Глава девятая
Последние сомнения
Крафа, судя по его взгляду и по тому, как он подобрался, словно для прыжка, заподозрил что-то нехорошее. Кажется, ему многозначительно подкидываемый подсвечник не понравился. Его вопрос этот вывод подтвердил:
– Что это у тебя в руках?
– Хм! Со зрением у тебя нелады? – тянул время Дмитрий, раздумывая, как поступить дальше, и отставляя от себя сувенир, словно факел. – Этакое сложнейшее устройство для подачи света населению в темное время суток. Вот сюда вставляешь свечи, зажигаешь их, и… получается праздник. Красиво?
– Несомненно… Только почему у него нет сути? Этот предмет не имеет нормальных внутриатомных связей, поэтому больше похож на иллюзию. Но в то же время не просматривается насквозь, когда его проверяешь на свойства.
– Ах, вот ты о чем! Все правильно: откуда на Опорной Станции возьмутся предметы с привычной тебе материализацией? Тем более что в тайной сути своей эта вещь непростая. Она дает мне возможность разнести вдребезги любую ловушку и уничтожить при этом ее создателя.
– Вот уж страсти-то какие! – явно не поверил Гегемон. – И куда это ты собрался? В места злачные да горемык полные, где лишь ловушки тебя ждут и сатрапы немилосердные?
– Ну, сатрапов разных, кровавых и грязных, я и без этого универсального оружия не боюсь, а вот куда нам сейчас отправиться… как раз и думаю. Жену забрать следует, новых друзей из мира Янтарный отыскать и куда надо переместить, с матерью встретиться. И уже потом встречу с другом Ситиньялло организовать да, как справиться с плагри, решать. А что ты посоветуешь? Куда прежде всего отправимся?
Крафа заметно оживился, и тон его был ехидным:
– Ну наконец-то ты решил заняться делом! А то я уж было грешным делом подумал, что придется тут еще с тобой обедать, а потом и чаи распивать. Все-таки мы оба, как звери, поработали, и подкрепиться бы не помешало… – это он намекал на то, что черствые хозяева гостю не предложили даже водички. – Но это ладно, у меня во дворце нам стол накроют в мгновение ока. Так что давай вначале ко мне, отобедаем вместе с твоей дражайшей супругой, а уж потом, на сытый желудок, будем решать дальнейшие вопросы по мере их значимости.
Александру очень хотелось увидеть, немедленно. Но и меры безопасности следовало принимать самому, не полагаясь на слово подлого и коварного узурпатора. Тот ведь неспроста так настойчиво к себе заманивает, неспроста распинается о беспокойстве молодой графини. Знает прекрасно, чем можно сбить с толку любящего мужчину, заставить его торопиться и делать ошибки.
Следовательно, ни в коем случае нельзя соглашаться на его план. Лучше всего вообще такому гаду не верить и действовать против него настолько же низменно, с обманом, как поступал он. То есть на этот раз уже точно отправиться в Свирепую долину, где Крафа благополучно окажется в ловушке. Да в такой ловушке, что живым из нее не вырвется при всем желании.
«Или вырвется? – именно эти сомнения и останавливали графа. – И если бы хоть Тител с Эрлионой были готовы к приему гостя! Если бы они знали, какого монстра я им приволоку! Они бы вокруг с десяток Арчивьелов собрали и тогда общими усилиями точно бы Гегемона, как суслика, повязали… А вдруг они вообще некие усовершенствования вносят и ловушку отключили по этому поводу? Или еще по какой причине она как раз отключена будет?»
Последнее соображение окончательно отторгло идею затащить Трибуна в тюрьму, выведать у него все (если удастся!) и потом действовать по обстоятельствам. Ну и немножко все-таки совесть заедать стала: слово-то давал, что в тюрьму не потащит, а вот уже более двух часов лишает «гостя» свободы передвижения.
И, словно подслушав его мысли, Крафа добавил с обидой:
– Некрасиво получается! К себе пригласил, а в дом не пускаешь!
– Во-первых, это не дом! – осадил его Светозаров. – И сюда я тебя доставил лишь для скрупулезного снятия твоих данных. Отныне ты будешь в моем реестре, и поиск твоей тушки у меня займет считаные секунды. А во-вторых, ты и сам должен понимать, что доверия к тебе нет ни на грамм. Только одно похищение моей супруги достойно вынесению тебе смертного приговора. А я еще тут деликатничаю с тобой, миндальничаю…
– Ну и наглость! – воскликнул Трибун. – Мне что, повторяться и опять перечислять причины приглашения твоей Александры в гости? Неужели ты до сих пор мне не веришь?
– Вот ты, наверное, удивишься сильно – но не верю.
– А что надо, чтобы поверил?
Предложение было уже заготовлено и тут же озвучено:
– Самую малость: ты мне сейчас сбрасываешь информацию о месте, где находится моя мать. Я к ней смотаюсь, переговорю, а потом уже мы с ней вместе, на пути к Александре, за тобой заскочим.
Погрустневший Крафа скорбно покивал:
– Ну вот и как после этого можно верить людям? Как?! И ведь когда слово давал, так честностью праведной весь светился. И то… соврал…
Удалось ему смутить Дмитрия, ох как удалось. Но смущенный союзник все равно продолжал себя убеждать, что вся эта скорбь притворная. Такому коварному типу не впервой обманывать целые цивилизации, а не то что молодого коллегу, которому еще и сорока нет. Поэтому он сделал еще одну попытку уговорить сатрапа:
– Неужели тебе трудно дать мне информацию? Ведь если я увижу мать, то, значит, наши отношения выходят на совсем иной уровень доверия. И я тотчас вернусь за тобой, чуть ли не молниеносно. Мало того, вполне возможно, что со временем я тебя даже смогу допустить на Станцию для ее изучения.
Гегемон закивал похвально:
– Щедрое предложение, польщен. Но ты знаешь, что я тебе посоветую: мне кажется, что данный секрет тебе вообще не стоит показывать кому бы то ни было. Даже своей супруге или матери. Я буду молчать об этом, и ты не проговорись… Ну а по поводу твоей матери… Как ты свой визит представляешь? Заскочишь туда, доведешь мать до обморока, вся охрана бросится тебя уничтожать, потому что ты для них чужак, и напоследок выяснится, что отец самого императора Эзенберро в это время находился в постыдном заточении. Да меня каждый обитатель того мира презирать начнет! Я родному сыну на глаза показаться не смогу! Ха! Чего ты боишься? У тебя же в руках всемогущественный разрушитель ловушек. Да еще и попутно убивающий всех создателей и творцов этой самой расставленной на тебя западни.
И в самом деле, получалось, что Светозаров не прав. И, уже стоя на самом краешке пропасти позорной сдачи, он выплеснул несколько тяжелых обвинений на узурпатора сорока шести миров:
– Почему ты начал войну с баюнгами и уничтожил всех тамошних Торговцев?
– Войну начали они сами, вернее, их вовлекли в кровопролитную бойню мои политические противники. Доступ к информации ты получишь.
– Зачем ты умерщвлял милых и беззащитных туюсков, сбрасывая на их подземные города сонмы монстров и хищных тварей?
Трибун тяжело вздохнул:
– Да потому что пушистые туюски стали слишком милыми и… вымирающими. Когда-то в мире Ба они составляли треть населения. Но их разбаловали настолько, что разумные существа стали превращаться в домашних питомцев. И массово вымирать от старения нации. Ничто им не помогало взяться за разум, даже исчезновение в том мире Торговцев-баюнгов. И мне ничего не оставалось делать, как заставить их воевать и бороться. Уже одна только эвакуация из пещер раз в пять лет их порядочно взбодрила. Хотя, спрашивается, чего в этом страшного? Выйди наружу, поживи с месяц на открытом воздухе, а потом возвращайся обратно.
– Но ты их заставил воевать с великанами-баюнгами! Ты стравил два разумных вида между собой!
– И правильно сделал. Потому что они выползали наружу из своих городов, ложились на травку и ждали, пока добрые баюнги их накормят. А если их никто не кормил – умирали с голоду. Вот и пришлось их окончательно взбадривать войной. Зато за полторы тысячи лет шелковые туюски вновь возродились как цивилизация. Им теперь палец в рот не клади, любому великану руку по локоть откусят и скажут, что так и было. Ну и самое главное, что я ставлю себе в личную заслугу: количество этих уникальных созданий увеличилось в 120 раз. И мне кажется, они уже не вымрут и не выродятся… ну хотя бы в очередные пять тысяч лет.
Оживившийся Крафа резко встал на ноги и несколько раз прошелся туда и обратно по пятачку перед осколком скалы. Замер перед Светозаровым:
– Ну вот и скажи мне, виноватому в гибели сотен, но возродившему миллионы: прав я или нет?!
Дмитрий развел руками:
– Понятия не имею! Вот когда еще раз наведаюсь к туюскам и просмотрю их историю с точки зрения твоего пересказа, тогда и решу, как ответить на твой вопрос. – По поводу матери Ледовой Владычицы он пока интересоваться не стал. Не сомневался, что и тут найдется отговорка. – Ладно, отправляемся тогда к твоему сыну… Как хоть тот мир называется?
– Фиолетовое Наваждение.
– Ух ты! Чего так длинно и… загадочно? Опиум, что ли, там курят?
– Фу! Пошляк! Закаты там такие дивные, благодаря составу атмосферы, каких нигде не встретишь. Вот потому так и назвали.
Дмитрию пришла еще одна догадка, как проверить правильность слов Трибуна:
– Слушай, а что сейчас должна делать моя мать? Чем в данное время суток занимается? – и вторым потоком сознания быстро попытался соединиться зовом крови с Кометой.
Союзнику и на пальцах считать не пришлось:
– Да ночь уже там поздняя. Бал закончился, и наверняка уже спать легли. Ну, в крайнем случае, ложатся.
– И удобно будет в такой неурочный час народ беспокоить? – последовал вопрос первым потоком сознания.
Крафа рассмеялся:
– Вот на месте и посмотришь, удобно или нет.
А ниточка контакта уже установилась, и Дмитрий с уверенностью мог сказать, что мать сильно устала. Еще не спит, но уже близка к этому. И недовольство сменилось разочарованием.
«Неужто и в самом деле в сюрприз свекра настолько поверила?» – подумал граф Дин и вслух сказал:
– Ну, если ты уверен, что там нас не только не выгонят, а еще и накормят, то вперед! Показывай дорогу. А я буду на всякий случай скромно держаться сзади.
И плотно ухватил Гегемона за воротник охотничьего костюма. Но тот не обиделся ни капельки:
– Да сколько угодно скромничай! Лишь бы быстрей за стол усесться.
И сделал шаг вперед.
