Глава пятнадцатая
Конторские сироты

Нельзя сказать, что Борис Викторович Каралюхов после своего эпохального, меняющего всю его жизнь обмана сильно прятался или кого-либо боялся. При всем знании уникальных методов поиска, которыми пользовалась его родная контора, он прекрасно ведал и обо всех нюансах, трудностях и неувязках вышеупомянутой системы и умело пользовался своей осведомленностью. Единовременно с удалением из своего тела смертельных чипов и помещением их в такое труднодоступное место, как подвалы здания суда и прокуратуры, Борис провел весьма лихие банковские операции, в результате которых чуть ли не половина счетов мнимого миллионера Бонке оказалась грамотно заморожена. То есть попробуй родная контора вернуть в бухгалтерию выделенные для прикрытия денежки, она бы столкнулась с непреодолимыми трудностями, рычаги управления фиктивными счетами оказались грамотно обломаны. Тогда как сам Бонке с некоторой оглядкой мог бы ими пользоваться.

Так что Каралюхов без средств к существованию не остался. Причем он не только поимел родную контору вширь и вглубь, но еще и за двадцать лет своей цветастой, многогранной деятельности успел прикопить изрядный капиталец. Опять-таки отрывая свой кусище там, где другие агенты получали ранения, лишения, а то и смерть. Да и практически основную заслугу в полном развале конторы, а также в тотальном провале всей агентурной сети и вспомогательных служб мнимый миллионер Бонке смело мог приписать своему злому гению. Вернее, не так в провале, как в самороспуске, разбегании во все стороны уникального силового подразделения. Нескольких агентов ликвидаторам, конечно, все-таки удалось устранить, но все остальные, вовремя предупрежденные заготовленной записью с голосом Даны, скрылись в такие глубокие дали, что их и днем с огнем теперь не отыщешь.

Мало того, Каралюхов еще и собственный отряд собрал, умело распределил между ними задания, выделил основные объекты для слежки и начал вести свою игру.

Конечно, основную поставленную перед собой задачу ему выполнить не удалось. Ведь в идеале лихой агент планировал самолично захватить власть в конторе, ликвидировав при этом как самого шефа, Павла Павловича, так и несколько ключевых, весьма неудобных для дальнейшего сотрудничества фигур. Как, например, горячо ненавидимую Александру или слишком много знающего главного аналитика, старого поляка Казимира Теодоровича. Почему не получилось самому стать начальником, Борис до сих пор не мог понять. Не хватало каких-то важнейших деталей в пирамиде его знания, но зато он вполне близко подошел к разгадке этого казуса в результате своих умственных потуг и гипотетических предположений.

Действительно, по всем прикидкам, Павла Павловича сразу же обязаны были уничтожить в первую очередь его верховные покровители. Ибо те многомиллионные кражи, которые совершил старый зубр-оперативник, не прощаются никому. Никакие прежние заслуги не остановят людей, стоящих у руля чуть ли не всего государства, от мести и крутых разборок с вышедшими из повиновения прислужниками. А раз никаких немедленных мер не последовало, значит, не все так просто. Ведь после звонка Бориса Каралюхова «на верха» шеф конторы не только не пострадал, но еще оказался явно предупрежден, поставлен в известность о крысятничестве и даже получил невероятную поддержку в виде ликвидаторов и целого отряда уникальных агентов из силовых структур. Попустительством или обычным кумовством тут и не пахло. Скорее там жутко могло подванивать непосредственным участием самого Павла Павловича в числе пайщиков, если не сказать, хозяев уникальной конторы. А значит, убрать его с начальнического кресла путем наушничества и подсаживания – дело бесполезное, если не сказать, смертельно опасное.

Так что в итоге случилось то, что случилось: контора почила в бозе. Но благодаря своим накопленным знаниям, целому айсбергу грамотно сохраненных сведений, наличию широкого круга знакомств и связей, Каралюхов использовал сложившуюся ситуацию с завидным блеском и изяществом. Да и вовремя собранный отряд независимых сыщиков очень помог. И недавний агент, как это ни странно, оказался единственным человеком среди своих недавних сослуживцев, который к моменту затухания скандала «дети – наше все!», как окрестили его ушлые журналисты, знал больше всех. А о чем не знал, догадывался с помощью своей дедуктивной логики.

Но что самое смешное, а скорее всего, смертельно обидное для его недавних покровителей, так это то, что Борис Викторович Каралюхов избрал штаб-квартирой для своей преступной деятельности славный, вернее, непомерно роскошный особняк миллионера Бонке. Пластическую операцию он при этом не делал, документы не менял, а просто наглейшим образом жил в купленном на неизвестно чьи средства доме и блаженствовал в богатстве, как и раньше. И при этом почти не скрывался и даже степенно общался с полицией. Ведь его легенда оказалась не нарушена и смотрелась фундаментально в глазах правоохранительных органов Германии. Подкопаться к неожиданно разбогатевшему при получении наследства бюргеру никто не смог.

Несмотря на пристальный надзор за особняком Дмитрия Петровича Светозарова, живущего по соседству почтенного миллионера старались не трогать, не беспокоить и лишь в самом начале разгорающегося скандала удостоили всего нескольких коротких бесед. Наружный надзор Павел Павлович снял сразу после подстроенного показательного ареста агента. Затем сам Каралюхов лично уничтожил в доме все подслушивающие и подсматривающие устройства, установил свою систему охраны и с тех пор не выпил и капельки любимого коньяка. Только работа и сбор информации! Только круглосуточный надзор за выбранными личностями и объектами. И только постоянный, скрупулезный анализ складывающейся ситуации. А уж когда и по какому месту нанести упреждающий удар, считающий себя самым лучшим и умным оперативником Каралюхов знал и ни секунды не сомневался в своих знаниях.

Правда, и тут у него не все складывалось как желалось.

Больше всего выделялось времени, средств и усилий для нахождения, а в идеале и устранения бывшего шефа. Потому что от подобного ветерана оперативной работы и закулисных интриг исходила самая большая опасность.

Второй в списке на уничтожение, из-за личной ненависти и глубокой зависти, стояла Александра. Хотя и просто пленение с последующими беседами в виде допросов не исключалось.

Очень много знал и главный аналитик почившей конторы. И его тоже следовало устранить немедленно, потому что склонить на свою сторону Казимира Теодоровича вряд ли получится. Вот с этим старым поляком и удалось разобраться быстрее всего. По докладам подсаженного на наблюдение человека, шеф лично появился в особнячке главного аналитика, а следующим утром лично проследил за масштабной операцией по устранению своего бывшего подельника. Особняк сгорел полностью. А то, что полиция при этом не отыскала даже одной человеческой косточки, так это большой роли не играло. Уж Борис хорошо знал те несколько способов, после которых от трупа не остается даже маленького кусочка. Так что напротив имени Казимира появился жирный крест.

Зато благодаря этому устранению удалось прицепить на магните миниатюрный маяк на машину Павла Павловича, а уже по его сигналам и выследить лежку матерого зубра. А это сразу покрывало все затраты на розыск и подводило преследователя на позицию удобного, а главное, весьма безопасного для самого себя выстрела. Оставалось теперь только выбрать вид оружия и нажать на курок. Пока бывший шеф сидел на шикарной вилле в глухом лесу и даже носа наружу не показывал. Похоже, что лег «на дно» намертво.

Еще одним положительным фактором оказалось то, что наблюдение за сгоревшим особняком Казимира Теодоровича осталось на месте. Потому как в окрестностях заметили присматривающегося к пепелищу Рафика. Того самого специалиста, которого прочили на место главного аналитика в конторе и который по неведомым причинам успел оказаться в списках якобы убиенных и сожженных в топках городского госпиталя. Но пребывание в мире живых как нельзя лучше классифицировало Рафика как невероятно дальновидного пройдоху и знатока своего дела с неимоверно развитой интуицией. Раз он сумел избежать зачистки, избавился от чипов да вдобавок подстроил свою мнимую гибель, значит, соображает получше остальных. Так почему бы его не привлечь к совместной работе?

И Борис Каралюхов лично отправился на встречу со вчерашним сослуживцем. Удалось увидеться без стрельбы и ненужных эксцессов, и после двухчасовой содержательной беседы оба агента пришли к взаимовыгодному решению. Рафик стал работать на герра Бонке. Да и сам после этого сменил свои официальные документы. А первым совместным их делом стала попытка отыскать Александру по имеющимся у Рафика некоторым данным. Новый подельник в свое время прикоснулся к знаниям о запасных явках, поэтому запомнил адрес одного гаража с подвалом, приспособленным для допросов.

Именно туда и поспешили коллеги по работе, весьма заинтересованные в том, чтобы попутно отыскать какие-то указки на местопребывание Торговца. Но увы, вот здесь и постигла фактического немецкого миллионера самая большая неудача. Они несколько опоздали: от бойкого садиста Едвиса остался только труп, а увезенная в госпиталь Александра успела сбежать всего лишь за полчаса до прихода парочки агентов в ее палату. Ускользнула!

Каралюхов, конечно, сильно ругался и бесился, и даже флегматичный, рассудительный Рафик не мог его долго успокоить. Начинать тотальный поиск беглянки они не рискнули, потому что ту и так интенсивно разыскивала полиция, а просто понадеялись на пассивную удачу. Но после пары дней поисков все-таки пришли к выводу, что Александра, скорее всего, была найдена Торговцем, а уж дальше ее судьба будет лишь в его руках. Борис только жалел, что не сможет лично пронаблюдать, как Светозаров будет разрывать предательницу на маленькие кусочки. Потому что иного развития их отношений он и предположить не мог. Ибо любой мужчина отомстит обманувшей его таким жутким способом женщине в обязательном порядке. Опять-таки если сам Торговец остался жив после его расстрела в городском кафе. А вот тут мнения и выводы о физической целостности уникального индивидуума постоянно претерпевали радикальные изменения.

И виной всему стал скандал «дети – наше все!». Уж оба агента отлично себе представляли, кто и куда спрятал детей. Другое дело – зачем? Но большой роли последний вопрос уже не играл. Скандал с каждым часом разгорался, страсти бурлили, но детей никак не могли отыскать. Что приводило к единственно верному, безапелляционному выводу: Светозаров мертв. Все побочные версии рассматривать смысла не было: дети с опекунами застряли в ином мире, и назад им дороги нет. Тем более ощутимым оказался эффект прогремевшей на весь мир новости: дети никуда не пропадали, а преспокойно вместе с опекунами отдыхали в одном из монастырей. Вот тут и стало понятно, что великий Торговец, или, как его еще называли, Динозавр, вернулся. Конечно, вполне допустим был факт наличия у подобного ходока в иные миры не просто сторонников, друзей, но и аналогичных коллег с такими же умениями. С какими-то своими, далеко идущими целями те вернули детей на Землю и таким способом замяли вселенский скандал.

Но в любом случае выйти на след новых Торговцев или разыскать старого казалось теперь для Каралюхова прерогативным направлением деятельности. В идеале следует наладить контакт, а то и заставить Торговца поработать некоторое время на благо других. Коль получится такой подвиг у Бориса, то ему тогда смело можно будет опять звонить таинственному владельцу конторы и выбивать для себя официальное место шефа нового силового предприятия. Если к тому времени от Павла Павловича избавиться не удастся, то и это не станет помехой для карьерного роста. Ну и самые подспудные мысли грели новоиспеченного миллионера: при оптимальном варианте ходок в иные миры начинает работать только на него, или, еще лучше, он сам становится Торговцем.

«Почему бы и нет? Раз кто-то может, то почему мне не дано? – здраво рассуждал в свободные минуты Каралюхов. – Ведь бывший сосед совершенно ничем не отличается от остальных людей, и вся соль в том, что ему просто известен какой-то особенный секрет. Достаточно узнать, вырвать этот секрет – и все, можно стать богом. Уж я бы так банально свои возможности не использовал! Они бы у меня все строем ходили и подвывали лишь по взмаху моих бровей. Я бы им показал!..»

Но даже помечтать на эту тему, как он всем покажет, было некогда. События опять резко ускорились с момента появления пропавших якобы детей в обители Желтых Грез. И как только об этом стало известно, герр Бонке в течение двух часов умудрился затесаться в группу представительных, но весьма сердобольных общественников, страстными воззваниями покорить их раскрытые для благости сердца и первым ворваться в комфортабельный автобус, который и повез делегацию от здания муниципалитета к загадочному монастырю.

Пока ехали, все обменялись как последними новостями, так и своими размышлениями на эту тему. По некоторым сообщениям на радио и телевидении, создавалось впечатление, что кто-то отчаянно подталкивает общественность к решительным действиям. Дескать, не все в порядке с этими странными каникулами, гости монастыря не имеют никакой свободы, их держат словно в тюрьме, да и вообще зачем монахам понадобилось с таким тщанием прятать у себя посторонних людей. К тому моменту развернутые комментарии в прессе еще появиться не успели, а все официальные лица и представители полиции отмежевались общими фразами. Да и те сводились к нескольким предложениям:

– С детьми все в порядке! Следствие закрывается. Произошло досадное недоразумение, которое связано лишь с нежеланием группы людей давать о себе дополнительную информацию. По федеральным законам нашего земства они имеют на это полное право. Все остальные ваши вопросы – без комментариев!

Некоторые общественники во время пути высказали сомнения по поводу правомочности своих действий. Мол, раз дети найдены, то с ними уже ничего плохого не случится. И стоило ли так спешить с поездкой?

Борис Каралюхов в душе кипел от возбуждения, будучи уверенным, что без Торговца это дело не обошлось. По этой причине расхолаживающие заявления попутчиков ему никак не подходили. И в последние полчаса пути он буквально взорвался пылкими призывами спасти детей, приводя череду историй – одна ужаснее другой – о похищениях, шантаже и детской работорговле. Договорился до того, что, дескать, благодаря поднявшемуся скандалу похитителям, скрывающимся под благочинностью монахов, наверняка пришлось от страха вернуть детей и их опекунов в определенное место, запугать их до смерти и только таким способом заверить полицию, что с ними все в порядке.

– Как только мы приедем в монастырь, сразу стараемся рассеяться по всей территории, – взывал он к раскрасневшимся попутчикам, – и отдельным перекрестным допросом у каждого ребенка любой ценой вырываем правду. Мы обязаны спасти детишек! И если проявим мягкотелость к преступникам, история нам не простит!

Сердобольные общественники чрезвычайно прониклись выступлением малознакомого им миллионера, да и то, что он пообещал внести огромную сумму в фонд пострадавших от насилия, прибавило ему больший вес. Так что при подъезде к месту назначения все пребывающие в автобусе уже кипели от возмущения и готовы были к немедленным действиям. Глаза пылали подозрительностью, рты извергали угрозы, а руки так и норовили кого-то схватить за ухо и поставить в угол.

Вот тут и случился облом, заставивший всех в конечном итоге выпустить свой пар вхолостую. На последнем участке лесной дороги, упирающейся в монастырь, оказалось не протолкнуться от полицейских, представителей муниципалитетов всех соседних городков, нескольких мэров со своей свитой и многочисленных чиновников из правительства, министерств и прочая, прочая, прочая. Даже представители нескольких религиозных течений успели сюда добраться.

Кстати, никто из последних «ловцов заблудших душ» так и не оказался братьями здешних монахов в одной вере. Как это было ни странно, но обитель Желтых Грез вообще не проповедовала никакой религии. Здесь собирались и обитали испокон веков те, кто стремился лишь к уединению, созерцанию благостной природы, медитации и познанию собственной сути. Довольно редкостное явление в христианской Европе, особенно если учитывать хлынувшие со всех сторон в последнее время потоки остальных религиозных течений. Как выяснилось чуть позже, и в историческом прошлом сей монастырь не поддавался переходу под сень тотального католицизма, за что и бывал неоднократно захвачен, а пару раз полностью до самого фундамента разрушен. Но и после таких трагедий к данному месту стягивались ищущие уединения и обязательно отстраивали довольно скромную во все времена обитель.

Сейчас же монастырь выглядел как твердыня. Высоченная, свыше четырех метров, стена, сторожевая вышка, и что самое неприятное для незваных визитеров – это сплоченные ряды из самых знаменитых и натасканных адвокатов. Эти представители защиты без всякого страха или трепета перед авторитетами резво затыкали рот любым крикунам или горлопанам только одной суммой подаваемых тут же на месте исков. Живо указывали государственным чиновникам на неправомочность их абсурдных действий, а представителям религиозных конфессий с некоторой наглецой просто предлагали зайти в лес поглубже, лечь на травку и хорошенько выспаться. Довольно дипломатично намекая, что пора очнуться от дурмана и не мешать жить людям, которые о них и знать не хотят.

Каждое слово и каждый жест недовольных оппонентов при этом снимался на многочисленные камеры, чтобы впоследствии легче было апеллировать в суде при снятии крупных штрафов за нарушение частной собственности и ущемление гражданских свобод. В общем, дошлые законники отфутболивали всех прибывших к стенам монастыря любопытных без всякой жалости, понимания или сочувствия.

Да еще и сновавшие вокруг и рядом полицейские просто обязаны были их поддерживать в этом «праведном и благородном» деле.

Вполне благоразумный и дальновидный герр Бонке при обозрении такого варианта событий резко дал взад и с тяжелыми вздохами наблюдал издалека, как его обозленная и совсем недавно крепко спаянная команда бессильно разбилась о стойкий утес адвокатов и полицейских возле главных ворот. На душе у него было обидно и гадко, все намеченные планы накрылись медным тазом, и узнать ничего конкретного из первых рук не удастся.

Но на этом сюрпризы не кончились. Оказалось, что на территорию монастыря все-таки кое-кого из прибывших пускали. Особенно если те оказывались знакомы с опекунами лично и те могли за них поручиться. Оказалась такая пара солидных пенсионеров и в команде каралюховского автобуса. Что вконец добило разъяренного агента. Ведь пришлось бесцельно ждать пенсионеров два часа. А потом еще полчаса, стоя в затихшей толпе, выслушивать восторженные реплики то дедка, то бабки о том, как хорошо, весело и сказочно живется деткам в этом оазисе свежего лесного воздуха.

Назад Борис ехал вконец обозленный и грустный. И только в конце пути его посетила довольно гениальная идея проверить своего компаньона по старым связям на Ближнем Востоке. Все-таки дело с подставной сестрой Торговца раскрутилось вполне масштабно, и у помощника халифа могли остаться некоторые наработки. А то и какие-то конкретные ниточки, потянув за которые можно добраться и до дичи.

Поэтому, выйдя из автобуса, Борис сразу достал свой мобильный. На том конце связи откликнулись чуть не на последнем гудке:

– Да?

– Честь, старый! Как здоровье? Узнал?

– Ха, никак Борюсик? Здоровье нормальное! А ты где пропал? Надеюсь, опять имеешь какое-нибудь прибыльное дельце?

– Может, и имею. Ты ведь знаешь, что я всегда помню о старых приятелях.

– Кто бы сомневался! Что надо сделать?

– Да все те же проблемы. Что там у вас сейчас со Светозаровым?

– В смысле? – несколько растерялся собеседник.

– Твой халиф ведь продолжает с ним контакт, – полуутвердительно заявил напрягшийся Каралюхов. – Вот мне и надо знать.

– Какой контакт?! – возмутился собеседник. – Этот твой хмырь уже на том свете! Не дай бог такого контакта!

– А мне показалось, что он вновь появился.

– Перекрестись, если кажется! Давай дело говори!

– Ну… если ты ничего не слышал, то и говорить пока не о чем.

– Ну да, деньги мы от вас получили, дело закрыто. Чего тебе никак неймется?

– Да так, хотел немного сориентироваться. Ладно, проехали. Если будет что серьезное, позвоню.

На том и расстались. Но после этого Борис так и остался стоять на месте, минут пять усиленно шевеля извилинами и прогоняя в памяти каждое слово, интонацию и громкость состоявшегося разговора. Интуиция ему громко твердила: старый дружок о чем-то осведомлен и тщательно это скрывает. Халифа Рифаила он не просто боялся, но и боготворил, так что даже полусловом предать или подставить своего шефа не осмелится. И если там продолжается какая-то возня вокруг Торговца, то и слова не выболтает на эту тему без предварительного согласия патрона.

Но ведь у дальновидных людей есть выходы на нужных осведомителей во всех случаях жизни. Имелся такой осведомитель и в окружении халифа. Правда, его условная ставка, которую они когда-то с Борюсиком обозначали как «стандарт», составляла довольно большую сумму. Можно сказать, огромную. Но ведь один раз можно и раскошелиться. Поэтому новоявленный миллионер Бонке криво усмехнулся и, не сходя с места, набрал на мобильнике другой номер:

– Алло, это звонит Борис Викторович.

– Здравствуйте, чем могу быть полезна? – ответил приятный женский голос.

– Нужна информация про сегодняшние отношения «первого» с Торговцем. Это возможно?

Короткая пауза ясно дала понять, что возможно. Да и подтверждение не слишком задержалось:

– Да. – Это короткое слово обрадовало как никогда. А вот цена ударила не по-детски: – Три стандарта!

Пожалуй, впервые в своей жизни Каралюхов почувствовал к бывшему шефу сочувствие и понимание. Ведь сколько раз тот вот так же, скрипя зубами, был вынужден в течение нескольких секунд решать подобные вопросы. Не счесть! Все информаторы, а не только лучшие агенты стоили баснословно дорого, и попробуй реши вот так с ходу: окупится продаваемая информация или окажется никому не нужным секретом полишинеля.

Резко выдохнув, Борис решил рискнуть:

– Согласен. Когда будет готова инфа?

– Хоть сию минуту, – удалось еще раз поразить невидимой собеседнице агента.

– Добро, тогда я перевожу три стандарта и перезваниваю через пять минут.

– Жду! – Информатор и в бытовых ситуациях была очень лаконичной. Зато как умела польстить и заговорить, когда нужно!

Для более скрупулезных операций с телефоном пришлось зайти в ближайшее кафе, заказать чашку кофе и заняться громоздким нажатием кодов и паролей.

«Все-таки Интернет и мобильная связь в нынешнем состоянии Земли – удивительная и незаменимая вещь, – думал герр Бонке несколько отстраненно. – И деньги с собой таскать не надо, и сумму довольно огромную можно перевести кому и куда надо, так и не вставая из-за стола. Интересно, а каких успехов в этом направлении достигли иные техногенные цивилизации? И неужели такие, как Торговец, про многие достижения знают из личного опыта? Если это так, то по всем логическим выкладкам убить Светозарова никак не могли. Уж он-то точно знает, как обезопаситься от любого земного оружия. А если это так, то, скорее всего, он уже здесь. Ну да! Точно! Осталось только узнать, чем он занимается и как на него выйти».

Деньги перевел, а потом через пять минут нервного ожидания позвонил опять:

– Розы доставили?

Женский голос звучал уже не так строго, скорее, даже игриво:

– Обожаю цветы! А эти розы как раз в моем вкусе.

«Еще бы! – перекосило от жадности Каралюхова. – Да за такие деньги любая другая красотка меня бы до конца жизни вылизывала и любую прихоть исполняла! Пусть только в твоих словах не будет достаточно весомых сведений!»

А вслух сказал ровным голосом:

– Рад, что тебе понравилось. Надеюсь теперь на полную взаимность.

– Ну, на «полную» за такую мелочь не получится, – открыто издевалась информатор. – А вот новостями тебя порадую. «Первый» и в самом деле продолжает отношения с Торговцем и договорился уже о сумме выкупа. Насколько я поняла, они сошлись где-то на десяти миллиардах евро.

Борису Викторовичу стало дурно, и во рту пересохло, несмотря на выпитую только что вторую чашку кофе.

– Какой выкуп?! За что?!

– Не за что, а за кого. Или ты забыл про сестричку дорогого клиента? Ведь сам же заварил всю эту кашу.

– Постой, постой! Но откуда эта сестричка взялась? Или это подсадная утка?

– Ручаться не могу, но кажется, она настоящая. Как и не могу сказать, как «первый» ее отыскал. Охраняют ее и балуют словно императрицу, но самое основное, что во время длинного телефонного разговора сам Торговец вроде как признал эту женщину своей сестрой. Срок для сбора выкупа они тоже оговорили, но тут точной даты сказать не могу. По моим прикидкам и некоторым подмеченным деталям, передача состоится примерно дней через десять. – Женщина сделала паузу, раздумывая. – Ну вот и все новости. Надеюсь, ты не в обиде?

– Нет! Спасибо огромное! – Каралюхов даже вспотел от обуревающих его эмоций. – Рад был с тобой пообщаться.

– А уж как я рада, как рада!.. Если что – звони.

Короткие гудки помогли собрать воедино мечущиеся мысли, сконцентрироваться и быстро принять нужные решения. Уже выходя из кафе и двигаясь к своему авто, он набрал еще один номер на мобильнике.

– Наконец-то! – хотя по ровному тону было заметно, что Рафик нисколько не волновался. – Что там с этим монастырем и детками?

– Да в гробу я видел и сам монастырь, и этих хамоватых деток, – с веселым азартом ответил Борис. – Тут дела покруче затеваются. К моему приезду через час обзвони всех наших и срочно собери возле себя. Будем думать, как раз и навсегда ликвидировать любые финансовые проблемы в нашем безоблачном будущем. Не против?

– Хотелось бы, – заметно оживился компаньон. – Для этого, собственно, всю жизнь и горбатимся.

И оба бывших агента некогда всесильной конторы синхронно издали многозначительные смешки. Оставшись сиротами, лишившись опеки работодателей, они и сами могли отлично позаботиться о своей далекой пенсии. Талант и профессионализм, как говорится, не пропьешь. А если хорошо постараться, то ведь можно уйти на заслуженный отдых гораздо раньше. Хоть завтра, например.