Глава двадцать пятая
ПРИШЛА БЕДА — ОТВОРЯЙ ВОРОТА
День тянулся за днем, на душе становилось все неспокойней, и Александра старалась загрузить себя до самых невозможных пределов. Сил оставалось лишь на то, чтобы только дойти до выделенной ей кельи и заснуть еще в падении на узкую кровать.
Как ни странно, но движение «Наш мир не одинок!» продолжало расти и крепнуть. Несмотря на многочисленные барьеры и рогатки, которые выставляли правительства, всемирные банковские системы и специальные службы, активисты движения успели перешагнуть тот барьер в информационной сети, после которого замолчать или извратить суть нового движения становится делом бессмысленным. Оно начало жить собственной жизнью. Понятно, что жизнью тяжкой, скрытной, сиротской, а то и лишенца, но все-таки.
Тем более что движению помогали лучшие аналитики, на лучших устройствах и с применением новых идей выросших на Земле Маурьи и Арчивьелов. То есть работать со всемирными проблемами было более чем интересно, скорее получалось даже возвышенно, творчески и с ожиданием в финале высшей награды для всего человечества.
Несколько тормозили, не давали ожидаемых результатов поиски личного характера. Александре удалось приблизительно отыскать только одну подругу по детдому, но и с той по найденному адресу до сих пор выйти на контакт не удалось. Имелись некоторые ссылки, что она отдыхает где-то дикарем на побережье Крыма.
Почти не было результатов и с подсадной уткой в виде бывшего миллионера, Бориса Королюхова. Взятый под арест агент в плане здоровья пошел на поправку, хотя все еще содержался в тюремном госпитале строгого режима. Но вот никто из гостей к нему не наведывался, слежки за госпиталем не устанавливали и дополнительные справки не наводили. Вполне возможно, что, явно перепуганный свалившимися на его голову провалами, Павел Павлович попросту проигнорировал сведения о своем обидчике или решил с ним не связываться ни в коем случае по причине собственного шаткого положения. Ведь, умудрившись сбежать от германских властей, он мог в данный момент прятаться в таком немыслимом месте, что любое неверное движение или попытка выйти на связь привела бы к провалу. А там уже и удача может отвернуться окончательно.
Тогда графиня Светозарова решила пойти иным путем. Через побочную информацию, поступающую прямо в палату в виде простого кинофильма, передала Каралюху легко расшифровываемую угрозу: «Вот ты, Тараканище, и попался! С этой твоей больничной койки тебя сразу в морг и отвезут! Хотя… жалко. Слишком легкая смерть тебе достанется, предатель!»
Удалось! Удар достиг цели: Борюсик заметался в панике и от страха. Попытался вначале доказать госпитальному начальству, что его с часу на час готовятся убить. Те охрану показательно несколько усилили, но бредням старого чекистского агента так до конца и не поверили. Тогда Королюхов стал делать самостоятельные попытки к спасению. Проверял пищу, принюхиваясь к ней и пробуя внимательно каждый кусочек. Требовал вскрывать ампулы с лекарствами и вводить уколы только после его просмотра и тщательного изучения всех надписей и наклеек. Будто сам не знал из собственной практики, что подобные предосторожности бывают бессильны: наклейки можно подменить, а то и сам яд запаковать прямо на фармацевтической фабрике. Пытался сползти с кровати, уложить вместо себя одеяла с подушками в виде тела, а сам спал под столом или в дальнем углу палаты.
В общем, струхнул по полной программе и собственное существование испортил окончательно. Теперь он вздрагивал после каждого стука за стенкой или громкого голоса в коридоре; бледнел при виде открытого, пусть и зарешеченного окна; звал во весь голос санитара, когда кто-то незнакомый из медперсонала заглядывал в его палату. Дошло до того, что его всерьез стали исследовать на психическую вменяемость.
И тут весьма грамотно подсуетился главный следователь. После нескольких часов вливаний и убеждений он сумел доказать страшно нервничающему русскому, что его песня будет и в самом деле спета, стоит только уменьшить персональную охрану. По правде говоря, ее и так никто не увеличивал, но самовнушение — великая сила.
Единственный выход, который следователь предоставил много знающему агенту, — рассказать все. Причем не просто все, а нечто такое, за что его поселят отдельно, вдали от суеты, и предоставят возможность прятаться от своего бывшего начальства в полное и пожизненное удовольствие.
Вот тогда Борюсик и начал раскрывать некоторые невероятно важные секреты.
Вначале дал ссылки на некоторые секретные счеты Павла Павловича и его покровителя из Москвы. Вокруг счетов началась странная возня, завершившаяся полной пропажей денег, несколькими громкими отравлениями и парочкой скандальных самоубийств. Ну, тут уже аппаратура с Ситулгайна себя показала во всей красе: цепочки заказных убийств удалось проследить до заказчика. И им оказался все тот же Москвич. Но его положение оставалось до сих пор настолько сильным, незыблемым, что даже прямое и показное разоблачение не сковырнуло бы его с насиженного места. То есть бить его в лоб и методом справедливого ареста не получилось бы.
К тому же и местонахождение или участие во всех этих делах Пыл Пылыча никак не фиксировалось. Упал на дно, растворился. А может, и в самом деле погиб? Чего не случается в этой жизни даже с подобными зубрами агентурной работы?..
Только и оставалось, что поискать тех обиженных Москвичом или им ущемленных, которые собственной жизни не пожалеют, но отомстят гаду за смерть своих близких или за собственное обнищание. И чем больше Александра «копала» под Москвича, тем больше его личных врагов отыскивала. Причем некоторые из них даже не подозревали, под какой именно маской скрывается их личный и лютый враг. Как всегда в жизни бывает, тот действовал чужими руками и тщательно затирал все следы преступлений, могущие разоблачить его лично или Павла Павловича и его контору. Да в принципе и сама контора в свое время была создана для прикрытия, а то и свершения скрытных преступлений любого толка.
Но машина возмездия закрутилась. Не все в нее вложили свои усилия, далеко не все. Некоторые испугались и не стали мстить. Слишком уж страшная, одиозная фигура маячила по ту сторону фронта. Некоторые не поверили. Еще и своему врагу все данные о якобы «наклепе» выложили. Что сильно помогло Москвичу перестраховаться, приготовиться и уйти в глухую оборону.
Но нашлись и те, кто поверил в собранную информацию сразу и полностью. На какое-то время затаился, проводя нужные перестановки у себя в тылу, а потом пошел в атаку. Результатами этой атаки стала резня сразу в трех конторах, двух весьма важных силовых структурах, нежданные смерти нескольких министров да парочка убийств в среде высшей политической верхушки России. И наконец, как логический финал всего деяния — безжалостное устранение ядом, пулей и кинжалом как самого Москвича, так и всех его сильных сподвижников.
Скандал поднялся на весь мир! Уничтожение стольких и таких видных политических фигур в правительстве средства массовой информации сравнили с большевистским переворотом тысяча девятьсот семнадцатого года. И уже в который раз повели оголтелую пропаганду полной изоляции «русского медведя». Другой вопрос, что этот медведь не лапой орудовал, а размахивал громадной ядерной дубинкой, так что уже на следующий день президент выступил с должным обращением как к своему народу, так и к мировому сообществу. То ли его заставили, то ли он сам сообразил, что нужно делать, но уничтожение темных лошадок было освещено правильно: «Собаке — собачья смерть!» А заморским шавкам было приказано заткнуться и не совать свои носы в дела суверенного государства. Сами, мол, разберемся.
То есть справедливость как бы восторжествовала.
Но вот тут как раз и стали вылезать лапки растворившегося в неведомости Павла Павловича. Вначале его люди попытались штурмом взять тюремный госпиталь и уничтожить предавшего великие идеалы агента Королюхова. Ну и заодно еще нескольких много знающих товарищей наказать. Но было в тот день Борюсику счастье: за полчаса до штурма следователь поволок его прямо в инвалидном кресле в информаторий, где тайно от всех на большом экране стали проводить опознания как бывшего шефа почившей конторы, так и «иже с ним», коих агент знал в лицо огромное количество.
Это их обоих и спасло. Забаррикадировались, сделали вид, что их в редко посещаемом помещении никогда не было, да так и выжили до прихода особых полицейских подразделений.
Но вот от штурмовой группы аппаратура глобального осмотра всей Земли в обратном просмотре стала раскручивать цепочку к организаторам — и таки вышли на тушку главного зубра по спецоперациям. И что самое неприятное, отыскали эту тушку совсем рядом с обителью Желтых Грез. Павел Павлович собрал в лесу, примыкающем к угодьям монахов, чуть ли не целую армию. Причем армия собиралась скрытно, организованно и быстро. И к моменту ее обнаружения стало понятно: атака последует довольно скоро — через четверть часа, максимум двадцать минут. И вряд ли за это время помощь поспеет от властей Германии.
Следовало в первую очередь рассчитывать только на собственные силы.
А на какие именно? Монахи в последнее время запаслись более чем современным и многочисленным оружием. Но ведь они не боевики. В открытом и жестком сражении они не чета выученным для ночного боя коммандос. Вряд ли помогут и те несколько постов частной охраны, которые несли в лесу дозоры, предназначенные для остановки многочисленных и вездесущих корреспондентов. Скорее, это их следовало немедленно стянуть за стены монастыря и защищать более действенным оружием.
И на принятие единственного верного решения у координаторов всемирного движения оставалось с четверть часа. Потому сразу и могло показаться, что помочь может только один человек, Торговец.
К счастью, выход нашли самые юные и талантливые целители. Те самые талантливые, родившиеся на Земле Маурьи и Арчивьелы.
