Глава двадцать седьмая
Притирание
На Опорной Станции троица Светозаровых появились с солидным багажом постельных принадлежностей, некоторой бытовой мелочевки, продуктов питания и даже нескольких горячих блюд в термосах. Как заявила Елена по поводу последнего: «Всегда мечтала устроить пикник на белом облаке!»
Но когда оказалась на месте, осмотрела диковинный футуристический пейзаж и разочарованно протянула:
– Ну совсем на ватные облака не похоже…
Дмитрий же первым делом поспешил к двери, ведущей в жилые помещения. Она тоже открылась легко, не требуя ни кода доступа, ни позывного. А значит, Станция его уже признала за своего. Циферки нужны лишь для установки связи и во время оной.
Зато идущая следом Александра уперлась в невидимую преграду и заголосила:
– Дима! Меня тут что-то не пускает!
А над ее головой, по верху центрального скального обломка, уже высвечивались буквы бегущей строки:
«Оператор обязан голосовой командой дать подтверждение на проход своих гостей на Станцию и сразу определить для гостей статус допуска: начальный, прожиточный, образовательный, интимный, рабочий, максимально приоритетный или полный».
Пока Торговец вникал в смысл написанного, последовало разъяснение каждого статуса. Начальный разрешал гостям пройти в холл и только. Прожиточный – поселиться в гостевых покоях и питаться или праздновать в залах второго этажа. Образовательный давал дополнительный допуск гостям в помещение номер три, которое в прошлый раз оказалось разгерметизированным и нуждалось в ремонте. Там находились учебные классы, тренажеры и ментальные усилители преобразования знаний. Причем за той дверью существовала и иная градация, по которой оператор контроля мог либо прекращать обучение гостей на каком-либо уровне, либо продолжать его. По крайней мере такое последовало подробное объяснение.
О сути интимного статуса догадаться было нетрудно: на третий этаж, в спальни, допускались «близкие родственники и партнеры для сексуальных развлечений». А значит, благодаря близости с хозяином данного места, они же могли и обучаться в здешних не то школах, не то университетах. Четко и без излишнего ханжества.
Рабочий статус предназначался для помощников, соратников и прочей ученой братии, которые могли подниматься на четвертый, пятый и шестой этажи и там работать в лабораториях, оранжереях и на экспериментальных устройствах. Максимально приоритетный – разрешал гостям заходить в главный зал операторского контакта и под надзором и при участии оператора Станции осуществлять межпространственную связь. Ну а полный, как тоже нетрудно было догадаться, разрешал гостю ходить, куда вздумается, и делать все, что в голову взбредет. Кроме, как указывалось, «преднамеренного нанесения оператору травм, несовместимых с дальнейшим существованием».
Все четко, все разложено по полочкам. Еще и служба безопасности бдит неусыпно.
У замершего в процессе чтения Дмитрия даже шея слегка заныла от позиции «созерцание». Супруге он сразу дал сигнал подождать с вопросами, и та терпеливо помалкивала. Глядя на невестку, и сестра вела себя сдержанно.
Конечно, деликатнее было бы заявить об уровне образовательном, но тогда женщин дальше второго этажа не пустили бы, отведя для поселения гостевые покои. Поэтому пришлось землянину громко и отчетливо назвать пока всего лишь четвертый уровень допуска. На большее он побоялся замахиваться, опасался недоразумений, если та же Елена вдруг вздумает похозяйничать в лаборатории.
– Эти женщины получают статус «интимный»!
Над камнем мелькнуло слово «Принято».
– Почему не родственники? – недовольно спросила супруга. – Или еще не заслужили?
– Дорогая, ну я же не виноват, что все эти определения здесь сложены вместе и названы интимными. Сама ведь аналитик и понимаешь, насколько сложно составить программу, которая идеально отвечала бы требованиям огромного количества разумных существ. – Он протянул руки. – Так, девочки, давайте свои ладошки, я вас буду проводить внутрь, а дверь будет считывать ваши параметры. Начнем, пожалуй, с учебных классов…
Но только они двинулись к двери номер один, как на ее фоне высветилась надпись:
«Ремонт не закончен, герметизация до сих пор нарушена. Для восстановительных работ требуется трое стандартных суток».
Теперь надпись могли читать и спутницы Дмитрия, и Леночка запрыгала от восторга.
– Так вот ты что читал!
– Ну да. Таким образом нам подсказывают, как правильно действовать.
– А кто это пишет?
– Есть тут некий интеллект, пока не знаю точно, что оно такое. Называется ЦАПЛя, что расшифровывается как «центральный агрегат прецедентальной логистики».
– Фи! Как все запутано…
– И прошу вас отнестись к подобным предупреждениям очень ответственно! – смотрел граф при этом на супругу, но говорил именно для сестры. – Иначе можем нарваться на неприятности.
Александра поняла его прекрасно и подыграла с серьезным видом:
– Обещаем! И не волнуйся за нас, мы не подведем! – Переведя взгляд на золовку и дождавшись, пока та утвердительно кивнет, спросила: – Ну а теперь куда?
– Вот сюда… Дверь номер два! Ведет в жилые помещения…
О лабораториях пока распинаться не стал, а просто заставил женщин аккуратно коснуться ладонями двери, пройдя при этом идентификацию. Его спутницы вошли и пустились в охи и ахи. Так как в холле особо высматривать было нечего, то вскоре подались на второй этаж, начав там осмотр с гостевых комнат. Там оказались не просто комнаты, а целые блоки, каждый из которых состоял из прихожей, двух спален, кабинета, двух ванных и просторной дамской комнаты возле входа.
Посчитав двери в коридоре, Шура сделала вывод:
– Это же шестнадцать семей можно принять в гости. Причем, судя по размеру кроватей и остальной мебели, гости хоть все могут быть баюнгами.
Как ни странно, комплекты постельного белья оказались и многочисленными, и в превосходном состоянии. Причем от тканей веяло свежестью, словно их только что уложили после стирки и глажки. Полотенец, как и диковинных мыльных принадлежностей, тоже хватало.
А вот ни единого намека на одежду или обувь отыскать не удалось.
– Кажется, здесь никто и никогда не жил, – предположила Елена и кивнула в сторону очередной ванной комнаты. – Ни одна бутылочка шампуня не начата и мыло нетронутое…
Предметы быта – статуэтки, салфетки, скатерти или забытые чемоданы – тоже отсутствовали начисто. За шторами открывались великолепные виды то на лес, то на горы, то на море. Причем волны пенились и ходили, деревья покачивали ветками, а в горах порой слышался свист ветра. Вот только закавыка: ни одно окно не открывалось, как земляне ни старались. Тщательный просмотр доказал: ни щелочки, ни трещинки! Полная имитация!
– Может, это и здорово? – рассуждала Александра. – Оставляешь детей и не боишься, что они сбегут куда-то в лес и там затеряются. А то я видела уже такую обманку, подумала, что там простой имитатор аквариума, а оказалось – окошко в море иного мира. С настоящими акулами… – Оглянувшись на мужа и поймав его недовольный взгляд, она пояснила: – Это в мире Богомолов, где милый старикан дракоша поживает.
– Хм! А то я не видел, какие там тигры саблезубые и медведи по горам лазают!.. Доверчивых и наивных спортсменок, бегуний разных по пляжу поджидают… себе на обед.
Теперь уже нахмурилась рассказчица, усиленно обкатывая в голове мысль:
«Кто же меня заложил? Ксения или Марьяна? – И сама сделала правильный вывод: – Наверняка у Крафы и там записывающая аппаратура натыкана…»
Банкетные залы поражали высотой: метров пятнадцать, не меньше. Получалось, что апартаменты оператора Станции занимали то пространство, которое располагалось над гостевыми блоками второго этажа.
Попытались отыскать кухню, но наткнулись только на явно раздвижные панели с надписями: «выбор меню». А под ними – клавиша.
Но сколько ни давили на эти клавиши, ничего не открывалось, не появлялось и не высвечивалось. И лишь после того, как Александра с прищуром вознамерилась врезать по одной такой каблуком своего сапожка, проявилась мигающая, прерывистая строчка символов:
«Пищевой блок требует особенно длительной расконсервации, как и обслуживающий контингент роботов. Для возобновления полной работоспособности понадобится не менее шести стандартных суток».
Женщины сразу успокоились и пошли рассматривать столовые сервизы и шкафы, полные посуды из дивных сплавов. А Светозаров остался на месте и задумался:
«Что-то эта ЦАПЛя себя странно ведет. Боюсь ошибиться, но, кажется, задержка с объяснениями поступила непозволительно поздно. Складывается такое впечатление, словно некто над нами издевался, следя за нами со злорадством. Дескать, слишком ли голодны человечки и как они поступят, если их подразнить. Да и само мигание надписи слишком напоминает смех… Неужели эта свихнувшаяся в одиночестве ЦАПЛя решила нам продемонстрировать свое тонкое чувство юмора? Если так, то еще ладно, простительно, а если это уже диагноз? Тогда и в самом деле можно ожидать, что где-то вдалеке, на одной из Опорных Станций, окопался и поныне здравствующий Хандер Югич. Или он и в самом деле сошел с ума после общения с тамошним центральным агрегатом прецедентальной логистики, или, что еще хуже и трагичней, подобралась пара полных, клинических идиотов. И что тогда получится? Э-эх! Лучше и не представлять себе. А то спать не буду…»
Он старался теперь фиксировать каждую мелочь. И для уточнения реакции заорал на весь зал:
– Э-эй! Раз здесь не кормят, пусть хоть чаю горячего подадут! Не умирать же нам с голода.
Подождал, пока эхо стихнет, и прокричал то же самое несколько раз с разными интонациями и на разных языках. И увидел на стене возле шкафов с посудой полыхнувшие буквы:
«Каждый выкручивается в меру своих способностей. Порой надо уметь и без нянек обходиться!»
Вот такое нравоучение!
Копошившиеся в шкафах родственницы на яркие буквы не обратили ни малейшего внимания. Из чего следовал вывод: их доступа не хватало для прочтения, ответ предназначался только оператору.
Ну, тот и решил действовать в меру «своих способностей». Благо у них с собой было пропитания на целое отделение оголодавших воинов. Прокашлялся многозначительно и предложил:
– Девчонки, давайте устроим в честь новоселья пир! Сервируйте стол самыми лучшими приборами и выгружайте все наши съестные припасы. А я наведаюсь в главный зал операторского контакта. Переброшусь несколькими словами с ЦАПЛей и гляну, все ли там в порядке.
Из двери номер два они вышли все втроем, а потом он еще присмотрел на всякий случай, как женщины затаскивают в жилой сектор багаж. И вошел в дверь номер один.
Уже без всяких опасений уселся в облюбованное еще в прошлый раз кресло и возложил руки на мертвенно черную поверхность. Привычно дождался, пока появились какие-то контуры схем, затеплились гирлянды огоньков, заключенные в окружности изображения стали перемигиваться, и множество светодиодов запульсировало красным. А затем и надписи над разными секторами панели появились точно так же, как в прошлое посещение этого места:
«Связи с замком Свинг Реальностей нет. Перекрыты центральные приемные шлюзы, каналы переходов запечатаны. Отсутствует связь с иными Опорными Станциями нашего сектора. Для выхода на них нужны коды переписки и позывные удаленных операторов. Полностью блокирована связь с удаленными замками иных систем. Нет доступа к иным реальностям».
Ничего нового, хотя моргающие огоньки и светодиоды так и манили к себе, предлагая если не нажать на них, то хотя бы погладить. Дмитрий искушению не поддался, а решил действовать голосом.
– Обращение-вопрос к центральному агрегату: как открыть приемные шлюзы?
После долгой паузы он получил сообщение в виде обычных светящихся строчек на недосягаемом участке панели:
«Обращение неверное. Если вы имели в виду центральный агрегат прецедентальной логистики, то имя следует называть точно!»
Светозаров едва сдержал эмоции.
«Твою папуаса гирлянду! Да эта железная или пусть даже пластмассовая пародия на разум еще и кочевряжится?! Имя у него, оказывается, есть?! Или это «она»? Ха! Вот бы сюда Эрлиону! Она бы тут живо навела порядок и разобралась с титулами. Видимо, у этого интеллекта от одиночества появилась мания величия, и хорошо еще, что он не заставляет обращаться к себе «ваше вселенское всех вселенных величество»! Ага! Пять «в» сокращенно получается! Этакий юморист Вовочка в пятой степени! Надо же…»
Желание полоснуть по панели плазмером или лазерным резаком растаяло, когда землянин посидел минутку.
«А что, собственно, случилось? – подумал он. – Чего это я завелся? Почему не использую свой разум для решения этой проблемы? Хм! Да нет, вроде использую… Итак, что мы имеем? Либо со мной общается некий юморист, который и в самом деле претендует на роль приснопамятного хохмача Вовочки из русских анекдотов, либо меня тестируют на психическую уравновешенность. Может такое быть? Еще как может! Значит, постараюсь с этой минуты действовать так, словно так оно и есть. Ничего другого пока предполагать не буду. Дальше: Опорную Станцию не могли создавать в расчете на ее самостоятельные действия. Здесь все должно быть заточено на руководящую роль человека. Ну, или иного разумного существа… Следовательно, во власти оператора наверняка находятся и функции переподчинения станционного интеллекта, возможности его перенастройки под свой характер, темперамент и потребности. Может, я и ошибаюсь, но ведь попытка не пытка! И почему бы не начать притираться не только самому, но и местного Пять В под себя не перестроить?»
И начал менторским тоном:
– Сразу заявляю о недопустимости разглагольствований в критической, а уж тем более, в боевой обстановке. А посему постановляю: обращения должны быть краткими, а для привыкания ими следует пользоваться в любых, в том числе и повседневных ситуациях. Ко мне обращаться коротко: Дин. Без всяких титулов. Я к центральному агрегату прецедентальной логистики буду обращаться только так: ЦАПЛя. Требование окончательное, обсуждению не подлежит.
В ответ ни звука, ни буквы. Чтобы понять, принят ли приказ оператора к сведению, пришлось повторить первый вопрос:
– ЦАПЛя, как открыть приемные шлюзы?
Может, ему и показалось, но надпись полыхнула не то злостью, не то ехидством:
«Пока данная операция невозможна! Необходимо накопить энергию!»
– Сколько для этого понадобится времени?
Никакой реакции. Уже догадываясь, в чем дело, граф спросил:
– ЦАПЛя, почему вы мне не отвечаете?
«Отвечаю всегда и на любое ваше обращение!»
Новоиспеченный оператор сжал зубы, предвидя, что ему придется повозиться и побороться с упрямым искусственным интеллектом. А чтобы не наступать на одни и те же грабли, придется каждое нововведение зачитывать приказным тоном.
– ЦАПЛя, слушай мое распоряжение: во время всех дальнейших наших диалогов подразумевается, что следующий вопрос задается прежнему адресату. Еще раз спрашиваю: ЦАПЛя, сколько времени потребуется для накопления энергии, необходимой для открытия приемных шлюзов?
«От десяти до пятнадцати стандартных суток!»
Незаметно вздохнув, Торговец продолжил задавать вопросы:
– Что значит «каналы переходов запечатаны»?
«Умение преодолевать межмирское пространство между станциями бессильно».
– И кто запечатал эти каналы?
«Личности не установлены».
– Когда они это совершили, где и каким образом?
«В замке нашего сектора четыре тысячи лет назад».
– А если не было бы этой блокировки, Торговцы могли бы путешествовать из замка в другой замок?
«Да!»
Краткость и тон ответов жутко раздражали. Чувствовалось, что «Цапелька» при желании может отвечать и полно, и сочно, и оперировать образами, и предвидеть вытекающие из беседы дальнейшие вопросы. Но то ли тест продолжался, то ли Пять В от всей души обиделся на строгость нового распорядителя (или все-таки хозяина?) Станции.
Ну, да не беда, было бы время, а все остальное притрется!
– Как наладить связь с другими Опорными Станциями нашего сектора?
«Должен прийти запрос от дальнего оператора и последовать обмен позывными. После чего следует пользоваться специальными кодами переписки».
– Где эти коды находятся?
Надпись появилась с несколькими краткими миганиями:
«Все данные о кодах даются в учебных комнатах».
Человек хмыкнул и несколько сменил тему:
– Почему и кем блокирована связь с удаленными замками иных систем?
«Создателями сети при ее создании».
– То есть сеть так ни разу и не была запущена в действие?
«Нет!» – и опять какой-то особенно язвительный окрас надписи.
– И почему нет доступа в иные реальности?
«По той же причине: сеть бездействует».
– Уф! Как же я с тобой устал! – Светозаров откинулся на спинку кресла. – Но все равно… – Он встал и рявкнул во всю глотку: – Молодец! Объявляю тебе благодарность!
Естественно, что раз вопроса не последовало, то и ответа не предвиделось. Да только землянин решил и тут допечь строптивый интеллект.
– ЦАПЛя, слушай мое распоряжение: всегда, когда я тебя похвалю, ты должен бодро и моментально отвечать: «Рад стараться!»
Хотел было поиздеваться до конца, прибавив: «ваше высокопревосходительство!» А еще лучше: «Служу трудовому народу!» Но не стал. Со временем, скорей всего, и этот ответ придется аннулировать. Но пока решил проверить и повторно гаркнул простенькую похвалу. И бальзамом на душевные раны стала желаемая надпись:
«Рад стараться!»
Дмитрий устало направился к двери и уже на выходе пробормотал:
– А будешь стараться еще лучше, получишь в награду… фигу с маком!
Вышел и улыбнулся, прочитав над центральной скалой недоуменный вопрос:
«А что такое «фига»?»
