммуникации.
– Да, – согласилась и Дана. – Тут без высшей, технически развитой расы вряд ли обошлось.
Петр как всегда попытался пошутить:
– Ну, если развивать твою мысль до конца, то в черном монолите обитают какие-нибудь марсиане.
– Во загнул! – не сдержался от смеха Курт. – Пора тебя сдавать на лечение.
– А что, очень даже может быть! – настаивал парень. – И не удивлюсь, если они просто закусывают теми самыми собранными со всей империи способностями.
– Подобный вариант был бы наиболее предпочтителен, – усмехнулся Василий. – Мы бы просто подорвали Ворота, перекрыли бы самый узкий перевал на тракте и месяца два стоически держали блокаду. В итоге – все марсиане умирают от голода. Ха, ха! Все счастливы. Праздник. Вино бесплатно. Ну а нам, как главным виновникам торжества, вместо баронств… – Он запнулся, перебирая в уме нечто подходящее. – Что там бывает больше баронства? Ну ладно, пусть будет графство.
Дана апеллировала к Деймонду:
– Ты на них не обращай внимания, это они так дурачатся. Хотя для Петра это дело обычное, а вот Василию, видать, недавняя помолвка разум помутила. – И, заметив, что старший группы нахмурился, собираясь возражать, мягко, по-дружески напомнила: – Граф Дин у нас уже есть, если ты не забыл. Так что, прежде чем замахиваться на подобные титулы и богатства, вначале баронское обращение заслужи.
– Легко! Давай мне рюкзак с толом, пару лыж, и я пошел к монолиту, – сразу согласился Василий. Но получил укоризненный взгляд своей подруги и сразу перевел разговор в другое русло: – Но может, перед дальней дорогой еще раз немного над Сильвой поработаете? Боюсь сглазить, но она вроде как на улучшение пошла. Тьфу, тьфу, тьфу!
Деймонд улыбнулся на такой способ проявления суеверий, но после переглядывания с коллегой согласно кивнул:
– Мы и в самом деле над ней немного поработаем. Думаю, что четверти часа для насыщения кожи лица энергией вполне хватит. А потом на привалах будем присматриваться.
– У меня еще медвежий жир есть, – задохнулась от надежды Сильва. – Может, им тоже лицо смазывать?
– Хм… вообще-то не повредит.
Целители опять как-то странно переглянулись, видимо, одновременно подумав об одном и том же:
– Ну-ка давай этот жир сюда!
Пока все остальные сосредоточились на проверке лыж и подгонке кустарных, но вполне действенных креплений, над кожаным чехлом из-под гранаты, полным натопленного медвежьего жира, проводилось колдовское священнодействие. Сразу в четыре руки жир вначале растопили до жидкого состояния, потом заставили светиться и вспыхивать по поверхности яркими искрами. Ну и напоследок сияние пропало, а консистенция вновь стала густой.
Кажется, экспериментаторы остались своей работой довольны. По крайней мере, Дана выглядела счастливой.
– Вот, мажь сразу, как только почувствуешь отечность на коже или зуд. Как станет заканчиваться, сразу говори, мы отыщем нечто аналогичное. Кстати, можешь для этой цели набрать и тот жир, что после гаернов остался. Прямо из котла можешь зачерпнуть.
Петр, как всегда, остался в своем репертуаре. Проследив, как шустро Василий приволок целый комок собранного с козлов жира, он сделал огромные глаза и с придыханием обратился к целительнице:
– Боярыня, вы уж и нас, болезных, своей милостью не обойдите!
– А с тобой что не так? – с подозрением прищурилась Дана.
На что парень сделал вид, что ему неудобно говорить при всех:
– Маленький…
И, подойдя вплотную, стал шептать что-то на женское ушко.
Женщина вначале слушала несколько озабоченно, купившись на вполне серьезный и страдальческий тон, но потом неожиданно саданула друга локтем под дых и сердито бросила:
– Обойдешься!
Как ни странно, Петруха удар выдержал хорошо и, отскочив на пару метров в сторону, обиженно просипел:
– Ты чего? Народ ведь требует.
– Да мне как-то равнобедренно в отношении «народа», – фыркнула целительница. – Мне хватает, вот и прекрасно! И еще раз заговоришь о подобном, вообще укорочу. Ты меня знаешь!
Кажется, такие непонятные для остальных угрозы штатного снайпера не испугали. Наоборот, он так и продолжил хохмить:
– Еще и сама просить будешь!
Через полчаса группа была собрана, и после того, как Курт разведал обстановку вокруг пещеры, все пятеро двинулись в путь. Снегопад и ветер перестали бушевать, но тяжелые тучи так и продолжали громоздиться на небе, так что в такой полной ночной черноте никто не смог бы засечь слишком интенсивное шевеление возле находящейся на отшибе пещеры. Ну а самим воинам ультрасовременные приборы ночного видения позволяли легко и надежно передвигаться в любое время суток.
Впереди их ждала лыжная прогулка и первое в истории Успенской империи нападение на караван с ларцами Кюндю.
