Глава 34
Отчаянная контратака
В разгромленном лагере строителей башни виконт Алый и Дарквуд похозяйничали на славу. А чтобы не мелочиться да не возиться с волокушами, впрягли по лошадке в телеги и живо загружали их найденными продуктами, овсом и водой. Причём первая телега уже оказалась полнёхонька и тронулась в путь под управлением Дарквуда.
Такую инициативу Виктор одобрил, но первым делом стал выбирать на телегах оставшиеся от башни трубы, уголки и прочие куски железа, идущие на сборку. Отобранное командиром мэтры тут же тащили в тоннель, а когда там оказалась солидная куча годного для рычагов материала, закрыли люк и всё вокруг него тщательно замаскировали. Пока Виктор, не поленившись, проверял маскировку, оба учителя боевых искусств лихорадочно работали грузчиками, загружая третью и четвёртую телеги.
Вскоре и они отправились к скале, а Менгарец продолжил осматривать лагерь в поисках наиболее ценного. Что-то его сильно тревожило, сознание чего-то несделанного или упущенного так и одолевало, но он никак не мог высмотреть причины своей тревоги:
«Вон ещё какие горы железа остались! Аж зависть берёт: откуда у этих уродов столько подобного добра? А вдруг у них там ещё одна башня есть? Или всё-таки имеются метательные машины? Экая досада, что мы не выжгли их храм вместе со всеми!.. И сейчас время теряю даром. Лучше бы я рычагами попробовал дверь вскрыть…»
Всё Сияющее плато он просматривал отлично. И видел, как под скалой споро разгружают первую телегу. А вот уже она освободилась, и возница, разворачивая её, заторопился обратно.
Именно в этот момент Виктор рассмотрел слабые отблески света на дороге между скальными нагромождениями «гребешка». Монахи всё-таки вышли из своей крепости! Всё-таки решили дать ночной бой! А раз решились выдвигаться в ночное время суток, то наверняка всеми имеющимися у них силами.
А это – чревато! Очень чревато для защитников скалы. Командир тотчас осознал свою промашку, что никого не послал наблюдать за крепостью. Слишком уж уверовал, что до рассвета Вещатели наружу и шагу не сделают. Рискнули ж, однако!
Все эти раздумья уже проносились во время действия. Наибольшая куча факелов – зажечь! Затем каждый из них под телегу! Как они там разгораются и как скоро телеги загорятся – неважно. Хоть какой-то урон нанести врагу на последних минутах! Ну а затем и сам вскочил на телегу, на которой лежало выбранное железо, щиты и мотки прочных верёвок. И во всю прыть погнал несчастную, фыркающую и ржущую от боли лошадку.
Кажется, успел. Где-то посредине плато встретил Дарквуда, рычащим тоном приказав тому разворачиваться и спешить к скале обратно. И потом вдвоём успели пересечь тот участок, где они на фоне костров разбойничьего лагеря просматривались как на ладони. То есть была надежда, что передовые разведчики монахов не заметили уплывшие к стану врага телеги и не станут атаковать с ходу.
Когда эмиссар его святости оказался под скалой, нежданно умолк колокол, который действовал под силой ветра. Пришлось скомандовать полную эвакуацию:
– Сандер-тэ! Дарквуд! Немедленно наверх. Форш и Слиш! Если свистну, бросайте всё и тотчас тоже цепляйтесь за верёвки. Мы вас вытащим!
Последние слова он уже договаривал, быстро карабкаясь по верёвке. И успокоился сравнительно только наверху, заняв свой наблюдательный пост. В местах нахождения ячеек уже копошилось с факелами около двадцати всё скрупулёзно осматривающих следопытов. Ещё сорок, верхом на конях, выехали на плато и раздались в стороны широким полукругом. Факелы они держали на высоких пиках, готовые эти пики опустить перед собой и довольно неплохо освещать свой путь.
Полукруг вначале выдвинулся вперёд метров на двадцать, а его составляющие участники ещё больше рассредоточились в стороны. Этакое мерцающее освещение накрыло чуть ли не половину плато. Затем на дороге появилось ещё пятьдесят всадников во главе с самим настоятелем. Те выстроились во второй шеренге за первой, и таким полукругом, с большой дистанцией друг между другом понеслись вскачь на свой лагерь.
Там к тому времени хорошо разгорелась только одна телега, да ещё несколько подавали надежды сгореть вполне благополучно. Но врывающиеся конники сразу бросались тушить огонь, с каким-то непонятным остервенением спасая не такие уж ценные повозки, гружённые железом. Хотя большинство их подельников проскакали дальше, тщательно освещая и осматривая все следы, могущие рассказать, что тут происходило.
Десятка два монахов отправилось к лагерю разбойников и в течение получаса о чём-то ожесточённо спорили и обменивались мнениями. К тому времени следопыты пришли к определённым выводам, а к скале с факелами на пиках успело смотаться десять закованных в сталь рыцарей. Вернулись не все, только четверо. Потому что были встречены прицельными выстрелами из луков. Но зато оставшиеся в строю монахи во весь голос орали последние новости:
– Наши телеги там!
– Они подняли всё на верёвках!
– Это их рук дело! Они убили наших О-Низов! И подожгли лагерь!
– И башня в пропасти – это их рук дело!
Прислушиваясь к этим крикам и пуская им вслед последнюю стрелу, эмиссар его святости досадовал от всей души:
– Ну и зачем на нас возводить напраслину? Кто поджёг и чего? Всё погасили, уроды! Только одна телега и сгорела… Вруны несчастные!
Кстати, телега сгорела так хорошо, что при попытках её тушения сломалась, и перегретая пламенем куча железа придавила парочку неповоротливых пожарных. Те вопили так, словно их живьём резали. Спрашивается, зачем было в огонь лезть?
Ответ на этот вопрос вскоре стал ясен: братство Лысых Вещателей взбесилось полным составом. Причём взбесилось не лютым, безрассудным сумасшествием, при котором люди пускают пену, корчатся в судорогах, бьются головой об стенку или пытаются разгрызть куски гранита вместо семечек. Их бешенство было как ледяное пламя, расчётливое, вдумчивое и готовое на любые лишения ради достижения конечной цели. Ну и цель для монахов маячила на ближайшем горизонте только одна: скала с её нежданными и активными обитателями.
Во-первых, они всё-таки уговорили разбойников принять посильную помощь во всех своих начинаниях. Во-вторых, что пешие воины, что всадники, сразу выехавшие на Сияющее плато, были без сапог, как и их лошади. А значит, собирались совершить нечто ещё до наступления дня. В-третьих, все монахи без исключения действовали словно трудолюбивые муравьи. Через полчаса стало понятно, что они задумали: построить ещё одну башню!
Но! Так как основание с колёсами лежало покорёженное в пропасти, конструкцию стали возводить из того, что осталось. И вот тогда Менгарец со стоном сообразил, что он упустил из виду, когда бродил по лагерю врага в поисках ценного. Груды! Огромные кучи крепёжного железа и перемычек! Ведь и дурак мог догадаться, как из этого можно возвести нечто высокое!
А хвалёный Первый Советник, глава правительства Шулпы, глава правительства всего союза континента Шлём, да и вообще – «человек со звёзд» (звучит-то как!) – опростоволосился.
«Эх, лопата я, ржавчина на мою голову! – ругал он сам себя. Правда, мысленно! – На кой ляд нам жрачка и вода? Телеги! Телеги с грузом надо было сбрасывать в пропасть! А я пялился на них, как баран на новые ворота и банально завидовал! Ну надо же… Век живи – век учись! Но почему на своих ошибках?..»
Самое интересное, что после отступления четвёрки рыцарей из десятка разведки образовался этакий промежуток времени минут в сорок. Пользуясь огромным количеством привезённых верёвок, скользнувшие вниз маэстро привязывали внизу всё, что только нащупывали их руки. А на скале тащили все, кто только мог двигаться или шевелить руками. Даже толстоватый пленник Ромуальд уговорил его развязать и теперь показывал недюжинную силу рук, вытаскивая на скалу порой привязанного внизу рыцаря. Напоследок шустрые мэтры даже стали разбирать телеги, подавая наверх брусья и доски. Уж на что маркиз Хроммель считал себя опытным и много видевшим, и тот поразился, пытаясь хрипеть задыхающимся горлом:
– Такое впечатление, что там десяток людей подаёт и десяток разбирает! Ай да профи! Но если ещё пять минут такой подачи – то скала завалится от перегруза!..
В самом деле казавшаяся когда-то просторной площадка сейчас напоминала загроможденное несуразным количеством вещей пространство. Ржали кони, метались люди, скрипели натянутые верёвки, возвышались сброшенные вперемешку кучи трофейного оружия, продуктовых мешков, железа, дымились под висящими котлами притушенные угли. И вокруг этого ощущались опасения каждого: как бы не споткнуться да не свалиться на что-то острое или раскалённое! А ещё хуже – если в пропасть!
Когда внушительная толпа врагов двинулась по кромке плато к скале, Виктору пришлось свистеть нервно три раза, прежде чем спешащие урвать всё, что находилось внизу, мэтры ухватились за верёвки. Пока они поднимались, он не удержался от ругани и от дисциплинарного взыскания:
– Получаете по наряду на кухне за несвоевременное выполнение приказа!
– Ладно, командир! – пыхтел нисколько не обидевшийся Форш. – Успели ведь…
– А если бы конники двинулись вскачь? Да стрелами ваши задницы продырявили?
– Ну… тогда некому было бы завтра в наряд на кухню заступать! – хохотнул Слиш. А когда оказался наверху, сразу уставился на плато: – Ого! И куда это они прут? Неужели внаглую будут нас стрелами закидывать?
– Хуже… Башню собираются строить…
– Как это? Мы ведь её того… большой ба-бах сделали!
– Да мы только часть сковырнули. А остальное вон, видите, всё к нам тянут. Да и со стороны монастыря подводы тащатся. И разбойники от своих кострищ самые дельные брёвнышки тянут, не пожадничали…
– И как же они будут строить? – озадачился стоящий рядом маркиз Хроммель.
– Вот сейчас и понаблюдаем… – проговорил Виктор, оглядываясь вокруг себя и раздавая команды: – Ирин-тэ! Проверить состояние всего лагеря! Виконт! А ты проверь состояние пленных! Ну и раз у нас перерыв образовался… что наши поварихи скажут по поводу позднего ужина?
– Хватит всех накормить! – тут же отозвалась одна из недавних узниц, которую, похоже, остальные считали старшей в своей среде. – С кого начинать?
– Конечно же, с нас! – возвестил командир. – Скорее всего, нам ещё и выспаться не помешало бы… Чувствую, жаркий будет денёк.
Вот так с мисками в руках, нахваливая умелиц да проклиная копошащегося на плато врага, перешли к еде и наблюдениям. Оказалось, что мастера-строители среди монахов не все вымерли. В данный момент всеми распоряжался какой-то лысый, засохший патриарх, с белой бородой ниже пояса. Когда о нём спросили Ромуальда, тот скривился:
– Я его пару раз всего видел. Дядя говорил, что это главный алхимик и старший механик. И он практически круглые сутки просиживал в своей башне над дальним обрывом.
Вот этот алхимик и командовал. На чурочки и ровные брёвна, которые в дальнейшем собирались использовать как валки для прокатки конструкции, стали укладывать первый контур основания и стягивать его болтами. Потом поставили крепящие укосы и вывели чуть выше вторую рамку нижнего каркаса. По сути, если хорошо стянут и правильно закрепят уголками, получится вполне жёсткое и прочное основание. Внутрь заводить лошадей не стали, видимо, намереваясь толкать сугубо человеческими силами.
Скрепили крест-накрест внутренние перемычки, а потом довольно шустро стали монтировать уровень за уровнем. Старикашка и в самом деле отлично соображал, что и как делать.
По площади башня получалась раза в три меньшей, чем прежняя, но в любом случае на верхней площадке, особенно если взбираться на неё не после окончания движения, легко уместится до тридцати лучников. А это, что ни говори, уже подавляющий перевес в бою с защитниками скалы. На ней больше десятка нормальных лучников и не наберётся. Ну максимум двадцать, если поставить в строй всех недавних узников, в том числе и женщин, которые могут держать лук в руках и стрелять на дистанцию чуть больше десяти метров.
То есть по всем предварительным прикидкам, завтрашний бой мог стать воистину решающим.
Хотя, в любом случае, строительство и продвижение башни монахи закончат только к обеду. Но это Менгарца никак не радовало, да и небо над головами продолжало косматиться мрачными тучами, несмотря на продолжающийся ветерок.
На должную мысль его подтолкнуло презрительное высказывание мэтра Слиша:
– Ты смотри, как они все суетятся? И сколько их много! Тьфу ты, словно мелкие тараканы!
– Верно… много… Ржавчина им всем в печень! – воскликнул командир. – Ну-ка пробуем пересчитать монахов!
Цифры у всех оказались разными, потому что мечущиеся фигурки рябили в глазах, и трудно было не сбиться со счёта. Но в любом случае получалось от ста шестидесяти до ста восьмидесяти персон. С учётом тех, кто подвозил, подносил и продолжал глобальное оцепление всего видимого участка возле Сияющего плато.
– А что это значит? – риторически вопрошал эмиссар. – Что в крепости осталось всего-то от десяти до тридцати человек охраны! И у нас появилась прекрасная возможность ее захватить! Да! Шикарная возможность! Лишь бы наши рычаги сработали и оттолкнули стальную дверь.
– А если не оттолкнут? – скривился Слиш.
– А если у двери засада? – в тон ему вторил Форш.
Но их командир не знал сомнений:
– Значит, я успею вернуться и помочь вам в обороне скалы. Пусть они и вровень с нами окажутся и много их, у нас тоже будут шансы отбиться за щитами и стальными креплениями.
Он уже откладывал миску и спешно проверял имеющееся на себе оружие.
– И опять сам рвёшься?
– Нет, со мной пойдёт маркиз. Его сила очень пригодится в узком тоннеле, – он взглянул на товарища: – Если согласен.
– Почту за честь! – тотчас отозвался Тойма-тэ Хроммель.
– Тогда подбирай верёвки для нашего спуска…
– А мы?! – в один голос с обидой протянули мэтры из баронства Бисме.
– Здесь ваши луки пригодятся больше. Ну и с самого утра опять начинайте бросать вниз трупы… – только это произнёс, как сам замер, задумавшись. И через минуту отменил приказ: – Нет! Отставить с трупами! Если мы вернёмся, тогда и посмотрим. Или, если всё сложится удачно, дадим вам такой сигнал…
Обговорили для иных случаев ещё несколько дополнительных сигналов, которыми следовало воспользоваться с помощью колоколов.
Потом командир набрал внушительный узел железа, которым можно было пользоваться как ломами-рычагами, и под напутственные пожелания остающихся товарищей стал вместе с маркизом опускаться в пропасть ущелья по левому борту.
